МУМУ Посвящается рассказам Введенского и Хармса о

Немного пожив в чужой шкуре, я понял, что нет ничего лучше, чем отсутствие какой бы то ни было ответственности за дальнейшее сохранение  и целостность  вверенной мне личности. Я не напрашивался на эту роль! Ее мне всучили, когда я уже благополучно проскочил пятую Локку и, казалось, что в худшем случае, мне грозит забвение своей божественной сущности и счастливая реинкарнация в виде радостной, не обремененной богатой родословной, Жучки или, как там еще называют мелких несмелых сучек в северных неведомых моему опыту широтах.

Я всегда мечтал, чтобы мое тело покрывала изобильная в своем великолепии, цвета огненного  всплеска расплавленного металла в широкоформатных доменных печах, волосня, на худой конец подобная дешевому рыжему платку, покрывающему непутевую и, что удивительно, медно-красную от спутавшихся, как бы проволочных волос, голову сумасшедшей Домны, проживающей на окраине выродившейся деревушки, в которой каждый второй житель обладал каким-нибудь изъяном.

Когда Августину, позднее причисленному к сонму святых, что я, в своем божественном заблуждении, понимал как проявление некачественных родительских генов, напрочь испорченных бесконечными метаниями из огня в полымя, то бишь из мира Авгуров в мир Человеков, явился прекрасный посланец сердобольных греческих коллег, поселившихся на горе Олимп, и своей курчавой рыжевато-русой копной нечесаных волос, старательно отвлекал этого юродивого от бессмысленных поисков всеобъясняющих смыслов, я предавался лютой зависти…

 Подумайте, как повезло этому пещерному обывателю, если ему в утешение, а он, надо честно признаться, только и делал, что предавался унынию (еще бы, лишенный всех мыслимых коммуникационных средств, а тогда не было не только элементарного вычислительного оборудования, но и самого простенького мультимедийного прибабаха, ему только и оставалось, что оплакивать несовершенство окружающей действительности), прислали немногословного, но готового к решительным действиям царя. Получив, совершенно не заслуженно скажу я Вам, вернейшее средство для безнаказанного уничтожения времени, которое, хоть и неумолимо, но, как-то уж слишком не торопясь, приближала этого непутевого покорителя схоластических тонкостей человеческого мыслеблудия, к, совершенно неожидаемой им, блистательной перспективе породнения с гармоничными дикими котами, Августин, при помощи металлического скребка, часами вычесывал из львиной гривы, ненужный его царскому величеству, рыжий мохер.

Не знаю кому я завидовал тогда больше. Мне одинаково сильно хотелось держать на коленях тяжелую голову Леона, запустить в его, незнающих лечебной химической завивки, кудри, и одновременно с этим чувствовать жесткое поскребывание закругленных зубчиков по своей, ожесточившейся от долгого отсутствия должного ухода, коже.

Но нет, конечно же, я лукавлю! Быть главным котом нашей планеты, несмотря на столь сомнительное знакомство, вынуждающее его терпеть фамильярность и панибратство от ничтожного родственника павианов, которыми он брезговал до тех пор, пока были силы терпеть голод, мне всегда казалось гораздо предпочтительнее.

Однако как тогда, а вы наверное уже поняли, что одним из этих недотеп, объединенных в сомнительный союз, был я, так и теперь мне катастрофически не везло.

Когда в прошлый раз, эти хитрые, как Итакийский потомок Лаэртов, проходимцы с непроходимых Олимпийских перевалов, уговорили меня поучаствовать в этой сомнительной истории, о необходимости которой их долго уговаривал настырный абориген палестинских пустошей, я не сомневался, что мне отведена роль Царя.

 Как же я был жестоко обманут! Освободив свое сознание от всякого наносного опыта, я, с безмятежной решимостью отправился в мир перерождения, считая, что уговор дороже денег. Но нет, мои идеалистические порыва были самым коварным способом преданы…
Слава Главному Управляющими всеми Богами, на время этих жестоких испытаний я полностью утрачивал память, однако пробуждение было чудовищно.

Не то теперь! Я обо всем позаботился. Мною были задобрены – лестью, подношениями и жертвами, все, сколько ни будь значительные, игроки этой ежесекундно обновляемой карточной игры. Моя мечта должна осуществиться!

К сожалению, об удаче или поражении этой новой попытки обрести счастье я узнаю только в следующий забег от Локки к Локке.

Я открыл глаза… По моей голове, ласково поглаживая непокорные рыжие волосики новорожденного, двигались грубые шершавые пальцы, какой-то грязной бабы в дешевом рыжем платке…

Я заплакал и в отчаянии закричал – «Му-му»!