Сказка про Кота-Воротника

               Жил да был мужик – невыразительный, незамысловатый, а потому – малозаметный. Средних лет, с животиком и скромной мелко-чиновничьей лысиной. Лояльный, аполитичный, исполнительный – ровным счётом больше нечего о том мужике и сказать-то…
В микрорайоне он жил, на окраине. Ну, Вы знаете – грязь строительная вековечная, коробки панельные, двенадцать этажей, восемь подъездов, соседи друг друга не помнят даже в лицо. Не знаю, как Вам, а по мне - ой!...
               Вот идёт как-то раз мужик со службы по сумеркам (зимой уже дело было). Идёт, на мёрзлых кочках спотыкается (фонарей-то нет!) и по сторонам не смотрит. А вот очень бы не помешало! Поскольку от ближайшего подвала метнулась к нему тёмная личность. Метнулась, сцапала мужика в охапку и стала с ним всякие безобразия творить – по карманам шарить и сумку из рук рвать. Однако на счастье (или на несчастье) в карманах у мужика было шаром кати, а сумку он загодя к руке прочной веревочкой привязал. Побилась тёмная личность с мужиком да и бросила его с досады. Шапку схватила,  воротник с пальто оторвала и убежала во мрак ночи.
               Пришёл мужик домой темнее тучи. Как жить без шапки и без воротника? Ведь никак не Рио и даже не Ялта! А на улице – не май месяц… А зарплату считай уж с полгода не дают… Как быть? Как в присутственном месте появляться?
               Делать нечего – переоделся мужик в осеннюю курточку и стал бедовать. С улицы прибежит – сам себя не помнит, полтора часа отмерзает да в разум приходит. И стал мужик не по-хорошему заглядываться на тёщиного кота. Не долюбливал он кота. Потому что мужик был зять – это раз, и тёщин кот его в грош не ставил – это два. Но надо отдать должное - котяра знатный – пушистый, мягкий и – главное! – тёплый, что тот безвременно ушедший воротник. Только хозяин, стуча членами словно зомби, в прихожую ввалится, кот – тут как тут: ну тереться, ну мурлыкать! Спину выгнет, хвост распушит…
               Смотрит на него мужик и думает: «Эх! Вот такую бы шкуру да на воротник! Всех делов – подровнять, подкрасить чуть-чуть…» А кот, между прочим, был из породы Шредингеровских котов. (Вкратце: у них там генетически что-то с плотностью вероятности то ли закреплено, то ли наоборот ослаблено – никто точно не знает). И поскольку кот чистокровный Шредингеровский, то при таких хозяйских мыслях он моментально куда-то девался. Но только хозяин оттает, кот снова появляется – о штанину трётся, на руки просится и нюхаться лезет.
               Так и не сумел мужик кота в виде мёртвого меха на воротник пустить. С одной стороны, эта вот невозможная в быту кошачья неопределённость, с другой стороны – жалко подлеца. Ну и тёщи отчасти боязно – само собой. Тёща кота лелеяла, от себя кусок отрывала – вот и вырос котяра кабан кабаном.
               Помучился мужик, помаялся… Но как-то раз утром плюнул в сердцах, попридержал в голове всякую мысль да и цапнул кота за жирный загривок. Цапнул, приложил к пострадавшему пальтецу, поелозил так и сяк, примеривая, и тонкой леской-невидимкой крепко-накрепко прикрутил.
               Кот глаза выпучил и завыл не по-кошачьи. Однако не исчез. Мужик даже свой утренний кофе пить не стал – быстренько пальтецо с котом нацепил и на работу дунул. Очень боялся, что кот слиняет с такой своей тяжёлой наследственностью. Бежит мужик, ног под собою не чует. А морозище – страшенный! Прохожие будто деревья – трещат и покрякивают. Бежит мужик на службу, в голове только одну мысль держит: «Подлец ты эдакий, вонючка рыбоядная, тёщин прихвостень! Погоди, миленький, не пропадай, дай до службы добежать, а там вместе отогреемся».
               Вот с того самого исторического дня всё и началось. Мужик утром к вешалке, кот на пальто – скок! и лежит себе тихонечко. Привык, паразит, вкус почувствовал. И, опять же, развлечение – белый свет повидал, с округой поближе познакомился. На соседских котов с хозяйского плеча прыскать научился. Да так метко, знаете ли! Шерсть у кота от мороза стала еще гуще. Мужик с таким воротником совсем о сибирской зиме забыл. А то! Тепло!..
               На службу придёт, пальтецо свое в гардеробе оставит – кот с него с него степенно сходит и линяет куда-то по своим кошачьим делам. Однако через восемь часов сидит как штык на положенном месте. А если хозяин задерживается, то зовёт его противным мявом – чего, мол, копошимся-то?!.
               Коллеги, видя такое дело, белой завистью взялись: они-то за свои мёртвые меха в течение рабочего дня так натрясутся, так набегаются!... А тут, понимаешь, живой мех сидит – кто на него позарится? А если и позарится – кот при всём своем оружии, это раз, и сам по себе Шредингеровский – это два.
               Кот за день воротником наработается, вечером к кормушке как зверь рвётся. А раньше бывало, нос воротил… Жене радость – кота накормить, на мужа поворчать. И опять же, все при деле. По вечерам кот тёще поясницу греет. А соберётся жена в театр – берёт его с собой вместо мехового манто.
               Так и перезимовали.
               Однажды, дело уже в марте было, опять по сумеркам налетела на мужика тёмная личность. Уцепилась криминальная личность второй раз за воротник, а котяра в бандита всеми четырьмя лапами впился (это не считая зубов) и держал, покуда из того весь его злобный бандитский гонор не вытек. А мужик тем временем педагогическое внушение делал строгим голосом. Убежал бандит с жалобным воем, пристыженный, укушенный и исцарапанный, и больше уж в тех краях не появлялся.
               Мужик своему коту, растрогавшись, триста грамм отличной колбасы купил. И всю тёщину валерьянку ему, как безусловному герою, враз недрогнувшей рукой в миску вылил – знай мол, наших!
               Вот как бывает.