Братишки

Шел 1984 год.
Семен сидел один в небольшой комнате летнего дома, освещенной тусклым светом электрической лампы без абажура.
Из распахнутого настежь большого окна доносилось пение цикад, за окном стояла непроглядная тьма.
Комната была обставлена скудно – две кровати с металлическим изголовьем, большой письменный стол, несколько стульев, увешанных одеждой. На полу был постелен старый ленолиум с абстрактным рисунком, - а стены обклеены потертыми обоями.
На одной из кроватей лежал грузный паренек на несколько лет старше Семена.
Семен же сидел за письменным столом, сгорбив спину и полулежа на левом боку. Рука с карандашом в руках была занесена над блокнотом, в котором неровным подчерком была написана всего одна фраза.
«Ненавижу».
Прямо посередине страницы Семен аккуратно, большими буквами написал
«Тебя»
И ниже – огромными заглавными, разделив точками, подписал:
«Б.Р.А.Т.».
Он вдруг встрепенулся и, хаотично перелистав несколько страниц, вслух прочитал стихотворение.

Ты выбрала его, ты не со мной
И я стал не такой – я сам не свой
В твоих глазах мой мир лежал,
Теперь
Он как чужой
Мне лучше отойти, забыть
Заснуть
Но выход есть другой всегда
И путь. Он для меня теперь бесцельный звук
И враг
Тебя я ненавижу, брат

На странице ранее убористым и красивым подчерком было написано:
«Они думают, что это свобода. И я так думал. Но это не она. Это ее имитация – и она будет таковой всю ту вечность, которую нами будут править эти новые царьки, называющие пороком то, что высмеивает их порок. И наш порок. Наш порок – бессилие и нежелание делать не то что от нас хотят, а то, что хотим мы. Мы устали  и по горло наелись тем чем нас кормят – и есть один выход – просто сказать «нет» - дайте другое.
Но кто это скажет – эти простые ребята, которые не знают что в мире есть музыка кроме ВИА, и языки кроме русских? Те кто с детства знают только то что говорит «Информбюро»? Люди которые настолько убеждены жить ради общества, что не могут найти время жить ради себя?
В них надежда – в крестьянах, пролетариате, в рабочих, радующихся той жизни, которая никогда не будет другой?
В них надежды нет.
Надежда в детях – в тех кто сегодня может расти и получать ту информацию, которую МЫ сможем им дать. В наших детях – наши надежды.
Надежды на будущее в котором люди будут слушать ту музыку, носить ту одежду и быть тем, кем они хотят стать – а не тем кем их делают.
Надежда – в детях…»

Он резким движением захлопнул блокнот, убрал его в открытую полку стола и закидал лежащими на столе книгами.
Встав из-за стола, он подошел к открытому окну, сел на подоконник с ногами и обнял колени. Прикрыв глаза, он попытался вспомнить, когда и как его дневник, поменялся вместе с его мыслями…
***
…Три дня назад он с успехом сдал вступительные экзамены в университет и был отвезен сюда – в деревню под Калугой, где жила его бабушка и старший брат – Артем.
Артем уже год как отслужил в армии, работал электриком в ДЭЗ, не был женат и имел крутой нрав. Артем любил всячески поддеть Семена, но это никогда не выходило за рамки дружбы.
В тот день на протянутую Сенькину руку, брат робко посмотрел на него и сказал о том, что не кончал в  университетах, и здороваться за руку им не пристало. Повисла неловкая пауза, Семен не знал что ответить, но Артем, засмеявшись, ухватил его за плечи своей мощной рукой, и потащил  в дом.
Артем был намного выше Семена, имел борцовское телосложение и зычный голос. И внешне и по повадкам они были полной противоположностью друг друга. Артема все считали душой компании, - он всегда громко смеялся, шутил и имел привычкой, разговаривая с человеком по-отечески брать его под руку.
Сеня был начитанным, но это никогда не помогало ему в разговорах. Он всегда поражался насколько то, что он писал в дневнике, да и просто его мысли расходилось с его действиями.
То, что можно было назвать его миропониманием, совершенно расходилось с пониманием его миром. Он часто говорил не впопад и потому боялся новых знакомств. На его шутки редко и, только что бы не обидеть, отвечали натянутой улыбкой.
Иногда Сеню посещали мысли, о том, что случись что с ним и никто бы его не вспомнил.
Мысль эта вовсе не была крамольной – по настоящему близкого человека не из семьи у него не было.
