А, ещё был случай. глава4 Менты

Менты.
Ремонт дороги, на участке между Кондратьевкой и Дружковкой, как у нас принято  затянулся. Но на удивление все-таки, производился, на мой взгляд, довольно основательно и стоил, судя по результатам больших денег.
Двигаясь со стороны Дружковки по новому одностороннему полотну дороги, во-первых, я обратил внимание на обилие дублирующих, запрещающих обгон знаков, а во-вторых, встречные все как один  мигали фарами. Засада, без вариантов. Для меня, сегодня это, как красный плащ тореро для раненого быка. Мгновение и многоходовая комбинация просчитана и заложена в программу действий.
Приняв крайне правое, положение, я скромненько так, по-сиротски приближался к засаде. Вполне уместен вопрос. Какая засада? Что за бредятина? Солидный с виду мужик, а какие-то детские игры. Игры. Да, игры. Но не детские. И не я их придумал. И даже не те два гаишника, по сути, еще пацана, сидящих в старой огромной иномарке, и поджидающие в данном случае меня. Но они пока этого, еще не знают. То, что они по субботам повадились подрабатывать на подъезде к автомобильному рынку, сразу стало предметом, живейшего обсуждения среди завсегдатаев рынка.
Мои личные счеты с представителями организации призванной обеспечивать правопорядок на дорогах  зашли уже слишком далеко. За все годы кочевой шоферской жизни, я только три раза понес потери от бандитов. И то по мелочам, и исключительно на грузовиках. А автоинспекция, ГАИ, ДАИ, ГБДД, МРЭО и муниципальная милиция, прикрываясь стоящим за ними государством, грабили меня постоянно, и на всех видах транспорта на каких только я не передвигался. И в денежном исчислении, суммы их добычи, если бы поставить их рядом, преступный мир проиграл бы с разгромным счетом. Для меня они как стояли, так и стоят рядом, менты и бандиты по ту сторону баррикады от меня. И вся подлость ситуации заключается в том, что менты выходит гораздо хуже, а я еще должен был относиться, к ним как к стражам закона и зеркалу власти. Естественно с добавлением опыта меня стало не так легко развести, как это делали гаишники в мои первые годы шоферской жизни. Иногда конечно удавалось отыграться и мне. Но только морально, в этом собственно и заключалась игра.
А тем временем, за знаками, обгон запрещен, появился целый лес новых, посредством которых дорожники объясняли мне, мол, извини, дорогу достроить не успели, сверни пока дружок на встречную, а кирпич мы повесили не из подлости душевной, а опасаемся погибнуть прямо на рабочем месте, наглой смертью под колесами какого ни будь ухаря.
Я, законопослушно свернул вслед за москвичом, тоже явно предупреждённом о притаившейся засаде, и сразу оценил обстановку. Впереди знаков нет, зато соколики вот, они, притаились за своим громадным фордом, ставшим анахронизмом, даже у нас, ждут денег, конечно же, себе, на новую машину. Буркнув себе под нос: Хрен вы, угадали! Показываю поворот, и стремительно обгоняю москвич с изумленным водителем. Тот как может, изображает, всю нелогичность моего поступка.
Соколики дружно выскакивают. На ходу одновременно, свистят, машут палками, и высчитывают, глядя на мою машину, на какую сумму они меня выставят.
Ставлю, машину на обочину, жену успокаиваю, что бы ни волновалась, встречаю раскатавших губы блюстителей. Начало опускаю, но на мой ответ, что на дороге нет, ни каких знаков запрещающих обгон, вызывает у доблестных стражей, благородное негодование. Приглашают в свою машину и везут в сторону Дружковки на самое начало односторонней дороги.
Я, пользуясь, случаем рассматриваю в середине уже почти музейный экспонат времен великого, Элвиса. Для полноты картины, включаю в своем воображении, более чем уместный, в таком транспорте, рок-н-ролл. И начинаю в такт слегка подпевать.
Соколики держат паузу. Доезжаем к началу односторонней дороги и поворачиваем в сторону Кондратьевки. Снова запестрела нескончаемая череда знаков, запрещающих обгон. Соколики продолжают держать паузу, но и я, кое-что слышал о Станиславском.
