Тяжело в учении глава 18

18

- Видел? – я почувствовала, как внутри у меня все похолодело. – Погоди-ка, ты сказал «их»? Их что, несколько?
- Около десятка, - Мурсилий пожал тяжелыми плечами.
- Они и на тебя напали?
- Не совсем. Я наблюдал издали, но они меня заметили и велели убираться подобру-поздорову. На память оставили вот это…
Кот наклонился и завернул штанину. Я увидела повязку на его левой лапе – кое-где рыжая шерсть свалялась от запекшейся крови и какой-то пахучей мази.
- Мне посчастливилось наткнуться на эту избушку, - Мурсик обернулся, бросив на Желену полный благодарности взгляд. – Если бы не эта милая девушка, боги знают, что со мной было бы…
- Да ладно тебе, Мурсилий! – Желена отмахнулась от него веником, которым сгребала осколки. Однако я видела, что ей приятно слышать похвалу.
- Да уж, - подытожила я. В желудке у меня неожиданно громко заурчало, и я почувствовала, что голодна.
- Каша сейчас сварится, - с улыбкой ответила на это Желена. Спустя некоторое время мне вручили тарелку, полную горячей и ароматной каши. Вооружившись деревянной ложкой, я с удовольствием отдала должное стряпне Желены. Не прошло и пяти минут, как я уже разочарованно заскребла ложкой по дну тарелки.
- Спасибо большое, - я заметила умиленные взгляды Желены и Мурсика.
«Глядят как на маленькую, - с досадой подумала я, грозно сдвинув брови.
Желена забрала у меня тарелку и улыбнулась.
- А теперь спи, - велела она. – Сон – лучший лекарь.
- Да мне са-а-а-авсем не хочется… - я прикрыла рот ладонью и стала устраиваться поудобнее.
Желена погасила лучину и ушла за печку – видимо, там была еще одна кровать. Мурсилий же забрался на печку и там принялся мурлыкать и ворочаться. Умиротворенно вздохнув, я закрыла глаза…
…Так прошло три дня. Каждый раз, просыпаясь, я отмечала, что чувствую себя гораздо лучше. Пальцы наконец-то стали мне подчиняться, но сгибать руку в локте я пока боялась. Вставать мне категорически запрещалось.
«У меня уже скоро пролежни будут!» – ныла я, но Желена и слушать ничего не хотела. Она по-прежнему давала мне отвары – один противнее другого. Мурсилий ее полностью поддерживал, и я, окончательно осмелев, называла его «плохим котиком», на что он не обижался, а только показывал клыки – улыбался, то есть.
На четвертый день, чтобы хоть как-то скрасить мою тоску, травница приготовила восхитительные пирожки с малиной и черникой. Мурсилий вежливо отказался, объяснив, что предпочитает молочные продукты.
«Ну и зря», - пожала плечами я. У меня пирожки долго не задерживались. Вечером того же дня я долго не могла уснуть. В доме было темно, но вовсе не тихо – возился на печке Мурсилий, тикали старые часы, за стеной негромко фыркал и топал Овод.
- Мурсик? – позвала я, но он не отозвался – все-таки уснул. В горле у меня пересохло от жажды. На столе стоял кувшин с водой. Решительно откинув одеяло, я села в кровати и, осторожно ступив босыми ногами, встала. Голова почему-то закружилась, перед глазами потемнело на миг, и я увидела потолок. Кто-то вскрикнул, послышался частый топот.
- Что произошло? – хотела спросить я, но губы не шевелились. Перед глазами из темноты выплыло обеспокоенное лицо Желены.
- Я посплю, ладно? – с улыбкой поинтересовалась я. Травница кивнула, и я послушно отключилась.