Шутник
Вот она та самая дата. Дата, которую ждут, не дождутся во взводах, ротах, батальонах, полках…, дающая качественный скачок, можно сказать, прыжок двумя ногами, всем туловищем, включая голову и остальные жизненно важные органы на новую ступень неуставной иерархической лестницы. Сто дней до приказа: и дух уже не дух, черпак уже не черпак, а дед уже ни дед. Деду присваивается гордый титул дембель.
У знати: поваров, каптенармусов, писарей, библиотекарей, киномехаников уже готовы дембельские кителя, увешанные знаками отличия и украшенные аксельбантами и эполетами времен Очакова, внедренные в новую форму роты почетного караула. Но и в стройбате не лыком шиты, им тоже подавай такие же, а то и лучше, хоть и самострок. В стройбате даже значки парашютистов в ходу, правда, за особую плату. А Фархат, чудило, на свой френч, для пущей красоты, нацепил три значка классности одновременно: I-го, II-го и III-го классов. Он специалист всех трех классов.
- Для уважения, - так он оправдывал свою любовь к знакам отличия. – Дедушка рад будет. У меня старший брат так приехал. Если у меня не будет так, то дедушка будет говорить: «А, плохой ты солдат, Фархат. Зачем три значка не привез, как Юсуп?».
Дембеля придирчиво рассматривают дембельские альбомы. И беда тому духу, который не угодил своему дембелю, недостаточно ярко изобразив боевой путь шефа.
Сегодня праздник. Сегодня накрывается поляна. Дембеля будут жрать водку, обмывая свои новые титулы. В подразделениях, куда проникла зараза демократии, духам иногда разрешается присутствовать на этих праздниках. Но, в основном, они обязаны быть наготове для выполнения особых поручений: эмитировать паровозные гудки, раскачивать кровати дембелей, едущих домой, с накрашенными губами изображать очаровательных девушек, приветственно машущих платочками с перронов, проезжающим в поезде дембелям или получать по морде просто так, но, обязательно, с указанием причины, типа, «ты меня не уважаешь».
Отдавая дань воинской традиции, иногда выставляется караул. Этот караул обязан своевременно оповещать о незапланированном появлении начальствующего лица. Но это, действительно, не более чем дань. Начальствующие лица в этот день предпочитают в казарме не появляться. У начальствующих лиц этих войск специального назначения под влиянием солдатских традиций выработались свои традиции: в этот день в казарму не заходить во избежание неприятностей.
- Ну, ты понял, Арслан, эта гнида, шутник, мать его, мне плюнул в ухо, - текла мирная беседа, в которой проклюнулась дремлющая обида на неприятный факт прошлой жизни.
- Э, брат, как плюнул в ухо? Зачем плюнул? Кто такой? Покажи. Ножиком шею резать будем.
- Да не здесь он. Пять лет мне было. Жили мы в поселке около тюрьмы. Мать освободилась, ну там же в поселке и пристроилась уборщицей. Был там один, надзиратель. Всё её трахнуть хотел. А матери не нравился он. Вот он однажды подозвал меня.
- Антон, - говорит, - дай по секрету на ухо что-то скажу.
Я ухо подставил, а он в него жирно плюнул соплями. До сих пор забыть не могу. Увидел бы, удавил.
- Шакал паршивый. Где эта собака? Давай поедем, убьем.
- Убивать не буду, но встречу, изуродую. Только бы найти, где он сейчас.
- Скажи, кто такой, где приблизительно живет, я братьям напишу, найдут шакала.
За неделю до дембеля Арслан передал Антону точный адрес нового жительства обидчика. Это было недалеко от места их службы.
- Сам справлюсь, - отказался от помощи Арслана. – Спасибо, ты и так много сделал.
На полустанке, невдалеке от забытого богом поселения, поезд плавно замедлил ход. Машинист, увидев соскочившего на ходу солдатика «скомандовал» поезду набор скорости.
- Эй, девки, - обратилась молодуха, судя по-всему, дежурная по станции, к двум бабам, лузгающим семечки, расположившись на привокзальной скамейке, - глянь-ка, какого нам красавца-генерала Митрич десантировал.
И обратившись к Антону
- К кому приехал красавец?
- Мне в Нехлюдино надо.
- Сегодня не попадешь. Если только пехом пятнадцать километров. А там к кому? От нас уж лет пять никто в армию не уезжал. Чей будешь?
- Да я так. Проездом. Знакомого навестить.
- Придется ночевать.
- ???, - задал немой вопрос Антон.
- Да у меня на сеновале заночуешь, а водочки нальешь, то и картошечки пожарю.
- Она и тебя пожарит, солдатик, - хихикнула одна из баб.
Сели ужинать. Клавдия поставила на стол бутыль самогонки гороховой и огромную чугунную сковороду с жареной картошкой.
Выпили. Разговорились.
