Новая жизнь. глава 4

Ночью остановился автобус в поселке Ядринском, высадил равнодушных пассажиров. И вот, Бенедикт  идет по этим местам, где прошла юность Альбины. Девчонка любила свою малую родину всей душой и часто зачарованно рассказывала Бену: о чистой атмосфере, о девственной природе, о звездном небе, – которые нельзя сравнить с шумным городским смрадом (и это оказалось правдой!). Альбина хотела, чтобы Бен приехал сюда, увидел все своими глазами, вдохнул свежего воздуха и, конечно, познакомился с родителями. Да, ее мечты сбылись, но при таких печальных обстоятельствах!..

Мать с отцом встретили Бенедикта как родного: ведь Альбина столько восхищенно о нем рассказывала; это был первый парень, которому дочь по-настоящему доверяла.
Альбина была единственным ребенком в семье, что еще больше омрачало горе родителей. Они, обычно такие веселые и оптимистичные, вмиг состарились. Мать то и дело безудержно плакала, отец – сутулился и как мог, утешал, приобняв ее, сидящую на стуле, сзади за плечи своими ладонями. Бенедикт же не находил себе места и, в конце концов, уединившись в комнате, где в детстве жила Альбина, взял свой сотовый и сосредоточенно начал набирать текст.

«Я здесь!» – шепнула девушка, легко ступая босыми ногами и почти не касаясь, пола. Она была облачена в белое одеяние, прозрачное и очень длинное. Ее точеная фигурка соблазнительно проступала сквозь струящееся платье. Она остановилась за спиной, тихо положила ладошку на плечо молодого человека.
Бен на мгновение оглянулся и привстал, желая так же дотронуться до своей возлюбленной.
«Нет! – вскрикнула Альбина. – Я боюсь!» – и она скользнула в комнату родителей. Дверь при этом громко скрипнула. Бен нисколько не удивился и продолжал нажимать кнопки.
Затем он отстранился, глядя в себя. Вспомнил друзей, родственников – их бестолковое сочувствие – и завершил стихотворение, сохранив его в памяти телефона.

Шлейфом пронесся вновь ее запах, ароматы: золотистых волос, цитрусовых духов, нежной белой кожи… и вмиг все исчезло. Пустота. Только свет ночной лампы у кровати. Бенедикт закрыл глаза, перед ним всплыл опять образ Альбины: такой наивной,  с открытым доверчивым взглядом. «А эта милая комната полностью отражает ее характер, – размышлял Бен, обходя вокруг детскую. – Вот Барби в свадебном платье. Наверное, совсем недавно шила… Мечтала о счастье», – и сердце его упало. «А вот книги какие-то на полке», – и Бенедикт вынул сборник стихов Н.С. Гумилева. «Да, она такая и была: своеобразная, искрящаяся натура! Почти «экзотика» в наши дни. Потому любила эти стихи, отображающие саму ее сущность», – думал Бен. В эту ночь он не заснул: все вспоминал Альбину, ее нежные ладошки, которые горячо сжимал, когда они ходили вместе по Ахинску.