Дома он, родители с бабушкой и Артем посидели за чаем, угощаясь домашними пирожками. Разговоры, жесты, слова – все было настолько скучными и частыми в повторении, что Сеня довольно быстро встал из-за стола и ушел в глубь дома, захватив сумку с вещами.
Войдя в свою комнату, которую он, впрочем,  делил с братом, Семен открыл ящик стола, и, воровато осмотревшись, вложил в него свой дневник, сверху положил книги, и задвинул ящик обратно.
 Через несколько минут, брат зашел в комнату и, как всегда в веселой форме предложил прогуляться.
Они вышли из дома, и оказались на одинокой улице аккуратной, но немноголюдной деревни. Артем пригласил его прогуляться к реке, находящейся неподалеку. Дорога к ней бежала под горку, и была не асфальтирована,  усыпана мелкими камушками. Через пару минут ребята уже были у реки.
И тут Сеня увидел ее.
Она стояла в воде в штанах, подвернутых до колена, и плавные линии ее фигуры заставили Сеню остановиться и перестать дышать.
- Привет, Ленк – громко, не соответствуя небольшому расстоянию, крикнул Артем, и Она повернулась.
Ее глаза посмотрели в их сторону, а полные губы вытянулись в улыбку, открывая блеск белоснежных зубов.
Семен инстинктивно улыбнулся и выдохнул воздух.
- Привет,-  пропел ее голос, - как у тебя дела?
- Хорошо! – выпалил старший брат, сделал шаг на встречу к ней, выходящей из воды, и,  слегка дотронувшись руками до ее локтей, поцеловал.
В губы.
У Семена пересохло во рту, а брат уже повернулся лицом к нему и представил.
- Вот мой братуха, Сеня. Сеня, это вот Ленка.
- Да. Здравствуйте, – Семен услышал свой дрожащий голос.
- Брат, - Лена улыбнулась Артему, - а вы как-то совсем не похожи.
- Будем похожи. Я же старший брат – а значит у него еще все впереди, - он взял ее под руку и усмехнулся, - слушай, пойдем, погуляем.
- Нет, ребят, - она взглянула на Сеню и продолжила говорить с Артемом, - наверное, вечером будет можно, а сейчас я уже пойду. Я в общем то тут на секунду задержалась.
Они проводили ее до дома. Сеня плелся позади и вслушивался, как Артем разговаривал с ней – о самых разных вещах, но с необычайным знанием дела, шутя и громко смеясь.
Она улыбалась ему в ответ, оба изредка кидали взгляды на Сеню, казалось, что он им чем-то мешает, идя сзади и втягивая голову в плечи, как будто спасая горло от холода в этот знойный день.
 Она указала на свой дом, попрощалась с Артемом мимолетным поцелуем и, кивнув Семену, ушла.
Бедра ее, покрытые полупрозрачным игривым алым платком, покачивались в такт движениям.
Старший брат подхватил Сеню под локоток и прошептал на ухо:
- Ты только посмотри на эту девку, а! Ё-мое, братуха, это прелесть, а не телка! Мне кажется – да не кажется, а точно – она моей будет не сегодня, так завтра! Ты как думаешь а? – и он пихнул брата.
Тот хмыкнул и промолчал.
- Ну, слушай у тебя как, есть девушка, а?
- Ну… Нет, - признался Сеня.
- Ну так давай, сними уже! Тут реально столько таких крутых девах! Я тебя познакомлю, - и он подмигнул, потащив брата за собой к дому, продолжая рассуждать – это тебе не Москва можно ведь просто взять сводить в клуб кино посмотреть а потом…Ну в общем то потом сам разберешься. А?
- Хорошо, - сказал Сеня без энтузиазма. Впрочем, Артему этого было достаточно, и он, довольный решением брата зашагал в сторону дома.
Дома они разошлись по комнатам – Сеня уселся за стол в свой и включил магнитофон на полгромкости, а Артем смотрел телевизор в гостиной.
Семен пытался понять, что именно происходит с ним, но не мог.
Каждый раз, когда он закрывал глаза, его озаряла вспышка ее улыбки и прикосновения старшего брата к ее руке. Он пытался сосредоточиться на чем-то другом, но ему виделась только эта сцена.
Улыбка, прикосновение, снова улыбка и опять – брат снова дотрагивается до его мечты.
