Моя Маленькая Соня. 3. Два сапога - пара

С первых дней совместной жизни мы с Соней оказались в странном пространстве экономических отношений. Функция соизмерения индивидуальных заработков и затрат труда у нас просто отсутствовала – как у некоторых народов отсутствует понятие воровства. Соответственно не было и соизмерения затрат на личные нужды. Более того, мы не вели учета семейных денег, ибо, сколь мало мы ни зарабатывали, они у нас всегда были (за исключением одного полугодового периода, когда мы фактически остались без средств к существованию и крыши над головой)!

Через много лет мы решили применить к нашим тратам «научный подход»: стали записывать все траты и их анализировать. Через месяц мы поняли, что так можно сойти с ума, а самое главное – полностью разрушить устоявшийся интуитивный механизм трат. И действительно, за полвека у нас ни разу (не считая указанного выше периода) не было «дыры», так что мы никогда ни у кого не занимали денег и ничего не покупали в кредит (за исключением двух вещей – дефицитного холодильника и жилища). При этом мы вовсе не были аскетами и деньги «в чулок» не складывали.

Мы оба, независимо друг от друга, интуитивно и довольно точно чувствовали верхнюю допустимую границу денежных трат. Мы и сегодня не знаем, сколько у нас денег в кошельке и какова наша скромная «треть-пенсия» (треть – это из-за отсутствия стажа). Но время от времени мы умудряемся что-то покупать: то компьютер, то хороший телевизор, то навигатор…

Короче, за всю нашу жизнь экономические вопросы ни разу не стали причиной раздора.

***

На майские праздники 1963 года мы решили отправиться в первый наш турпоход в окрестности Звенигорода. На третий день похода, 1 мая, мы запланировали встретиться с нашими приятелями на Тростенском озере. А до того мы намеревались побывать на озере Глубоком.

Собираться начали загодя. Единственное, что было из туроборудования, это два рюкзака да кеды. В качестве палатки мы взяли с собой большую прочную пленку, склеенную из полиэтиленовых мешков. Полиэтилена в продаже еще не было, а запасся я мешками из-под химикатов для производства линолеума, когда работал на Мытищинском комбинате синтетических стройматериалов. Помимо тента, я использовал также эти мешки вместо сапог (которых у нас не было). 

В полдень 30 апреля мы с Соней приехали на станцию Тучково, откуда сразу сели на автобус, который довез нас до деревни Колюбакино. А далее начинался «туризм по-русски»: без каких либо карт или схем и с детским компасом. Какой-то дед указал нам направление до озера Глубокого: «Туда!». «Туда» – это на север, по просекам и еле заметным тропам. Чтобы не идти по колено в грязи, в одном месте попробовали идти по краю болотистого березняка. Но при попытке опереться на березку она уходила в болотистую бездну. Пришлось выйти на «сухое место» и идти по жуткой грязи, надев поверх кед полиэтиленовые мешки…

К вечеру мы все же до Глубокого добрались. (Это самое глубокое озеро Подмосковья – более 40 метров.) Заночевать решили на северном берегу, для чего нужно было обойти озеро с запада. Но весь лес к западу стоял в воде. Сняв кеды, мы надели на ноги, поверх шерстяных носков, полиэтиленовые мешки. Ощущение было необычное: ступни ощущали все неровности дня…

Так мы прошли с километр. Вода доходила уже до колен. Начинало смеркаться. Нужно было принять решение: идти ва-банк или же усмирить гордыню и вернуться обратно. Ночевать по пояс в воде как-то не хотелось, и мы благоразумно сдались…

Тент устанавливали уже в темноте. Благо, погода стояла ясная. Поужинав, мы забрались в «палатку», поставленную на еловом лапнике. Тишина была девственная, лишь дважды ухнул филин. Над гладью озера висело звездное небо. Лес отошел ко сну…

Часов в пять утра снаружи пленки, у самого моего уха, раздалось мощное,  объемистое дыхание – так обычно дышит корова или лошадь. Но здесь, в глуши это мог быть только лось. Я привстал, и стадо лосей шарахнулось в глубь леса…

Наутро мы не стали испытывать судьбу, а сразу пошли на восток, приживаясь к северу. Через час мы вышли к селу Андреевское. Мужичок, подсказавший нам дальнейший путь, заметил: «Правильно вы сделали, что не пошли вокруг озера с западной стороны – там есть протока глубиной два метра!»… Поблагодарив мужика, мы взяли направление на северо-запад – деревню Огарково и далее по лесной дороге к деревне Загорье.

