Случайная любовь

Она поднимается по лестнице. Мрачное выражение лица. Уголки губ опущены. Глаза тоже. Смотрит себе под ноги, обходит людей, не поднимая головы. Видит только ступеньки и человеческие ноги. Они  в мужских ботинках, изящных туфельках, пляжных сланцах, кроссовках. Взглядом натыкается на группу мужчин, стоящих на лестничном пролете и оживленно беседующих между собой. Один из них немолодой и статусный, трое остальных слушают его с вниманием и сосредоточенным почтением. В этот же момент один из внимающих мэтра поворачивает голову и видит ее. Она смотрит на него. Нервничает, не знает, куда деть глаза и руки. Краснеет. Останавливается. Его лицо тоже меняется. Он улыбается, кивает, показывая глазами, чтобы она остановилась и подождала его. Она, не понимая, смысла этих морганий, замирает в людской пробке, ее обходят, толкают, ворчат. Не обращая внимания на то, что мешает всем подниматься по лестнице, она неожиданно, совершенно контрастно к ее выражению лица, посылает ему воздушный поцелуй. Он радостно улыбается и показывает ей знаками, что хочет позвонить – характерно подносит ладонь к уху. Она мотает головой, отправляет ему еще один поцелуй. Он, продолжая улыбаться, повторяет свои «телефонные жесты». Она показывает на него пальцем, рисует в воздухе сердце. Улыбается. Какой-то необычной улыбкой – удивительно теплой, светлой, нежной, так смотрят мамы на своих малышей или художники на самые любимые свои полотна, с такой негой глядят на море в первый день отпуска, или на часы, неожиданно проснувшись в выходной утром с осознанием того, что можно еще спать до полудня. Он, увидев это, вздрагивает, обращается к мэтру, вероятно извиняясь, неловко кланяется, оставляет своих собеседников и прыжками несется в ее сторону.

- Привет! Почему ты сбежала? Я тебя чем-то обидел? Что-то было не так?
- Да нет, что ты! Все нормально.
- Я проснулся, а тебя нет. Я испугался, вдруг что-то случилось.
- Нет, все в порядке. Знаешь, я проснулась, и как-то стало дико неловко. Неловко от обстоятельств, при которых мы с тобой оказались вместе. Стыдно как-то.
- Почему ты меня не разбудила? Я бы тебя проводил.
- Ты так сладко сопел, свернувшись клубочком и будить тебя было жалко.
- Надо было растолкать меня.
- Да ладно. Я спокойно добралась. Правда, очень долго искала свой номер и ехала на лифте с пересадками.
- Я себе этого не прощу.
- Перестань. Слушай, я почти не помню, как мы шли с пляжа до гостиницы. Какие-то фрагменты отдельные.
- Мы шли медленно, держась за руки. Ты говорила, что устала и все время  просила, чтобы мы присели на скамейку.
- Мы, наверное, в процессе пути обнимались и целовались?
- Нет, что ты. Все было пристойно, мы просто держались за руки.
- Кажется, мне попадались знакомые персонажи.
- Да, ты с кем-то раскланивалась.
- О, боже…
- Все было достойно, не переживай.
- А потом мы пришли в номер……
- Ты была великолепна…
- Уверена, что нет, я не очень многое помню. Как порядочная девушка я должна спросить, а что было потом?
- Как настоящая порядочная девушка, ты была на высоте.
- Умоляю тебя, не говори.
- Все было отлично. Как ты провела сегодняшний день? Я тебя нигде не видел.
- Знаешь, я очень плохо себя чувствовала. Просто не могла оторвать голову от подушки. Я не напивалась до такого состояния со времен студенчества.
- Было очень плохо?
- Просто нечеловечески. Я думала, у меня взорвется что-то внутри головы.
- Бедняжка. Я тоже вчера перебрал. Говорят, мы танцевали восточные танцы в ресторане на обратном пути с ночного купания.
- Да?!!
- Ты тоже не помнишь? И я не помню. Думаю, что нас разыгрывают.
- Как стыдно…. 
- У нас прилетел шеф. Это значит, что я не смогу отойти от него ни на шаг до завтрашнего утра. А в 5 у меня самолет. Очень хочется бросить все это и прижаться к какому-нибудь мягкому плечу.
- Наверное, тебе нужно выспаться.
- Ты так считаешь? Мне надо бежать, шефа нельзя надолго оставлять без моего присмотра. Я должен записать твой телефон.
- Хорошо. Знаешь, ты совершенно потрясающий парень. Просто чудный.
- Это ты удивительная. Ты была просто великолепна. Я хотел тебе сказать…
- Умоляю тебя -  ничего не говори, - она закрывает ему рот рукой и продолжает, а он в этот момент целует ее ладошку, - с тобой было как-то удивительно волшебно. Это я и пыталась объяснить тебе знаками с лестницы.
- Спасибо тебе, - целует ее в ладошку, в запястье, потом в щеку и губы, не выпуская при этом ее руки из своей, - я позвоню тебе сегодня, как только освобожусь, только не уверен, что это будет рано.
- Не позвонишь, у меня села батарейка, а зарядник я, кажется, вчера потеряла.
- Поищи в номере как следует.
- Хорошо.
- Все я должен бежать. Ищи зарядник, я тебе позвоню, - еще раз целует ее и уносится, бежит, поворачивается, улыбается и машет ей рукой.

