Хлястик

                Хлястик

Бушлатный хлястик, на первый взгляд, такая мелочь, о которой и говорить не стоит. Однако это лишь, на первый взгляд, а представьте себе неоглядное заснеженное пространство учебного центра с многокилометровыми стрельбищами, директрисами и полигоном в окоеме хвойных лесов, деревянный барак, продуваемый всеми ветрами словно решето, около десятка палаток с ненасытными буржуйками и кирпичным угольным сараем у кромки большой  замерзшей лужи. Да еще батальон задерганных и промерзших до мозга костей солдат с десятком осипших от сквозняков и водки офицеров.

                * * *
Комбат, капитан Коцнев сидел на лавке перед дощатым столом спиной к буржуйке, а лицом к большому квадратному окну, за которым виднелась ПХП, а еще дальше унылая директриса с заснеженными сопками. На столе перед капитаном дымилась кружка с горячим чаем. Коцнев ждал, когда чай дойдет до кондиции, когда его можно будет хлебать. Настроение было «хуже не придумаешь», такое у него бывало после распекания отцов-командиров или некачественных тактических занятий с воинами.
Комбат глянул в окно и увидел двух воинов, тащивших бак с чаем или кашей в сторону палатки-столовой. Бушлаты на воинах были расстегнуты, у одного шапка была за пазухой, другой опустил уши; ремни висели «ниже некуда»
«Распустились воины, совсем перестали обращать внимание на свой внешний вид,- мелькнула мысли у Коцнева. – Это оттого, что давно проводился последний строевой смотр. Что-то надо делать». Хлопнула дверь, вошел лейтенант Астапов.
-Разрешите, товарищ капитан ?..
-Садись,- кивнул Коцнев на лавку, что стояла напротив стола. – Совсем солдаты распустились, ходят как беременные тараканы. Это оттого, лейтенант, что давно не проводили смотров… Астапов, доведи начальнику штаба, чтобы сегодня же построил батальон на строевой смотр.
-Товарищ капитан!- лейтенант сделал удивленное лицо. –Когда?..
-После обеда.
-После обеда у седьмой роты тактические, восьмая будет на стрельбах, у девятой матчасть…
-Ну что ж, лейтенант, тем лучше, сразу по окончании занятий, нет, после ужина, строевой смотр всему батальону. Усек ?
-Так точно…
-Иди, выполняй.
-Есть!
«Ничего, все нормально… Отзанимаются воины, поужинают и на смотр», - подумал решительно Коцнев.

* * *
    Взбив снежную целину окрестных лесов, вернулись в центр взопревшие и изможденные бойцы седьмой роты, толпились в ружейной палатке, спеша окончить чистку оружия, продрогшие на стрельбище курки восьмой роты и только воины девятой роты нехотя выбирались из барака.
Офицеры поторапливали солдат с ужином, напоминая о грядущем строевом смотре. Бойцы с обветренными лицами поспешно глотали кашу, запивали ее горячим чаем и стучали сапогами, пытаясь хоть как-то согреть задубевшие ноги.
Ясный пень, внеплановый строевой смотр был им не в радость. Тем более, что поднималась вьюга. Брезент палатки то вжимался чуть не до середины, то, вдруг отпрянув, хлопал об угловые колья. Временами казалось, что еще один такой порыв и палатку вместе с ужинающими бойцами унесет на лед замерзшей лужи.
Смотр начался, когда стало смеркать. Батальон стоял на узкой площадке, утоптанной солдатами на утреннем построении, к которой от барака и палаток вела узкая глубокая тропа. Вьюга разыгралась не на шутку; снег то поднимался высокой стеной, опрокидываясь на спины солдат, а временами хлестал их своими пологами в лицо.
Все с нетерпением ждали выхода Коцнева, а затем неотступно следили за каждым его жестом и словом, ожидая отмены смотра. Но не тут-то было, если комбат Коцнев задумал провести смотр, то ничто не сможет остановить его намерения.
Шеренги рот были разведены, и комбат начал смотр. Первую шеренгу седьмой роты ему удалось осмотреть при тусклом вечернем свете, вторую он осматривал с помощью фонаря, принесенного Астаповым. Когда же он до второй шеренги восьмой роты, наступила ночь. Кромешная темень смешалась со снежной кутерьмой, стремясь ввергнуть природу в изначальный адский хаос.
-Товарищ капитан… товарищ капитан,- возбужденно шептал на ухо комбату лейтенант Астапов, - может, перенесем на завтра?..
-Нет, лейтенант, завершим сегодня,- громко произнес комбат. –Боец, повернись ко мне спиной! Где хлястик? Что?.. Как это в кармане, немедленно пристегнуть… Фамилия? Вернемся в часть, отработаешь наряд вне очереди.
Перекрывая завывание вьюги, по шеренгам солдат пронеслось шепотом одно лишь слово - «хлястик». Не осмотренные бойцы стали срочно проверять на ощупь наличие хлястиков.
А надо сказать, хлястик, будь он шинельный или бушлатный – одно из самых уязвимых мест в солдатской экипировке. Старики обычно носят хлястики в карманах и одевают их лишь в самый последний момент, черпаки всегда имеют запасной, а духи еще не понимали все важности хлястика, из-за чего часто попадали впросак. Пристегнув однажды хлястик к шинели или бушлату, они рассчитывают, что он там будет висеть всегда. Но не тут-то было; на то и «дед», чтобы «дух» не дремал.