Когда мы проезжали где-то посередине этого участка, машина остановилась и мне  довольно вальяжным тоном, был задан вопрос. Ну, что вы скажите на это? Конечно, имелась в виду галерея  знаков.
Я, используя свой профессиональный опыт преподавателя, произношу менторским тоном, приблизительно следующее. Судя по внешнему виду, очень красивые и наверно страшно дорогие знаки. Организация, которая их ставила, явно в средствах не нуждается, с учетом нашего тяжелого экономического положения в стране это большая редкость. И поэтому я очень за них рад.
Эта детвора сломалась сразу. Фраза, в которой больше трех слов и тем более не связанных между собой матами, вызывала у них справедливое негодование. Мгновенно на меня был высыпан целый ворох вопросов. Смысл вопросов один. Почему я нарушил требование этих знаков и обогнал москвич.
 Я, с радостным лицом, только, что въехавшего в тему человека произнес: Вон оно, что! А, я думаю, зачем меня катают? Может, услуга, какая новая, или сбор средств на ремонт провала, что бы совсем не провалился. Вот, что напоследок я скажу. Знаки новые, красивые, дорогие, но к моему обгону не имеют, ни какого отношения. Запрещают обгон? Согласен. А, на какое расстояние распространяется зона его действия? До Кондратовки? Донецка? Или столицы нашей родины города героя Киева?
Конечно, контингент мне попался на этот раз несолидный, каждый может выиграть и проиграть, но при этом нельзя терять своего лица. Посоветовав им выучить правила, особенно-то место, где определен окончанием зоны действия знака, если не указано дополнительно, перекресток, и если они хотят срубить деньжат, таким образом, пусть поставят еще один запрещающий знак, но уже за перекрестком.
Мой совет поставил крест на их  мечтах о легкой наживе, и к тому  же показал всю нелепость театрализованной экскурсии проведенной специально для меня. Эта соплячня сразу стала мне тыкать, не взирая, что я старше их обоих вместе взятых. Реплики типа: Умный, да? Окончательно подвели черту под счетом в этом поединке.
Встревоженная жена не могла сообразить, почему меня куда-то возили, долго держали, и почему я вернулся такой счастливый.
 Этот случай произошел на следующий день. Кому приходится, иметь дело с поездками на автомобильный рынок, знают, каких нервов стоит эта затея. Можно пожаловаться на трудности парковки на рынке, привередливых покупателей, необходимость очень раннего подъема и так далее. Все без исключения участники, как продажи, так и покупки утверждают в один голос, что, побывав на рынке, ты в тот день уже  ничего не в состоянии делать. Одним словом, ты никакой. А, причина такой усталости куда сложней, чем просто ранний подъем.
Сильно бойкое место Никитовский автомобильный рынок давит психологически как на своих продавцов, так и на посетителей. Довольно большая площадь рынка и еще постоянно увеличивающиеся его размеры в базарные дни забиты до отказа. Море машин и людей. Новичку, впервые попавшему в такую ситуацию, только проехать между близко стоящими и страшно дорогими машинами, не зацепив никого, и стать на место парковки кажется невыполнимой задачей. Но проезжают и, как правило, не бьются.
Другой вопрос, вопрос эмоций, сильно много вложено в эту торговлю денег, заработанных за многие года и даже не одним человеком, а целыми семьями. И как следствие тут как тут, вечные спутники денег, зависть, жадность, мошенничество разного рода, намерения не поддаться на обман, а самому нагреть этих подлых жуликов. Я почти уверен, что эти эмоции наверняка сливаются вместе и, материализуясь, образуют некую субстанцию, которая и портит еще долгое время нам всем жизнь и здоровье. Я еще не дошел до всякого рода побирушек, воров, калек, кидал, катал, плечевых, ментов которые тоже не прочь подзаработать в базарный день.
Конечно, подъезды к Никитовскому рынку перекрыты намного покруче, чем к убогонькому Краматорскому. Хлебные места для организации засад поделены и основательно обжиты. То, что их местоположение известно завсегдатаям, никого не волнует. Всегда найдется лох, или просто залетный который влетит в расставленные сети. И внесет свой вклад во внебюджетное финансирование личного состава внутренних органов.