Сеня точно знал, что теперь она его мечта, и что брат может сделать для него эту мечту несбыточной – несбыточной абсолютно. Тогда то он достал простую тетрадь, служившую ему дневником, перевернул несколько страниц и посередине вывел стихотворение
Ты выбрала его, ты не со мной
И я стал не такой – я сам не свой
В твоих глазах мой мир лежал,
Теперь
Он как чужой
Мне лучше отойти, забыть
Заснуть
Но выход есть другой всегда
И путь. Он для меня теперь бесцельный звук
И враг
Тебя я ненавижу, брат
Буквы легко собирались в слова, рифма пришла само собой.
Сеня старательно обвел каждое слово черной ручкой, и ему становилось лучше – та безудержная ненависть, которая пропитала все строки стихотворения осталась на бумаге.
Сеня убрал тетрадь в стол, накидал сверху книг.
Ему послышался стук в входную дверь. Семен вслушивался, пока стук не повторился, тогда он вышел из комнаты, через большой коридор прошел мимо гостиной, где брат громко смотрел кино, вышел на террасу и открыл дверь, сняв ее с крючка.
В дверях стояла Лена – одетая в майку без рукавов, джинсы вареного цвета и тот же алый платок, закрывающий бедра и  завязанный на поясе в узел.
Ее черные волосы были завязаны в хвост, а голубые глаза смотрели на Сеню.
- Брат дома? – спросила она.
- Дома. Проходи, - и он пропустил ее в дом, придерживая дверь рукой, и закрыв ее на крючок.
Видимо, она не раз приходила сюда, и потому, не спрашивая дороги, зашла в гостиную.
Сеня, проходя мимо, увидел как она, подкралась к брату и закрыла ладонями ему глаза. Он сначала слегка вздрогнул, убрал ладони и улыбнулся ей.
Сеня прошел мимо, зашел к себе в комнату и закрыл дверь. Он сел за стол и стал вслушиваться в мягкие голоса за стеной. Слов было не разобрать – был слышен только отчетливый смех. Смех неожиданно заставил Сеню закрыть ладонями уши, а после включить приемник на умеренную громкость и положить голову на стол, поближе к колонкам. Сеня закрывал глаза и представлял,
 что это он там говорит с ней, и что именно от его слов ей смешно. Он думал, что в этой комнате сидит не он, а его брат и это его брат вынужден закрывать уши ладонями – и глаза Сени наполнились слезами умиления.
Но тут в дверь стукнули несколько раз – и она открылась. Сеня поднял взъерошенную голову и посмотрел на вошедшего в дверь брата и Лену.
- Слушай, Сень, мы подумали, что как-то нехорошо, что ты тут сидишь один, а мы там. Давай вместе пойдем  в карты перекинемся, - брат посмотрел на Лену, и та кивнула.
Сеня, стараясь не встречаться с ней взглядом, встал из-за стола и покорно пошел к ребятам.
Они дошли до веранды, сели за стол, брат взял карты в серванте.
- Может, приемник принесем, - сказала Лена.
Сеня неловко дакнул и, неуклюже поднявшись, поспешно принес из комнаты приемник и несколько кассет.
Он вставил одну из них, и по террасе разлилась модная музыка в стиле Диско.
На иностранном языке пели песню о королеве танцев.
Сеня на секунду взглянул на Лену и ему показалось, что именно ее он всегда представлял, когда слушал эту песню.
Брат похвалил выбор музыки и раздал карты, притоптывая ногой в ритм.
На руки Сене легло несколько козырей, которые он сразу неумело использовал. И потому остался в дураках. Старший брат говорил с девушкой, Семен помалкивал, перемешивая карты.
- В какой институт ты поступил? - Лена обратилась к нему, и Сеня понял, что говорили о нем.
- В МГУ, - ответил он коротко, сосредоточено мешая карты.
- Имени Ломоносова?
- Нет – в ПП.
- Что такое ПП?
- Московский Государственный Университет Пищевых Производств.
- Будет нам сосиски подгонять, - засмеялся брат и похлопал его по плечу. Сеня плечо незаметно отдернул и укоризненно посмотрел на брата:
- Я буду инженером! – он впервые произнес слово громко и отчетливо.
- Сдавай, инженер, - иронично сказал Артем и подмигнул Лене.
Дальше они молча играли.
Артем стал играть более вдумчиво, и в дураках остался старший брат. Он этому посмеялся, и стал тщательно перемешивать карты, пытаясь повторить кое-какие увиденные у друзей «финты» - разделить колоду на две части и, отогнув углы одновременно их отпустить. По идее карты должны были лечь угол на угол, - но в руках у брата они просто стукались одна о другую. Эту партию решили играть в переводного. Такую игру Сеня любил больше, - играл даже с интересом, и быстро вышел. Брат же оставил в дураках, точнее дурочках Лену.