Она продолжает стоять, улыбаться, мешая всем подниматься и спускаться по лестнице. Сначала, смотрит ему вслед, потом отворачивается, подходит к перилам лестницы, наклоняется вперед, раскачивается слегка, держится за перила и смотрит вниз. Выражение лица какое-то невозможное. Таких лиц не бывает. Оно светится и сияет, в то же время на нем какая-то тень светлой печали, этакой медовой горчинки.

- Что ты здесь стоишь, Маечка? Хочешь прыгнуть вниз? - крупный, молодой мужчина обнимает ее сзади, и на этих словах звонко чмокает в ухо. Она вздрагивает, одергивается от поцелуя, как от пощечины, трет ухо, поворачивается к нему, - А, Влад, что ты здесь делаешь?
- Вообще-то живу в этой гостинице. Мы вместе летели, если ты не помнишь.
- Помню, конечно. Просто ушла в свои мысли.
- А что у нас с лицом? Съешь лимон, красотуля. С кем это мы вчера дефилировали по пляжу?
- А с кем мы дефилировали?
- Ха-ха. Ой, лиса. Ну ладно. Пошли на море. Я тебе звонил вчера. Ты совершенно по-хамски не брала трубку.
- Я не слышала, Владичек, прости.
- Ни за что. Только если пойдешь со мной на пляж.
- А что девушек приморских мы себе еще не склеили?   
- Ну почему, как раз нахожусь в процессе. Присмотрел себе двоих – просто песня, а не девушки.
- Ну а я-то тебе на пляже тогда зачем? В Тулу со своим самоваром поедешь?
- Да ну тебя. Ты, конечно, будешь девушек от меня отпугивать это факт. Но ничего. Я потерплю.
- Ха. Если кого-то присмотришь, делай мне «кхе-кхе», я буду отплывать от тебя подальше.
- Договорились.


**
- Алло! Ну, наконец-то ты ответила на мои звонки! Маечка, привет! Куда ты пропала?
 - Никуда.
- Что у тебя с телефоном?
- Потеряла зарядник на пляже. Прости.
- Когда ты прилетишь? Я соскучился.
- Завтра ночью.
- Тебе там хорошо?
- Наверное, да.
- Все, отдыхай, милая девочка. Пей вино и купайся в море. Я очень соскучился.

