Как казак жену из роддома забирал

     Отправил как-то казак жену в роддом, и, понятное дело, загулял. Тут, кстати,  и  брат  жены подошел. Дня три отмечали родственники  радостное событие. Просыпаются   они  раз,  в  незнакомой   комнате,  кругом   беспорядок,   на   столе   грязная  посуда,  а  они  на   полу  на  каких-то тряпках   лежат.
-  Где  мы? -  спрашивает шурин.
-  Не  знаю,-  отвечает   казак.
И  тут вскоре прояснилось. Вылезает  из-под   тряпок   трясущийся, небритый  местный   алкаш   Манечка. 
-  Проснулись? Может,  похмелимся, -  говорит  он, - у  меня  со вчерашнего дня   одеколон   остался.
- Не! - закричали  в  один  голос  собутыльники   Манечки  и  быстренько  убрались с его двора.
- Вот  это  мы  допились, Федор, - говорит  брат   жены, -  не  помним,  как  к Манечке   попали.
-  Давай  по  пивку,  что ли? -  предлагает   Федор  шурину.
   Стали  они  шарить  по карманам,  а  там  ни  копейки.
-  Ладно, -  говорит  Федор, -  пойдем  в  ларек.  Я  под  запись  возьму.
А в  ларьке  им  говорят:
-  Вы  что,  ребята?  За   два  дня вы  и  так   на  тысячу   рублей  набрали.
Идут  казаки  возмущаются:
- И  когда   мы это успели? 
Зашли во второй ларек, а там  они записаны еще на семьсот рублей.
-  Пойдем к теще, - предлагает  Федор, - позычим у  нее  тысячи  три. И жену из роддома  привезти, и на похмелку хватит.
Идут казаки, головы почесывают. Посмотрела  теща  на  зятя и  на сынка да  покачала головой:
-  А  вы знаете, что вчера из роддома звонили. Сын у тебя, Федор, родился. Через три  дня забирать, а  вы, бисовы дети, пьете не знамо где. Но все же, ради такого случая, заняла она зятю деньги.
-  Ты, Ванька, долг в ларьки, пополам со мной будешь отдавать,- заявил  Федор.
-  С  какой это радости? - возмутился  шурин, - У него сын родился, он угощает, а я платить должен? Да если б не ты, то я, может, вообще б не пил.
Чуть не поссорились  родственники и решили, что Федор отдает долг в один ларек, а Иван в другой, где долг поменьше. Идут они, головы почесывают.
-  Слушай, Ваня, что это у меня  так  голова чешется?
-  И  у меня,- говорит  Иван,  и их взгляды  встретились.
Примчались они домой и давай головы  гребешком  вычесывать, а оттуда вши как посыплются.
-  Ну, сука  Манечка, наградил,- выругался Федор.
- Я знаю что делать,- говорит Иван,- их нужно утопить. Засунуть голову в воду, они и захлебнуться. Набрали казаки полное корыто воды, засунули туда головы, один нос торчит, и ждут, когда вши захлебнутся. С полчаса сидят, уже и спины затекли от неудобной позы. Наконец, вытерли головы и стали ждать результата
-  Вань, а все равно чешется, - жалуется  Федор.
- И у меня, - отвечает шурин.
- Надо их соляркой душить,- предлагает Федор,- намажем волосы и замотаем тряпками, вот они и задушатся.
Сказано, сделано. Сидят они, как два мусульманина, на голове чалма, а из-под нее солярка течет.
-  Ой, Федор, не могу! - кричит Иван, - они мне скоро голову сгрызут.
-  Терпи казак, атаманом будешь, - отвечает Федор, а сам готов голову себе разодрать. Часа два терпели казаки. Первым не выдержал  Иван, а за ним и Федор, бросились мыть головы. Долго мылили, а волосы не промывается.
-  Что делать будем? - спрашивает  Иван.
-  А, была, не была, - махнул рукой Федор, - брей наголо.
-  Действительно, - соглашается  Иван
И вот, сидят они, как два болванчика, любуются.
-  Ты, Вань, на тибетского монаха похож, - говорит Федор.
-  Зато ты – на пятнадцатисуточника, - отвечает Иван.
-  А ведь точно, так и подумают, - спохватился  Федор, - смотри, морды у нас загорелые, а лысины белые. Где-то у жинки был тональный  крем.
Стали они пробовать втирать крем.
-  Не, это не то,- проговорил Федор,- лысина блестит, как будто маслом смазана,  и липкая какая-то.
-  Надо на солнце подержать, - предлагает Иван.
-  А они загорят к тому времени, как  жену из роддома забирать?
-  Да за день загорят,- убеждает Иван.
И вот, усевшись на самый солнцепек с холодной бутылкой пива, чтобы солнечный удар не хватил, казаки стали ждать, когда загорят у них лысины.
-  Слушай, Федя, у меня еще не загорела? - через каждые полчаса спрашивает Иван.
-  Не, - отвечает  Федор, - только чуть-чуть покраснела.
К вечеру Ивану стало плохо. Его даже стошнило.
-  Слушай, Ваня, - признался Федор, - у меня так голову печет.
-  Неудивительно,- усмехнулся Иван,- она же, как помидор красная.
-  Посмотри на свою, - обиделся Федор, - у самого не лучше.
-  Нужно кефиром намазать, чтоб не облезла, - предлагает Иван.
 Кефира  в доме не оказалось, но была сметана, правда скисшая, но Иван заверил, что это даже лучше, будет сильней эффект. Наверное, мухи слетелись со всей станицы, чтобы отведать сметаны на  лысинах Ивана и Федора.
-  Может побрызгать голову дихлофосом? - предложил Иван.
-  Тогда ты сдохнешь быстрее мухи,- отмахиваясь от назойливых насекомых, ответил Федор.
-  Все, хватит, - не выдержал он натиска мух, - промываем  головы.
Утром у казаков появилась новая проблема: мало того, что начали появляться колючие волосы, да еще и шкура на голове покрылась мелкими пупырышками.
-  Ваня, у меня кажется, кожа на голове облазит, - пожаловался Федор.
-  Посмотри на мою, - простонал Иван, - завтра жену забирать, а у меня не голова а бритый ананас.
-  Я знаю, что делать,- решительно заговорил Иван,- у меня есть знакомая парикмахер, мы у нее парики возьмем.
В назначенный день, Федор с Иваном, с цветами, подъехали к  роддому.
-  Тебе не кажется, что ты странно выглядишь? - спросил Федор Ивана, - голубенький паричок и черные усы.
-  На себя посмотри: рыжий парик и черная щетина.
-  Надо было, все-таки побриться, - вздохнул Федор, трогая щетину.
     У больницы  медперсонал подозрительно посматривал на странную парочку с длинными  крашеными  волосами. Медсестры вывели жену с младенцем на руках.
-  И  кто ваш муж?- спросила одна из медсестер, подозрительно поглядывая на парочку с цветами.
-  До  роддома был этот, - показала она на Федора,- а теперь и не знаю. Может, он теперь его муж, - кивнула она на Ивана.