Дэмиен Херст. Химический Мессия

РАСТВОРИМАЯ БЛАГОДАТЬ ДЭМИЕНА ХЕРСТА

В истории Англии есть по крайней мере два Дэмиена, прославившие свои имена далеко за пределами родины предков. Одного звали Дэмиен Торн, он был повелителем темных сил и сыном аццкого сотоны – в извращенных фантазиях создателей фильма «Омен». Второй Дэмиен, как говорится, last but not least, – Дэмиен Херст, – гораздо более реален, но не перестает от этого быть почти до такой же степени скандальным.

Чтобы ты понял, насколько все серьезно, скажем только, что недавняя выставка серии работ Дэмиена Херста «Новая религия» в галерее «Триумф» проходила в Москве всего один день и в закрытом режиме. Чтобы обезопасить яркие и противоречивые работы художника от маргиналов и экстремистов, ставших в последнее время завсегдатаями московских галерей.

Марат Гельман, галерист:

Работы Дэмиена Херста – это попытка возродить тип деятельности, который называется «миссионерским». Дэмиен Херст делает мессианский жест. Элементы картин – наркотики, лекарства, ядерные взрывы – это все химия. Двадцатый век – это век физики, век химии, постоянно что-то летит, стреляет, кого-то отравили, что-то взорвали. Так же, как раньше проповедники принуждали аборигенов стать христианами, он говорит: вся эта химия – это же теперь ваша новая религия! Это действительно так, мы ведь все уже в химии по уши!

ДВА ПОРОСЕНКА

Сегодня Дэмиен Херст – признанный всеми художник-концептуалист, анфан-террибль, мастер шокирующих инсталляций и эстетических высказываний. Как и все, что находится на фронтлайне «современного искусства», его работы вызывают либо фанатичную любовь, либо ненависть, граничащую с желанием причинить автору телесные повреждения. Мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани категорически запретил Бруклинскому музею реализацию художественного проекта «Sensation» с участием работ Херста. Мотивируя это их опасностью «для социальных, моральных, религиозных и эстетических устоев общества». Категория опасности для нервно-психических устоев, видимо, подразумевалась настолько, что о ней даже не сочли необходимым упомянуть. Среди экспонатов выставки предполагалось разместить работы Дэмиена вроде «Маленькая свинка пошла на рынок, маленькая свинка осталась дома» или «Небольшое удовольствие, которое получаешь, когда понимаешь, что все и во всем понемножечку врут». Представляющие собой разрезанную пополам свинью и разделанную на двенадцать частей корову, маринованных в прозрачных баках с консервантом.

Дэмиен Херст:

Однажды ко мне в дом постучались полицейские. Сказали, что у них есть информация о том, что на меня готовится покушение. Хороший повод для того, чтобы твои предчувствия развились в паранойю. Одно время я даже подумывал о том, чтобы повесить пуленепробиваемые жалюзи, но через какое-то время понял, что мне на это начхать. В конце концов, это всего лишь мода, а она приходит и уходит.

Юный Херст почти сразу же проявил склонность к рисованию на любых доступных поверхностях. Сам он говорит, что в процессе рисования мама постоянно подкладывала ему новые листы бумаги, когда он говорил, что закончил рисунок. Подобно Гегелю, учитель которого не нашел в нем наклонностей мыслителя, Херст получил «неуд» за школьный курс искусства, а от Дэмиена-студента отказались два художественных колледжа подряд. Однако, с упорством, достойным лучшего применения, Дэмиен в 1985 году получил место в художественном колледже Голдсмита и закончил факультет изящных искусств. Словосочетание «изящное искусство» было понято абитуриентом своеобразно.

Дэмиен Херст:

То, что я делаю – это не противоречиво, а впечатляюще! Я критически отношусь к тому, чтобы устраивать сенсации ради самОй сенсации. Искусство должно производить впечатление, вызывать вопросы, но я не хочу, чтобы люди избегали того, что я делаю. Мне просто хотелось бы зацепить их и заставить подумать об увиденном.

