Джокер, дама, три туза и один Сникерс. Глава 25

    Я раскачивалась в кресле, с наслаждением вдыхая настоянный на сосновых почках воздух. Напротив веранды, на сучке старой разлапистой лиственницы, сидела белочка и пристально смотрела на меня. Я вспомнила, что где-то в сумке  завалялся пакетик жареного арахиса. Порывшись в свалке, привычно образовавшейся во всех трех отделениях ридикюля, я с большим трудом нашла искомое и, надорвав пакетик, высыпала орехи на столик. Белочка спрыгнула на перила веранды, потом на столешницу. Обнюхав подношение, она разочарованно посмотрела на меня и ускакала. Я кинула орех в рот и поняла причину брезгливости зверька – продукт был безнадежно испорчен и вонял плесенью. На упаковке дата годности должна была закончиться только через два месяца. Интересно, орехи были расфасованы уже тухлыми или «созрели» на прилавке? Пока я размышляла на столь животрепещущую тему, вернулся Леонидас. В руке у него был пучок медной проволоки.
    - Что ж ты не взяла блюдечко под орехи,  а высыпала их прямо на грязный стол? – спросил он.
   - Это я для белки.
   - Она ест только фисташки, разбаловалась!
   - Понятно. Бум знать!
   Леонидас взял горсть арахиса.
   - Не ешь, они тухлые! Белочка обнюхала их и ускакала в кусты, блевать! – засмеялась я, - Сколько раз давала себе обет ничего не покупать в ларьках, и вот опять нарвалась!
   - Арахис вообще не очень полезен, лучше грецкие или фундук потреблять. И без соли. А то недолго и помереть раньше времени.
   - Моя подруга вывела философскую формулу, что помирать надо от удовольствия, а не от диеты.
   - Томочка?
   - Нет, она подобными проблемами не заморачивается. Да и потребности в диетах у нее нет – идеальная для ее возраста фигура.
   - Марина, вы мне не раскроете страшную тайну?
   - Смотря какую…
   - Сколько Томе лет?
   - Сорок. А что, она не желает в этом сознаваться?
   - Нет, что вы. Просто я ее не спрашивал – неприлично.
   - Ага… А выведывать у лучшей подруги прилично?
   - Тоже не очень! – засмеялся Леонидас.
   Он достал из кармана брюк плоскогубцы, положил проволоку на стол, придвинул кресло, сел и стал плющить плоскогубцами медные нити. Я, чтобы ускорить процесс, расправляла их и передавала Леонидасу. За этим занятием нас и застала вернувшаяся из города Томка.
   - Так… Еще одна очумелица нашлась! – хихикнула она. – Что на этот раз придумал, мастеровой ты мой? – и Томка чмокнула мафиози в щеку.
   - Обещал Марине корзиночку с цветами.
   - Какую  корзиночку?
   Леонидас, ловко плюща проволоку, рассказал предисторию.
   - Я тоже хочу! – заявила Томка.
   - Будет тебе дудка, будет и свисток… Пластилин купила?
   - Купила. Не только пластилин, но и еще какую-то массу для лепки. Продавщица сказала, что она лучше.
   - Не надо. Пластилином обойдусь. А вы, дамы, пока я занят, сообразите что-нибудь.
   - В столовую позвонить?
   - Звони. Пусть везут ужин. Только скажи, чтобы на троих.
   Мы прошли в дом. Томка позвонила в столовую, сделала заказ и стала накрывать на стол. Поставив в середину стола давешний ананас, она хлопнула себя по лбу и кинула мне ключи от машины:
   - Продукты в багажнике. Принеси.
   Я достала два набитых пакета и занесла в комнату. Томка задумчиво обозревала стол, почесывая ухо.
   - В чем проблема? – спросила я.
   - Как ты говоришь, шкляроз замучил….. Что-то я забыла….
   - Вспоминай. Кстати, сморчки уже пошли?
   - Во! Молодец, что вспомнила! Мне одна местная бабушка обещала соленых груздей продать. Пошли, дойдем до нее.
   - Далеко? – спросила я. Тащиться куда-то совсем не был желания.
   - Через мостик и метров сто лесом. В соседней деревне бабуля живет. Пока ходим, ужин привезут.
   Мы вышли на крыльцо. Леонидас расплющил уже всю проволоку и мял в руках пластилин, разогревая его.
    - Нисик, мы за груздями! – опять чмокнула его в щеку Томка.
    - Только быстро, а то и так целый день порхаешь!
    - Одна нога здесь, другая там! – засмеялась подруга.
    Когда дом скрылся за соснами, я спросила:
   - Как ты его захомутала?
   - На ловца и зверь бежит! – подмигнула Томка. – Скушно тут смертельно… Все лечатся, аж сама чуть не заболела, глядя на контингент.
