Альберт есаков забытые в веках, глава 8 трилогия

Альберт Есаков

ЗАБЫТЫЕ В ВЕКАХ, глава 8
Фантастико-приключенческая трилогия

Это невероятные приключения харьковчанина Валентина Кононенко в Украине, России, Париже, в горах Афганистана, в джунглях Бразилии, в….
Он поставил перед собой, казалось бы,  недостижимую цель ; отыскать людей, чьи далекие предки покинула когда-то на кораблях гибнущую Атлантиду.
Преодолев, вместе с другом, многочисленные «непреодолимые» преграды, он нашел-таки затерянный в джунглях и болотах древний народ, и встретил девушку из своих снов ; голубоглазую дочь легендарной Атлантиды. Правда, на этом его приключения не закончились…

Примечание:
Трилогия «Забытые в веках» не издана. Авторские права защищены. Здесь приведена только первая книга.


                Глава 8
ВРЕМЯ ПРИНИМАТЬ   РЕШЕНИЕ

Много лет назад, когда Валентин Кононенко поставил себе задачу найти атлантов, проблема была в одном, – как и где их искать. Теперь он решил эту, казавшуюся неразрешимой задачу, осуществил свою мечту, но у проблемы оказалась другая сторона, о которой он раньше не думал. Эта другая сторона – сами атланты. Что будет с ними, когда он опубликует свое открытие? Что будет с их маленьким независимым ми­ром, с их устоявшимся, дорогим для них укладом жизни? Что сделает с ними тот большой и, часто, безжалостный мир? Они обсуждали это с Рустамом. Обсуждали не один раз и пришли к выводу, что с публикацией следует обождать. Сообщить об атлантах можно будет лишь тогда, когда он сможет их защитить. А защитить их он сможет лишь, став всемирно известной величиной. Тогда к его голосу, может быть, прислушаются такие организации как ООН, ЮНЕСКО, правительство Бразилии и др. По расчетам Кононенко на то, чтобы удивить мир его машинами, и прославиться, потребуется два-три года.

Рустам изъявил желание остаться на это время на острове на случай разных неожиданностей. Машина будет в его распоряжении и, в случае необходимости, он сможет помочь ацлан и связаться с Кононенко, который отправится на родину. Бурханов сказал, что ему здесь нравится, он чувствует себя счастливым как никогда. Там его никто не ждет, а дяде Фариду он напишет письмо о том, что живет в раю. Валентин отправит его из какой-нибудь другой страны.

– Но, вот какая штука, –  задумчиво проговорил Кононенко. – Если правительство заинтересуется моим изобретением, первые машины будут делаться в полной тайне. Значит, за мной непрерывно будут наблюдать множество людей специалистов своего дела, которым поручат обеспечить секретность производства. Ни я тебе, ни ты мне не сможем ни позвонить, ни написать без того, чтобы они тут же не установили место твоего пребывания. Мне придется заранее позаботиться о надежных каналах связи через людей, не имеющих отношения ни ко мне, ни к моему будущему окружению. Они смогут писать тебе и получать письма. Смогут поехать сюда по моему поручению и за мои деньги. Подробности еще нужно хорошенько продумать. Будут ценные мысли, – поделись. И вот еще что. Думаю и тогда, когда ученые изучат фотокопии «книг хранящих память», просмотрят все записанное на шестигранниках, изучат один из обручей, который я попрошу у Танэ Хару, и подтвердят, что речь действительно идет об Атлантиде, я не скажу где, в какой стране это все найдено. Я буду добиваться гарантий для ацлан со стороны международных организаций, и только под эти гарантии сообщу об острове. А чтобы у них была заинтересованность, пожалуй, следует показать, только один, из шестигранников и сказать, что у ацлан есть еще. Самое неприятное это чертовы алмазы. Бразилия не сможет отказаться от их разработки, но тогда, по крайней мере, правительство сможет купить для ацлан хорошую землю и переселить с острова, который будет уничтожен при добыче алмазов.

Рустам одобрил план Кононенко. На том предварительно и порешили.
Вместе с Танэ Хару они просмотрели «кино» с шестигранников. Старик был очень взволнован, увидев родину своих предков Ацлан-тэ. Вначале второго шестигранника была зафиксирована посадка на какую-то планету, явно не Землю.   
 
Информация на третьем начиналась с показа песчаной пустыни и идущего по барханам каравана верблюдов. До того как все потемнело, удалось рассмотреть далеко впереди вершины деревьев и какие-то строения за ними. Похоже, это снималось на Земле где-то в Азии или Африке. Хранитель знания сам предложил Валентину взять с собой  два шестигранника, когда он будет уезжать. Здесь они бесполезны, а ученые, может быть, смогут извлечь из них всю информацию. Кононенко попросил разрешения взять и два обруча для исследования. Танэ Хару согласился и на это.

После долгой беседы с хранителем знания о дальнейшей судьбе ацлан, Валентин повез в Корумбу его, вождя и двух старейшин, чтобы они посмотрели, как живут современные люди. Чтобы защититься от инфекций, о которых предупреждал Кононенко, Танэ Хару приготовил специальные  настойки из трав. Эти снадобья все четверо пили несколько дней перед поездкой.

Удивленному, их странной одеждой Эстебану Нето, Валентин сказал, что это его друзья – монахи из высокогорного монастыря в Андах. Тоже самое, он говорил, когда у него спрашивали любопытные прохожие на улице. Удивлению ацлан не было конца. Их поражало все. Водопровод, канализация, электрический  свет, дома, машины, железная дорога и, особенно деньги, эти волшебные бумажки, которые можно было обменять на все, что угодно.

За несколько дней Валентин познакомил с азами современной жизни весь совет старейшин, а затем, согласовав это с жрецом, выступил перед ними с речью.
Он сказал, что возил их в город, чтобы, во-первых, показать, как далеко ушел в своем развитии весь остальной мир, пока они прятались по джунглям и болотам, а во-вторых, чтобы они увидели, как близко этот мир находится от их острова. То, что их убежище до сих пор не открыли, похоже на чудо, но чудо не может продолжаться слишком долго. Страну изучают вдоль и поперек геологи, картографы, военные, просто любители приключений и неизвестно кто еще. Рассматривают и фотографируют со спутников, самолетов и вертолетов. Рано или поздно их найдут, и тогда народу ацлан будут угрожать две главные опасности. Первая – это инфекции. При контакте с людьми, которые нахлынут сюда, ацлан могут просто вымереть от гриппа и других болезней, как вымерли целые племена индейцев. Чтобы этого не произошло им нужно предварительно сделать необходимые прививки. Но тем, кто сюда прилетит на вертолетах, на судьбу ацлан будет наплевать.

Вторая опасность это алмазы. Если об алмазах первыми узнают какие-нибудь проходимцы, они просто перестреляют здесь всех до последнего человека. Если об алмазах узнают государственные чиновники, здесь начнут разработки, и цветущий остров превратят в перекопанную пустыню, а ацлан вывезут куда-нибудь, и бросят на произвол судьбы.

Выход из этого положения есть. Ацлан не просто одно из диких племен, обитающих в джунглях. Они выходцы из легендарной Атлантиды, которая давно занимает умы многих людей мира. У них хранятся книги, – может быть, самые древние памятники письменности. У них есть предметы оставленные людьми, прилетевшими со звезд. Поэтому ацлан могут взять под свою защиту авторитетные международные организации и правительство Бразилии – страны, в которой они живут. Однако если сейчас он – Кононенко начнет добиваться защиты для них, его могут не услышать. Сейчас он для международного сообщества никто. Он надеется, что через два-три года его имя станет известным, благодаря сделанному им изобретению. Вот тогда к его голосу прислушаются. Он просит у совета разрешения, когда это произойдет, рассказать о них, предварительно получив гарантии их безопасности. Он уезжает еще не скоро, поэтому у них есть время подумать и принять решение.

