Домашний ленивец

Вечерело.  Свинцовые облака заволокли осеннее небо, слегка тронутое солнцем, свет которого едва пронкал сквозь плотную завесу.  Юра свернул в парк,  по аллеям которого усталый ветер порывами гонял опавшие листья.  Только что законченная работа оставила неприятный осадок. Выключив  мобильный телефон, он привычным движением положил его в передний карман брюк, и зашагал дальше.  Сколько же он здесь не был? Точно Юра не знал, и задумался:  последний раз он сюда приходил со Светой, в конце октября — им после этой прогулки едва удалось добежать до дома неподалеку, в котором тогда жили,  завидев одну из таких же  тяжелых туч. Тогда им повезло — закрыв за собою дверь подъезда, они услышали перестук холодных уже капель — сначала редкий, а потом все учащающийся, и уже сидя на кухне и попивая горячий, свежезаваренный чай, обнявшись смотрели на стену ливня, вставшую за окном. Вспомнив об этом, он ощутил тягучий укол горечи под грудиной; под ложечкой засосало, а шея напряглась.  Ну да что было, то прошло.
Юра шагал дальше,  вдыхая похолодавший воздух, в котором постепенно ослабевал неуемный смог большого города, и проступала сырость прелой листвы. Очередной порыв ветра принес холодной свежести, в котором веяло снегом. Заходя все дальше, Юра не обращал внимания на появлявшиеся под ногами пачки из-под сигарет и пустые пивные банки.  Справа открылось небольшое, засыпанное когда-то супесью футбольное поле с поржавевшими, без сетки, воротами;  превратившаяся в аллею тропинка уходила в сторону от него. За поворотом виднелось большое поваленное деоево, из которого кто-то заботливо сделал скамейеку, вытесав углубление для сиденья и нарастив спинку досками, скрепленными на удивдение прочно без гвоздей. Итак, последний раз он заходил в этот парк два года назад, теперь Юра знал это точно. С точностью до дня. Потому что хорошо помнил произошедшее через сутки. Его командировку внезапно отменили, и он вернулся домой намного раньше обычного.  Вместо жены дома была записка. Не написанная от руки, а отпечатанная на принтере, стоявшем дома возле компьютера: «Нас с тобой больше ничего не связывает. Я люблю другого.» И все.  Когда удивление от находки прошло,  Юра задумался — в чем же дело? Но задумался лишь на короткий миг.  Ждать времени, чтобы найти наконец ответы на терзавшие его вопросы, пришлось имено эти два года.  Да, теперь у него своя, а не съемная, квартира,  благодаря хорошей зарплате вовремя выплачивал кредит за машину.  С однной стороны, Юра, как ему казалось, делал все, чтобы заново создать крепкую семью. С другой — чувствовал, что с ним происходит НЕЧТО. И оно ему не нравилось. 
Прекратился приток свежей информации — приходилось «вариться в котле» когда-то и кем-то сказанного, мельком услышанного. На журналы и интересовавшие его раньше книги не оставалось ни сил, ни времени, а современную «дефективную жвачку для мозгов» он не воспринимал и раньше. У Юры возникало чувство, что он стремительно тупеет, а мозги его превращаются в мокрые, кашеобразные опилки.  Неожиданно вспомнив о встрече со школьным пприятелем, назначенной на сегодня, Юра бросил взгляд на запястье.  Времени оставалось только на то, чтобы пройдя парк насквозь, прийти к небольшому кфе, в котором договорились встретиться.
Ты не одинок в своейпроблеме — ответил его  рассказ после приветствия, Слава, пихлебывая пиво из тяжелой кружки, оставшейся, казалось, со времен СССР.
Вот уж не думал.  -   Юра поднял свою, и прежде, чем сделать глоток, посмотрел на свет сквозь напиток.
Где-то три четверти людей, если не больше, умственно окостеневают примерно к тридцати годам. - Слава потянулся к хитроумно зажаренной рыбе, которую он заказал как закуску.
Так много?  -  Удивленно вскинул брови Юра, приступая к своему бифштексу.
Угу. - промычал, жуя, Слава, - но у тебя есть серьезное преимущество: ты об этом задумался.
Задумался, а что делать — без малейшего понятия.  - Юра основательно приложился к кружке, чтобы скрыть свое смущение.
Знаешь, только признаться себе в этом стесняешься. - Хлебнув пива, ответил Слава.  - Интересы у тебя остались, только тыих забросил куда подальше.

Еще шесть лет спустя средних лет мужчина с лысеющей головой взглянул на дорогие часы, и  поднялся с отполированной одеждой садившихся и встававших одинокой скамейки из поваленного дерева возле заброшенного стадиона. Под ногами его все так же шелестела павшая листва, шуршали сигаретные пачки да позвякивали жестяные банки. Лишь с осеннего неба, усыпанного звездами да редкими обоаками, срывался крупный мокрый снег, хлопья которого местами образовывали неболшие грязно-серые и почти незаметные в заканчивающихся вечерних сумерках кучки. Мужчина устало брел по ветру, гнавшему в след листок из книжки с выделенной кем-то красным маркером фразой: «Здоровая личность активна и действует.»