 Брат припомнил, что родители уехали в Райцентр «Красная Заря», и предложил выпить немного водочки.
Лена охотно согласилась, Сеня промолчал.
Брат открыл дверь холодильника, достал бутылку, закупоренную газетой, поставил на стол, в серванте он достал несколько небольших стопок, по которым умелым движением и разлил водку. Как закуску он вывалил на тарелку несколько больших соленых огурцов.
- За знакомство,- сказал он, кивнув Лене и Сене, они чокнулись и Артем тут же, осушив, захрустел огурцом.
Лена последовала его примеру, слегка поморщившись.
Сеня сделал небольшой глоток и закашлялся.
- Братуха, это тебе не чай! Давай залпом, так она не пойдет. И огурцом сразу закуси.
Семен сделал то, что велел брат, и так водка и вправду пошла лучше, в животе он почувствовал огненный всполох, который быстро заменился приятной прохладой огурца.
Водку Сеня никогда не пил, но часто видел этот ритуал, и всегда хотел стать его участником. Особенно он завидовал людям, которые могут пить ее не морщась – поэтому он пообещал себе, что следующую он выпьет, не меняясь в лице.
Старший брат тут же дал ему шанс воплотить задуманное:
- Между первой и второй перерывчик небольшой, - и он, составив рюмки в ряд, наполнил их до краев.
Все взяли в руки по огурцу, подняли рюмку, чокнулись и выпили.
Сеню вдруг накрыла волна тепла, и он усмехнулся.
- Быстро же тебя, - улыбнулась Лена и раздала карты.
- Я ничуть – просто вспомнил тут, - и он усмехнулся снова, расплывшись в неуклюжей улыбке. Которую никак не мог удержать.
В следующем коне он остался дураком, и его это развеселило.
Брат встал и посмотрел на всех серьезно и разлил остатки бутылки по рюмкам, бутылку не глядя поставил под стол.
- Ребят, а давайте за наших там, - и он посмотрел куда то неопределенно, - и пусть земля пухом тем, - он помолчал и добавил - в общем, не чокаясь.
В его руке мелькнул стакан и наколка на ребре ладони «За ВДВ».
Лена и Семен выпили по рюмке и все помолчали с минуту, осматривая свои руки.
- А давайте в карты на раздевание сыграем, - неожиданно предложила захмелевшая Лена.
- О! Вот это дело, - потер руки старший брат и посмотрел на Сеню, - да ведь?
Сеня снова усмехнулся и быстро закивал.
Они ушли с веранды, где с двух сторон их окружали большие окна, и переместились в гостиную с задернутыми шторами.
Там Сеня разложил карты и за несколько партий лишился почти всей одежды.
Сеня ничуть не стеснялся своей наготы, и мутным взглядом смотрел на Лену.
Лена отвела взгляд, а Артем перехватил взгляд младшего брата и предложил ему сдавать карты.
Сеня сдавал карты и думал о том, что мог бы воспользоваться тем что он пьян, сказать Лене что-нибудь,  но, откровенно говоря, не знал как брат на это отреагирует.
В следующую партию проиграла Лена и сняла свой алый кушак с джинсов.
Сеня проводил одежду взглядом, который ее смутил совсем.
- Слушай, Тем, я маме обещала помочь, - может быть, я уже домой пойду, а доиграем потом?
- Давай, Лен, - брат встал с дивана и накинул на ноги тапки, - я тебя провожу.
- Хорошо.
Сене никто не предложил пойти вместе с ними, напрашиваться он не стал. Проводив их до двери, он смотрел на то, как они шли по дороге из больших окон веранды. На часах было пол седьмого вечера, и он пошел в свою комнату.
Там он, не думая не о чем, лег на кровать, уткнул голову в подушку, подложив кулаки под щеки, и быстро уснул.
Разбудил его брат.
Он бесцеремонно растолкал Сеню и посмотрел на него пьяными глазами.
- Че ты так смотришь на нее?
Сеня не сразу понял о чем брат говорит, и переспросил.
- Что ты так на нее пялился, когда мы в карты играем, а бля?
- На Лену? Ну нет, просто…
- Не надо мне тут просто. Реально не надо. Лена моя девка. Ну или будет моей девкой скоро. И не хрен так пялиться на мою девку! Ты что думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь, а? Я все вижу, но если ты этого не прекратишь, то ты, бля, получишь, ясно?