За оставшиеся два-три года он советует срыть к чертовой матери тот холм, где находят алмазы. Срыть до воды. Пусть на этом месте будет болото. Бурханов, который остается с ними, привезет им лопаты, тачки и все необходимое. Все найденные при этом камни либо раздать и попрятать в домах, либо спрятать где-нибудь в джунглях или в другом месте. Эти камешки так дорого ценятся во всем мире, что, имея несколько штук, можно жить не работая. Алмазы помогут им лучше устроиться в любом другом месте, если придется покинуть остров. Но нужно сделать так, чтобы о них не узнали чужие, во всяком случае, до тех пор, пока для ацлан не будет гарантирована защита. Женщины должны перестать носить алмазы на шее, мальчишки не должны играть ими на улице, как они делают сейчас. Есть пословица гласящая, что тайна известная двоим уже не тайна. Он, Кононенко, понимает, что сохранить в тайне то, что известно всей деревне, невероятно трудно, но пусть вождь, хранитель знания и старейшины употребят все свое влияние и  объяснят людям, что это в их интересах. Чем дольше продержится тайна, тем больше времени они выиграют.
После его речи старейшины долго молчали, обдумывая услышанное, потом стали задавать вопросы и высказывать свои соображения. Совещание затянулось надолго. Расходились уже под вечер.

С проблемами ацлан как будто разобрались. Во всяком случае, наметили пути их решения. Но у Кононенко была и своя проблема. Ила соглашалась выйти за него замуж только вместе с сестрой. Валентин обратился к Тауни, надеясь, что она образумит дочь, но женщина стала на сторону Илы. Она говорила, что если Нида выйдет замуж здесь, она, скорее всего, будет тоже не единственной женой у мужа. Так лучше пусть будет замужем за хорошим человеком и делит его с родной сестрой, которую любит.

– Но в моей стране закон не разрешает иметь двух жен, – объяснял Валентин. – Моей женой будет считаться только Ила.

– А Нида может жить вместе с тобой и Илой?

– Может.

– Так пусть не считается твоей женой. Разве это важно? Важно чтобы ты любил ее как Илу и заботился о ее детях.

– А вас не пугает, что вы останетесь одна? – спросил Валентин.

– Пугает, – созналась Тауни и добавила грустно, видимо без всякой надежды, –  но, может быть, когда-нибудь вы возьмете меня к себе.

Кононенко пошел за советом к Бурханову.

– Я вот думаю, –  сказал Рустам, – как такой глупый человек сделал такое великое изобретение? 
   
– Ты имеешь в виду меня?

– А кого же еще? Тебе привалило такое счастье – любить двух красивых девушек, которые тебя любят. Вместо того чтобы поблагодарить Аллаха, ты думаешь о каких-то дурацких законах, придуманных глупыми людьми. Ваши законы не позволяют иметь двух жен, а наши мусульманские позволяют. Так почему ты думаешь, что ваши законы правильнее наших? Хочешь, я приму тебя в нашу веру и дело с концом.

–  Все равно  дома меня не зарегистрируют с двумя женщинами.

– А тебе это очень нужно? Зарегистрируйся с одной и живи с обеими. Пусть Нида живет с вами на правах сестры вот и все. Денег у тебя хватит, чтобы обеспечить и ее детей и детей Илы.

– Значит, она будет моей любовницей?

– А тебя смущает слово любовница? Так не употребляй его. Ты, вообще-то, обратил внимание, что по отношению к мужчинам, имеющим любовниц, у общества всегда была двойная мораль? Если любовницу заведет Вася или Степа, их тащат в партийный комитет, в товарищеский суд, стыдят, клеймят позором и говорят: «какой развратник»! А когда то же самое делают известные люди – знаменитые артисты, художники, писатели, эта, так называемая, «общественность», вздыхает восхищенно:  – «Ах, какая глубина чувств! Какая возвышенная любовь! Как она его вдохновляла»! – При этом законные жены знаменитостей страдают ничуть не меньше чем Васина и Степина, но на них «общественности» наплевать. Мужчины, имеющие любовниц, пускаются на всевозможные хитрости, чтобы скрыть от жены свою связь, ежедневно рискуют, изворачиваются и лгут. А тебе жена сама предлагает взять в любовницы молодую красивую девушку. Не только предлагает, но даже просит и настаивает. И ты еще раздумываешь? Так кто ты после этого? –  Тут  Рустам прервал свою эмоциональную речь и  спросил: – А может тебе Нида не нравится? Тогда совсем другое дело! Только честно.

– Если честно, то нравится, – сознался Кононенко. – Я в нее не так влюблен как в Илу, но она тоже хороша и когда я ее целую...

– Так какого тебе еще, как говорят русские, рожна? Люби их обеих в свое удовольствие и не думай о законе. Законы пишут люди, а браки заключаются на небесах. Если Небу и Богу Ра угодно, чтобы у тебя было две жены, скажи спасибо. Кстати, будучи формально свободной, Нида может выйти со временем замуж, и ты еще об этом пожалеешь.

– Очень все это необычно и непривычно, – задумчиво проговорил Валентин.

– А ты постарайся и в этом случае мыслить так же нестандартно, как в случае с использованием центробежной силы.

– Ладно, постараюсь, – улыбнулся Валентин. – Только вот Тауни... Как она будет здесь без дочерей.

– А ты забери и ее с собой. У нас четыре афганских пас­порта, а тебе нужно всего три. Все нормально. Асадулла Хусейн уезжает на родину вместе с женой, ее сестрой и матерью. Въездные визы сюда из Франции Эстебан им сделает по типу наших, а выездные получите официально. Кроме того, мне кажется, им вообще паспорта не нужны. При их красоте чиновникам можно показывать любые бумажки. Все равно они будут смотреть не в них, а на эти два чуда природы.

– А как же ты? – спросил Кононенко. – Тебе останется один паспорт, а у тебя тоже две жены...

– Обо мне не беспокойся, – ответил Рустам,  еще два года мне паспорта не понадобятся, а там что-нибудь придумаем.

В тот же вечер Валентин сделал предложение Ниде и сообщил, что Тауни тоже может ехать с ними. В доме поселился праздник. На второй день утром все четверо пошли к Танэ Хару и рассказали о своем решении. Старик искренне поздравил их и объявил день свадьбы. До обеда слух об этом облетел все село.

Ночью, лежа с открытыми глазами, Валентин пытался взвесить все плюсы и минусы своего поступка. Плюс это то, что у него будет самая красивая в мире жена... жены! Господи, Боже мой, он Валентин Кононенко – многоженец! Ладно, будем привыкать. Минус, это то, что у него будут самые безграмотные в мире жены. Но это, кажется, не так страшно. За три месяца, что он занимается с Нидой и Илой, они освоили русский примерно так же, как иностранные студенты за год занятий на подготовительном факультете. Эти девчонки его ежедневно удивляют своими природными способностями. Они уже пробовали писать по-русски отдельные слова, но особенно любят рисовать и это у них получается потрясающе. Если им дать хороших учителей, то при их способностях, они, пожалуй, одолеют среднее образование лет за пять. В изучении письменности и древнего языка ацлан они тоже делали большие успехи, и Танэ Хару не уставал их хвалить. Он серьезно говорил, что скоро они будут знать все то, что знает он. Благодаря врожденной способности к подражанию они пели украинские песни прямо таки как девушки откуда-нибудь из-под Полтавы, хотя украинского языка пока не знали. В том, что они его освоят так же быстро, как и русский, Валентин теперь не сомневался. К минусам следовало отнести и их полное неумение по-современному одеваться, пользоваться косметикой и т.д. Но Валентин помнил, как быстро осваивали всю эту премудрость деревенские девушки, поступившие в институт. Через несколько месяцев их уже нельзя было отличить от городских, по крайней мере, пока они молчали. В общем, хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что все минусы вполне можно преодолеть и тогда останутся одни плюсы. И еще он вспомнил, что говорил ему отец по поводу будущей женитьбы. Он говорил о том, что есть женщины склонные к мученичеству и страданию.