- К кому приехал, Антон?
- Да есть тут одна сволочь. Должок за мной. Слизняков.
- Это уж точно, что сволочь. Только его у нас Глистояйцевым зовут.
- ???, - второй немой вопрос задал Антон.
- Приехал он к нам, значит, лет семь назад. Весь такой важный. Галифе шире плеч, сапоги гармошкой. Пришел регистрироваться к Петровичу, участковому нашему. Петрович глядь в документы. Нужный человек. В тюрьме работал. Уволился, вроде бы, по собственному желанию. Петрович, недолго думая, его к себе в помощники определил. Ну и пошла жизнь. Нет. Вначале, вроде, ничего. Но через полгода стал он свою сучность показывать. Воспитательную работу проводить. Сидят мужики, в домино играют. Выпьют малость. Кто-то кому-то даст по морде, а этот тут как тут. Упечет, значит, мужика и десять суток на своем огороде горбиться заставляет. Трудом исправляет. Хозяин он никудышный. Своими руками делать ничего не может. Вот и искал дураков. Надоел. Давай ещё по маленькой, а то горло пересохло.
Выпили, закусили салом, огурцом и всякими другими помидорами.
- Делали как-то мужики нужник ему. То ли не очень старались, то ли специально так смастерили, - Клавдия засмеялась, - когда собаку умную из района привозили, она тоже ничего путного сказать не смогла. В общем, пошел он в нужник. А как говорят бабы наши, пацаны на него охоту организовали. Присел он. Один из пацанов доску сзади его слегка отодвинул, заранее стервецы,- с любовью к пацанам произнесла Клавдия,- подготовились. А другой, снайпер хренов из резиночки на пальцах, знаешь наверно, что это такое, пулькой из проволоку в жопу ему стрельнул через щелочку. Твой Слизняков от неожиданности подпрыгнул, доски под ним затрещали, и со всего маху он в говно и улетел. Смех и грех. Причинным местом за гвоздь зацепился. Заревел, как медведь. Пацаны убегли. А кто поможет? Нет никого. Баба его выскочила. Увидела, захохотала вначале, истерика случилась, а потом давай на помощь людей звать. А кто же его из говна тащить будет? А сам? Куда там. Яйца распотрошил и разогнуться не может. Нашли, наконец, добровольцев, те еле вытащили. Тут же на улице давай его из шланга отмывать. Фельдшерица прибежала. Глянула, а на его яйцах говно с опарышами висит. Вот и прозвали Глистояйцевым. Увезли в район. Пока довезли заражение началось. Выхолостили его как кабана. Пить начал, работу бросил, весь день у рынка торчит, ждет, кто нальет. Баба в дом его не пускает. В сарае ночует. Сын в шестнадцать лет из дому ушел. Блудит где-то.
Расхотелось Антону долги отдавать.
Но утром решился всё-таки съездить и посмотреть на обидчика своего.
Предполагая, что обидчик со своей героической биографией является для поселка музейным экспонатом, обращаясь у рынка к первому попавшемуся мужику спросил
- Где тут у вас Слизняков обитает?
- Кто, кто? – Переспросил мужик и, не дождавшись уточнения, ответил, - а Глистояйцев? Да вон он с забулдыгой сидит.
Рядом с бородатым бомжом, лицо которого украшали остатки еды, сидел высохший мужик, в котором с трудом узнавался Слизняков. Сорока пятилетний мужчина своим внешним видом тянул на долгожителя.
- Кто такой? Почему одет не по форме? Предъяви документы, - пьяным голосом забубнел Слизняков, обращаясь к Антону. Где патруль? Комендатура!
Антону стало омерзительно.
Сходил в кино. Посидел в кафушке. Попил пива. Добавил водочки. Немного развезло. И старая обида снова забурлила.
Часам к восьми вечера вернулся к рынку. Слизняков сидел на том же месте, но уже один.
- Ты узнаешь меня?
Слизняков поднял на Антона пьяные глаза, в которых полностью отсутствовали признаки ума.
- Ты мне в ухо плюнул.
- Не… а… Не узнаю. Кто старое помянет, тому пуля в лоб, - и подленько рассмеялся.
Бить Слизнякова расхотелось. Но что-то с ним нужно было сделать унизительное….
Вечерело. Народу вокруг не было. Слизняков завалился на бок. Сон стремительно наступал на него.
И Антон…. Антон помочился на него, направив тугую струю со скоростью 17 миллилитров в секунду в ухо Слизнякову.
- Гы…., - прохрипело спящее животное, - дождь пошёл. Тёплый, - облизываясь, - но почему соленый?...
Свидетельство о публикации №209031800730
По солдатской мести есть у меня тоже "Змейка и кингстон ...", будет время, оцените.
Понравилось, и стиль хорош, с интересом, Александр.
Александр Волосков 11.08.2014 17:37 Заявить о нарушении