- Ясно, - Сеня посмотрел на старшего брата холодно.
- И на меня так не смотри. Ты думаешь, то, что ты мой брат это не значит, что я с тобой разберусь? А вот хер – возьму и разберусь!- брат на несколько секунд задумался,- Может, тебе счас прям въебать? – предложил брат.
- Не надо. Я все понял. Не буду на нее больше смотреть.
- То-то же, - сказал брат и подергал Семена за щеку пальцами, - давай-ка с тобой самогону выпьем, братишка, - сказал он уже мягче.
- Я не хочу пить самогон! - попытался оправдаться брат, но Артем уже грузно, пошатываясь, вышел в коридор.
Сеня сжал кулаки и несколько раз сильно ударил в стену.
- Ненавижу - суку, ненавижу - суку, - прорычал он и больно ударил костяшкой пальцев в деревянную доску.
Он ясно понял, что этот человек, нет - эта мразь, пьяная мразь уже сейчас забирает, или забрала ее у него. Из глаз Сени потекли слезы, и он бессильно упал на кровать и забился в конвульсиях, хватая одеяло.
Послышались шаркающие шаги брата, и Сеня, наскоро вытерев слезы сел на кровать.
Артем вошел в дверь, держа в одной руке бутылку за горлышко и две стопки. Второй он помогал себе держаться на ногах, хватаясь за стену, шкаф, кровать. Он грузно опустился на нее рядом с Семеном и обнял его за плечо, поставив рюмку на прикроватный столик и разлив в них мутной жидкости из откупоренной бутылки.
Он поднял свою рюмку и жестом указал брату на другую.
- Давай с тобой выпьем за дружбу, - потому что дружба – это очень важно. Особенно между нами. Особенно вот в таких ситуациях – что мы с тобой как уроды из-за бабы спорим, морды друг другу хотим бить, а?
Старший брат осушил рюмку, а Сеня, лишь пригубил свою.
Артем тут же налил себе.
- Давай с тобой за наше с ней счастье. Потому что у тебя все будет братишка. И не раз. И не зазорно это, - он подбирал слова, - радоваться, когда у тебя чего-то нет, а у кого то есть. Воздастся тебе это не раз еще. Поверь – так всегда бывает. Думаешь, у меня всегда бабы были, а? Не было и у меня, я всегда завидовал старшим, но знаешь, - он приобнял братца, - всегда совершенно такой белой завистью. Радовался что ли. А ты вот меня ненавидишь. А я ведь учился – учился у них шутить, говорить. Любить я у них учился. Смотрел и учился, - как… как ухаживать, какие цветы дарить, как улыбаться. Говорить с какой громкостью учился. А ты вот только смотришь на меня с ненавистью и что? Что ты этим докажешь. Давай с тобой братишка, - за любовь выпьем.
Артем налил и  выпил еще одну рюмку, неожиданно широко зевнул, и упал на кровать, а затем, закинув ноги, заснул, обняв подушку…
***
…Семен смотрел на спящего брата, сидя на подоконнике и обнимая колени руками, думал о его словах. Он понимал насколько глупа была его ревность, и на сколько глупо он ненавидел.
Насколько глупо было ненавидеть все то, что он сам не мог создать для себя, в своей жизни.
Он подскочил, открыл полку стола, в которую несколько минут назад положил дневник, взял со стола коробок со спичками и вновь залез на подоконник, открыв створку. Сеня скомкал тетрадь и поджог, а когда пламя разгорелось, он кинул огненный шар на траву и закрыл окно.
Брат слегка всхрапнул, и Семен посмотрел на его лицо, с открытым ртом, из которого на подушку узкой струйкой начала течь слюна.
И ему вдруг стало смешно оттого, что - именно к этому человеку, своему родному братишке он ревновал свою первую настоящую любовь.
Он усмехнулся, слез с подоконника, налил себе полрюмки самогона, и залпом выпил.
Горло, а затем и пищевод обожгло горячей волной.
Сеня подошел к брату и, скинул его ноги на пол, оставив туловище на кровати.
Затем он стянул штаны с Артема, приспустил свои, раздвинул брату ягодицы и направил между них отвердевший член, с силой притянул его за бедра.
Артем задергался, стал сопротивляться рукой, но Сеня, схватил ее, слегка вывернул и прижал к пояснице, задвигавшись быстрее. Он откинул к потолку голову и прикрыл глаза.
Он любил Старшего Брата.
(С)Алексей Кафтанов, 2009