«Она может быть сама по себе добрым человеком, не желающим никому зла, но не дай тебе Бог жениться на такой. Такой женщине всегда плохо. У нее всегда самый плохой муж, самая неприятная работа, самая тяжелая жизнь. Она не замечает ничего хорошего вокруг,  а видит только плохое. От ее унылого вида в квартире вянут цветы и дохнут мухи. Чтобы при такой жене добиться чего-нибудь в жизни, мужчина должен быть очень защищенным от внешнего воздействия, прямо-таки покрытым непробиваемой броней. Добиваются успеха те, кто мыслит категориями успеха, добиваются счастья те, кто мыслит категориями счастья. А люди, мыслящие категориями горя и несчастий, притягивают к себе эти несчастья как магнит. Если заметишь в девушке хотя бы малейшую склонность к страданию и мученичеству, беги от нее, куда глаза глядят, какой бы умной, доброй, красивой она ни была. Женись на веселой,  жизнерадостной, на хохотушке. Пусть уж лучше она будет глупой, но веселой, чем умной и унылой».

Валентин подумал, что и Ила и Нида веселые и жизнерадостные и, к тому же, умные. В этом ему тоже повезло и, наверное, отец одобрил бы его выбор. А что сказали бы отец с матерью, если бы узнали, что он женится сразу на двоих? Да, уж!... Совсем недавно и сам  не поверил бы.

В день свадьбы он предупредил Илу и Ниду в присутствии матери: Никаких детей! Для того, чтобы жить в том большом мире, куда они поедут, им придется еще многому учиться. Так что с обзаведением детьми пока надо обождать, тем более что они сами еще дети. Обе девушки с ним согласились. На церемонию бракосочетания в храм собралось все село. Правда, не все поместились. Валентин с двумя невестами стоял на небольшом возвышении. По традиции ацлан девушки были в белых кофточках и черных юбках. Обуты в сандалии с ремешками, обвивающими ноги до колен. Их головки украшали тоже традиционные венки из мягких ветвей какого-то пахучего кустарника с четырьмя белыми орхидеями. Одежда мужчин не регламентировалась, поэтому Валентин был, как всегда, в джинсах, кроссовках, но клетчатую рубашку заменил белоснежной.

Танэ Хару поднялся по каменным ступеням на некое подобие трибуны, и произнес речь. Он говорил о том, что за последние несколько столетий не было случая, чтобы девушки ацлан добровольно выходили замуж за чужих. Но вот такой случай произошел и он, астона гирато лагу, не только не возражает а, наоборот, с радостью одобряет поступок Ниды и Илы, также как, он надеется, и остальные, присутствующие. При этих словах зал одобрительно загудел. Лишь в глазах отдельных молодых людей можно было прочесть сожаление об утерянной надежде. Далее хранитель знания говорил о том, как много сделали для ацлан Кононенко и Бурханов и что они уже не чужие.

– А теперь я обращусь к Богу, чтобы узнать его решение, – громко произнес Танэ Хару и в храме сразу смолкли все звуки.

Жрец приложил левую руку к сердцу, правую поднял вверх и стал нараспев произносить молитву на древнем языке ацлан, прося у великого Ра благословения на брак между тремя молодыми людьми, стоявшими перед заполнившим храм безмолвным народом. Когда он закончил, в зале по-прежнему стояла тишина. Это была тишина ожидания. И вдруг, яркий солнечный луч вспыхнул в полумраке зала. Световой столб опустился с высоты, и Валентин с девушками оказались в круге света. По толпе прокатились возгласы ликования, а глаза Ниды и Илы засияли счастьем. Бог Ра одобрил их брак с любимым!

Инженерный мозг Кононенко мгновенно вычислил, что солнце не может светить с той стороны, да и не было там никакого отверстия в огромной толще пирамиды. Налицо явно была какая-то хитрость, скорее всего с зеркалами. Сначала он решил спросить об этом Танэ Хару при случае, но тут же передумал. У жреца могут и должны быть свои секреты.

Двое учеников жреца с достоинством вынесли на вытянутых руках, бронзовый меч с золотой рукояткой в виде головы змеи, с глазами из изумрудов. Меч подали Валентину и показали, что нужно держать его перед собой двумя руками в горизонтальном положении.

– Это меч царя Пасардаранга объединившего десять племен в единое государство Ацлан-тэ, – торжественно произнес Танэ Хару. – Поклянись на этом священном оружии в том, что будешь не щадя жизни защищать свою будущую семью и народ ацлан от любых врагов на земле и в океане...

– «Судя по тому, что в тексте клятвы присутствует слово океан, она составлена еще в Атлантиде», – подумал Валентин. Он уже однажды давал клятву защищать свою родину и свой народ, когда приносил присягу. Что ж, с чистой совестью он поклянется защищать народ ацлан, как свой собственный. Кононенко смотрел в сверкающие глаза змеи и с волнением думал о том, что этому мечу примерно 4700 лет. Он уже существовал, когда еще не было египетских пирамид... 
 
– Клянусь! – громко произнес Валентин.

Хранитель знания спросил у девушек, добровольно ли они выходят замуж. Обе уверенно сказали «Да»!. Затем спросил, добровольно ли берет их в жены Валентин. Жених ответил утвердительно. Был задан вопрос и матери невест. Не возражает ли она против брака дочерей. Тауни вытерла слезы и сказала, что она согласна с их выбором.

Танэ Хару спустился со своего возвышения, и один из учеников подал ему большой, диаметром сантиметров тридцать, солнечный диск из золота окруженный змеящимися лучами. В центе диска был вправлен прозрачный граненый алмаз величиной со среднее яблоко, а каждый из двадцати четырех лучей оканчивался рубином размером с вишню…

Через несколько дней, в беседе с Кононенко, Танэ Хару подтвердил, что обе реликвии изготовлены еще в Ацлан-тэ. Меч действительно принадлежал царю – объединителю Пасардарангу, что подтверждалось его подробным описанием в одной из древних книг. В те времена мастера ацлан умели гранить драгоценные камни и знали секрет изготовления очень твердой бронзы. Они добавляли в расплав золото, какие-то морские раковины и еще что-то, что добывалось из земли, обозначенное словом, значение которого затерялось в глубинах времени. Осторожная проба напильником показала, что клинок действительно имеет твердость стали средней закалки...

Жрец поднял сверкающий солнечный диск, и огромный бриллиант в его центре вспыхнул тысячами разноцветных искр в ореоле красных рубиновых огней. Это было впечатляющее зрелище. Старейший из ацлан трижды приложил золотой символ солнца к груди и ко лбу каждого из новобрачных и объявил их супругами перед лицом лучезарного Ра. Солнечный луч начал медленно тускнеть и погас. Церемония бракосочетания закончилась.

На свадьбу тоже собралось все село. Почетными гостями были вождь, жрец и весь совет старейшин. Мясо, вина и сладости Кононенко с Бурхановым заранее завезли из Корумбы. Мужчины ацлан пробовали невиданные напитки и одобрительно кивали головами. Женщины и дети столь же одобрительно отзывались о конфетах, пирожных и шоколаде. Валентин сидел за столом между двумя счастливыми девушками, исподтишка ощупывал их колени и гораздо выше, и был доволен, что у ацлан не принято кричать «горько». Он не знал бы, какую из двух жен, целовать первой. Аналогичное затруднение возникло и после свадьбы. Он обратился к Тауни со словами:

– У меня сложное положение. С какой, из двух  жен, мне ложишься сегодня спать? С Илой, Нидой или обеими?

Тауни сказала улыбаясь:

– Пока они еще девочки, с обеими не стоит. Я думаю справедливо будет сегодня взять старшую, а младшенькая пусть подождет до завтра.

 Валентин привлек к себе обеих, поцеловал каждую и спросил, не возражает ли младшенькая, если с ним сегодня ляжет старшая сестра. Ила сказала, что не возражает, а затем прошептала ему на ухо:

– Я подожду, только завтра меня тоже... Обещаешь?

– Обещаю, моя звездочка, – сказал Валентин и чмокнул ее в губки.

– Что ты ей пообещал? – спросила Нида.

– Сделать ей завтра то, что сегодня тебе, – прошептал он в розовое ушко старшей.

– Ой-и-и, – протянула Нида,  краснея.