А тем временем мы с женой приближались на  довольно приличной девятке цвета сафари к засаде уже почти перед самым рынком. Из-за куста выдвинулся гаишник и направил на нас сразу показавшийся странным прибор. По команде, я, принял вправо и остановился перед спрятанной в кустах патрульной машиной. Гаишник положил прибор на капот своей девятки и направился к нам, почему-то, держа руки в карманах.
Процесс отбора денег уже ему поднадоел своей монотонностью и однообразием, и природный рационализм или внутренняя лень, есть и такая, заставили опустить обязательный набор фраз полагающихся в таком случае. Кроме моих денег, его у меня ничего не интересовало. Он бы и сказал всего одно слово. Деньги! Но ведь хоть какой нибудь, ритуал надо, же соблюдать. Поэтому он выдавил два слова. Превышение. Документы. И протянул одну руку, достав ее из кармана.
Мы только вчера вечером смотрели сериал Мамаду с наглым и одновременно забавным инспектором ГАИ Петренко. И надо же перед нами нарисовался почти его двойник.
Тут меня и понесло. Мгновенно перевоплотившись в образ где-то средний между маршалом Жуковым, артистом Булдаковым и легендарным командармом Рокоссовским, с ледяным спокойствием, я потребовал от этого нерадивого собирателя мзды. Во-первых, вытащить руку из кармана. А то, видите ли, подходишь к машине, на ходу катаешь яйца в кармане, а в машине дама. Некрасиво. Во-вторых, представиться по уставу и внятно объяснить причину остановки. А. то, вышел из кустов с протянутой рукой, босяк, одним словом.
Мент мгновенно окрысился, но с подобным отпором он встречался впервые и конечно растерялся. Немедленно подтянулся напарник. Вдвоем у них получалось значительно складней, спелись, ясное дело. Сразу возник бланк протокола, с целью нагнать на меня страху, но ребятки не угадали. Сегодня мой день.
На повышенных тонах инспектор, остановивший меня, обвинял в превышении скорости и в качестве доказательства  показывал мне прибор с горевшими красным цветом цифрами. Вид прибора меня прямо развеселил. Во-первых, стекло на объективе отсутствовало, и было заменено, вырезанным, ножницами кружочком белого ватмана. Во-вторых, этот кружочек провалился с одного боку вовнутрь. В-третьих, на табло горели только цифры скорости, даты и времени тут не было. Это вообще делало бессмысленным, какой либо спор. Кто ехал с указанной скоростью? Когда? В-четвертых, это я знал точно, приборы подобного типа уже давно списаны.
 Я тут же задал вопрос начавшему уже потихоньку поднимать перья моему оппоненту. Где ты взял этот прибор? Занял, у инспектора Петренко? У того действительно в фильме был самодельный прибор с примотанной изоляцией ручкой. Попытка сломить меня видом грозного прибора, явно не удалась.
И тут я сделал заявление. Все шутки кончились. Я, уже некуда не еду. Так как, хамский вид инспектора, катающего яйца в присутствии моей жены и попытка вымогательства с применением незаконных технических средств, не может быть оставлена без соответствующего разбирательства. Будьте любезны предоставьте, мне документы, на этот прибор, ваш наряд, что бы выяснить, а законно ли вы вообще здесь находитесь.
Прибор у них был однозначно палёный, и светится с ним, конечно, было нельзя. Ещё при советской власти, что бы получить подобный прибор на смену, нужно было платить сто рублей. Деньги по тому времени немалые. Но платили. Видать хватало всем. Сколько стоит это сейчас, я не знаю, но думаю, эти друзья решили сэкономить и обойтись собственными средствами.
Менты почти насильно впихнули мне в руки документы и выдворили меня прочь. К рынку осталось совсем мало пути, ехал я туда не в первый раз, и быстренько занял своё арендное место.
  Успели мы во время, мыть машину благодаря сухой и теплой погоде было не нужно. Глядя на проходящий поток из покупателей, сопровождающих и просто зевак, я мысленно продолжал свой спор со своими ставшими постоянными оппонентами.