**
- Майя, Майя! Садись ко мне!
- Ром, у меня место в другом конце салона.
- Ничего! Я договорюсь с кем угодно, и мы поменяемся.
- Ну, давай. 
- Хочешь к иллюминатору? Проходи.
- Вообще-то не принципиально. Спасибо.
- Клево. Я так рад, что полечу с тобой рядом все три часа! Кстати, скажи, где ты была все эти дни? Нигде тебя не видел.
- Решила абстрагироваться от всех наших, и побыть в одиночестве.
- Ну, ты единоличница! Получилось?   
- Относительно!
- Что ты обычно делаешь в самолетах?
- Читаю.
- Что ты любишь?
- Довлатова, Аксенова. Обожаю Слаповского. Недавно открыла для себя Кундеру. А ты?
-  Я не читаю. Я же телевизионщик. Я вижу мир картинками.
- Вообще не читаешь? Никогда?
- Ну да. Я воспринимаю мир кадрами и планами. Средними, общими и крупными. Я смотрю фильмы. По три-четыре в день. Мне хватает.
- Не знаю…..я тебя не понимаю. Невозможно не читать. По-моему это естественная потребность организма.
- То есть ты такая читающая-читающая девочка?
- Ну да.
- Хочешь вина? Сейчас попросим у стюардессы.
- Я пас. Больше не могу.
- А я могу. Что еще делать в самолете и на море?
- Логично.
- Знаешь, мое предложение двухлетней давности все еще в силе. Я бы хотел, чтобы ты работала в моей студии.
- Спасибо, Ром. Приятно осознавать, что предложение еще действительно.
- Нет, правда. Приходи завтра в отдел кадров и оформляйся. 
- Ха. Какой ты решительный!
- А чего тянуть-то?
- Боюсь, что пока я не готова идти и оформляться.
- Думай. Я тебя всегда жду. Красивые девушки должны работать в кадре. Преступление, когда они хоронят себя на непубличной работе.
- Еще раз мерси. Хотя у меня пока нет особого желания что-либо менять. Но все может измениться.
- Вот! Поэтому давай к нам!
- Буду знать.
- Знай, я всегда о тебе помню. Ты потрясающе интересная девушка. И по-настоящему умная.
- Ром, а ты всегда, когда приглашаешь на работу потенциальных сотрудников, кладешь им руку на коленку, да?
- Извини, увлекся. Ты мне еще и как девушка нравишься. Я давно к тебе не равнодушен.
- Аа..
- А ты замужем?
- Нет.
- А была?
- Официально нет. Мы просто жили несколько лет с моим бывшим парнем вместе.
- Гражданским браком?
- Угу.
- Я тоже жил со своей третьей женой несколько лет просто так. Это, кстати, было  лучше, чем после официальной регистрации.
- Может быть.
- А почему ты с ним рассталась?
- Отношения имеют свойства себя исчерпывать, а любовь проходить. Когда понимаешь, что впереди нет ничего, становится пусто и плохо.
- То есть ты его бросила?
- Нельзя так категорично это утверждать. Все было сложнее, больнее и дольше.
- Ладно, если тебе больно не вспоминай.
- Мне уже не больно. Все давно прошло.
- Это хорошо.
- Конечно.
- А с кем ты сейчас?
- Не поверишь, с парнем.
- Ха. Ну, понятно. А сколько ему лет?
- А какая тебе разница?
- Ну, просто интересно.
- Сорок.
- Не фига себе! Он же старый! На пять лет почти старше меня. Зачем он тебе нужен?
- Ром, почему ты задаешь такие плебейские вопросы?
- Ну, прости-прости. А кто он? Я его знаю?
- Не думаю. Он, к счастью, не из нашей тусовки.
- Понятно. Ты его любишь?
- Ну, он же мой парень.
- Значит, не любишь?
- Что за выводы?
- Ты такая невозможно умная. С тобой, наверное, сложно?
- Да нет. Со мной легко.
- Это здорово. Значит, нам будет очень хорошо вместе – я тоже легкий человек.
- А с чего ты взял, что мы должны быть вместе?
- Ну как…мы же не зря оказались сейчас рядом – нас тянет друг к другу.
- Это, знаешь ли, особенность самолетов – ты всегда оказываешься с кем-то рядом.
- Ты язва.
- Нисколько.
- Девушка! Еще вина можно?! Спасибо! Нам два бокала, пожалуйста. Да. – Я очень хочу с тобой выпить.
- О, нет.
- Давай за то, чтобы мы удачно приземлились.
- Провокатор. Ну, хорошо.
- А ты хочешь детей?
- Да, конечно.
- А сколько?
- Сколько Бог пошлет. Хотелось бы двоих.
- А имена уже придумала?
- Да.
- Какие?
- Анечка и Дементий.
- Интересно.
- Да.
- Слушай, а ты изменяешь своему парню?
- Нет.
- А я представляешь, изменяю жене. Хочется же любви – чувств, страсти. А с ней одни обязательства и долги.
- Семья подразумевает обязательства.
- А хочется-то полета….
- Ром, тебе по рукам начать бить, чтобы ты перестал меня трогать?
- Ну, прости, безусловный рефлекс срабатывает.
- Как у собаки Павлова?
- Ага. Давай еще вина?
- Нет, мы уже начинаем садиться.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую. У меня в полетах обостренная интуиция.
- А ты ему правда ни разу не изменяла?
- Теперь уже не знаю, как отвечать на твой вопрос.
- Вау!!! Случился сочинский роман?
- Так я тебе и рассказала.
- Негодяйка! Ты мне уже изменила!!
- Тебе??? А при чем здесь ты?
- У нас же с тобой будет великая любовь!
- Потрясаюсь твоей уверенностью.
- Ты страстная и чувственная. Я это вижу.
- Третий глаз открылся?
- Сердце.
- Ром, давай без фанатизма. Вон уже огни нашего любимого города. Приземляемся. Так что настраивайся на домашние хлопоты и семейные обязательства.
- Ты злая.
- В чем?
- Обижаешь меня. Я тебя раздражаю, да? Надоел тебе за полет?
- Все нормально. С тобой было не скучно.
- То есть я тебе нравлюсь?
- Ты забавный. С тобой весело. Ремень пристегни.