Перед сном мать выкупала старшую дочь в специальном отваре трав, собранных Танэ Хару. По мнению ацлан, эти травы делали женщину невероятно желанной, а мужчину –   неутомимым. И вот они одни в комнате. Поцелуи, объятия и Валентин начинает расстегивать кофточку туго натянутую юной грудью его жены. Заливаясь краской стыда, девушка шепчет:

–  Валентин, я не могу. Погаси свечу, а то я умру от стыда.

Он ее уговаривает, целует, тихонько просовывая ладонь под кофточку, но девушка испуганно просит погасить свет. Приходится уступить. Он раздевает ее в темноте, ощупывая великолепное, вздрагивающее тело, берет на руки и укладывает обнаженную на кровать.

– Ты меня любишь? – спрашивает она, когда он ложится и обнимает ее

– Люблю, люблю, люблю, –  шепчет он, осыпая ее поцелуями и, чувствуя, как она дрожит в ожидании того, что должно сейчас произойти. Но он не спешит. Он начинает ласки. Действительно ее тело пахнет упоительно и призывно. Танэ Хару знает толк в этом деле. Уверенная в том, что муж возьмет ее сразу, как только положит в постель, Нида удивлена и обрадована его нежностью. Страх постепенно отступает, и она отдается непривычным и таким возбуждающим ласкам мужчины. Вскоре девчонка почти совсем забывает о своем страхе, ощущая руки мужа и его губы всем своим неопытным, но жарко отвечающим на прикосновения телом. Когда увеличившиеся соски ее грудей один за другим оказываются в губах любимого, она прижимает его голову к груди, тихо стонет, и он слышит ее шепот:

– Милый, милый, я люблю тебя... Когда ты их так целуешь, мне хочется...

– Что хочется, мое Солнышко? – спрашивает Валентин.

– Хочется... Ой, мамочка... хочется, чтобы ты в меня вошел, – шепчут девичьи губы и целуют его.


– Тогда медленно раздвигай ножки, мое сокровище. Или нет, лучше я их сам раздвину. Где тут коленки моей старшей жены?...

В соседней комнате Тауни и Нида, лежавшие без сна, услышали, как тихо вскрикнула за стеной Нида. Вот еще раз, еще и... тишина. Ила вздрогнула, представив себя на месте, сестры, а Тауни вздохнула, подумав:

– «Ну вот, старшая уже не девочка. Завтра станет женщиной и младшенькая. Как они быстро выросли ее дочурки. Ведь, кажется, совсем недавно она кормила их грудью. Недавно отец носил их двоих, посадив одну на правую, другую на левую руку. И вот они уже замужем. Как хочется, чтобы они были счастливы. Валентин очень хороший. Он будет любить их обеих. Но как они, да и она сама, будут в том незнакомом, чужом  мире»?

Утром мама заплела счастливой Ниде косы, уложила венцом на голове, как у всех замужних женщин ацлан, и та сразу побежала по подругам показаться в новом качестве и похвастаться. Ила, пока еще с распущенными волосами, уселась к Валентину на колени и обняла его на правах жены. Теперь ей не нужно будет прятаться от матери, оправляя помятую на груди кофточку, или перекрученную юбку. Теперь она не кто-нибудь, а жена! Правда, еще не совсем,... но ждать осталось недолго.

Когда пришла Нида, Ила потащила ее в уголок и стала шепотом расспрашивать. Они шептались и хихикали, мама занималась хозяйством, понимающе улыбаясь, а Валентин подошел, обнял обеих и стал целовать одну за другой.

Настал вечер, и настала очередь Илы купаться в настое трав. Теплую, вкусно пахнущую, Валентин раздевал ее при свете двух свечей. Она тоже сначала просила погасить свет, но после долгих просьб мужа согласилась раздеваться при свечах.

– Ты такая красивая, моя Звездочка, – тихо говорил Валентин, снимая с нее кофточку. – Я хочу видеть тебя голенькой, хочу любоваться своей женой – самой красивой девушкой на свете... и хочу видеть свою жену обнаженной пока она еще девочка... Хочу ласкать голенькую девочку и видеть все, что я ласкаю.

За кофточкой последовала юбка и все остальное. Ила стеснялась, краснела но, слушая гипнотизирующий ласковый шепот мужа, позволяла себя раздевать.  И вот на ней не осталось ничего.

– Богиня!... Юная прекрасная богиня! – шептал восхщенный Валентин, рассматривая стройное невероятно красивое тело.

Иле было и стыдно, впервые в жизни показываться мужчине голой, и в то же время, так приятно слышать его восторженные слова и инстинктивно чувствовать, как ее красота возбуждает любимого. Подхваченная сильными руками, она взмывает в воздух и плывет, прижавшись к нему по комнате. Совершив несколько «кругов почета», Валентин бережно опускает свою драгоценную ношу на кровать. Пока он раздевается, Ила лежит на спине, закрыв глаза и не пытаясь прикрыться простыней. По опыту старшей сестры она уже знает, что «это» случится не сразу, и что это не так уж страшно, но все равно боится. Муж ложится рядом, наклоняется над ней и на юную жену обрушивается водопад ласк. Обласкав и обцеловав с головы до ног, он просит ее лечь на живот, и все начинается сначала. Потом она снова лежит на спине, забыв обо всем на свете и... чувствует. Именно чувствует. Она ничего не видит, ни о чем не думает, она слушает и ощущает. Она чувствует его ладони, его пальцы, его губы каждым сантиметром обнаженного тела. Ей кажется, что кроме его рук, его губ, его шепота, в мире больше ничего не осталось. А горячие губы целуют пальцы ног, колени, осыпают поцелуями умопомрачительные, благоухающие бедра юной богини... А губы поднимаются все выше, губы приближаются... Она вздрагивает от неожиданности и шепчет прерывающимся голосом:

– Валентин, что ты делаешь, любимый... Разве там можно целовать...

–  Красивую девочку можно целовать везде, тем более, если эта девочка любимая жена, – отвечает ее муж, и возвращается к своему занятию.

Когда, наконец, она видит над собой его лицо, его глаза, она уже ничего не боится.
В комнате за стеной, как и вчера, не спали мать и сестра, прислушиваясь и ожидая.
Но они ждали напрасно. Заласканная, зацелованная, Ила рассталась с девственностью не издав ни звука, тем более, что в самый ответственный момент муж закрыл ей рот губами. А когда долгий поцелуй закончился, ойкать было поздно. Все уже произошло.

–  Валентин, ты уже... Я уже женщина? – испуганно спросила Ила.

– А ты разве не чувствуешь?

–  Ой, мамочка, еще как чувствую!

– Тогда обними своего мужа и ничего не бойся, – прошептал он, целуя нежную шейку младшей жены....

Утром, услышав, что молодые проснулись, Нида в одной короткой ночной рубашке, подаренной Валентином, прошмыгнула в комнату и нырнула к ним под одеяло. Лежа между двумя юными женщинами, которые целовали его, и прижимались с обеих сторон, Кононенко вспомнил Рустама, и подумал, что он сейчас тоже вроде султана или шаха и еще, чего доброго, тоже не захочет никуда уезжать.

Но, как говорится, делу время, а потехе час. Через неделю он был уже в Корумбе. Пригласив к себе Эстебана Нето, он спросил, может ли тот реализовать необработанные алмазы?      
Хозяин сказал, что у него есть человек, которому можно доверять. Он профессионально разбирается в алмазах и имеет соответствующие связи. Тогда Кононенко высыпал перед ним на стол пригоршню крупных прозрачных камней. Эстебан ошарашенно смотрел то на сверкающие и поражающие воображение баснословной стоимостью сокровища, то на своего квартиранта, небрежно, будто лесные орехи, достававшего  их просто из карманов. Этот парень, которого он уже давно знал, оставался для него по-прежнему загадкой. Мало того, со временем делался все загадочнее. То он надолго исчезал вместе со своим другом, то внезапно появлялся. То привез ночью какую-то красотку – иностранку и попросил отправить ее в Сан-Паулу, а то, вдруг, явился в обществе странных монахов. Племянник, приезжавший из Эль-Кармен, рассказывал, что Асадулла как из-под земли возник ранним утром со своим «Мерседесом» прямо у него во дворе. Потом куда-то исчез на несколько дней, оставив машину в сарае. И вдруг внезапно появился ночью и уехал не попрощавшись. Правда, оставил деньги. При этом Жоан божился, что гость выехал со двора, не открывая ворот. В этом он был уверен на сто процентов, т. к. у него была простая и надежная примета, показывающая, что ворота не открывались.