Молодой художник бойко проучаствовал в нескольких выставках, некоторые из которых он курировал сам. Например, «Заморозка» или «Современная медицина» 1988 и 1990 годов соответственно. Ранний Херст – это торжество заспиртованной плоти, пост-апокалиптический натюрморт. «Внутри и снаружи любви» – сотни тропических бабочек, заживо приклеенных к холсту. Мухи, кормящиеся разлагающейся коровьей головой в кубе из стекла и металла под названием «Тысяча лет». К этому времени вокруг харизматической фигуры Херста собралась тусовка единомышленников, чуть позже ставшая известной под именем YBA – «Молодые британские художники». Ее участники, такие, как Джек и Динос Чэпмены или Трейси Эмин, вполне разделяли вечный слоган молодых радикалов: «Долой старое искусство, грязное, как стена у дома терпимости!» Творения YBA-совцев – издевательские коллажи людей с изуродованными гениталиями или кровать, усыпанная презервативами и пустой стеклопосудой, – неожиданно обратили на себя внимание рекламного магната Чарльза Саачи. Который и занялся продвижением молодых талантов с энтузиазмом прожженного бизнесмена. Время показало, что он поставил на правильную лошадь.

Артемий Троицкий, критик:

Трактователи месседжа картин Дэмиена Херста на самом деле разбираются в искусстве лучше, чем он сам. Художник делает что-то, что ему нравится, а потом находится масса глубоких искусствоведов, которые придают этому характер сакрального творчества. Я однажды ужинал с Дэмиеном в ресторане «Аптека», который он оформлял – очень веселый парень, совершенно нормальный, без патологических отклонений. Я думаю, что он значительно менее серьезно относится к своему творчеству, чем те, кто о нем пишет и те, кто его покупает.

АКУЛА ПЕРА

Знакомство с Саачи стало первым шагом в цепи событий, сделавших из Херста самого богатого художника Британии. Галерист приложил массу усилий к возгонке аукционных цен на продукцию молодых экстремистов, сделав их не только популярными, но и высокооплачиваемыми. В 1991 году, при финансовой поддержке Саачи, Дэмиен сотворил свой самый известный и скандальный обже д’ар – поместил умерщвленную тигровую акулу в бак с формальдегидом и назвал объект «Физическая невозможность смерти в сознании кого-либо из живущих». Данное высокохудожественное произведение позволило Херсту войти в шорт-лист художественной премии фонда Тернера. Правда, саму премию в двадцать тысяч фунтов и звание самого радикального художника Англии в придачу Херст получил только четыре года спустя – за работу «С глаз долой, из сердца вон», в которой фигурировала овечья голова в формальдегиде. Мастер и здесь остался верным себе. А заспиртованная акула в собственном соку впоследствии была продана коллекционеру Стивену Коэну за двенадцать миллионов долларов и размещена в Нью-йоркском музее современного искусства MOMA.

Дэмиен Херст:

Просто удвойте цену, и тогда придут покупатели. Просто нарисуйте еще несколько нулей на ценнике. Я всегда так и делаю.

Девяностые годы стали для Херста временем творческого подъема. Он уже мог позволить себе делать все, что угодно. Фэны благоговейно приобретали принты, не размышляя всерьез над тем, что именно маэстро хочет сказать им свой новой работой, или же просто демонстрирует свое чувство юмора. Следующей находкой художника стали серии картин из точечных и закручивающихся цветовых пятен, названных по именам синтетических наркотиков – «ЛСД», «Опиум» и «Валиум». Дэмиен успел попробовать свои силы по части скульптуры, создав четырнадцатитонную статую беременной женщины, правая сторона тела которой выглядела как анатомический препарат со всеми полагающимися физиологическими подробностями. От другой скульптуры Херста – встроенного в расчлененный труп огромного глаза, – не так давно вежливо отказался госпиталь Челси и Вестминстера. Несмотря на почтенную фигуру дарителя, которым был все тот же Чарльз Саачи и аукционную стоимость скульптуры порядка миллиона фунтов стерлингов.