**
Открывает дверь, входит, зажигает свет. В плаще проходит на кухню, включает плиту, открывает пакет с зернами кофе, засыпает в кофемолку. Мелет. Смотрит в окно. В одну точку. Методично крутит ручку кофемолки. Долго. Минут двадцать. Смотрит в окно и поворачивает ручку. Справа – налево. По часовой стрелке. Вздрагивает от телефона, который начинает вибрировать в кармане. Достает его, смотрит на панель. Не отвечает. Оставляет его гудеть на подоконник, подходит к плите, засыпает кофе в турку, заливает водой, и ставит ее на огонь. Возвращается в прихожую, берет чемодан, вкатывает его за ручку в комнату, ставит посередине. В огромной, пустой комнате в беспорядке стоят коробки, пакеты, ящики разной формы и цвета. Чтобы передвигаться в пространстве ей приходится перешагивать и огибать все эти вещи. Она ходит по комнате, словно по темному лесу – запинается, ударяется об углы и чемоданы, трет коленку. Из мебели – только угловой диван. Садится на него. Включает телевизор. Бессмысленно на него смотрит. Кофе пенится, выпрыгивает из турки, аромат наполняет всю квартиру. Она не шевелится. Не видит, не слышит, не чувствует запаха. На экране телевизора – клипы, яркие краски, громкие звуки. Музыкальный канал. За окном  - ночь. Звездное черное небо. Далеко внизу дорога, дома, огни, магистрали, мосты. Последний этаж. Она дышит на стекло. Целует запотевший островок. Еще раз. На окне остаются следы поцелуев. Резко разворачивается. Идет на кухню. Долго смотрит на выкипевший кофе. Берет турку и сливает его остатки в раковину. Идет в ванную. Прямо в плаще, джинсах и майке. Выходит через полчаса в халате. Идет в комнату. Расправляет диван, стелет белье. Садится на диван, смотрит в телевизор. Долго и бессмысленно. Не видя картинки и не понимая, что происходит на экране. Там все жизнеутверждающее и громкое. Выключает телевизор. Сидит в тишине. Слышит дикие вибрации телефона. Идет на кухню. Незнакомый номер.

- Алло. Да, Рома, привет еще раз. Ну, почти разбудил, да. Ничего. Да, все хорошо. Спасибо. Мне тоже было весело с тобой лететь. Правда. Нет, все нормально, ты забавный. Хорошо. Спокойной ночи. Да. Ладно. Пока.

Выключает телефон. Открывает аптечку. Судорожно что-то ищет. Флакон с валерьянкой оказывается пустым. Больше ничего кроме цитрамона и горчичников там нет. Выбрасывает флакон. Идет на балкон. Там стоят два ящика вина. Достает бутылку. Возвращается на кухню. Долго открывает вино штопором. Он соскальзывает, не входит, не вкручивается. С трудом она одерживает победу над бутылкой. Наливает в бокал. Идет в комнату, садится на диван, выпивает залпом, как снотворное, ставит бокал на пол. Гасит свет. Ложится в халате на постель, сворачивается клубочком.       