Потом по городку поползли слухи, что в ту ночь кто-то украл из полицейского участка крупную партию оружия, отобранного у одного подпольного торговца. Машину похитителя преследовала полиция, но он странным образом исчез между Тукавакой и Роборе. Говорят, улетел на вертолете в Парагвай, а машину не могут найти и по сей день.
А теперь новая загадка – куча крупных алмазов, стоимость которых и представить страшно. Вот и гадай после этого, кто такой его квартирант и чем занимается.

А Асадулла Хусейн, не зная о мыслях, теснившихся в голове Эстебана, сказал:

– Отсчитайте каждый пятый камень и возьмите себе. С вашими делайте, что хотите, а свои я хотел бы превратить в доллары.

При этих словах у Эстебана Нето потемнело в глазах. Ему предлагали ни за что, ни про что такое богатство, которое, разве что во сне может присниться. Понадобилось время, чтобы он пришел в себя и поверил, что этот странный афганец, а может вовсе и не афганец, не шутит. Через три дня из Сан-Паулу приехал человек, вызванный телеграммой.

Осмотрев камни, пораженный специалист сказал, что здесь их продать нельзя. Это можно сделать в Европе. У него есть там связи, и он берется за это, при хороших комиссионных. За комиссионными Хусейн не постоял, и сделка была закреплена... простым рукопожатием. Правда, крепким. Через неделю знакомый Эстебана вылетел в Европу, а через месяц в одном из банков Антверпена в сейфе лежали 940 тысяч американских долларов, принадлежащие Кононенко. Конечно, был риск того, что этот человек скроется с камнями, но он действительно оказался порядочным и предпочел честно заработать свои сто с лишним тысяч долларов, перспективе скрываться неизвестно  сколько времени, вдали от родины и семьи, хоть и с суммой в десять раз большей. Договорились, что когда такая же услуга понадобится Шердилю, сиречь Рустаму, она будет ему оказана.

За это время Валентин, предварительно договорившись, свозил в Корумбу Тауни, Ниду и Илу и им сделали все прививки, необходимые чтобы не заболеть в современном перенаселенном городе. Дома он установил правило – все, кроме Тауни, говорят только на русском языке. Это резко продвинуло процесс изучения языка, и даже мама стала кое-что понимать по-русски. Кроме того Валентин заставил своих жен дома ходить в туфлях на высоких каблуках.

Вопреки обычным правилам, входя в дом, они надевали не тапочки, а модные туфли. Благодаря этому девчонки вскоре ходили на каблучках как горожанки. Все основные дела на острове были закончены и подошло время для, может быть, самого главного – получения разрешения на въезд в Украину и принятия гражданства. Валентин решил взять с собой в столицу Бразилии обеих жен, чтобы они потихоньку привыкали к жизни в большом мире. Узнав об этом, Нида и Ила прыгали от радости. Бланки паспортов для Тауни, Ниды и Илы заполнил Рустам на государственном языке Афганистана. Имена он вписал настоящие, а фамилию всем троим, дал общую – Ацлан. Эстебан Нето, у которого на счету в банке теперь лежали 200 тысяч американских долларов, оформил женщинам въездные визы так, что даже в посольстве Бразилии в Париже, где они, якобы, были выданы, не подкопались бы.

Не доверяя парикмахерам Корумбы, Валентин повез девчонок в Сан-Паулу, выяснил, где находится лучший парикмахерский салон, и попросил специалиста по компьютерному дизайну подобрать и сделать им современные прически. Когда после этого они шли в модных кофточках, коротеньких юбчонках, цокая по асфальту каблучками, не было мужчины, который не посмотрел бы им вслед. У некоторых при встрече просто отваливалась нижняя челюсть, и отнимались ноги. Эта юная пара произвела на улицах Сан-Паулу полный фурор. Валентина распирало, от гордости, а девчонки, видя всеобщее восхищение, сияли, купаясь в лучах обожания. Правда, когда вечером они уже собирались покинуть город, произошел небольшой инцидент.
 
Двое парней с накачанными бицепсами, не обращая внимания на Кононенко, стали нагло приставать к девушкам и даже попытались затащить их в свою спортивную машину. Присутствующие возмущались, сочувствовали девушкам и их спутнику, который по своим физическим данным явно не мог сравниться с этими головорезами, но не вмешивались. Многие оглядывались в поисках полицейских, а их, как назло, нигде не было видно. Валентин подождал немного и, видя, что эти двое не унимаются, подошел к ним и вежливо объяснил, что вести себя с девушками, так как они, нехорошо. После этого девушки сели в «Мерседес» и Кононенко тронул машину сопровождаемый удивленными взглядами зрителей и громкими стонами «качков», с трудом поднимавшихся с асфальта. Выехали за город и до наступления темноты ехали как все. Когда стемнело, Валентин поднял машину метров на восемьсот и развил максимальную скорость. Возбужденные событиями этого необычного дня, Нида и Ила некоторое время щебетали на заднем сидении, а потом, привалившись друг к дружке, заснули. Видимо день для них оказался слишком утомительным. Они не проснулись даже тогда, когда машина плавно опустилась во дворе их родного дома. Валентин брал их по одной на руки и переносил в дом. Проснувшаяся Тауни даже прослезилась, видя, как бережно ее зять, несет своих спящих жен, голоногих в этих бесстыдных юбчонках, укладывает на кровать и заботливо укрывает как маленьких, чтобы Солнышко и Звездочка не замерзли. Она уже и сама привыкла к тому, что он ласково называет Ниду Солнышком, а Илу Звездочкой. И, вообще, Тауни не могла нарадоваться своим зятем. Он не проходил мимо сестер, чтобы не чмокнуть в шейку, щечку или носик. Возвращаясь домой, громко спрашивал:

– Где мои красавицы?

Нида и Ила бросались к нему на шею, и подставляли губы, а он целовал их и раскручивал так, что они начинали визжать от страха и радости, как в детстве, когда так же делал отец. Мама не знала, что когда он возвращаете в ее отсутствие, он расстегивает девчонкам кофточки и целует в груди. И тогда визгу бывает не меньше. Однажды она видела, как он целовал им коленки и выше, отодвигая носом края юбок. Даже не верилось, что такой нежный и ласковый мужчина, в день появления на острове, один уложил десяток здоровых, вооруженных индейцев. Она удивилась бы, узнав, что ее зять сидел в тюрьме, и получил дополнительный срок за двойное убийство. Впрочем, сначала пришлось бы ей долго объяснять, что такое тюрьма.

Через несколько дней Валентин сказал Танэ Хару, что он с Нидой и Илой едет в столицу, чтобы попытаться решить вопрос возвращения на родину. Хранитель знания пожелал им удачи.
А вскоре после этого в вестибюле одного из лучших отелей бразильской столицы, среди мужской части обслуживающего персонала и гостей возникла легкая паника. Это случилось, когда к парадному подкатил «Мерседес» и из него вышли, как будто спрыгнули с голливудского экрана, две юные, золотоволосые, длинноногие красавицы. Похоже, таинственный безмолвный призыв прозвучал в роскошном зале при их появлении. Иначе, чем еще объяснить тот факт, что головы всех присутствующих мужчин практически одновременно повернулись в их сторону, и продолжали поворачиваться вслед за девушками, пока они шли к стойке администратора. А затем головы намертво зафиксировались, лишь только красавицы остановились. Напрасно жены дергали мужей за рукава, тормошили, стараясь привлечь их внимание, и громко шипели. Это был редкий случай массового гипноза.