Грязь кончилась. По сухой дороге кеды несли нас, как на крыльях. Мга под лучами солнца рассеялась, и стало даже припекать. Обед был устроен под большим придорожным дубом, окруженным сухой, шуршащей поляной. Большое заброшенное поле, ели и березы…

После Загорья дорога пошла к селу Онуфриево. Когда начало смеркаться, остановились на ночлег у остатка стога соломы. Сложив из пленки большой конверт, мы зарыли его в солому, после чего забрались внутрь. Спали как на русской печи!

Проснулись в обильный иней и опять в путь. На этот раз озеро (Тростенское) нужно было обходить с запада, а мы пошли с востока – по болотистому бездорожью. Тем не менее, к назначенному часу мы добрались на базу рыболова-охотника, стоящую на речке Тросне в двух километрах от ее выхода из озера.

Добродушный егерь предоставил в наше распоряжение большую комнату в добротном сарае с деревянным полом. Комната закрывалась с помощью огромного ключа (это был самый большой ключ в моей жизни). Оставив вещи, мы взяли лодку, которую егерь предоставил нам бесплатно за какой-то гостинец, и пошли вверх по протоке к озеру. На Тростенском в ту зиму был страшный мор, и на поверхности воды то там, то сям плавали дохлые полупудовые щуки.

Два километра до озера были очаровательными. Узкая и глубокая протока петляла между высокими золотыми стенами прошлогоднего тростника. Ни о каком выходе на берег не могло быть и речи: мы плыли между двух бездн – под нами и над нами.

По возвращении с озера на пристани нас ждали наши приятели – Слава и Аля. После отменного ужина мы быстро заснули «без задних ног» – благо, комаров еще не было…

А наутро, после завтрака, мы взяли удочки и пошли на протоку в сторону деревни. Высокие берега уже просохли, и ловить рыбу было удобно. Соня впервые в жизни взяла в руки удочку. Рыбалка была просто фантастической: рыба бросалась на крючок немедленно и тут же оказывалась в ведре. За час совершенно не творческой работы мы наловили ведро мелкой рыбы. Уха получилась на славу!..

К сожалению, эта рыбалка оказалась в нашей жизни последней. Лишь однажды в лодочном походе с детьми по Москве-реке я сделал из майки «корзину» и поймал ею большую плотву и щуку…

***

А дома нас ждали бытовые хлопоты.

В середине мая, сразу после ухода (по семейным причинам) из аспирантуры (МГУ), Соня устроилась переводчиком во Всесоюзную патентную библиотеку на Бережковской набережной (переводила патентны с французского на русский). Зарплата, конечно, была крошечной – 70 рублей в месяц (все-таки лучше, чем ничего).

Через какое-то время Соня подала идею, что, может быть, было бы гораздо лучше, если бы мы оба овладели одинаковой профессией. Она приняла мужественное решение поступить… на физфак МГУ (где я в то время учился). Но по закону два высших образования получать в то время не разрешалось – за исключением, если только не удается найти работу по специальности по месту проживания. Соня обратилась в Министерство высшего образования – там ей выдали справку о том, что ни в Москве, ни в области преподаватели истории не требуются. Соня стала готовиться к поступлению на вечернее отделение… физфака МГУ (на вечернее потому, что учиться дважды на дневном отделении при наличии высшего образования тем же законом не разрешалось).

Идея была столь же фантастична, как на аэроплане долететь до Луны, – ведь за семь лет Соня никаким боком не соприкасалась ни с техникой, ни, тем более, с физикой. А конкурс на физфак, хоть и на вечернее отделение, был огромный – шесть человек на место. И конкуренты были поосновательней, чем на дневное отделение, – все они были москвичи, причастные к работе в области физики или техники. Но мы с Соней оказались «два сапога – пара» – мечта нас не пугала!..

Благодаря своей усидчивости и настойчивости, а также моим репетиторским способностям, моя Маленькая Соня за два с половиной месяца освоила математику с физикой на таком уровне, что сдала экзамены по этим предметам на четыре, а за сочинение получила пятерку!

Между прочим, пятерка эта послужила поводом для вызова Сони в Приемную комиссию. Преподаватель русского языка и литературы встретил Соню восторженно: «Ваше сочинение лучшее из всего, что я видел! Правда, в нем есть одна небольшая ошибка: слово «Ассоль» вы написали с одним «с». Но для оценки это несущественно. И у меня к вам вопрос: а не хотите ли вы учиться на факультете журналистики? Я мог бы за вас похлопотать!». Соня поблагодарила преподаватели, но объяснила: «Нет, не могу – я уже сделала свой выбор: освоить ту же профессию, что и мой супруг, который учится на физфаке в МГУ».

Но… пути Господни неисповедимы…

==========

На фото: Райский ночлег в соломе.