**
- Добрый день, коллеги!
- О, привет! Как слетала? Отдохнула?
- Море холодное, солнца уже мало, хотя я умудрилась сгореть. А вообще party для тех, кому за 50. Все наши старшие товарищи пили, активно тусили и с упоением долбились в десна. Жуткое зрелище.
- Что совсем все так плохо?
- Да нет. Были и интересные моменты. Планерка в 12.00. Увидимся.

**
- Ты знаешь, что летишь в понедельник в Курган, а во вторник чартером в Казахстан? И еще я аккредитовал тебя на встречу с немцами в правительстве в четверг.
- Ого. Теперь знаю. Представляешь, когда мы вчера приземлялись - у меня дико болели уши. Мне кажется это от бесконечных перелетов. И еще, по-моему, у меня изжога от самолетной еды. Ты не знаешь, как начинается изжога?
- Если бы у тебя была изжога, ты не спрашивала, как она начинается, поверь мне. Сегодня юбилей у главбуха. Не смей проигнорировать застолье.
- У меня вагон писанины. Куча текущего. И две прессухи.
- Без вариантов. Это твоя корпоративная обязанность. От тебя ждут сюрпризов.
- Чего???!!!!! Прыжков в мешках от меня ждут? Или танцев на столе?
- Я тебя предупредил. Не вздумай смыться.


**
- Прости, пожалуйста, что опоздала. У нас юбилей главбуха. Застолье в лучших традициях советских учреждений. Еле сбежала.
- Я заказала тебе филадельфию и глинтвейн.
- Спасибо тебе. Пью каждый день. Вчера даже в одиночестве. Перед сном один бокал в качестве снотворного.
- На море все пьют каждый день. Не терзай себя.
- Поздно, знаете ли, пить боржоми. Отвалились не только почки, но и девичья честь.
- Ух ты! Курортный роман?
- Роман ли? Эпизод. Но какой-то удивительный. Так не бывает.
- Кто он?
- Парень моей мечты. Теперь я знаю, как он выглядит.
- Все так серьезно? Ты нашла парня своей мечты?
- Да, нашла. И тут же потеряла.
- Ну и ладно. Забудь. Было и было. Знаешь сколько у меня было романов-однодневок?
- Случайные связи – не мой жанр. Он мне плохо удается.
- Ну, когда-то же надо начинать.
- Наверное.
- Ты мне не нравишься.
- Я себя ненавижу.
- Дура. Соберись тряпка. Пироговский ждет нас. Поедем в «Ультру».
- Зачем?
- Зачем ждет? Повидаться, потусить. Мы скучали по тебе, вообще-то.
- Спасибо. Я по вам тоже.

**

- Пропусти этого уродца. Теперь назад.
- Гоблин, куда же ты крадешься??
- Разворачивайся. Постоим здесь. Алле, Пироговский, у тебя семь минут, чтобы поменять наряд, мы уже внизу.
- Смотри, дяденьки писают.
- Им, наверное, в голову не приходит, что из машины за ними наблюдают девочки.
- Сейчас фары включу.
- Давай одновременно фары и просигналим.
- Они тогда не только писать будут!

**

- Привет, красотка! Много пила в Сочах? Прилично себя вела?
-Ой, нет, Пироговский! Совсем неприлично!
- Ну вот, отпускай тебя после этого!
- Наша девочка вляпалась в курортный роман
- Ну и нормально. Я всегда на море романы кручу. Это также естественно как плавать и пить там вино.
- Вино меня и сгубило.
- Я тебе всегда говорю, когда ты пьешь, рядом должен быть я, чтобы ты не наделала глупостей.
- Хорошо. В следующий раз буду брать тебя на всякие фестивали и форумы. Будешь отгонять от меня престарелых поклонников.
- Ха. Легко. Я буду твой бодигард.
- О, да. Если бы ты был со мной, ничего бы не случилось.
- Да.
- Пироговский, ты, что не видишь, что она в прострации. Майя, выйди из комы. Ты дома. У нас дождь, листья падают с деревьев. Осень. Лето не скоро. Море далеко. Все прошло.
- Да, все прошло.
- Сейчас мы поедем в «Ультру» и будем зажигать. Ты будешь со мной танцевать?
- О, да. Ночь напролет.

