Наброски к роману состав 4. 0

Принцесса Диана.

     Наверное каждый слышал о «25-м  кадре» . Это такая хитрая уловка, когда нужно что то внушить помимо воли внушаемого. Глаз человека не воспринимает отдельно изображение на этом кадре, но якобы в сознании он накрепко оседает. Ну и так далее и тому подобная ахинея… На самом деле человеческий глаз и сознание  вполне способны уловить и зафиксировать значительно более краткосрочные процессы , чем 1/25-я доля секунды. Порой событие, длящееся сотую долю секунды, закрепляется  в памяти  человека намного  эффективнее, чем разучиваемые часами стихи. Краткая «экспозиция» события будто бы выжигает его в сознании.
      Именно такой, «сотый» кадр и мелькнул перед Оскаром, когда он входил в следующий вагон. В такие мгновения время как будто бы растягивается. Как резиновый жгут. Времени становиться больше, или оно становиться длиннее… это уже тема исследования, уровня Нобелевской премии.
      В момент , когда внутреннее пространство вагона попало в поле зрения Оскара, какая-то дама стремительно войдя в купе захлопнула дверь. И всего-то видел её Оскар с полсекунды, но узнал безошибочно и сразу. Чувство ,которое охватило Оскара, описать сложно, это была смесь страха, удивления и ещё какого то странного ощущения, когда кажется, что мир раздвоился или даже растроился. Ну, ладно – Бен-Ладен ( при всей абсурдности ситуации и невозможности даже представить его присутствие в поезде) хотя бы он персонаж реальный и гипотетически встреча с ним возможна. Но женщина, стремительно вошедшая только что в купе вагона , не могла быть здесь ни при каких обстоятельствах. И в этом могли поклясться миллионы людей. Хотя бы потому ,что она уже несколько лет была мертва и публично похоронена.  Однако факт оставался  фактом : несколько секунд назад Оскар видел , как в купе входила принцесса Уэльская Диана, в девичестве Спенсер… В такие моменты многим бывает не под силу совладать с раздваивающимся сознанием и защитные механизмы повергают человека в спасительное безумие. Оскар был близок к подобной метаморфозе как никогда, если бы не бодрый голосок секретаря Брауна, о котором Оскар почти забыл.
 - Узнали, как я понимаю ? – Браун протиснулся мимо Оскара в коридор вагона.
 - Но…ведь она…этого не может быть! Я сам видел по телевизору…это невозможно. Неужели настолько похожий двойник?! – спасительная догадка , как чёртик из табакерки, выскочила на свет божий и попыталась всё уладить.
 - Скажете тоже – «двойник»,- секретарь презрительно скривил рот, и тут же с придыханием опроверг : - Она. 
 - А как же вся эта история? Париж, тоннель, Доди Аль-Файед…папарацци, пьяный водитель, похороны? Это всем привиделось?
 - В определённом смысле вы попали в точку, именно привиделось. Хотя конечно не всё. Тоннель, папарацци и Доди – это было по-настоящему. На счет пьяного телохранителя-водителя , это не скажу , доподлинно не знаю, но думаю , уже потом присочинили.  А вот когда принцессу привезли из тоннеля в госпиталь – там всё и случилось…
 -Что «случилось»? – Оскар попытался укоротить драматическую паузу секретаря Брауна. Но тот был неумолим : замолчав он закатил глаза, так что остались видны только белки, и выжидал время, положенное для создания таинственности.
 - Когда она пришла в себя, её посетил Хозяин,- Браун заговорил ровным, слегка приглушенным голосом, и явно намеревался повествовать долго. Оскару пришла мысль, что крайне неприлично вести такой разговор прямо под только, что захлопнувшейся дверью. Того и гляди , её высочество выглянет наружу и застукает двух шушукающихся  плебеев.
 - Давайте уйдём отсюда, Александр Христофорович, неудобно как то …- Оскар опасливо оглядел вагон. В коридор выходило всего три двери, одна – та за которой скрылась Диана, а две других , судя по их ассиметричному расположению, вели во вспомогательные помещения апартаментов принцессы.
 - Вы правы, друг мой, идёмте дальше. А следующий вагон, как никакой из прочих , подходит для повествования о воскрешении из мёртвых и прочих чудесах.
- А что в следующем вагоне? - Оскар слегка напрягся , но не слишком, видимо вырабатывалась уже привычка ничему не удивляться.
 - Храм, друг мой, - не удержался таки от пасторских интонаций невозможный фигляр Браун.
 - Какой храм?
 - Обыкновенный. Пойдёмте , сами всё и увидите. Вход, как говориться , свободный.
  Следующий вагон был не менее странным , чем все предыдущие. Внутри вагона было одно общее пространство, без перегородок и коридоров. Поперёк движения стояли скамьи тёмного дерева с тусклыми латунными табличками, заполированными спинами прихожан. Окна вагона были наглухо задрапированы тяжелой и пыльной тканью, с потолка свисали и тихонько покачивались на тонких цепочках тусклые лампады. Икон нигде не было видно. А на  противоположной от входа стене  вагона висел крупный деревянный крест без распятия.  Простой стол у подножия креста освещали тонкие свечи бледного воска. В просторном помещении никого не было, а из под потолка лилась едва различимая органная месса.
   Браун развязно бухнулся на скамью и махнул Оскару , мол присаживайся и ты.
- Это католический храм? – Оскар садиться пока не решался, будто бы опасаясь задеть чувства невидимых прихожан.
 - Католический?... – секретаря Брауна этот вопрос видимо поставил в тупик. – А-а-а , вы про крест этот! Скорее уж баптистский …нет, точно не католический, у гих же принято не освященной земле храм строить, а тут какая земля? Никакая…хотя если честно – вам с этим теологическим ребусом лучше к Пастору обратиться, он точно знает.
   После этого путанного объяснения, которое в сущности таковым и не являлось, Оскар почему то перестал беспокоиться и спокойно уселся на скамью. Видимо неопределенность конфессиональной принадлежности культового заведения придавала ему некоторую развязность. Сиденье скамьи было плоским, жестким и холодным.
 - Так что было дальше с принцессой?
 - Ах да, я же про Диану собирался прояснить, - Браун погрузился  на мгновение в притворную задумчивость. – Она на самом деле не сильно пострадала, царапины, порезы  от стекла ( на кадрах когда её вынимали из машины всё действительно было жутко).  Доди – тот да, сразу и наповал , а принцесса через два часа уже открыла глаза. И кого она увидела первым? Как вы полагаете?
- Хозяина, вы же уже говорили…
- Именно! Он пришел спасти её! – Браун возвысил голос, и Оскару стало совсем противно.
- Слушайте, Александр Христофорович, а нельзя ли без этой театральности, а?
- Можно , - неправдоподобно быстро согласился секретарь, и похоже совсем не обиделся.