Терри Роджерс. Голые Среди Людей

СЕКС, ЛОЖЬ И ОДИНОЧЕСТВО

Чем больше человек получает от жизни, тем изощреннее становятся его наслаждения. Обыденность приедается. Становится пресным все, от чего полгода назад тот, кто раньше был тобой, испытывал мультиоргазм. Планку срывает моментально, и в тесном кругу посвященных начинается такое, по сравнению с чем «Eyes Wide Shut» смотрится как фильм об игре в дочки-матери.

Оставим светлую память Стенли Кубрика в покое. Он уже сказал достаточно о тайных удовольствиях заводных апельсинов различной степени зрелости. Сегодня исследованиями секретных пружин, подталкивающих гламурные сообщества к пропасти бесконечного самоудовлетворения, занимается американский художник Терри Роджерс. Цикл его новых картин носит говорящее название «The Apotheosis of Pleasure» – «Апофеоз наслаждения». Привлекательные, модно одетые, – модно раздетые, – молодые люди убивают время в изысканных интерьерах. Пьют, плавают в бассейнах, выясняют отношения, оценивающе разглядывают свежее женское мясо, еле прикрытое фиговыми листьями стрингов и дорогой бижутерией. Брэнд-нэймы навязчиво выставлены напоказ. Трусы O’Neil, недопитые бутылки с Martini и Stella Artous, изысканный китайский фарфор и греческая керамика тщетно стараются заполнить собой тревожную пустоту, то и дело прорывающую пространство между участниками вялотекущей оргии. И никто из них не находит в себе сил встретиться взглядом со зрителем, чтобы ненароком не удвоить это чувство отражением в чужих глазах. 
 
Х: Большинство людей, изображенных на твоих картинах, страдают от одиночества, психологического и сексуального дискомфорта. Для тебя это художественное преувеличение или действительная проблема, медленно убивающая современный мир?

ТР: Посмотри вокруг. Люди слишком часто говорят друг с другом, фигурально выражаясь, на разных языках, или вообще не слушают, что им говорят другие. Это и есть одиночество, даже если ты это не осознаешь. И они говорят снова и снова. Или же достают тебя пересказом собственных проблем... с бой-френдом, с подружкой, с мужем, с мамочкой – до бесконечности. Очень редко кто-то уделяет внимание кому-то еще. И у меня нет причин думать, что сегодня с такими вещами дела обстоят лучше или хуже, чем когда бы то ни было, так было всегда. Было ли во времена Петра Первого, древнего Рима или среди неандертальцев меньше людей, поглощенных только самими собой?

Х: В чем причина твоего интереса к развлечениям «золотой молодежи»? В чем состоит твоя социальная позиция по отношению к твоим персонажам – они тебе нравятся, ты их критикуешь, или же тебе безразлична их судьба?

Терри Роджерс: Мне интересно, как можно нарисовать идеальный мир, как описать достижение счастья при помощи обыденного языка. И еще то, каким образом все это попадает в наше сознание – это то, что мы не можем выбирать. В современном обществе мы затоплены по уши образами известности, красоты, секса, и это пропагандируется как верная дорога к подлинному блаженству. Идеал может принимать самые разные формы – ортодоксальной религиозности, блестящей интеллектуальной одаренности, жизни в стиле «назад к природе», политической активности или прогулки по шоссе на «Харлее», в конце концов. Но в его основе лежит принцип чувственности, то, что экономическая машина стремится продать каждому из нас – начиная с имплантатов и подтяжки лица для взрослых и заканчивая ультрасексуальными платьями для шестилетних девочек. Люди на моих картинах – воплощенные фантазии, не более реальные, нежели, скажем, Раскольников. Мы не можем точно знать, чем они живут и какое место в обществе занимают. У них может быть много денег, или же они могут быть пешками тех, у кого денег еще больше. Они могут делать что-то или же только предпринимать попытки что-то сделать. Я наблюдаю за своими марионетками снаружи. И я их очень люблю, потому что мы похожи друг на друга. Мы боремся с миром, в котором ограничена возможность для нашего выбора и сравниваем наши ограниченные возможности с фантазиями, которые нас окружают.

Х: Так хотел бы ты жить в мире, который населяют герои твоих работ или нет?

ТР: Я уже в нем живу. Мы все в нем живем.

Терри Роджерс – одаренный портретист, рисующий в манере, типичной для американского реализма. Перспектива фотографически вымерена. Лица, тела, предметы не допускают мыслей о художественном вымысле. Фантазии автора достоверны до степени, порождающей у смотрящего эффект вовлеченности в изображенные события. Наблюдения Роджерса, впрочем, не ограничиваются саркастическим интересом к пляжно-тусовочным репримандам – ранние работы середины девяностых препарировали патологии обыденности. Вот «Хронометр» – портрет обнаженного дряхлого старика с часами на запястье, осязаемое представление свойств времени, живая энтропия. А вот «Завтрак в канун Хеллоуина» – семья за столом, украшенном традиционной тыквой с глазами, и только дочка в костюме щенка-далматина напряженно отвернулась, боясь увидеть отца, на теле которого распахнулся купальный халат. На полотнах Роджерса деталям придается огромное значение, но понять смысл изображенного можно, только обращая внимание на то, что не высказано.

Х: Пользуешься ли ты какими-нибудь специальными техниками для того, чтобы добиться нужного качества изображения на твоих картинах? Можно ли сказать, что современное искусство постепенно впадает в зависимость от цифровых технологий?

