Гордость

Пустые слова были разбросаны по комнате в виде бисера и жемчужных камней. Каждый, кто наступал на них чувствовал неприятное покалывание внизу живота, и чувство удушья в области груди. Становилось трудно дышать, и каждый хватался за еще один вздох как за нитку к спасению. Чувство злобы распирало, а гормоны играли у обоих. Играли на нервах друг другу. Частые вздохи, и взгляды, которые они бросали друг на друга, давались им с трудом, и никто не хотел быть первым. А противное чувство так и витало в воздухе. Вот бы кто-нибудь открыл окно и, поймав это чувство за гриву, выбросил бы в окно. Как бабочку, как влетевшую птицу. Но никто: они словно неподвижные статуи, лишенные юмора, чувств и движений. Лишь мысли.

Так могло пройти несколько минут, часов, а то и дней. Они не шевелились. Кровь в венах, порой, стыла. Глаза закрывались от недостатка сна. Суставы сводило. Хотелось чихнуть, кашлянуть, громко и шумно вздохнуть, но они не двигались. Они друг друга, и мучали себя.
Они теряли день за днем, год за годом. Они могли бы полетать на воздушном шаре, попробовать рататуй, постоять под водопадом, да и просто – могли любить друг друга. Но гордость. Да, это и есть то чувство, то противное чувство, летающее по комнате. Гордость.

Ее можно было назвать болезнью 21, а то и 20 века. Болезнью времен. Наряду с эгоизмом. Наряду с раком и СПИДом. То, что не лечится. То, что нужно побороть самому. Похожее на наркоманию, но не нужны внутривенные инъекции. От гордости не получаешь кайфа, и жизнь не становится лучше. Точно – наркотик 21 века. Наряду с эгоизмом, сексом и деньгами.
Противные мурашки проступали по рукам, по шее. Из-за щелей в стенах, из-за небрежной работы строителей-их руки покрывались цыпками. Иногда ветер дул так, что невольно заставлял их поежится от холода. Но – никаких лишних движений.

Порой, их мысли сливались в одно целое. В одно, образующее огромное торнадо, сбивающее все на своем пути. Их мысли, как и их души, освобождались от тел хозяев и витали в воздухе. Кружились, и смотрели на себя сверху вниз, улыбаясь. А разум, тем не менее, оставался внутри, не отрываясь, и не давая себе свободу.

Так пройдет несколько мгновений, жизней. А потом, кто то из них скажет. Все таки скажет.
-Ты дышишь?