Дэмиен Херст:

Когда я добивался успеха, помню, я был просто в бешенстве от того, что всякие люди ходили вокруг меня и долбили без остановки – чудесно, дорогуша, мы всегда знали, что ты будешь знаменитым, – а я хотел, чтобы эти дерьмоеды заткнулись! Думаю, в детстве мы все хотим радовать родителей, быть успешными. Я рано понял, что не хочу быть успешным. Особенно так, как это понимают другие люди.

Что интересно, история с акулой недавно получила свое продолжение. Экспонат начал портиться в прямом смысле слова: протухать. Поскольку экспонат за двенадцать миллионов баксов имеет полное право на пожизненную техническую поддержку, Херст через свою компанию Science Ltd. озвучил полную готовность заменить акулу на другую такую же. Выразив мнение, что идентичность произведения от этого совсем не пострадает, так как речь идет о концептуальном искусстве.

Марат Гельман, галерист:

«Новая религия» находится в другом пространстве, нежели христианство или антихристианство. Это скорее похоже на китайскую, японскую религии, в которых совершенно другая система координат, в которых все больше связано с предками. Но, безусловно, сам Херст, используя крест, используя элементы привычной нам христианской атрибутики, говорит нам тем самым, что для него это важно, для него то, что он делает, как-то с этим связано. Но как именно – выставка это не объясняет. Это остается разгадывать зрителям.

ПРИМИ КРАСНУЮ ТАБЛЕТКУ

Из бурных девяностых, прошедших, по словам самогО художника, в алкогольно-наркотических экспериментах, Херст вышел в некотором роде духовно переродившимся. Это, в первую очередь, проявилось в смене акцентов. Если раньше Дэмиена интересовали физиологические проявления жизни и смерти, то теперь он активно заинтересовался их спиритуальной компонентой. Единственное, что не изменилось – традиционное для Херста видение мира под атипичным углом. Прототипами экспонатов выставки «Новая религия» стали таблетки, шприцы и прочие медицинские прибамбасы. На алтаре новой веры Херст утвердил католический четырехконечный крест, облепленный пилюльками и мраморную копию таблетки парацетамола. Фармацевтические компании – создатели новой религии, в которой традиционные символы подменяются лекарствами. Фотокопии таблеток, названные именами апостолов и библейских святых цинично пародируют наивную веру в медицину как спасение от смерти и панацею от всех бед.

Дэмиен Херст:

В названиях лекарств заключена тайна. Прозак, валиум, ларгактил. Фармацевты сегодня создают религию – мы позаботимся о вас и вашем здоровье. Святой Ларгактил. Поклоняйся прописанным тебе лекарствам.

Вот еще одна история из жизни Дэмиена. «Когда я был маленьким», – рассказывает он, – «я понимал религию очень буквально. Но меня больше интересовали кровавые подробности библейских рассказов, нежели то, было ли все это на самом деле или нет». Это еще раз доказывает, что с возрастом у человека, по большому счету, меняются только размеры одежды и игрушек. Художник №1 по версии-2005 журнала «Art Review», Дэмиен Херст продолжает показывать нам отражения собственного видения мира, не отвлекаясь на мелочи типа достоверности и концептуальной глубины. «Иногда мне нечего сказать. Я часто сам бы хотел это обсудить». 

Александр Боровский, искусствовед:

По поводу происходящего я вспоминаю марксистский текст – «религия это опиум для народа». Эйфория – это и религиозный, и химический процесс в организме. И облатка причастия, и таблетка аспирина имеют между собой много общего, не говоря уже о том, что и религия, и медицина хорошо продаются. Херст – единственный из художников, кто с галлюциногенной наивностью проводит параллели между жизнью и смертью, религией и наукой. В первых проектах он использовал тексты SEX PISTOLS, и все потом говорили, что это тексты Херста. Есть опасность, что о библейских текстах будут говорить то же самое. Не говоря уже о дизайне таблетки парацетамола.

Журнал "Хулиган", январь 2007.