Арахнид

Не знаю, почему именно та давняя история неожиданно всплыла у меня в памяти. Прошло уже немало лет и  моего знакомого, наверное, давно нет,  по крайней мере, в тех местах. Во всяком случае, никаких сенсационных заметок о его судьбе я не нашел. Почему сенсационных? Потому что при современной манере набивать газеты буквами никаких других заметок о нем быть не могло. Впрочем, благодаря все той же манере, его вполне могли заменить на нечто не требующее от автора  вставания со стула. Ну да ладно, время закончить это вступление иначе вы сочтете меня занудой. Одна, последняя, поправка - я все же оставлю за собой право рассказать об Арахниде в присущей мне манере.
 Зима в тот год выдалась настолько аномальной, что не только превзошла ранее упомянутую, самим Александром  Сергеевичем, но и заставила замолчать самых неугомонных и стойких  пророков апокалипсиса.
 Впрочем, это совершенно не помешало ей, как всегда застигнуть Россию врасплох. Как же широка и бездонна наша душа, сколь щедро наградил ее Господь чуткостью к чудесам мироздания,  если даже в конце января снег для нее досадная неожиданность.
  Первый же, не самый крупный снегопад остановил неустанное вращение московских колец. Снег закупорил все питающие это вращение магистрали и напрочь лишил людей возможности, как поучаствовать в нем, так и покинуть его.
 Но вместе со снегом пришло и долгожданное избавление. От непролазной, словно  болотный ил, грязи улиц и дворов. От гнетущей темноты, когда свет уличных фонарей, не желая отражаться в серой слякоти мостовых, оплетает их стройные ноги желтым коконом. От насморка уныния проникшего в каждый уголок души того, кто вынужден прибывать в этом запущенном аквариуме.  И от тягостного ожидания томившего меня уже две недели.
  Когда утром я лицезрел за своим окном это новое сверкающее великолепие, ожидание сменилось предвкушением грядущей зимней охоты.
 Скользить на лыжах по косогорам, разгадывать хитросплетение заячьих следов. Гадать куда охотничий инстинкт погнал волков. Следить, как мерно поднимается из-под валежника пар от дыхания медведя. Или  брызги снега, поднятые несущимся сквозь промерзший ельник вепрем. Что может быть увлекательнее подобного времяпрепровождения, несомненно, возвращающего мужчину во времена, когда не все решали деловые связи, престижные дипломы и лукавый шелест купюр.
 Не могу сказать, что я  охотник в привычном понимании этого слова. Несмотря на то, что я в силу своей профессии неплохой стрелок, ружья у меня нет, да и не было никогда. Не знаю, может быть, нежелание преодолевать административные препоны или отсутствие практической потребности, поставило меня в подобное положение, но на мое отношение к охоте это никак не повлияло. Я считаю, что охотничья удача столь же важна для хорошего снимка сколь и для выстрела. Правда, в первом случае нести домой добычу куда легче.
  В назначенный срок наша небольшая компания прибыла на место. Местный сторожил выдал нам ключи от пустующего дома и несколько практических советов по растопке печи.
  Оказалось, что для успешного отопления необходимо соблюсти целый ряд условий. Кроме использования сухих и по возможности березовых дров, я отмечу только два. Желательно делать это днем. И по возможности не совершать перед этим длительных поездок. К сведению, мы затратили на дорогу восемь часов, но оно того стоило. Ночное посменное дежурство у печки принесло свои плоды только под утро, когда дрова кончились и Игорь, неудовлетворенный теплоотдачей сырой осины включил в процесс топки имевшиеся на чердаке остатки досок и ящики.  Подводя итог, скажу, что больше нам печь топить не пришлось, вложенного в нее усилия с лихвой хватило на два дня.
  Утро приятно порадовало переменой погоды, морозный воздух покатился в сторону Москвы, оставив после себя комфортные минус пять. А ночной снежок перевернул страницу белой книги.
 С утречка в деревню потянулись немногочисленные местные рыбаки. Постоянно здесь проживали только трое, охотник Николай с женой и их сосед Валера.