Администратор, который писал, склонившись над бумагами, спинным мозгом почувствовал, что что-то случилось. То ли изменилась тональность привычного шумового фона, то ли повысилась напряженность магнитного поля Земли, но явно что-то произошло. Он поднял голову, взглянул в сторону входа и начал медленно вставать, забыв захлопнуть рот. Прямо на него шли... нет, плыли... нет, загадочным образом перемещались, не касаясь ногами пола, два сияющих райских видения. Впрочем, во всем, наверное, было виновато солнце, светившее им в спину.  Когда они прибли­зились, он увидел, что это реальные земные девушки, правда, потрясающе красивые. Прибывшие оказались не из рая и не из Голливуда, а из Афганистана. Надо же! Он представлял себе тамошних женщин закутанными от глаз до земли в широкие балахоны, а у этих... Неимоверные ножки под коротенькими юбками уходят куда-то в бесконечность... А фигурки..., А кофточки... Кофточки спереди надуты как паруса. Боже, что у них там?... Хоть бы одним глазком... Одним пальчиком...

Он даже не сразу расслышал, что говорит сопровождающий их молодой человек, которого он, до последней секунды, вообще не видел и не понял, откуда он возник. Мгновенно материализовался из воздуха что ли?

Молодой человек оказался секретарем прибывших дам, которые в свою очередь, оказались сестрами. Секретарь! Надо же так устроиться! Молоденькие афганки ни слова не понимали по-португальски, равно как и по-английски, по-французски, по-немецки и т. д., но были, похоже, очень богаты, т. к. секретарь взял для них один из лучших номеров отеля. Что же касается женской части зрителей, присутствовавших на этом «шоу», то представительницы этой половины общества, опомнившись от первого потрясения, бросились искать недостатки во внешности и поведении голливудских, как они полагали, звезд. Но повезло немногим счастливицам. Большинство же вынуждены были, со вздохом сожаления, отказаться от своих надежд.
На второй день после происшествия в отеле, послу Украины в Бразилии, просматривавшему почту в своем кабинете, подали видеокассету и листок бумаги.

– Что это?

– Это передал какой-то парень для вас лично.

– Посол развернул листок и прочел короткий текст, написанный на португальском языке:

«Водитель этого автомобиля хотел бы поговорить с послом Украины. Прошу принять меня завтра в это время». И подпись: Асадулла Хусейн.

– Какой нахал! Он сам назначает время, когда я его должен принять, вроде у меня других дел нет, кроме как принимать каких-то шоферов с мусульманскими фамилиями, – подумал посол, и вызвал секретаря.

– Пока я занят почтой, посмотрите, что там на этой кассете, и расскажете, когда я освобожусь.

Через час, покончив с почтой, он снова вызвал секретаря.

– Ну, что там?

– Это запись трансляции парижских телевизионных новостей за несколько дней и комментариев по поводу летающего автомобиля...

– Что?...

Посол встал и направился в комнату, где стоял видеомагнитофон. Посмотрев первые кадры видеозаписи, он позвал военного атташе, и они начали просмотр сначала.

– Ты видел это раньше? – спросил посол.

– Здесь тоже показывали кадры из этой парижской телепередачи, но я тогда не смотрел. Информация об этом прошла по нашим каналам, но с тех пор нигде, ни в газетах, ни по радио, ни по телевидению, не было никаких сообщений. Времени прошло много и эта машина нигде не появлялась. Может это вообще мистификация. А в чем, собственно, дело?

– Вот, почитай. Эту записку передали вместе с кассетой.

Они еще долго перечитывали записку, пожимали плечами, задавали друг другу вопросы, на которые не было ответа.

Затем последовало указание, проводит к послу Асадуллу Хусейна, если он завтра явится.
И он явился. Молодой человек спортивного сложения, приятной наружности, кареглазый вошел в кабинет и поздоровался на чистом украинском языке.

–  Вы говорите по-украински?

–  Это мой родной язык.

– Вы Асадулла Хусейн?

– Как вам сказать. В настоящее время я действительно Асадулла Хусейн гражданин Афганистана, но в Харькове, где я родился, меня называли Валентином Кононенко. Я хотел бы вернуться в Украину, и хотел бы, чтобы изобретение, которое я сделал, принадлежало моей родине.

– Вы действительно были в Париже во время пожара и спасли эту женщину с ребенком?

–  Да, я случайно оказался там и, поскольку мои «Жигули» были не приспособлены для спасательных операций, пришлось посадить маму с сыном в багажник. Для спасения с верхних этажей или со скал надо сделать машину с выдвигающейся платформой, защищенной с боков перилами.

– А почему под брезентом?

– Чтобы затруднить опознание. Я был уверен, что желающих познакомиться с такой машиной найдется немало.

– И вам это удалось?

– До сих пор удавалось.

– Скажите, пожалуйста, только не обижайтесь, у вас есть какие-нибудь доказательства кроме кассеты?

– Доказательства стоят на четырех колесах в двух кварталах отсюда, напротив входа в универмаг, а внутри сидят моя жена и ее сестра.

– И они знают, что машина может летать?

– Да, они к этому давно привыкли. Но почему она летает, они не знают. Продемонстрировать все возможности в городе я, естественно, не сумею, но приподнять ее, не привлекая внимания, на несколько секунд сантиметров на десять-двадцать смогу,. А вы пройдете мимо и увидите. Вы ведь не можете гарантировать, что за вами не следят местные спецслужбы?

Посол неопределенно пожал плечами, а Валентин продолжал:

– Если вы знаете за городом местечко, где есть деревья и защищенная со всех сторон поляна, после завтра я могу там показать вам все.

– Такое место есть, –  сказал посол, и достал крупномасштабную карту. – Вот в двадцати километрах от города есть лесок и там есть поляны. Не возражаете, если я буду с военным атташе.

– А вы не возражаете, если я буду с женой и ее сестрой?

– А без них нельзя?

–  Они не знают португальского языка, и я не хочу оставлять их в гостинице. Их могут обидеть.

– Простите, а почему вы назначаете встречу на послезавтра?

– Завтра я должен сам побывать там и все осмотреть.

– Гм... вы такой осторожный.

– Работа такая...

Снова вернулись к карте. Валентин показал карандашом и спросил:

– Вот здесь есть где-нибудь у дороги кусты?

– Есть, вот в этом месте на повороте
.
– На повороте это хорошо. В восемнадцать часов, ваш водитель, предварительно убедившись, что поблизости нет машин, остановится на секунду. Вы выходите и прячетесь за кустами. Посидите минут десять, пропустите несколько машин и идите пешком к лесу. Я вас встречу вот здесь. В двадцать часов водитель должен ехать обратно и забрать вас там, где высадил. А сейчас извините, я должен идти. Дамы там давно одни, будут волноваться. Мне нужно еще полчаса, чтобы покрутиться по городу и избавиться от возможного наблюдения. Через тридцать минут подходите к перекрестку и идите в магазин. Я буду стоять возле своего «Мерседеса»...

– Вы же говорили «Жигули»…

– «Жигули» пошли под пресс еще в Париже. Как только замечу, что вы меня увидели, сяду в машину, и вы убедитесь, что она висит в воздухе. Проходите мимо, не останавливаясь.   
   
Когда Валентин ушел, посол сидел еще некоторое время в растерянности, не зная, что и думать. Этот парень сумел взять инициативу в свои руки, и приходилось играть по его правилам. Посол вызвал военного атташе. Выслушав его рассказ, атташе сказал, что посетитель, пожалуй, прав.
– Если в его распоряжении действительно есть такая машина, все эти предосторожности вполне оправданы. А есть ли она, мы сейчас увидим, – и он посмотрел на часы.

В условленное время они, не спеша, направились к универмагу. Вот и перекресток. Возле универмага стоят несколько машин. Дипломаты останавливаются на противоположной стороне, ожидают у светофора и ищут глазами своего посетителя. Ага! Вот он стоит возле черного «Мерседеса». Увидел их. Садится в машину. Они начинают переходить улицу, не отрывая взглядов от машины, и видят, что она плавно приподнимается над асфальтом. Приблизившись, атташе роняет папку, которую держал в руках, наклоняется за ней и убеждается, что под машиной нет никакого домкрата, как можно было бы предположить, и колеса действительно висят в воздухе. Впрочем, когда он выпрямился, машина медленно опустилась. Это зрелище рассеяло все сомнения.

