День предпринимателя

От шоколадного пирожного Валентин Назарович отламывает половину и склоняется с протянутой рукой под стол, где неслышно угнездился бультеръер Ефимка.
— На, – разрешает хозяин, – чавкай, мужчина!
Кобель рывком хватается за кусок, несколько движений челюстей отправляют еду в утробу. И снова, оловянным взглядом, следит он за хозяйской рукой, такой белый и куцый, как поросёнок.
— Му-у-ужчи-и-ина! – нараспев гордится Валентин Назарович. Ефимка покручивает кривым поросячьим хвостиком.
Приятно отвлечённый вознёю с псом, Валентин Назарович продолжает говорить:
— Считают меня новым русским только за то, что я хочу заработать денег, а не сидеть, как они, в грязи! – с искренней обидой возмущался он, выплёскивая в нержавеющую мойку опивки кофе и отправляя на дно чашку. Мыть же её времени нет да и не хочется, как некогда завести ему и детей. Обыкновенный таракан по-свойски обходит заморскую мойку верхом и браво шевелит усами, не стесняясь светом дня. Он так омерзителен, что Валентин Назарович не может его убить и торопливо отворачивается.
— Это они завидуют, – утешала жена Надежда. – Каждому чужое везение, как игла в глаз.
— Ленивые, подлые, – перечислял Валентин Назарович, – так и норовят украсть. И я знаю, кто ворует! – возвысил он голос. – Но только как его, дурака, прогнать, когда придёт такой же? Ладно, пусть воруют, гниды, но ведь не охапками, чёрт их задери! Совсем на шею мне сели, проходимцы... Я честно стараюсь, развожу дела, а они и пальцем не пошевельнут, если будет плохо. Когда работают, так и не видать их, а деньги получать – шум и гам!
Халат мигом заменяется спортивным трикотажем и вот выбритый, надушенный делец покидает дом.
Затворив добротную металлическую дверь, дополнительно укреплённую гаражным навесным замком, Валентин Назарович, гадливо поджимаясь, проходил галерею, где висело мокрое бельё соседей, по-молодому перескакивал крутые ступени узкого подъезда и, слегка разогнавшись, рысцой приближался к своему новенькому "Форду". Машин он не долюбливал, но, поддавшись общественному мнению о непременном автомобиле начальства, взял и купил. Хотя, по его подсчётам, выходило денег на поездки много больше, чем раньше на такси. Но имидж стоит жертв и делец мирился с неизбежным ремонтом и заправкой.
Он едет в свой офис. Офис — несколько помещений, в первом из которых сидит бухгалтер и там наведён евро-ремонт, во втором и третьем помещении склады купленного товара. Перво-наперво необходимо проверить, всё ли на месте. И сегодня Валентин Назарович недосчитался двух-трёх ящиков.
— Всё воруешь, – укоризненно кивая, обратился он к своему сотруднику Мише Кречету.
— Это наша святая обязанность! – стиснув порыжелыми зубами недокуренную финтифлюшку папиросы, осклабляется Кречет. – Да ты не боись, Назарыч: больше, чем надо, не унесём!..
— Ну вот что, Мишка, когда-нибудь ты попадёшься и будет худо! Что лыбишься? Ведь я же тебе оставляю с каждого привоза по ящику, плюс премиальные за сверхурочные... Ммм?!
— Ох, пропадёте вы, воришки колхозные! – и хозяин брезгливо опускает уголки рта. – Вам сколько ни плати, всё равно воровать будете, позорные совки!
Он уходит, а Кречет обидчиво размышляет ему в спину:
— А если не нравится, поди, других-то получше найди! Тут не спишь над вашим-то добром, стережёшь, считаешь, сортируешь... гавкать ты мне ищщё будешь! Начальничек... Стреляют вас сейчас, как уток!