 Машину в этот раз купили быстро. Правда и машина того стоила. Покупатели в традиционном составе: Близкие родственники, тут отец с сеном, специалист, и крыша. Все нормальные ребята. Крыша, мужчина в годах, и  такого типа,  про которых безошибочно скажут, при описании его внешнего вида, что он был в гражданском. Подразумевая, что форма все-таки является более привычной для него одеждой, скромно стоял чуть поодаль. Специалист, отрабатывая свой хлеб, конечно, заглядывал во все дырки. Осмотрев машину, ударили по рукам и поехали к нам в город оформлять машину.
К нам сели покупатели, отец с сыном. А остальные двинулись следом за нами в своих Жигулях. Засады на месте уже не было, но, приближаясь к стационарному Майорскому посту, я заметил, что меня уже ждут. Ждали, конечно, совсем не такие как вчерашние соколики. А народ, постарше, мордастей, судя по бульдожьим взглядам с довольно серьезными намерениями.  Машину мгновенно окружили и мне предложили выйти.
Этот пост обслуживается Донецкой милицией и конечно кого попало, здесь нет. Сзади догнав нас, остановились Жигули с остальными нашими спутниками. Гаишники недовольные тем, что им мешают начать расправу, замахали водителю, проезжай мол, отсюда.
 Но с Жигулей как черт из табакерки, выскочил мужчина в годах и профессионально сунул под самый нос мордовороту, с автоматом наперевес какое-то удостоверение.
Тот мгновенно сдулся, как проколотый воздушный шарик. Бульдожье выражение, тут же, сменилось лакейской улыбочкой. Мол, разрешите машинку посмотреть, мы, мол, такой красоты давно не видели. Для виду, покрутившись вокруг моей машины, восхищенно почмокав губами, пожелав нам счастливого пути, нас отпустили.
Мимо проносились нескончаемым потоком автомобили на любой вкус и цвет, и конечно удивить, чем ни будь новым, людей проводивших значительную часть жизни здесь, было делом довольно спорным. Я, так и не узнал, кто ездил с нами. Ни звания, ни даже имени. Но скромность и внутреннее достоинство этого человека я запомню навсегда. Так же, как мгновенное превращение бульдожьей стаи, в стаю шакалов.
Весной в начале перестройки поехали мы с Николаем в город Минск в командировку по делам нашего малого предприятия. Поезд Кисловодск Минск стоит, как оказалось в Харькове около восьми часов. Когда мы сели в свой вагон в городе Константиновка в нашем купе уже было два пассажира, которые до самого Харькова проспали на верхних полках. В Харькове просто сидеть в вагоне треть суток, мы, конечно, не стали, погода стояла весенняя, было солнечно тепло и тихо. Ходить далеко мы не хотели. Просто просидели в привокзальном сквере почти до самого отправления нашего поезда.
Хотя, мы ехали из дому,  полностью  упакованы, зашли в ближайший магазинчик и добавили, то, что нам казалось, было необходимо. Выехав более двенадцати часов назад, вполне естественно было произнести фразу: Ну, шо? Фраза конечное дело была произнесена. Кем произнесена, теперь установить не удастся. Ее мог произнести любой из нас. Почему? Мы одного возраста, приблизительно одной комплекции, в то время даже оба с усами, и живущие в одном городе, на востоке Украины. И сказать просто так, ну что, было для нас делом не естественным.
 Зашурудив пакетами, мы мгновенно соорудили на столе довольно привлекательный натюрморт, из целиком зажаренной курицы, кусков бело-розового сала, свежих помидоров и огурцов, зелени, отварной картошки, вареных яиц и бутылок с пивом и водкой. Попутчики упорно не слезающие с верхних полок, беспокойно зашевелились. Сидеть и втихаря,  давиться кусками, было не в наших правилах, поэтому мы пригласили попутчиков разделить с нами стол.
. Для виду, поломавшись, они по одному спустились на наш уровень. Оба едут до Брянска, один инженер с завода, другой гаишник. К инженерам, у меня и сейчас нет ни какой предвзятости, а к гаишникам, тогда еще не было предвзятости. По рассказам они едут оба с кисловодских санаториев, конечно уже без денег и дорожных запасов.
