Наклейка

               
               
               
               
      - А сейчас – гвоздь программы! – объявил Курилов и выставил на стол бутылку с золотистой наклейкой.
      Все, как по команде, скрестили взгляды на бутылке, отчего она сразу же вспыхнула и высветилась со всех сторон, как самолёт-нарушитель под лучами прожекторов. Особенно эффектно выглядела наклейка: красочная, яркая, с интригующей картинкой и непонятной надписью.
      - Фирма! – причмокнул кто-то.
      - Аддис-Абеба, - для красного словца вставил другой, ибо никакой Аддис-Абебы на этикетке не значилось.
      - Так и просится в руки, - звонким эхом откликнулась напарфюмеренная блондинка, подметившая в наклейке отдалённое сходство с какими-то супердефицитными трудновыговариваемыми духами.
      - Скорее не в руки, а в рот, - тонкий намёк на толстой подкладке исходил от толстого гурмана и тонкого ценителя в черепаховых очках с крокодиловым рисунком.
      Сомлевший от удовольствия хозяин стойко принимал на себя сыпавшиеся со всех сторон комплименты, будто сей питейный шедевр создал он сам своим невидимым миру гением или, по крайней мере, с риском для жизни умыкнул его из неприступных подвалов одного из Людовиков или Карлов.
      Когда девятый вал восторгов несколько поутих, Курилов приподнял бутылку над столом, торжественно вскрыл, как вскрывают ларец в присутствии понятых, и в благоговейной тишине произнёс:
      - Прошу.
      Вино полилось в фужеры.
      - За хозяина! – попытался форсировать события гурман в черепаховых очках, у которого от долго сдерживаемого эмоционального напряжения по всем швам лопнуло терпение.
      - Да, да, - оригинальный тост тут же нашёл всестороннюю поддержку.
      Воцарилась мгновенная тишина, будто над столом пролетел ангел.
      - Божественно, - то ли приветствуя пролетевшего ангела, то ли оценивая напиток, нарушила тишину блондинка.
      - Коньячно, арманьячно и д’артаньячно, - взыскательный гурман дал изысканную дегустационную оценку, к которой нечего было уже добавить.
      Но блондинка всё же добавила:
      - Смачно и аристокрачно.
      Гости согласились и с этим неологизмом, ибо понимали: новое требует новых слов и новых оценок.
      Расходились за полночь. Черепаховый гурман с крокодиловыми разводами отозвал в сторону Курилова и, слегка смущаясь, сказал:
      - Ты бы не мог одолжить мне наклейку от бутылки на пару дней. У меня в воскресенье компания собирается, хочу блеснуть.
      - Как это – одолжить наклейку, - сработал под простака Курилов.
      - Очень просто. Подержим бутылку над кипящим чайником, этикетка от пара и отклеится.
      - Фальсификацию, значит, гостям готовишь? – укоризненно пожурил Курилов.
      - Подумаешь, - оттопырил губу знаток и ценитель вин. – Выпьют за милую душу. Я убедился, что кроме меня и тебя из наших знакомых в винах никто ничего не смыслит.
      - Да, это так, - согласился Курилов, - но наклейку одолжить я тебе не могу.
      - Но почему, Саша? – стал напирать гурман. – Или ты не веришь, что я тебе её верну? Или я тебе не друг?
      - Друг, - грустно подтвердил Курилов. – Поэтому тебе признаюсь. Я, понимаешь, сам одолжил эту наклейку, взял её напрокат. Завтра должен вернуть.
      - Как?! – побагровел  куриловский друг. – Ты вместо фирмового марочного вина подсунул нам какую-то бурду.
      - Ну почему бурду, - покраснел Курилов. – Портвейн номер… Порядковый номер я забыл.
      - У меня от портвейна изжога, - захныкал гурман. – Знал бы, в рот не взял эту гадость… Но ты… ты! Где ты взял такую замечательную наклейку?
      - С какой-то картонной коробки. Помнишь, Захаров по путёвке заграницу ездил. Ну, и привёз оттуда супруге свой презент. Не то тапочки, не то колготки. А наклейку от упаковочной коробки отодрал. Видал, какая красивая?
      - Да-а, - признал обескураженный гость, - это они умеют. Дурачить народ. Тут они денег на фантазию не жалеют. Но ты-то?
      - Что я? Я тоже фантазии не пожалел.
      - Я не о том. Как ты мог нас этими колготками потчевать?
      - Да успокойся. Может и не колготками. Может там тапочки были. Захаров говорит, что не знает. А я и подавно.
      - Так дашь наклейку? – гурман снял очки и в упор посмотрел на Курилова.
      - Не дам, - поставил тот точку над «и».
      - Ну и гад ты заморский, - сказал гурман и, не попрощавшись, громко хлопнул дверью.
      А Курилов посмотрел ему вслед и недоумённо произнёс:
      - Ну, допустим, что гад. Но почему же заморский?