ТР: Да, и я уделяю им пристальное внимание. Мне стало гораздо легче работать, когда я смог пользоваться цифровым фото. Но яркость цвета, рельефность и точность изображения – это всего лишь специально сделанное мной преувеличение для того, чтобы подчеркнуть блеск и интенсивность происходящего на картине. Я работаю по старинке – кистью и масляными красками, а цифровые технологии нужны мне, чтобы работать быстрее. До этого я пользовался обычными цветными фото – точно так же, как Дега пользовался черно-белыми дагерротипами век назад.

Х: Похоже, что на картинах из цикла «Апофеоз удовольствия» изображены одни и те же люди. Ты сам придумываешь черты своих персонажей или предварительно работаешь с живыми моделями?

ТР: Для создания персонажей я работаю с моделями. Они вдохновляют меня не только своими формами, но и историями из их жизни, рассказанными в перерывах между съемками. Это позволяет мне добиваться еще большего чувства достоверности в воплощаемых мною фантазиях. Подобно Пикассо, написавшему серию портретов Доры Маар, я следую своим образам до тех пор, пока они держат меня в напряжении. Все выглядит так, как будто я фиксирую реально происходившие события с действительными людьми, но на самом деле это просто хроника игры моего разума.

Х: Современные художники тяготеют к сюрреализму или концептуализму, порождая не всегда внятные образы. Твои картины выглядят как трехмерные фотографии с тщательно проработанными мельчайшими деталями. Насколько для тебя психологически комфортно сознавать, что реализм, мягко говоря, не является сегодня ведущим художественным трендом?

ТР: В своей работе я стремлюсь следовать таким мастерам, как Герхард Рихтер. После них стало практически невозможно писать картины «реалистически» без осознания того факта, что реализм сам по себе является концептуальным искусством. «Реальность» как таковая соблазнительна, богата сюжетами, предметами и мотивами, но не предоставляет нам никаких объяснений относительно самой себя, следовательно, она не настолько уж и реальна! Это больше относится к вещам, которые подсознательно населяют наше воображение. А картины – это воплощение соблазна, оттененного нашим страстным желанием. Реализм, который присутствует в моих полотнах – это реальность воображаемого.

Последние несколько лет жизни и работы художника лучше всего описываются словосочетанием «попадание в десятку». Персональные выставки в Амстердаме, Милане, Цюрихе, Нью-Йорке, Атланте, Чикаго. Участие в групповых выставках по всему миру. Картины Роджерса приобретены крупными американскими музеями – Музеем современного искусства в Джексонвилле, Бейкерсфилдским музеем искусств, экспонировались в 2005-м на Valencia Biennale. Год назад голландское издательство TORCH Books выпустило книгу «The Apotheosis of Pleasure» с шестьюдесятью репродукциями лучших работ, отобранных автором, и сопроводительными текстами критика Кэтрин Сомс и популярной французской писательницы Алины Рейс. Специально для коллекционеров был выпущен ограниченный тираж «special edition» – пять альбомов, упакованных в картонные суперобложки, подписанные самим Терри Роджерсом, а также укомплектованные тематическим подарком: эксклюзивными трусиками от датского дизайнера Мариллеса Деккерса. Оформлением серии занималась датская же дизайн-студия SMEL, таким вот несколько атипичным образом предложившая пятерым счастливым коллекционерам стать на еще один шаг ближе к миру гламурного одиночества.
 
Х: Кажется, что персонажам твоих картин смертельно скучно. Их сексуальность и благосостояние не приносит им счастья. Поскольку ты ставишь вопросы, мы хотели бы спросить тебя: ты сам знаешь на них ответы? Что нужно изменить для того, чтобы эти люди стали счастливыми?

ТР: Да, ты прав. Но кто знает, что мы должны изменить, чтобы стать счастливыми? Очень большая проблема состоит в том, что на свете есть масса людей, которые думают, что у них есть ответы на все вопросы. Они были бы счастливы втянуть тебя в свою секту, будь то католическая церковь или, скажем, хип-хоповая тусовка. Но все подобные вещи изменяются в процессе передачи от человека к человеку – и уходить все дальше от подлинного счастья, породившего их.

…Он был одарен свыше, избран среди бесчисленных, не наделенных даром существ, как единственный, неповторимый носитель дара, всемогущий кудесник, избранник сильных мира сего, которые вручают ему свою судьбу, и он волен поступить с ними по своей прихоти и капризу. Надеть на их утомленные, изрезанные пороками лица великолепные маски, прельщающие своей красотой. Или отыскать в каждом тщательно охраняемую, уязвимую точку и вонзить убивающую иглу. Ему принадлежат великолепные дворцы на побережье Средиземного моря. Скоростные белоснежные яхты «Рива», скользящие у острова Бали. Бесшумные лимузины «майбах», летящие по синему асфальту Калифорнии. Изящные самолеты «фалькон», доставляющие его на африканское сафари. Прелестнейшие женщины мира, с которыми плывет в гондоле по изумрудной воде Канале-Гранде. Ювелирные шедевры фирмы «Бушерон» и излюбленные им для рождественских подарков зеленые, розовые и голубые бриллианты фирмы «Графф». Его ждут в интеллектуальных салонах мира, закрытых избранных клубах, тайных ложах, на приватных аудиенциях у августейших особ. И эта, сидящая перед ним красавица пребывает в полной его власти, он может сделать ее счастливейшей женщиной мира или заставить умереть.

Александр Проханов
«Теплоход «Иосиф Бродский»»

Журнал "Хулиган", март 2007.