  Старая русская деревня с крестьянскими домами в тридцать венцов, и резными наличниками, давно сдавала позиции островерхим дачным новостройкам. А потом и совсем сгинула в пламене весеннего пожара. И развеялась пеплом над глухими  лесами и заповедными озерами новгородской глубинки.
  Утро выдалось поистине благодатным. Зимний воздух, замер в безветрии, открывая взору все великолепие настоящей зимы.  Утопающие в снегу серые кудри леса перемежались и открытыми низинами, и лишь в самой дали  смыкались воедино.
 Первый выход решили сделать сразу после завтрака. И сразу нас ждало осложнение. Снег, глубокий, до колен. И весь этот снег выпал, за каких то два-три дня. Не слежавшийся и непрочный, он осложнял ходьбу и не держал даже широкие охотничьи лыжи. А в лесу он нависал тяжелыми шапками, гнул до земли разлапистые ветви елей, пригибал  молоденькие деревца и скрывал коварное переплетение поваленных стволов. Уже через двадцать минут похода все пожалели, что тепло одеты. Единственным плюсом этого просчета была возможность без опаски отдыхать сидя прямо в сугробе.
  Казавшийся правильным ландшафт на поверку оказался предательски неровным. Значительную его часть составляли низины, разделенные длинными поросшими вековыми деревьями гребнями. Местами эти естественные препятствия были высотой метров десять-двенадцать. Крутые склоны превращали переход в утомительное и небезопасное мероприятие. В низинах были скованные льдом озера или болота с торчащим сухостоем. И везде непролазный глубокий и рыхлый снег.
  Но места были на удивление обжитыми. Вернее езженными. Местные власти активно рубили лес, и по одному из гребней пролегла накатанная лесовозами дорога.
  Преодолев бурелом, замерзшее озеро, молодой ельник и не самый высокий склон мы вышли на дорогу. Изрядно вымотанные ходьбой по глубокому снегу мы единодушно решили двигаться по дороге. Благо, что она делала петлю, и звериные тропы не могли ее миновать. Но к нашему досадному сожалению пройдя по дороге около трех километров мы не нашли не одного следа. Лес оказался подозрительно пусть и тих. Только отдаленное постукивание дятла нарушало это белое безмолвие. Сколько мы не прислушивались и не вглядывались в обступивший нас лес, все было тщетно. Казалось, что мир вокруг нас замер, как муха в куске янтаря. Мы бродили по этому странному пейзажу в полном недоумении. Даже показавшийся на миг взлет глухаря оказался пустышкой.
  В отсутствии дичи  мне оставалось лишь фотографировать ребят в героических позах с ружьями наперевес. Послеобеденный поход также не принес никакого результата, кроме ознакомления с местностью. На следующий день было принято решение разделиться, благо дело зимой в лесу не заблудишься. Будучи «безружейным» я предпочел действовать по личному плану. Запасшись бутербродами и термосом, повесив на грудь чехол с фотоаппаратом, я направился на юг в надежде поснимать хотя бы саму зиму.
  Я перешел озеро и, надломив ветку-ориентир, углубился в лес. Здесь не было молодой поросли и можно было идти на лыжах. Не скажу точно, как далеко я забрался, но неожиданно мой курс пересек след волчьей стаи. Судя по следу, здесь прошли трое взрослых санитаров леса. Не знаю почему, но я поменял направление и заскользил вслед за хищниками, забыв про всякую осторожность. Примерно через полкилометра ландшафт поменялся. Волки сделали петлю, запутывая след. Поразмыслив над их тактикой, я выбрал направление и двинулся наперерез на ходу готовясь к съемке.