Гаишник вдруг спросил нас: » А, вы не хохлы?» Мы дружно, замотали усатыми, необъятными физиономиями, с оттопыривающимися от закуски щеками. Нет. Нет, не хохлы. Гаишник произнес: А то не люблю, я этих хохлов! И принялся наворачивать закуску.
С началом распада союза, многие понятия изменились в корне, ценности которыми мы гордились, оказались пустыми словами и самая интернациональная страна Россия, которая упрекала всегда и всех в национализме оказалась наиболее националистически настроена. С экранов телевизоров,  со страниц газет и журналов, массовым потоком хлынули анекдоты. Про тупых и жадных хохлов, придурковатых молдаван, забитых чукчей, хитрых евреев, извращенцев грузин, и армян. Может, еще, кого пропустил и не указал, чьи-то недостатки, но у меня и нет такой цели.
Я прямо с болью в душе слушал от своего любимого артиста Никулина, певицы, кстати, не плохой Долиной, анекдоты про хохлов. Высказывание артиста Василия Ланового, нашего, украинского происхождения, о хохлах: « и зачем, мол, им эта самостийность ». Для меня Василия Ланового нет. Весь вышел.
. Конечно выпив по рюмке, познакомившись, посыпались анекдоты про хохлов и сало. Анекдоты рассказывали не только россияне, но и мы тоже. Правда, больше я. Николай типичнейший потомственный украинец больше закусывал. Когда рассказали анекдот про командира лайнера и хохла, который не дал тому кусочек сала, произнеся: “Він нє будє їсти сало, бо я йому його, нє дам “ .Коля, обдумал смысл  анекдота и произнес: “ А. что, тут такого сала покушать? “ Я, выпал в осадок.
Россияне не могли понять, почему я хватаюсь за живот от смеха. А я, глядя на Николая, вдруг вообразил себе картину Ильи Ефимовича Репина, Запорожцы пишут письмо турецкому султану. Центральная фигура полного казака с голым животом, как известно, написана с известного писателя Гиляровского, вместо Гиляровского моя фантазия примостила моего компаньона Николая, который и произносил эту фразу: А, что тут такого, сала покушать? В этом месте я и схватился за живот.
Наконец гаишник рассказал случай произошедший с ним, благодаря которому я и запомнил всю эту историю. Конечно подзавел его в этом я.
Еду я на своей патрульной машине, по Брянской окружной дороге. Рассказывал гаишник. Смотрю на обочине, судя по украинским номерам, остановился хохол, по-видимому, с ночевкой. Я сразу обрадовался. Думаю вот и подзаработаю, пятьдесят рублей. Подъезжаю поближе. Так и есть, держит в одной руке стакан с водкой, а в другой руке, огромный кусок сала и помидор. А дверь приоткрыта и все видно хорошо. Я подошел  поближе и говорю ему.  Ваши документы. Хохол, глянул на меня, вздохнул и сказал: - Почекай.  Молча, выпил водку, закусил и вылез из машины. Приложился и не слова не говоря, засветил мне в переносицу. Я, больше ничего не помню. Очнулся. Никого нет, лежу в темноте, возле своей машины. И, что ему жалко было пятьдесят рублей? Да не люблю, я этих хохлов. Закончил этими словами, свой рассказ гаишник в отпуске.
Гораздо позже проезжая по Брянской окружной дороге, каждый раз я пытался представить себе место, где это могло произойти. Сама дорога запомнилась, бетонными плитами, уложенными сплошной нескончаемой лентой, лентой, которая при движении по ней вытрясет всю твою душу. Ещё, почему то здесь не работают радиоприёмники в машинах.
Хлопанье по бетонным плитам, дало живо представить хохла, одуревшего от этой трясучки и наконец, нашедшего место, где как ему казалось, он может отдохнуть от этой зубодробильной дороги. И его досаду при виде возникшего перед ним гаишника.
Я с ним солидарен. Окажись я на месте хохла, наверно поступил бы также. А, что поделаешь? Такой у нас менталитет. Хоть и не любит нас за это Брянский гаишник.