Чеченская невеста

Внимание: все имена, фамилии действующих лиц и названия населенных пунктов  изменены,
все совпадения с реальными лицами - случайны!

Серега рассказал. До микроскопических деталей. В перерыве между стаканами пива, на заднем дворе психушки, куда его «закрыли», чтобы чечены не устроили сами свой суд, и где я косил от весеннего призыва.. Суд у них быстрый и жестокий. Народ мстительный… Месть у них – это доблесть. Не отомстил – позор на всех родичей и себя. Только я не понял – кто мстить-то должен был?


Серегина группа зачищала полуразваленное село. Оно прилепилось сбоку от мохнатой, заросшей соснами и кустарником горы. По оперативной информации там ночами лазили в камуфляже какие – то гоблины…
Известно какие. Сами и лазили. Днем на карачках сидят у своей чайханы кружочком, будто посрать присели, а ночью – в камуфляж и айда с «калашниковым» по горам таскаться, блок – посты обстреливать. Кто там мирный, кто «дух полевой» - разве разберешь! Для простоты и точности их всех считали «духами», но звали почему-то "чехами". А вот «замочить» подлючих «полевых духов» можно было только тогда, когда у него в руках оружие или он нападает. Командиры – отцы - так приказали. Это был период большой «непонятки», когда генерал Лебедь, типа подписал в Хасавюрте мирный договор с «чехами», но те, что в горах, естественно, клали с прибором на все договоры. И продолжали свою партизанщину. А нам просто хотелось выжить во всей этой херне и вернуться домой – к мамке, к бабам своим, к заводской проходной, где с каждым здороваешься, и тебя все знают, к заплеванному и исписанному надписями подъезду, где мужики шпарятся в  домино на стакан водки победителю…

Всех жильцов дома выгнали наружу.
-  Дома больше никого нет?! – с у грозой в голосе спросил старшой.
-  Нэт, нэт, никого нэту там! – замычал старый дед, видать, главный у них в доме.
Но за толстой – дубовой что ли – дверью, Серега явно слышал шорох. Показал знаком, чтобы обошли дом с другой стороны. Напарник рванул дверь на себя и Серега дал очередь…
Потом осторожно просочился в пороховую гарь и посветил фонариком.
В углу темнело отверстие – подземный ход.
-  Ну, бля, щас я тебе дам просраться! - рассвирепевший Серегин напарник стал вытаскивать гранату.
Серега остановил его жестом. Прислушался. Из дыры в земле, наспех прикрытой домотканым лоскутным ковром, явно раздавался тихий плач. Женский плач.
-  Эй, кто там, выходи!
Всхлипы затихли. Серега повел стволом в сторону, мол, отойди – на линии огня стоишь…
- Выходи, сука, считаю до трех и бросаю гранату, порвет всех к ****ям, выходи быстро, бля и руки вверх держи! – злобно прорычал напарник.
-  Не стреляйте, не стреляйте, я иду, - раздался женский голос.
Из темной дыры, согнувшись в три погибели выползла фигура, до глаз замотанная в темную материю.
Оказалась маленькой – едва метр сорок – стройной девчушкой.
Серега сорвал с неё тряпки. Напарник прикрыл собой дверь. В мерцающем свете ночника перед ними оказалась стройная, в обтягивающем грязно – белом платье с неожиданно большой грудью девчонка. Заплаканная. И такая красивая! Такая красивая, что у Сереги перехватило дух. Огромные испуганные глазищи, правильный овал лица, длинные распущенные волосы… Губы – словно вычерченные, пухлые, имя им - страсть.
-  Ёё-пп туда! – оторопело пробормотал напарник Сереги, - ты глянь! Нихуя ссе!!!
-  Ты чё здесь? – срывающимся голосом спросил Серега, - ты в плену у них что ли?
-  Да…
-  Откуда ты? Где тебя взяли? Как фамилия? – Серега затараторил, скрывая свою оторопь.
-  Я Танита Калоева, из Талапоя Заречного я, они меня замуж украли…
- Во, бля, гоблины, сука, баб воруют до сих пор, - цыкнул напарник, - ну и где этот долбаный жених?
-  Жениха ваши убили вчера, вот они меня и спрятали…
-  Ты это, давай одень что есть, поедем к нашим, там разберемся, - Серегина оторопь стала уходить, уступая привычному командирству. Интуиция тревожно шебуршала в душе, буквально физически ощущал ее царапанье, но ничего очевидного выдать не могла. Просто что-то было здесь не так… не так и все!
-   Документы есть? – стараясь быть суровым, из – за спины Сереги произнес напарник, положив фонарик на стол и направив ствол автомата на девушку.
Нифига у неё конечно не было. Ни единой бумажки. Талапой Заречный – это вообще где находится? Девчонка с географией не дружила и начала плакать большими круглыми слезами. Сердце Серегино напряглось и жалостливо дернулось, он очень не любил когда его младшая сестренка– беленькая Лялька – плакала, если её обижали во дворе, и всегда за неё заступался. Даже если обидчики были значительно старше и сильнее, Серега яростно лез в драку и эта дикая ярость маленького берксерка зачастую обескураживала старших пацанов и они отступали, не связываясь с «бешеным» малым…
.Эта чеченская «невеста» так остро напомнила ему Ляльку, что он аж задохнулся от приступа нежности и сострадания.
Хотя и не место и уж точно не время было для этого.
Напарник, царствие ему небесное, был родом с Сахалина, парень предельно «отмороженный» и не по годам циничный, вскормленный на воровском пайке и разговаривавший тока на «фенечке». Он оттолкнул Серегу, сунул ему в руки свой «Калаш», сорвал бронежилет и тоже сунул Сереге в руки:
-  Давай, бля, быстро, щас мы её тут оприходуем, невеста, бля, долбаная, поди целка еще, вот потеха –то!!!
-  Ты чё творишь, придурок! – искренне поразился Серега.
-  Да лана, бля, Серый, по палке кинем и айда, те ж сказано, она краденая, а значит ничейная – кому она нах.. тут нужна, кто за неё подпишется?! В дыру обратно и гранатой накроем нах! Ниче и не было! Дед сказал никого и все дела!