**
- Маечка, Маечка! Ты как всегда очаровательна. Бессонные ночи и перелеты на тебе не отражаются.
- Отражаются. Я становлюсь язвительной особой со скверным характером.
- Не верю. У нас еще полчаса до посадки. Пойдем выпьем кофе.
- Лучше бы эти полчаса потратить на сон.
- Это правда.
- Ты бы не прикидывался. Наверняка, дрых с десяти вечера.
- Нет, где-то в полночь уснул.
- А я домой только в четыре приехала. Приняла душ, переоделась, сварила кофе и опять в аэропорт. Интересно, соседи думают, что я проститутка, работающая все смены подряд?
- Ха-ха. Смешно. А как же сон?
- А сон в мои планы уже не вписался. Буду спать в самолете.
- Это правильно. По кофе и спать.
- От кофе у меня скоро остановится сердце.
- Этой потери мы не переживем.
- Как миленькие переживете.

**
- Что ты будешь пить? Вино?
- Лучше немного коньяку.
- Отлично. Устала?
- Да. Больше всего выматывает не работа как таковая, а ожидание. Даже самая тягостная и скучная заседаловка веселее бесцельно уходящего времени до ее начала.
- Это правда. Я уже давно жалею время на все. Даже на сон. С годами понимаю, как его осталось мало.
- Перестань. Что за пессимизм?
- Это реализм, моя милая девочка.
- Слушай, а зачем они поют, а? Хочется тишины и покоя. Может им денег дать, чтобы они замолчали?
- Это мысль.
- Интересно, а, сколько прилично в таких случаях давать?
- Думаю, чем больше дать – тем громче и активнее они будут радовать тебя своим творчеством. Так что сиди и наслаждайся.
- Меня может примирить с этой действительностью только коньяк.
- Конечно. Возьми лимончик. Маечка, тебе понравился Сергей из нового Интернет-издания?
- С чего ты взял?
- Твои разговоры о необходимости что-то изменить, желание уехать, возникшее у тебя в последнюю неделю, и какая-то беспричинная тоска. К тому же, я сидел за твоим компом. В яндексе у тебя набрана его фамилия. Когда мне нужно что-то найти я тоже пользуюсь поисковыми системами – но на него у тебя появилось 2895 ссылок. И ты всех их методично открывала. Я видел.
- Но тебе ведь тоже всегда кто-то нравится. Это нормальное явление.
- Безусловно. Вот сейчас мне нравится девушка с короткой стрижкой, сидящая за соседним столом. Посмотри, у нее интересное лицо.
- Да, в ней что-то есть.
- Ты обиделась на меня за что-то?
- Нет.
- Нет, серьезно?
- Мне не за что на тебя обижаться. Не знаю, что еще тебе сказать.
- Тогда не говори ничего.
- Хорошо.
- Слушай, а они вняли твоим импульсам и перестали петь.
- Да, я посылала им знаки.
- Что мы будем делать?
- А что ты предлагаешь?
- Я первый спросил.
- Так не честно. Я же девочка.
- Ладно, девочка. Пей коньяк.
- Какой вариант тебе нравится больше?
 - А тебе? - Я же первая спросила!!
- А старшим нужно уступать!!! Маечка, я приму любое твое решение. Не будем торопить друг друга. Я – тебя. Ты – меня.
- Хочешь, давай расстанемся прямо сейчас?
 - Нет. Время покажет. Давай жить дальше.


