Пустая комната

Мир, где существование – цепь состояний…
Кобо Абэ
Нормальным субъектом является тот,
кто не расположен большую часть своего
внутреннего дискурса воспринимать всерьез.
Жак Лакан




…Он сидит здесь один, окруженный звенящей пустотой своей комнаты. Ее телефон все время занят, и он знает, что это может продлиться еще несколько часов, вплоть до того времени, когда ночь окончательно войдет в свои владения. Это всего лишь Интернет… Она скорее всего скачивает музыку, а может даже пишет ответ на его сегодняшнее письмо. Общение текстом неизбежно для них, ибо вынужденное расстояние заслоняет друг от друга. Услышать ее голос, живые и такие мягкие нотки, вот, что было бы сейчас настоящим лекарством. Не видеть ее уже больше недели – это небольшая каторга для их сердец и желаний…  Он, как и она знает, что это неизбежно, но нарастающие желания так сложно загнать в рамки рационального…
Ты для него единственный человек с которым ему хочется говорить. Все это время, с самого первого раза ты была, хотела или нет – рядом. Рядом с его страхами, взлетами, удовольствиями и терзаниями. Ты была близко и это присутствие переросло в ощущение единства и твоей ко всему этому принадлежности. Пусть в некотором роде странной, пусть даже – неизбежной. Твоего согласия этому никто не спрашивал, и прибывая с ним, как шкатулка с его тайнами, ты сама того не замечая, стала хранительницей его богатств – его воспоминаний, его настоящего и того, чему велено будет произойти.
Как ты относишься ко всему этому – Никак… Да, но в этом отношении, в этом поверхностном присутствии и заключается сейчас его спасение. Спасение от чего, хочешь ты знать ? – Спасение от безысходности и одиночества, возможно, и от страха.
Ты же знаешь, что она для него сейчас – это все его существование. Все… Поиск завершен, ибо ничто уже не идет с ней в сравнение. И потерять ее - означало бы потерять идею, идею накопляемую и полнеющую с годами. Идею о женском идеале, идею о совершенстве и незаменимости – идею о ней…
Ты знаешь, как сложно положиться на свою любовь, и полагаешься ли ты на нее вообще. Он верит в них, он верит в их странный союз. Союз, где нет слова любовь, а есть только обожание. Голое, но не стыдящееся обожание. Пока еще нерешительное, но уже такое сильное и захватывающее. Он верит в тебя, в твою помощь и соучастие… Ты, как и каждый дюйм ее сознания и тела – нужны ему.
Их миф складывается по дерзким законам, и он вынужден принимать реальность без окраски. Видит Господь, здесь она делается еще ярче, зияя лишь своей истинной правильностью и четкостью.
Ты знаешь почти все – это значит, что ты знаешь намного больше, чем они оба могут подумать. Но единственные белые пятна, это мысли той глубины, в какую, даже наедине со своим сознанием, они не в состоянии заглянуть.
Насколько сильно он привязан к ней – он боится даже подумать. Насколько она доверяет ему и его слову – не знает даже она сама.
Страх и желание правят их переплетенными судьбами, но насколько крепко и протяженно это плетение… откуда им знать об этом…
; ; ;

…Она только что выключила воду в душе, и сейчас, сидя в ванне, думала о том, как тяжелые капли стекают с ее волос. Вставать ей не хотелось, хотелось просто находиться здесь, в ванной. Становилось прохладно и она чувствовала, как ее обнаженное, окутанное влажным панцирем тело, охватывали мурашки. Она сжалась обхватив колени руками. Брр… Вода, капля за каплей оставляла ее: впитываясь, всасываясь, высыхая или покидая ее тело, срывалась вниз. Холод бичевал ее тело, теперь уже мелкой дрожью. «Надо выбираться отсюда», - проговорила она, но не получив ответа, осталась. «Надо выбираться отсюда! Проваливать отсюда!» - не унималось в голове. «Вв..ссе в пп... орядке… мне нне холодно…», - ответили ее губы с трудом справляясь с ознобом. «Да встань же, сука!», - говорил голос. Она встала, и ели выбравшись, принялась вытираться. Стало уже не так холодно, стало, может быть, только телу.
На столе в ее комнате лежало неотправленное письмо. Просто мысли, первое, что пришло в голову, после того, как она прочла полученный от него текст. Неотправленное письмо… Ей не хотелось называть это ни как иначе, кроме как «бредом». Она знала это и пугалась того, что этот бред принадлежит ей. «Никогда не открывай свою душу полностью, в нее когда-нибудь кто-нибудь да плюнет». Может мне не стоит отправлять эти мысли, мысли возникшие так неожиданно и стихийно. Сможет ли он понять… сможет ли, когда я сама с трудом удерживаю их от расщепления. «Чего ты боишься ?», - спросила она у себя, перебирая листы в руках… «Чего ты боишься?..»
Ее волнение передавалось ему так же внезапно, как и его ей… Ее страхи приходили к нему также стремительно, как зарождались в ее мыслях. Неуверенность жила в ней давно,  поселилась задолго до их встречи, но иногда, что-то рвало ее наружу. Он чувствовал это, ощущал в ее голосе и в ее безмолвии… В ее: «да так, ничего», или: «нет, я ничего не говорила…». Зачем она боится? Почему не хочет сказать или спросить о волнующем ее чем-то?
Этот тупой, словно тупая боль страх, настигал его дикой собакой и что есть мочи цеплялся за ноги. Становилось сложно идти, сложно принимать решения… просто сложно… Он отбрасывал «это пугающее» как тварь, присосавшуюся к его цели, бросал прочь, зная, что в любой момент оно снова может броситься ему в спину или встать на пути. Но необходимо бороться, нельзя просто убежать, убежать от себя самого. И ей – уйти, скрыться от себя самой. Никогда нельзя спрятаться, можно лишь разобраться!
Тревожно… и ему хочется говорить о ней… С кем-нибудь говорить, но он знает, что ни к чему. Этот разговор не стоит того, чтобы вмешивать их, или ее одну, в этот совершенно другой текст… Текст о простых словах и мыслях…Ведь мысли, когда они сидят глубже, чем могут сидеть «простые» - означают скрытое, интимное и преисполненное эротики… Мысли сидящие глубже – это «его мысли о ней» и «ее мысли о нем». Они не для всех – это их страхи, их напряжения и триумфы, их сладострастие и забвение. Это их строки…
Он почувствовал ее напряжение… Она глубоко вздохнула… Они знают, как обожают друг друга…

SMS©2003