Джейн

Я пускал слюни, а на меня смотрели как на ребенка. Им было все равно, что я сделал, они кормили меня с ложки пюре и говорили, что кушать нужно. А я сидел, и улыбался им глупой детской улыбкой. Я хотел сказать многое, но многое сказать не мог. Я вообще ничего сказать не мог.


19 ноября.
Я старательно уговаривал Джейн поехать со мной. Но в данную минуту ее увлекал только работающий телевизор и банка колы в ее руках. Она делала равномерные глотки, повторяя мне в течение времени только одну фразу:
-Сэм, я не могу.
-Джейн, солнышко! Ты же знаешь, как поступление в колледж важно для меня! Я просто хочу, что бы ты находилась со мной рядом тогда, когда я буду сдавать экзамены. Ну, пожалуйста, Джейн…
Моих сраных сил уже не хватало, нервов – тоже. А ее лицо просто светилось от безмятежности. Да, лица и от безмятежности начинают светиться, но тогда человек похож на умственно отсталого.
-Сэм, я не могу.. – сказала она, спустя минуту, как я попросил ее вновь.
Ее длинные пальцы обжимали банку с газировкой так, как обжимали мой член, когда мы занимались сексом. Она прикасалась губами к банке, облизывая края. Все это напоминало мне одну картину. И вы догадываетесь, какую.
Я пошел наверх, в свою комнату, собирать чемоданы. Я не хотел прогнить в этой дыре, но не хотел сгнить в колледже без Джейн. Такой как она, казалось, нет негде. И никогда не будет. Когда - то она была очень милой, но со временем стала лентяйкой и занудой. Но, не смотря на все, я любил ее. Джейн. Ее волосы раньше пахли цитрусовыми, а теперь – пахнут табачным дымом. Ее кожа была ухоженной и гладкой, а теперь она приобрела желтый оттенок. Ее глаза были лучистыми и яркими, а теперь они стали тусклыми. Джейн. Но я все равно любил ее, несмотря на то, что со временем она становилась усохшим скелетом.
-Сэм, не обижайся. Я понимаю, что для тебя это важно, но я хочу остаться здесь.
Ну вот, она сделала мне одолжение и оторвала задницу от дивана. Лучше бы она там и дальше сидела, потому что, зайдя в мою комнату, Джейн скорчила недовольное лицо. Но это недовольное лицо я полюбил, поэтому я подошел и обнял ее.
-Все будет хорошо, Джейн. Я понимаю.

24 ноября.
Я только сел в машину, как заметил краем глаза слезы, навернувшиеся на глаза матери. Джейн не пришла даже меня проводить, зато здесь были все люди, кто мне дорог: мама, отец, Сара – сестра, Том – мы с ним учились с первого класса, и он заметно приударял за моей младшей сестрой, Поль и Сэт – ребята, которые помогали мне с лабораторными и контрольными  в школе.  Здесь были все, кроме нее.
Машина начала движение, и я, махнув рукой, пустился в свое первое путешествие. Но я не мог не попрощаться с Джейн. Я должен был сказать ей хотя бы: «Пока». Может, это будет последнее, что я ей скажу, кто знал. Я не был суеверным, но я решил заехать к Джейн, тем более – я все равно проезжал бы мимо ее дома.
Прибыв на место, я вылез с машины и огляделся. В доме кто-то был, но машина родителей отсутствовала. Захлопнув дверцу машины, я направился в дом через сад, дабы сделать Джейн сюрприз. Миновав калитку, я услышал обрывок разговора. Голос был не Джейн. Он был мужской.
-Что? Да, я понимаю, но я даю тебе последний шанс. Мне надоело принимать такую расплату.
Я не мог понять, о чем речь, поэтому, зайдя в дом, я поспешил пройти на голос, но не увидел никого, кроме Джейн, которая стояла, прислонившись к входной двери. Она заметила мою машину, и, заметно дергалась, ожидая меня.
-Что здесь происходит?
Она повернулась, и я не узнал Джейн совсем. Ее лицо было искаженно так, будто я смотрел на нее через разбитое зеркало. Ее губы почернели, ее глаза покрывала мутная пелена больше, чем когда - либо. Она пошатнулась, но я успел ее поймать.
-Кокаин. Он принес мне кокаин.
Я все понял, как никогда, по ее разорванным чулкам, и отсутствию трусиков под юбкой. Бережно положив ее на диван, я подошел было к телефону, что бы набрать 911, но она крепко схватила меня за штаны, приложив, видимо, все силы, которые у нее оставались.
-Не надо, он меня убьет.
Она несла какой-то бред. Джейн, моя милая Джейн.
Джейн, я встретил тебя еще девчонкой. Ты сидела на берегу моря, вытянув ножки, и строила песочный замок. Я помню твои длинные косы, и твои первые слезы. Я сломал твой замок, а ты заплакала только потому, что там, якобы, жили человечки.
Потом мы встречались не раз на том же пляже, где ты учила строить меня замки. Со временем мы начали ходить в одну школу. Посещали одни и те же занятия.
А теперь, посмотри на себя. Ты уже не построишь замок, никогда.
Закрыв глаза, Джейн положила голову на подушку, и я услышал тихое сопение. Посидев с ней еще немного, я встал и тихо вышел, прикрыв за собой дверь.
Я никуда не поехал. Я не мог оставить ее одну.