**
- Я все время себя преодолеваю.
- Почему?
- Потому что не могу вернуться к обычной жизни. Морально, не могу, понимаешь.
- Возьми себя в руки. У тебя все прекрасно. Нет смысла занимать себя пустыми переживаниями. Ты всегда говорила – нет человека – нет проблемы. Это твои слова! Ты всегда обосновывала невозможность случайных связей оставлять след в сердце.
- Потому что у меня их раньше не было. И я думала, что не стану придавать им никакого значения в будущем. Я не могла представить, что меня это тронет.
- Как тронуло – так и отпустит. Это не стоит выеденного яйца.
- Я знаю. Я с большой легкостью переживала разрывы со своими парнями, чем этот всплеск с чужим.
- Значит, все пройдет. Тебе же не 15 лет, чтобы влюбиться в первого мальчика, который поцеловал тебя.
- Да. Это как форс-мажор. Невозможно быть застрахованным от стихийных бедствий и катастроф.
- Это не катастрофа. Это просто эпизод. У тебя есть все, чтобы чувствовать себя счастливой. Зачем ты колупаешь мозг Сенечке? Он ни в чем не виноват.
- Виноват.
- В чем интересно? В том, что тебе вожжа попала под хвост?
- В том, что он есть. Нет, не дай Бог. Я хотела уходить от него, когда летела в Сочи.
- Ты дура?
- Да.
- Сейчас, надеюсь, не хочешь.
- Сейчас я не хочу вообще ничего.
- Хочешь, наверное, его увидеть?
- Не поверишь, просто хочу умереть.
- Перестань разбрасываться такими словами.
- Уже перестала.
- Я не верю, что ты могла влюбиться во время случайного романа.
- Я тоже. Так не бывает.
- Значит этого и нет.
- Это из плоскости иррационального. Никогда не знаешь, где тебя торкнет. Когда ты спускаешься по лестнице, в платье, на шпильках, уморительно прекрасная и дико нравящаяся себе и окружающим, ты же не думаешь о том, что можешь споткнуться и сломать каблук.
- Я все время в эти моменты, думаю, как бы не свалиться.
- А я не думаю!
- Надо думать, а то можно шею сломать.
- Вот я шла на шпильках и в длинном платье. Оно было такое, знаешь, с глухим воротником-стоечкой, но с голой спиной. И случайно, оступилась. Что мне делать, если это теперь болит и ноет?
- Не знаю.
- И я не знаю. Я не думала, что меня поймает. И как с этим жить? Меня поймало. Сильно. Я совершеннолетняя, свободная, белая. Я сама решаю, как и с кем мне быть. Но здесь, я просто винтик, которому показали отверстие, в которое нужно вкрутиться, и тут же это отверстие законопатили. Насовсем.
- Значит это не твое отверстие.
- Безусловно, не мое. Я это знаю лучше всех. Просто совсем не мое. Но чувства нельзя отключить. И мысли тоже.
- Выбей клин клином.
- Зачем? Я не хочу никаких искусственных событий. Вообще никаких.
- Ну, я не знаю, что тебе сказать. Ты сама все знаешь про себя и окружающую действительность.
- В этом-то и беда. Когда мне было лет 18, и я влюблялась, то спрашивала советов подруг. Долго рассуждала, размышляла, а что будет, если я сделаю это. А если – не сделаю? Подруги мне что-то говорили, чему-то учили и, исходя из этого, я действовала или не действовала. Сейчас я сама могу давать советы килограммами. И я знаю, как я это все переживу. Чем все закончится. Когда все пройдет. Я ВСЕ ЗНАЮ, понимаешь? Все про него и все про меня. Про самолеты, которые разминутся в воздушном коридоре и прочую мелодраматическую чушь. Но сейчас мне от этого не легче. Потому что меня зацепило. По-взрослому.
- Остается только ждать. Время лучший доктор.
- Да, я помню. А совесть – лучший контролер.

   

**
VIP-зал аэропорта. Она сидит у барной стойки. Рядом с ней мужчина лет пятидесяти. По взгляду, манере держать себя и надменно выражать мысли его можно принять за регионального чиновника. Или депутата. Они пьют кофе. Между ними лежит диктофон.

- Разработка проекта находится в стадии завершения. Этот документ объемный и емкий — он включает в себя практически все аспекты социально-экономического развития региона. В процессе работы мы сотрудничали не только с известными учеными нашего округа, но и с зарубежными партнерами, поэтому «выхлоп» от проекта должен быть серьезным. У нас есть принципиальное понимание того, куда мы двигаемся дальше, и это очень важно.