  Обогнув небольшую низину, я выскочил на поляну и присел у дерева, наводя объектив. Трое матерых хищников стояли у противоположной кромки леса и принюхивались. Я выбрал фокус и защелкал аппаратом. Увлекшись съемкой, я не сразу понял, что волки меня заметили, а когда понял, было уже поздно. Матерые повернулись ко мне и стали приближаться. Их немного смущал вид  и звук фотоаппарата, но он их интересовал меньше всего. Они учуяли меня. Вожак с места рванул ко мне. На ходу, делая прыжки в сторону. Даже будь у меня ружьё я не смог бы попасть в столь проворную мишень. Я вынул из ножен охотничий нож и заслонился рукой, готовясь встретить зверя. Не добежав до меня нескольких метров, волк прыгнул. Я зажмурился, выкинул вперед вооруженную руку. И тут грянул выстрел. Я открыл глаза и как на замедленной съемке увидел, как пуля ударила зверя в бок и переломила его прямую как копье фигуру. Волк опрокинулся вверх лапами и рухнул на снег.  Оставалось еще двое. Я стоял как в прострации, не видя своего спасителя, только двух несущихся волков. Они продолжили нападение, хотя без вожака их прыть поутихла. Последовали еще два выстрела. На этот раз стрелок бил поперек линии атаки стараясь их отогнать. Волки метнулись в сторону и, стелясь по снегу, бросились в сторону  леса. Стрелок еще несколько раз выстрелил им вдогонку и опустил ружьё. Теперь у меня была возможность его рассмотреть.
 Ростом он был немного выше меня, но необычно плечист и от того казался коренастым. Аккуратная борода не позволяла определить его возраст, но мягкая улыбка и прищур выдавали человека бывалого.
- Цел, турист? - поднимая меня из сугроба и машинально отряхиваясь, спросил он.
- Спасибо.
- Что ж ты по нашим местам без ружья бродишь?
- Так вот мое оружие, - показав фотоаппарат, отшутился я.
- Понимаю, -  многозначительно кивнул он. - Ты откуда такой?
- Мы в деревне остановились.
- Далеко. За светло не успеешь. У меня недалеко сторожка там переночуешь.
  Позвонив остальным и сказав, что вернусь утром, я зашагал следом за моим новым знакомцем. Он двигался развалистой походкой, шагал, словно не вперед, а немного в бок. Идти за ним след в след было сложно, но скоро мы выбрались на дорогу, и  мне представилась возможность приглядеться к нему. На нем был добротный тулуп до пят, который полностью скрывал его фигуру. Мелькали только подбитые кожей задники валенок. Я присмотрелся к его ружью, обычная тульская "вертикалка". Непонятно, как он умудрился так быстро ее перезаряжать, ведь там, на поляне, едва ли за полминуты, он выстрелил раз восемь.   
  Дорога вильнула в сторону и, скатившись по склону, уперлась в струганные ворота. Домик был небольшой, но капитальный, недавно перекрытый  железом.
- Оля у нас гости! - громко оповестил хозяин невидимую хозяйку и, указав мне на крыльцо, сам направился к приземистому сараю.
  Хозяйкой была  молодая женщина. Она встретила меня на крыльце, протянула веник, обить валенки, и с опаской покосилась на фотоаппарат. Раздевшись в сенях, я осмотрелся. Здесь пахло сеном, по стенам висели связки из сушеных трав, и пахло смолой.
- Вы случайно не журналист? - неожиданно спросила меня хозяйка, проводя в комнату.
- Нет, - ответил я, прикладывая ладони к теплым кирпичам русской печь. - А вы не любите журналистов?
- Вы сказали, нет, этого достаточно, - прервала тему хозяйка. - Садитесь сейчас выпьете чаю.
- А разве хозяина не подождем? Я к стати не представился, Сергей.
- Ольга.
- А как зовут вашего мужа, мы по нелепости не познакомились?
- Мы не женаты, - с неожиданным для столь простого вопроса волнением ответила Ольга. - Он мой брат. Его зовут Клим. Он вернется позже, работа.
- Так он охотовед, - обрадовался я.
- Лесничий, - поправила Ольга, расставляя на стол пузатые чашки с ароматным чаем.
  Я решил подкрепиться, прежде чем продолжать разговор. Чай пах летом и втягивая витавший над чашкой ароматный парок, я осматривал жилище Клима. Здесь не было ничего примечательного. Традиционная деревенская обстановка, аккуратно и чисто, заботливая рука хозяйка усматривалась в каждой мелочи. В стоящей на столике корзине с рукоделием. В примостившемся в уголке кресле. Но хозяйка смотрела на меня как-то странно, напряженно. И это поведение хозяйки было мне непонятно. Я не знал о чем с ней разговаривать. Оставалось тянуть чаек и ждать, когда она сама не выдержит молчания. Казалось, что внутри этой женщины шла какая-то борьба. Словно ей необходимо было защитить некую свою тайну, и в тоже время хранить ее не было никакой возможности. Понемногу это стало передаваться и мне, в голове зачем-то всплыли сцены из западных триллеров. Но в отличие от хозяйки я не мог дальше оставаться в таком положении.