25 ноября.
Я проснулся в своей машине, припаркованной недалеко от дома Джейн, и прямиком поехал к ее особняку. Свет не горел, но машина родителей стояла.
Я залез по плющу,  по лестнице – в ее окно. Джейн лежала на своей кровати, и смотрела наши старые фотографии: вот мы лежим на песке и вместе с друзьями смеемся; вот фотография, где мы едим одну большую порцию мороженного, которое я выиграл для Джейн; а вот мы, танцуем на выпускном балу.
Не соображая, что я делаю, я машинально схватил ее за руки, и выволок через окно из дома. Джейн даже не сопротивлялась: либо она приняла дозу, либо ей было действительно все равно.
Я затолкал ее в свою машину, но она даже не издала звук, когда я, случайно, стукнул ее коленкой, запихивая на переднее сидение.
Я просто сел в машину, завел ее, и поехал.
Я не знаю, сколько мы проехали, но она не издала не звука. Я посматривал на Джейн, и мне казалось, что она спит с открытыми глазами. Но в машине стало очень холодно.
-Джейн? Джейн, ты меня слышишь?
Она не отвечала, и смотрела куда - то вдаль, куда – то, мимо оконного стекла, мимо деревьев, мимо мира. Она видела то, что не вижу я, раз смотрела так... отчужденно.
Когда я выехал на прямую дорогу, я опустил руль, и схватил ее за лицо.
-Джейн? Джейн! Черт возьми, Джейн!!
Я тряс ее, до тех пор, пока ее голова не упала ей на грудь. Она не чувствовала моих рук, моего тепла, не слышала моего голоса.
И я не чувствовал ничего. На миг я забыл, что еду в машине. На миг…

N декабря.
Я понял, что сейчас декабрь, только по наличию наряженной елки в моей палате. Мама и папа сидели рядом, сестра стояла у дальней стены, и нервно перелистывала какой-то журнал.
Я пускал слюни, а на меня смотрели как на ребенка. Им было все равно, что я сделал, они кормили меня с ложки пюре и говорили, что кушать нужно. А я сидел, и улыбался им глупой детской улыбкой. Я хотел сказать многое, но многое сказать не мог. Я вообще ничего сказать не мог.
Но тут я вспомнил то, что заставило мой язык пошевелиться.
-Дш… Дш… Дшуэи.. н.
Сестра уронила журнал, а мать, убрав ложку от моего рта, посмотрела на отца.
-Джейн? Ты сказал, Джейн?
Сестра поспешно подбежала к отцу, и шепнула ему:
-Доктор же сказал, что у него будет амнезия!
Недовольный отец пододвинулся ко мне еще ближе, чуть затмив маму. Обе: мама и Сара плакали. А я как глупый маленький котенок исподлобья смотрел на них, не соображая ровным счетом ничего. Мои ноги – затекли, а может – и вовсе отсутствовали. Мои руки не шевелились, а изо рта капали слюни вперемешку с пюре.
Они гладили меня по голове, как будто ничего не произошло. Как будто – я ничего не сказал. Вопрос для них был закрыт, а я … А я не смог сказать большего.