- А каким будет финансовый  «выхлоп»? Просчитывали ли вы возможную прибыль от реализации проекта?

- Сложно сейчас говорить о цифрах. Практически невозможно. Это стратегически важный для региона проект, и прибыль от его реализации будет не только финансовой.

- Надеетесь ли Вы вернуть деньги, вложенные в его разработку?

- Думаю, что мы сможем их «отбить». Но повторюсь, важность проекта – не в его стоимости. Его реализация крайне необходима региону.   

- Вы, Олег Анатольевич, настоящий дипломат – говорите много, не сказав при этом ничего. Спасибо за интервью.

- Вам спасибо, Маечка. Вы же понимаете, любое упоминание сумм вызовет волнение – это же бюджетные деньги.

- Я понимаю. Пойдемте, объявили посадку на наш чартер.

Мило и оживленно беседуя, они направляются в сторону выхода. Их окружают такие же чиновники-депутаты. Парни в костюмах, застегнутых на все пуговицы. Он открывает ей дверь, пропускает вперед. Все пассажиры автобуса, едущего по взлетному полю, между собой знакомы. Они переговариваются, шутят, отпускают комплименты  дамам. На взлетном поле холодно – летит мокрый снег, дует по-осеннему тоскливый ветер. Какой-то берущий за душу, принизывающий и высасывающий. Она поднимает воротник пальто, втягивает голову в плечи, будто прячется, съеживается. Смотрит в небо – холодное, черное, северное, звездное. Поднимается по трапу. Входит в салон. Быстро идет по салону, улыбается и кивает всем, кто к ней обращается. Уходит подальше от остальных пассажиров. В конце салона масса свободных мест. Целые ряды пустуют. Туда она и направляется. Снимает пальто. Садится у окна. Вытягивает ноги.

- Вы опять будете спать весь полет? Вас не будит и не ничего не предлагать?, - улыбается стюард.

- Наверное, уже не буду. Мне можно предложить кофе и какую-нибудь к нему сладость.
- Конечно.
- Спасибо. И спасибо, что не будили во время утреннего полета. 

Шум двигателя. Голос стюардессы. Она рассказывает, где и во сколько приземлится борт Туполев-154. Упоминает о заслугах командира экипажа и о количестве трапез, которые будут предложены пассажирам.   

Она открывает сумочку, достает пудреницу. Смотрит в зеркало. Убирает  обратно. Судорожно роется, что-то выискивая. Находит ключ, диктофон, три блокнота, штук пять ручек, визитки – свои и чужие, носовой платок, Довлатова карманного формата, маленький флакончик духов, и, наконец, о, аллилуйя!  – телефон. Смотрит на дисплей, а затем отключает и кидает его обратно в сумочку, сгребая туда и все остальное содержимое. Закрывает сумочку, ставит ее под кресло. Смотрит в окно. Там мелькают взлетные огни аэропорта, самолет медленно разворачивается, и постепенно набирает скорость. Она продолжает смотреть в иллюминатор, приближается к нему совсем близко. Прижимается к прохладному стеклу лбом. Отстраняется. Дышит на стекло, касается его губами. На стекле остается след в форме поцелуя. Улыбается.


***

Вечерняя автомагистраль. Неоновые вывески. Яркие огни. В потоке машин, стоящих в пробке, спортивное, серебристое авто. За рулем – мужчина. Темные волосы. Седина. Тонкие, нервные руки лежат на руле. Салон обволакивает мягкий джаз. Он устало смотрит вперед. Телефон, воткнутый в подставку на панели, начинает жужжать.

- Да, я слушаю. Добрый. Безусловно, мы поднимем этот вопрос на завтрашнем совещании. Все в порядке, вы не должны волноваться. Разумеется. Не за что. Всего доброго.

Ставит телефон обратно. Задумчиво смотрит на дорогу. Потом на телефон. Машина в пробке движется медленно. Ползет как гусеница. Он берет телефон, улыбаясь, ищет по поиску что-то. Вероятно чей-то номер. Находит его. Звонит. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети» - металлический голос, от которого он вздрагивает. Кладет телефон обратно и резко прибавляет газу, благо, что пробка, кажется, зашевелилась.