   - Ты же говорила, что здесь не больные, а те, кому делать нечего.
   - Неточно выразилась – здесь те, кому очень хочется найти у себя какую-нибудь болячку. А так как они люди не бедные и регулярно излишествуют в еде и питье, то, соответственно, почти у всех здешние врачи что-нибудь да находят. А у кого не находят, но видят, что можно раскрутить, делают вид, что находят и назначают в качестве лекарства лосиное молоко. Оно вреда не принесет, только пользу, а стоит бешеных денег.
   - Это тебе сами врачи говорили? – удивилась я.
   - Щас! Выдадут они стратегическую тайну! Своим умом дошла!
   - Тебе тоже лосиное молоко прописали?
   - Нет. У меня аллергия на лактозу. Минералкой обхожусь.
   - И ради минералки платить такие деньги за путевку? – удивилась я.
   - Да я уже свалить хотела, когда Леонидас приехал. Из-за него и осталась.
   -  Слушай подруга, - набралась храбрости я, - что ты в нем нашла? Только честно?
   Томка минуту помолчала.
    - Ты веришь, что есть мужчина, который предназначен именно тебе?
    Я вздохнула:
    - Не только верю, но и знаю.
    - Это как?
    - Мне было восемнадцать, когда я ехала в февральские каникулы из Москвы.  Соседом по купе мне попался дяденька лет 60-ти. Можешь не верить, но, когда мы посмотрели друг на друга, нас обоих просто затрясло. Всю ночь, до самого Задрипинска, мы просидели напротив друг друга и промолчали. 
    - Как это промолчали? – удивилась Томка.
    - А что было говорить? Мне 18, ему лет 60. О чем? О животном чувстве? Уже потом я узнала, что он был каким то начальником по бытовому обслуживанию и имел жену, заведующую парикмахерской. Больше я его никогда не видела.
   - А как ты узнала его данные?
   - Меня встречал отец, и они поздоровались. Вот и спросила отца, кто такой мой попутчик.
   - И все?
   - Все. Но запомнила этот случай на всю жизнь. Поняла, что разошлись во времени.
   - Подумаешь, разошлись! – возмутилась Томка. – Вся разница-то – сорок лет!
   - Ты соображаешь, что говоришь? Это же при совках было!
   - Ой, я и забыла, что ты у нас доисторическая личность! – засмеялась Томка.
   В это время за поворотом дороги открылась деревушка в пять покосившихся избенок. Мы нашли нужный нам дом и купили литровую банку белых груздей.
   - Теперь ты объясняй, что за предначертанная любовь у вас с Леонидасом? – спросила я, когда мы отправились обратно.
   - Точь-в-точь твой случай. Просто разница в возрасте меньше и время не совковое.
   - Извини, что ковыряю твою рану, но как же Николай?
   Томка вздохнула:
   - Никак. Колька – это одно,  а Леонидас – другое. Вот ты же потом за Глеба вышла?
   - Сравнила! За Глеба я по пьянке выскочила, на спор!
   - Это как?
   - А я тебе не рассказывала? – удивилась я.
   - Нет, конечно! У меня шкляроз еще до такой степени не вырос!
   - Была в Питере на каникулах, когда на втором курсе училась, там с ним на какой-то пьянке и встретилась. Гуляло много народу – все знакомые, он один был пришлый, даже не знаю, как он на этом междусобойчике очутился. В общем, когда хорошо налакались, он вызвал меня на спор, что, мол, слабо за него прямо завтра замуж выйти?  Я хоть и пьяная была, но сообразила, что положительный ответ ничем мне не грозит. Тогда же в ЗАГС надо было месяца за два записываться. А того не усекла, что он моряк. Когда наутро мы пришли в ЗАГС, он вдруг выложил на стол заведующей справку из пароходства, что ему скоро в рейс и поэтому надо нас срочно расписать. Мозги у меня с бодуна работали плохо, и я поставила подписи везде, где требовалось. Когда очухалась, было уже поздно. Вот такая история.
   - Ну, подруга, ты меня переплюнула! – взвыла Томка. – А родители что?
   - Я им полгода ничего не говорила, боялась. Все выплыло наружу,  когда Глеб сам к ним заявился с объяснениями.
   - И как?
   - Никак. Мама поверещала, а отец только руками развел – что сделано, то сделано. Да и Глеб ему понравился.
   - А что ж разбежались?
   - Как-то само собой все получилось. Вдруг поняли, что мы совершенно чужие люди. Любви у меня к нему, собственно, никогда особой не было. Похоже, что и у него ко мне. Так – привычка и общий ребенок.
   - И никого так и не встретила, чтобы в душу запал?
   - Никого. Мужиков вокруг много, но все не те.