А Кононенко отъехал от этого универмага, доехал до следующего, запер машину и повел своих жен внутрь. Они ходили по этажам, смотрели и не могли насмотреться, удивлялись и не могли надивиться. Муж объяснял им, что для чего и покупал все, на что они показывали пальчиками, в том числе две красивые куклы, которых у них никогда не было. В машину они вернулись с полными пакетами покупок. Потом ели мороженое в кафе, а поскольку Валентин боялся, что они с непривычки простудят горло, сразу после мороженого пили горячий чай. После этого осматривали город, не уставая удивляться его  оригинальной архитектуре. Побывали на площади Трех властей, осмотрели кафедральный собор, столь оригинальной архитектуры, что  он больше напоминал пирамиду острова ацлан, чем привычный христианский храм. Вечером они ужинали в ресторане. Слегка пьяные, девушки ушли к себе под руку с мужем, провожаемые раздевающими взглядами мужчин. В номере Ила и Нида упали на широченную кровать, а Валентин снял с их ножек туфельки, и оставил отдыхать, а сам пошел в душ. Помывшись, приготовил для них ванну и отправил сестричек купаться. Потом переносил их по одной тепленьких, завернутых как конфеты в большие полотенца, и укладывал рядышком на кровать. 
   
– А теперь развернем вкусные конфетки, – сказал он, и начал разматывая влажные «обертки».
Пахнущие дорогим мылом голенькие девчонки выкатывались из махровых полотенец, смеялись, взвизгивали от счастья и тянулись к нему губами.

– Тише, дети, не шуметь, – говорил Валентин, закрывая им рты поцелуями.

Утром он проснутся первым, умылся, побрился, а «дети» продолжали сладко спать. Пришлось их будить. Илу, лежавшую на боку, он разбудил поцелуем в щечку, а Ниду, которая спала на спине, поцеловал в розовые пуговки грудей. Увидев это, Ила прошептала:

– Я тоже так хочу, – и потянула его к себе.

– Но ты ведь уже проснулась, – возразил Валентин.

– Нет, смотри, я сплю, – и она закрыла глаза. Пришлось целовать и ее как старшую сестру.

– Вставайте. Умываться, одеваться, завтракать. Мы едем на разведку.

Они поехали по намеченному вчера маршруту. Место на повороте действительно было удобным, чтобы незаметно покинуть машину. Лес начинался в полукилометре от трассы, и туда вела проселочная дорога. С одной стороны изгородь, с другой кусты и деревья. Тех, кто будет идти по дороге от трассы не видно.

Лес оказался совсем не таким, как амазонские джунгли, которые бразильцы называют сельвас, и не таким, как джунгли на острове ацлан. Он состоял из низкорослых, корявых деревьев, но спрятаться в нем все же было можно.

В назначенный день, предварительно рассчитавшись за проживание в гостинице, они снова были на повороте. Время 18.20. Никакой слежки не заметно. Повернули к лесу и догнали двух мужчин у самой опушки. Валентин пригласил их в машину и представил девушек. Оказывается, на высокопоставленных должностных лиц женская красота действует, так же как и на остальных мужчин. С трудом, опомнившись, они поцеловали сестрам ручки, пахнущие может быть не самыми лучшими, но самыми дорогими парижскими духами. О такой возможности Кононенко своих жен предупреждал, и им удалось сделать вид, что для них это дело привычное. Проехали по грунтовой дороге, въехали в лес и, вдруг, к обычному шуму мотора добавился новый негромкий звук, и машина стала подниматься. Гости забеспокоились, видя, как уходят вниз кроны деревьев. Машина остановилась вровень с вершинами. Убедившись, что в воздухе нет случайного вертолета, Валентин поднялся над лесом и метрах в трехстах от дороги увидел большую прогалину. Стремительный горизонтальный полет, и они опускаются на худосочную траву. Выйдя из машины, посол и атташе некоторое время ошалело глядели друг на друга и на Валентина.

– Невероятно! – наконец, произнес посол. На каком принципе она поднимается? Какая-нибудь антигравитация?

Предвидевший подобный вопрос Кононенко, улыбнулся и сказал с наивным видом:

– А черт ее знает. Сам не понимаю, как она летает.

 Поняв, что допустили бестактность, его гости больше не спрашивали о принципе действия. Атташе достал из сумки видеокамеру и начал снимать. Валентин летал по периметру поляны, поднимался вертикально вверх, вращал машину на одном месте, перемещал ее боком в одну и другую стороны. Атташе снимал посла, высунувшимся в открытую дверцу, плывущей в воздухе машины, потом посол снимал его висящим, держась руками за задний бампер, в то время как машина медленно плыла на высоте трех метров над землей.

Когда закончили съемки, Валентин предложил перекусить, предварительно захваченными продуктами. Во время импровизированного обеда он развивал свои идеи, рассказывая примерно то, что говорил когда-то Рустаму в лагере. О спасательных машинах, о полетах в космос, о перевороте в воздушном транспорте.

– Танки летающие сделать можно? – спросил атташе.

– Можно сделать даже летающие эсминцы и крейсера, – сказал Валентин.

Разговор шел на украинском языке. Жены Кононенко не принимали  в нем участия. Закончив трапезу, посол спросил:

– На каком языке вы общаетесь со своей семьей?

– На их родном и на русском.

– Девушки, вы знаете русский?

– Мы с сестрой немножко знаем, а мама еще нет, – ответила Ила.

– А что же вы учите их русскому, а не украинскому? – с упреком спросил атташе.

– Ничего, они девочки умненькие выучат и украинский, – сказал Кононенко. – Петь они уже умеют. Споем, девчонки?

Девушки заулыбались и два звонких голоса завели мелодичную песню. Трое украинцев, сидя посреди бразильского леса, зачарованно слушали украинскую мелодию в исполнении двух красавиц неустановленной национальности.

            Сыни  горы ничь покрыла,               
            Полоныну всю залыла.      
            В полоныни  постать била
            Гуцул Ксеню роспизнав…

– пели девушки и на глазах посла, уроженца Западной Украины, даже выступили слезы. К девушкам присоединился Валентин, а за ним песню подхватили и посольские работники. Это, наверное, был единственный в истории случай, когда «Гуцулка Ксеня» исполнялась в бразильском лесу. Лишь только она смолкла, на поляне раздались громкие, энергичные аплодисменты в честь Ниды и Илы.

Затем перешли к самому главному. Кононенко рассказал, за что его посадили, и как он бежал на «Жигулях» начальника лагеря в Афганистан, а затем в Париж. О том, зачем оказался в Бразилии, распространяться не стал. Потом он перечислил свои просьбы к правительству Украины:
1. Гарантии прекращения преследования за все им содеянное, личным письмом президента.
2. Украинское гражданство для него и его семьи.
3. Встреча с президентом в течение месяца после приезда в Украину.

–  Как только вы вручите мне письмо президента с положительным решением поставленных вопросов, я выезжаю с семьей в Киев, – сказал Валентин.

– А машина? – спросили в один голос посол и атташе.
   
– Эту машину я уничтожу, так же как в свое время украденные «Жигули». Кстати их потерю я компенсировал начальнику лагеря, выслав ему из Парижа деньги на покупку новых. Так что совесть у меня чиста.

–  Такую дорогую машину... Жалко, – проговорил посол.

–  Куплю себе другую.

– Вы такой богатый?


– У меня теща богатая, – улыбнулся Валентин.

– А чертежи? Везти через границы рискованно. Мы можем отправить их дипломатической почтой, – предложил атташе.

– У меня нет чертежей. Все чертежи и расчеты у меня в голове.

–  Да-а, похоже, вы человек серьезный, хоть и молодой, – уважительно проговорил посол.

Когда обсуждение деталей было закончено, Кононенко доставил своих пассажиров на опушку леса.

– А как же вы? –  спросил посол.

– Мы дождемся темноты, взлетим, и скоро будем дома.

– Какую скорость она развивает по воздуху, это не секрет?

– Больше трехсот километров в час.

Одобрительно покивав головами, посол и атташе тепло попрощались с Валентином и девушками, как со старыми знакомыми и, заверив его, что все будет  так,  как он хочет, пошли к трассе. На остров молодожены вернулись без происшествий. Волновавшаяся Тауни, обрадовалась, увидев дочерей живыми и здоровым. На этот раз они не уснули, и Валентину не пришлось, как детей, нести их в дом. Они тут же начали показывать все, что накупил им муж, который не забыл и подарки для тещи. Все были счастливы и заснули лишь под утро.