- Знаете, Ольга, - начал я. - Я вам даже завидую. Живете на природе, свой дом хозяйство. Ни суеты, ни городской беготни.
- Да у нас здесь тихо, - ответила хозяйка.
- И не страшно?
- Он вовсе  опасен, - неожиданно выпалила она.
- Простите?
- Ох, господи, -  простонала она.
- Я что-то не так сказал? - настороженный  этим всплеском эмоций спросил я.
- Нет, все в порядке, это я не должна была начинать, - быстро заговорила Ольга. - У нас редко бывают гости. И если Клим кого-то приводит, то сильно рискует. А  у меня никого на свете больше нет. Раньше он был осторожнее, но когда не стало папы, он стал менее осмотрительным.
- Я что-то не совсем понимаю, - прервал ее я. - Вы от кого-то прячетесь?
 - Вы только не подумайте, Сережа, он не бандит  просто не такой как все.
- Да я ничего такого не заметил, - поспешил я успокоить хозяйку. - Да и после того как он меня от волков спас я его должник.
- Если вы поклянетесь никому не рассказывать, я вам о нем расскажу.
  Увлеченный атмосферой этой детской игры в секретики и близостью некой тайны я поклялся.
- Мой отец работал в местном лесхозе, - начала Ольга. - Однажды случилась сильная гроза, и начался лесной пожар, отец с мужиками работал на тушении. Они спускались с вертолета, тушили низовые пожары взрывом. И во время одного из таких десантов отец нашел Клима. Совсем маленького.
- Как это нашел?
- Взрывам выворотило корягу, а под ней оказался Клим. Отец его подобрал и выходил. С тех пор  он живет с нами, помогает, он хороший, не пьет, только  неосторожный. Я понимаю ему здесь скучно, там у них наверное интереснее.
-У них?
-Ну, там, откуда он пришел, - ответила Ольга. 
  Она хотела продолжить, но дверь в сени отворилась, и в комнату вошел Клим тот, кого по прошествии многих лет я назвал Арахнидом. Передо мной стоял человек-паук. Он опирался на четыре ноги, а обе пары рук скрестил на груди. Завороженный этим зрелищем я едва не выронил чашку. Клим улыбался своей прежней улыбкой. Он был в просторной домашней одежде и выглядел совершенно естественно
- Вижу, вы тут неплохо сидите, - сказал он, усаживаясь напротив меня и наливая себе чаю, при этом одновременно накладывая сахар.
- Вот так вот, - склонилась Ольга.
- Ну, полно тебе, - с нежностью в голосе сказал Клим и потрепал Ольгу за плечи. Что ж поделаешь. Не мог же я его на съедение волкам оставить. У нас так не принято. Не по-людски это.
- А вдруг кто прознает? Вдруг Сергей проговориться.
- Сергей? Ах да мы же не познакомились, - Арахнид протянул мне руку. – Клим!
 Я пожал ему руку и убедился, что она ничем не отличается от человеческой. Ольга встала и заторопилась на кухню, оставив меня с хозяином наедине.
- Ты как относишься к стопке для аппетита? - неожиданно предложил Клим.
- Давай! -  усмехнулся я.
  Где-то в глубине я осознавал всю абсурдность ситуации и силился себя ущипнуть. Но вскоре оставил эту идею, поскольку щипать пришлось бы за собственный мозг. Прогулка в лесу закончилась встречей с этим невиданным и невероятным существом.  У Клима не было логического объяснения его вообще не должно быть на свете. Но он был. Он спас меня от неминуемой гибели, а теперь угощает меня самогоном в собственном доме и улыбается как другу. Мне, по сути, первому встречному.
- Слушай, я так не могу, - отрезал я, когда пятьдесят грамм растеклись по телу, придавая неожиданную гибкость сознанию. – Расскажи, кто ты такой и как сюда попал.
