Бат Король повышенной опасности

Сражение должно было начаться на рассвете. Так возвестил гонец противника, которого Король Бат приказал бросить в подземелье с высоты птичьего полета. Но так как на такую высоту никто поднять не мог, а указ Короля Бата был священ, пришлось заставить птиц летать так низко, как могли поднять гонца, и бросить его оттуда. Бедняга умер от старости, пока долетел до темницы так и не успев сказать того, ради чего, собственно, и явился. Король Бат не терпел условий и никогда не давал гонцам сказать слова. Посему было решено начинать сражение до рассвета, точнее за 0,651 минуты до официального рассвета – точность! Так то! Враг был хорошо обучен и обладал прозорливостью, столь раннее начало боевых маневров не очень то и застало его врасплох, он и сам хотел вероломно напасть раньше обозначенного с гонцом срока, а именно за 0,612 минуты до официального рассвета, но так получилось, что моральное преимущество осталось за Королем Батом.
Войска сошлись, началась жестокая резня. Король Бат стоял на высоком пригорке и горделиво созерцал панораму боя, изредка осеняя свои августейшие ляжки шлепками с короткими вскриками досады или восторга.
Предводителем противника – синих огурцов, был большой пунцовый огурец, имя которого было абсолютно безразлично Королю Бату, и тот его тщательно не знал.
Прошло порядка двух дней, войска сходились в губительной сече и расходились, а исход битвы оставался неясен. Король Бат все это время ни разу не сошел со своего обзорного места; он здесь и пил и ел и даже ходил в туалет, являющийся величайшей роскошью, такой, что «этот пунцовый хренов огурец», как называл его Король Бат, уж точно ей не обладал. Огурец-вожак из тупого упрямства тоже не сходил с места и так же все дела делал на своем обзорном месте, у всех на виду (по причине отсутствия туалета), чем очень сильно деморализовал свои войска. Король Бат же, заходя в туалет, от волнения издавал такие ужасающие звуки, что боевой дух его войска взлетал до немыслимых высот, а главный камердинер падал на колени у дверей монаршей уборной, плакал и взывал: «- Умоляю! Пощадите санузел!!! Ваше Величество!» Но несмотря на все явные преимущества, Король Бат все не побеждал. Огурцов было много, и они все время откуда-то брались. «- Убей их главаря» твердил Королю Бату внутренний голос, или как король сам его называл – анальный голос, «- Убей главаря!» и все тут! Кто хочешь выйдет из себя, уж что говорить о монархе, про вспыльчивый характер которого ходили легенды, как, например, то, что однажды Король Бат будучи во хмелю, сломал любимую чугунную кружку, подаренную ему бабушкой, и не найдя рядом никого, чтобы выместить свой священный гнев так отделал себя, что на неделю отошел от управления государством. Поговаривают, что тогда на царственной ягодице были замечены следы его же зубов. Так вот, устав от анального голоса, проанализировав его, Король Бат окончательно осатанел, высадил дверцу уборной и без штанов, на бегу завершая акт дефекации, стрелой полетел к противоположному холму.
Многое повидали синие огурцы – и напалм, и цунами и винегрет, но всему есть предел; увидев мчащегося без штанов предводителя противника, да еще и оповещающего окрестности отборной бранью, многие не выдержали и умерли. Часть синих огурцов обратилась в упорядоченное бегство (они были очень, очень дисциплинированны), остальные бросили оружие, сели и так горько заплакали, что некоторые солдаты Короля Бата даже стали их утешать, но те лишь отпихивали протянутые с участием леденцы и игрушки, и ревели.
Итак, домчавшись до укреплагеря огурцов, Король Бат взлетел на пригорок и узрел ужасающую картину:  в куче собственного помёта лежал бездыханный пунцовый вожак. Так славно была завершена жестокая и героическая война со странными овощами. Король Бат, вернувшись, конечно, устроил большую пьянку, в которой не было ничего героического, и еще раз оглядев поле недавнего боя, глубоко призадумался. Его мучил вопрос: а что делать кроме войны?
Продолжение следует…