Утром Валентин подробно проинформировал Рустама о встрече с посольскими работниками.
– Со временем соответствующие службы проверят все, что ты говорил, и установят, что ты бежал не один, – сказал Рустам. – Куда делся Бурханов?

– Скажу, что остался в Афганистане, а чтобы их успокоить, скажу, что устройство движителя тебе неизвестно.

– Я бы на их месте не поверил и, чтобы надежнее сохранить тайну, постарался бы меня разыскать и ухлопать, –  мрачно проговорил Рустам.

– Пусть поищут. Мы с тобой понимаем, что такую простую конструкцию просто невозможно долго сохранять в тайне. По-моему, следует в тайне построить несколько образцов техники, ошеломить весь мир, а потом сделать широкий жест – рассекретить изобретение, запатентовать и продавать лицензии всем желающим. Это гораздо выгоднее для престижа страны, чем цепляться до последнего за тайну, которая через три-четыре года все равно откроется. Думаю, что смогу убедить в этом президента. Когда ты появишься на сцене, тайны уже не будет, и «ухлопывать» тебя никто не станет, а совсем наоборот, все узнают, что ты был моим соратником, и ты прославишься. Кстати о славе. Как у тебя дела с романом?

– Я практически успеваю за событиями, так что он почти закончен.

– Это хорошо. Я хочу взять рукопись с собой.

Для Танэ Хару Валентин тоже привез подарки: тетради, ручки, карандаши для него и его учеников, а также, радиоприемник с питанием от солнечных элементов. Хранитель знания сообщил, что совет старейшин принял решение доверить Кононенко самостоятельно определить, когда наступит благоприятный момент для сообщения об острове ацлан. Далось это нелегко, но, в конце концов, все поняли, что это лучший из вариантов. Танэ Хару тоже сделал ему подарок – объемистый мешочек со смесью трав, цветов и кореньев.

– Ты человек молодой, –  сказал жрец, улыбаясь, – но такие две красавицы как твои, могут утомить любого. Заваривай это и пей, если почувствуешь усталость. Очень помогает.

Через несколько дней Валентин побывал в Корумбе и попросил Эстебана Нето ежедневно покупать газету «Жорнел до Бразил». А три недели спустя, при очередном посещении, нашел в газете объявление, текст которого был заранее согласован с послом. Это означало, что ответ из Киева получен. На этот раз Валентин вылетел в столицу один. В посольстве его встретили как родного, сразу сообщили, что все его просьбы удовлетворены и вручили письмо президента. Особенно обрадовало Кононенко то, что письмо не было отпечатано на машинке каким-то клерком, а было написано от руки самим президентом. Прощаясь, посол и военный атташе говорили, что надеются, еще встретиться с ним в Украине.

Вернувшись на остров, Валентин устроил последнее совещание со жрецом, вождем и Бурхановым. Он говорил, что, в случае появления на острове чужих, так сказать до намеченного срока, необходимо сделать так, чтобы они не узнали, что у ацлан есть современное оружие. Автоматы, пистолет, гранаты, бронежилеты и, главное, машина – все должно быть спрятано. Если чужие окажутся плохими людьми, пусть думают, что ацлан полностью безоружны и не имеют связи с внешним миром. Сохранение тайны в данном случае может оказаться решающим фактором в том случае, если оружие все же придется пустить в ход. Рустаму нужно будет переодеться в местную одежду и не выделяться. Все собеседники с ним согласились, а вождь сказал, что такая мысль ему тоже приходила в голову.

Наступил день отъезда. Тауни попросила присматривать за домом свою двоюродную сестру и ее мужа. Она несколько раз принималась плакать, а Нида и Ила были веселы и беззаботны. В отличие от матери они не сомневались, что на далекой родине мужа им будет хорошо.
Сидя с Рустамом в тени дерева, на таком привычном и удобном бревне, и держа в руках рукопись его книги, Кононенко говорил:

– То, что я прочитал, мне понравилось. Надеюсь и дальше не хуже. Кроме того, можно дать отредактировать хорошему специалисту. Ученые еще долго будут изучать полученные нами материалы. Будут спорить, искать доказательства. Сколько еще пройдет времени, пока они придут к единому мнению, пока удастся добиться защиты для ацлан со стороны международного сообщества! А мы расскажем о наших приключениях и открытиях в художественной форме. Для художественной литературы строгие научные доказательства необязательны. Изменим только фамилии главных действующих лиц, схему движителя, название района, где действительно проживают ацлан. Посмотрим, как воспримет публика эту информацию.

– Естественно, как фантастику, – сказал Рустам.

– Вот и хорошо. Тем смешнее будет, когда обнаружится, что все это правда.

Вечером провожать отъезжающих, так же как на свадьбу, пришло все село, кроме воинов, дежуривших на стене. Прощание было очень трогательным. Вождь долго тряс руку Кононенко, а Танэ Хару обнял как родного сына. Когда стемнело. Рустам сел за руль машины, Валентин рядом с ним, а его модницы жены и теща, тоже одетая по-современному, устроились на заднем сиденье. Последний взгляд на такие знакомые и дорогие лица провожающих и машина взмывает в высоту.

Итак, Валентин Кононенко доказал правоту своего прапрадеда Данилы Ивановича. Он покидал остров и Бразилию, увозя с собой бесценные сокровища: Двух юных красавиц  –  дочерей легендарной Атлантиды, фотокопии «Книг хранящих память», «шестигранники» с видеоинформацией, оставленные пришельцами 4700 лет назад, волшебные обручи с планеты Нар и еще рукопись романа «Забытые в веках».

                Конец первой книги трилогии

                ХАРЬКОВ, 1998               



                ССЫЛКИ

1  Коран –    главная священная книга мусульман.
2  АДАТ –   (араб. — обычай), у некоторых мусульманских народов обычное право.
3 КБ –   конструкторское бюро.
4 Аят –   отдельные пронумерованные высказывания, на которые делятся главы Корана.
5  Сура –   глава Корана
6  НП –   наблюдательный пункт.
8  Крестьяне
9 Дувалы –  каменные или глиняные ограды.
10 Духан –  небольшой ресторан, трактир.
11 Нунчаки – холодное оружие, две короткие круглые или граненые палки, соединенные шнурком или цепочкой. Широкое распространение имели в Китае, Корее и Японии.
12 Фавелы  –  хижины построенные из подручных материалов.
13 Кутаибы –  род очень высоких деревьев растущих в Бразилии.
14 Санта-Крус-де-ла-Сьерра  –  административный центр департамента Санта-Крус в Боливии.
15 Ликбез –   сокращение от слов «ликвидация безграмотности» (устаревшее).

Послесловие:
«Забытые в веках» в какой-то мере книга-загадка. Где находится страна Та Кемет и река Хапи? Что это за народ хабе, в страну которого направлялся корабль под руководством молодого зодчего Имхотепа, происходившего из этого народа? Построил ли Имхотеп для своего царя гробницу в виде ступенчатой пирамиды? Как земляне называют звезду Иси-Дао, и почему Кононенко видит ее голубой, а в «Книгах хранящих память» говорится, что она красная? Чьи корабли были встречены стрелами атлантов в 13297 году по их летоисчислению или в 1542 по христианскому? Какое название, в связи с этим,  дали пришельцы великой реке ; «Матери всех вод»? Где еще, кроме «Книг хранящих память», обнаружены образцы письменности народа басаготана?
Ни Рустам Бурханов, описавший приключения двух друзей, ни Валентин Кононенко, не будучи специалистами, не знали ответов на эти и другие вопросы. Они просто добросовестно зафиксировали сведения, полученные из древних книг народа Атлантиды. Но ответы существуют, и любознательный читатель найдет их во второй книге трилогии, а также, обратившись к истории, астрономии и другим источникам.   

Вторая и третья книги трилогии «ЗАБЫТЫЕ В ВЕКАХ» в Интернете не публикуются.