Чтобы успеть за конкурентами и удержаться наплаву, Валентин Назарович ездит целыми днями по конторам и офисам, читает прайс-листы и выбивает годный для перекупки товариществу товар. Порывисто сигналя, сиреневый "Форд" лавирует в гусенице осторожных автомобилей. В прохожем, за руку ведущем ребёнка, делец узнаёт Тараса. Когда-то они работали вместе и вместе терпели соцсоревнования, и потому "Форд" примыкает к бордюру и, как всегда, бегом здоровается Валентин Назарович с Тарасом, чешет голову ребёнка:
— У-у-у, му-у-ужчина!
— Ты где сейчас? – дружески прихватив Тараса за обшлаг пальто, полюбопытствовал он. – Всё там же, в ремонтном?..
— Да нигде. Вот только что уволился из управления. Дома сижу.
— А что так?
— Дак воруют! Со страшной силой воруют!.. А я отвечай, потому что мастер. В тюрьму неохота попасть.
— Слушай, – быстро поразмыслив, попросил Валентин Назарович, – валяй ко мне. У меня каждую неделю пятьдесят баксов получать будешь, только присмотри за моими воришками, а то я уже устал проверять там каждый раз: мы с тобою свои, разберёмся если что. А?
— Это можно, – радуется бывший мастер ремонтно-строительного управления.
На том и условились.
Часто Валентин Назарович не мог уснуть сразу и его разгорячённой головой проверялись цифры доходов и расходов, суммы налоговых издержек. Вздыхая, он поднимался тогда из постели и, сгорбившись, вычислял тут же на тумбочке калькулятором, сводя концы с концами, так как своему бухгалтеру он не верил, а держал его для приличия, как все. По этому поводу он приговаривал знакомым дельцам: "Дружба — дружбой, а денежки врозь!" – и знал, что пока он держит финансовую сторону дела в своих руках, товарищество будет крепко и неподвластно влияниям извне.
И также стоит просчитать сделку сейчас, покуда не догнал машину до продавцов.
— Пятьсот пятьдесят четыре, делённое на пятнадцать, минус подоходный налог, делённый на одну вторую, – шептал за рулём Валентин Назарович, – двадцать пять баксов налево, итого... – в глазах до отчётливости крутилась шарада цифр, заслонив видимую в плоскую прорезь окна дорогу, а тут ещё смотри за пешеходами и обгоняющими его автомобилями.
— Итого... Итого...
Цифры всё не желали складываться и делиться и вот тогда человеческий мозг, перегруженный усилиями, сдал. Руки совершили какие-то незаданные движения и ко всему прочему отказал тормоз. Впереди дожидались красного света и Валентин Назарович, забыв о ручном тормозе, продавливал сведённою ногой рычаг, когда руками отчаянно крутил руль. У дороги шли спокойные люди и последние впечатления внешнего мира остались в виде зонта, вяло обвисшего над торговцем мороженного. "Почему зонт?" – удивился автомобилист и глупая посторонняя мысль так и развивалась в потерявшемся сознании, а боковым зрением ума ощущалась яркая картина своей гибели через особенность безудержной езды, недопустимой в жизни.
Машина понесла, точно норовистый скакун, и металл, содержащий в себе съёженное от бессилия тело Валентина Назаровича, вбился бешеным тараном в другие автомобили. С собою Валентин Назарович погубил трёх человек, а ещё двое до неузнаваемости разбили себе лица о руль и лобовое стекло.
Вскоре после его смерти товарищество, управляемое теперь Надеждой, обанкротилось, и служащие ушли сами, грозясь судом за невыплаченные деньги. Служебные помещения разворовали до голых полов: таким его и выставили на аукцион. Появились уличного вида странные субъекты, требующие с неё старые долги мужа. Надежда обменяла квартиру и из трёхкомнатной съехала в однокомнатную. Прежних знакомых у неё не видать, все они настойчиво добиваются своего заработка и вежливо отказываются погостить, ссылаясь на чрезмерную занятость. От мужа остался чемодан одежды, предметы туалета, несколько серебренных брелоков и бультеръер Ефимка.
Михаил Кречет командует складами в морском порту.

22 января, 1999 г.