- Ценю прямоту, - одобрительно кивнул Клим, но принялся молча есть.
   Все время пока мы сохраняли паузу, Ольга стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела на нас каким-то непонятным взглядом присущим только русским женщинам.  Поужинав, Клим захлопал себя по карманам, не столько в поисках папирос, сколько намекая мне, что разговор лучше продолжить не здесь.
  В сенях было приятно прохладно и свежо.  Клим прикрыл дверь и сел на лавку, папирос у него не оказалось и, втянув полной грудью аромат сеней, он заговорил.
- Хорошо у вас здесь, буду скучать.
- Улетаешь, - догадался я.
- Не это главное, - ответил Клим. – Жизнь она странная штука, даже не смотря на мое здесь присутствие. Я тут вроде как в ссылке.
- Натворил что? -  прищурился я.
- Просто родился, - усмехнулся Клим. – Здесь я лесничий, дома наследник трона, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
- Понятно! И теперь пришла пора возглавить своих сторонников в борьбе с дядюшкой-самозванцем.
- Надеюсь, что не придется, - рассмеялся Клим. – Все проще, наследник трона удаляется на планетку вроде вашей, где он неминуемо становится этаким изгоем и, если ему удается выжить, то милости просим на трон.  Вот мой отец вообще жил среди пещерных слизней.  Которые, к тому же, еще и воевали между собой за обладание «тривасом».
- Это что?
- А хрен его знает, отец и сам не понял.
- Значит, ты тут курс молодого монарха проходишь?
- Скорее  это дает возможность посидеть, подумать,  может, что понять, во вселенной много полезных вещей, взять, к примеру, вашу любовь. Но корабль, который должен меня забрать, уже неделю стоит в лесу.   
- А она знает?
- Нет! Не знаю, как ей сказать.
  Странное дело мы с ним были едва знакомы,  а сидели и болтали, словно дружили с детства.  Словно какой-то внутренний свет исходил от этого странного существа.
- Так что думаешь делать?
- После смерти папы у нее, кроме меня, никого не осталось. Она по образованию врач, училась в Москве, что-то у нее там с любовью не заладилось – вернулась. Она гордая и ничего не рассказывала, но по сему видно, что обидели ее там крепко.
- Так что ты от меня хочешь?
- Вот письмо, - Клим вложил мне в руку конверт. – Его нужно отправить на ближайшей почте.
- Прости за наглость, но что там?
- Я ей кое-что оставил.  Ей хватит на всю жизнь.
- Так отдай ей прямо сейчас. Зачем сложности?
- Так, она не возьмет. А, получив письмо, ей придется ехать по указанному там адресу. А там ей не дадут сделать глупость.
- Почему ты решил, что она сделает глупость?
- Ну, по крайней мере, ей все грамотно объяснят. Обещаешь!
- Заметано, – ответил я. - И когда ты улетаешь?
- Через три дня. Скажу, что иду на дальнюю заимку на три дня. К тому времени как раз придет письмо.
  Так закончился наш разговор. Ольга постелила мне на лавке. А утром Клим вывел меня на тракт, ведущий в деревню. Прощаясь с Арахнидом, я спросил, почему он решил довериться  именно мне.
- Если ты меня обманешь, значит, я ничему не научился, - странно прищурясь ответил он, а потом добавил. -  Да тогда и учиться ничему не стоило.
  Я не стал просить разъяснения  и зашагал по тракторной колее. Лес хранил безмолвие. Скрип снега под ногами был единственным звуком, нарушавшим его покой. Но и он бесследно терялся в запутанных коридорах этого снежного дворца. Пару раз мой путь пересек звериный след, но я не свернул с дороги, а скоро впереди показались крыши домов. 
  На расспросы друзей я отмолчался. А баня и шашлыки отвлекли нас от этой темы. По дороге домой я бросил письмо в почтовый ящик в ближайшем почтовом отделении. И больше никогда не возвращался к этим событиям.
  Потом водоворот жизни унес память о том событии. А со временем я сам стал сомневаться с том, что это вообще произошло в моей жизни. И я бы окончательно уверовал в это, если бы не украшающий мой кабинет волчий хвост.