* * *
Собко пощупал спину, хлястика на бушлате не было. Но как же так, он ведь, выходя из столовой, проверял – был хлястик, а теперь его нет. Что делать?  Собко враз забыл о майке, которую одел под рубашку, комбат, слава Богу, не заставлял расстегивать бушлат и куртку.
Собко нервно думал: «Что делать? Где достать хлястик? Не отстегивать же у впереди стоящего Каневца… А почему бы и нет, Каневцу не привыкать к нарядам без очереди, а мне…»
Неожиданно загорелась лампочка на столбе, сиротливо стоявшем у берез. Комбат отправляясь к столбу, приказал командирам рот построить солдат в шеренгу по одному и вести к нему. Проторив в глубоком снегу глубокую колею, Коцнев занял там позицию и скомандовал:
-Воины, ко мне на осмотр!
Под  порывами  ветра неистово металась лампочка, а вслед за ней и луч света, в котором капитан Коцнев, вероятно, не доверяя своему зрению, ощупывал спину каждого очередного солдата на предмет наличия там хлястика.
Несмотря на холод, Собко от волнения прошиб пот: вот сейчас он подойдет комбату и тот изобличить отсутствие злоклятого хлястика. Что тогда?.. Что тогда?.. Он чувствовал себя кроликом, ползущим в пасть удава. Шаг за шагом Собко приближался к ненавистной лампочке и мечтал лишь о том, чтобы та погасла. Он уже ничего хорошего не ожидал себе от последующей жизни и клялся себе, что по возвращению в часть купит в военторговской лавке два или нет, три хлястика. Да что там, он потратит все денежное довольствие за месяц на хлястики. Денег на такое дело не жаль.
Собко не знал, на что он готов был пойти, чтобы добыть бушлатный хлястик. Спасение пришло оттуда, откуда он его и не ждал. Сзади его в плечо толкнул черпак Свинарев и передал ему тряпицу. Собко развернул ее  и обрадовался. Хлястик, это был спасительный хлястик, который после осмотра следовало передать Свинареву. Как он был благодарен Свинареву.
Вскоре строевой смотр был завершен, и ротные увели свои подразделения.

* * *
Утро следующего дня началось с очередного смотра. Были перенесены все занятия, а батальон построен вдоль барака. На этот раз Коцнев проверял содержимое солдатских вещмешков и карманов. Собко услышал шепот солдат за спиной «Сержанту Фомину три пальца оторвало… Гранатой».
Коцнев подолгу проверял каждого солдата, предварительно пытливо вглядываясь в глаза. «Ну разве можно за всем уследить, - говорил он себе. –Воин – это же сама непредсказуемость. От него всего можно ожидать»…