… Серега оторопел и в эти как будто замедленные мгновения увидел вываливающийся из ширинки камуфляжа большущий уродливый член напарника, увидел, как мертвенная бледность стремительно покрыла лицо девчушки и глаза её словно увеличились, превратившись в темные озера ужаса, увидел, как она из складок своей одежды извлекла тонкий острый нож, похожий на стилет и медленным точным движением направила его себе в шею…
-  Не-е-ет! – заорал Серега и забыв бросить барахло, сброшенное ему на руки напарником, рванулся к «невесте»…
Он бы все на свете отдал за возможность прокрутить время как видеопленку назад и сделать рывок чуть раньше… ну на мгновение, на долю секунды…
Всегда не хватает только этой доли милисекунды…

После, вспоминая на допросах этот момент, Серега говорил следователю, что не помнит, как получилось, что он ударил напарника прикладом, а затем разрядил в него весь большой пулеметный магазин…
Помнит только бордовую струйку крови, хлестнувшую ему в лицо и обжегшую его словно соляной кислотой…
Вот и след остался, - Серега, - показывал на свое лицо с багровой полосой через левый глаз…
Напарника отправили на родину в цинке, от его головы, раскромсанной очередью из «АКМС» остались только лохмотья. «Погиб при исполнении», - сопроводило его к бывшему месту жительства на остров Сахалин краткое канцелярское резюме. «Герой» очередной чеченской кампании.

Следователь военной прокуратуры Шалинского гарнизона сделал вывод, основанный на показаниях командира роты: пацаны конфликтовали и соперничали по жизни всюду, поскольку оба были крепкими, быстрыми и жесткими. До драк доходило, бывало. Авторитет  делали себе в коллективе.
Девчонку явно не поделили и пока дрались, оспаривая право первого, она совершила самоубийство, проткнув себе ножом сонную артерию на шее.
В камере Сереге стало плохо, изо рта пошла пена и его отправили сначала на скорой  в госпиталь, оттуда на экспертизу, а потом, признав шизнутым – отбывать лечение в строгой психушке, с тем, чтобы отлечившись, пойти на этап по приговору суда за непреднамеренное убийство при отягчающих обстоятельствах…
Серега с тех пор не может видеть ножи, шприцы, вилки, его начинает конкретно колбасить, начинается припадок и изо рта идет пена. А в каждой встречной медсестре, независимо от возраста и комплекции, он видит ту самую, чеченскую «невесту» - Таниту Калоеву из Талопоя Заречного. Показывает багровый шрам через все лицо и просит у нее прощения. У каждой. Что не смог её уберечь…
Война обнажает и кратно усиливает все, что сильно в человеке и упаси Бог, если это – Плохое.

2005 – 2007гг.
Виссарион Уральский