Сверкая звёздами в глазах

               

Луна забралась уже высоко, когда Лиза подошла к дому Владимира. Привычно отыскала взглядом его окна на седьмом этаже. В одном из них, несмотря на поздний час, ещё горел свет. Жена и дети Владимира в это время обычно уже спали, сам же  Владимир  сова,  значит, это он сейчас сидит  на кухне, пьёт чай. Цейлонский с лимоном, его любимый. Лиза это знала. Знала она также, что скоро он минут на десять выйдет из подъезда, выгулять перед сном их собаку.
Сколько раз она в похожие ночи стояла вот так за углом соседнего дома и смотрела. Просто смотрела на своего любимого. Такого  знакомого, до слёз родного…  женатого на другой.  Смотрела и ни разу не решилась покинуть своего укрытия, за все те четыре года, что они тайно встречались. Смотрела до тех пор, пока он  не подзывал собаку и не скрывался в подъезде.  А  еще, через какое то время в  его квартире гас свет. И каждый раз этот момент причинял Лизе почти невыносимую боль. Ещё какое-то время она стояла и глядела на чужие, тёмные окна, за которыми её любимый мужчина ложился спать с другой женщиной. Потом уходила, снова и снова, кляня себя за то, что вновь смалодушничала.
Но сегодня всё будет по-другому. Сегодня она не станет прятаться. Поэтому и за углом стоять незачем. Лиза перешла двор и остановилась на детской площадке в тени кустов сирени. Оглянулась на луну. Лиза  умела определять по ней время и сейчас поняла, что Владимир должен вот-вот появиться. Он всегда отличался  пунктуальностью. От волнения у Лизы пересохло во рту, и начали мелко дрожать ноги, но отступать было поздно.  Она дала себе страшную клятву, что этой ночью заберёт своего мужчину из его семьи.
 И надо сказать, что сделает она это очень необычным способом. Каким наверно не пользовалась ещё ни одна женщина.
Лиза ещё раз посмотрела на луну. Луна её успокаивала, и Лиза вновь повторила  себе, что тоже  имеет право на счастье и любовь. Она достаточно настрадалась от одиночества и теперь её очередь создать семью.
 Опять же очень необычную семью.
Лиза нетерпеливо прошлась туда-сюда вдоль кустов, не сводя взгляда с окон Владимира.  Выходи же Володя. Выходи, тебя ждёт твоя любимая!
 Называл же  он её своей любимой. И это не могло быть лицемерием, ведь он дарил Лизе такие  дорогие подарки, и приносил цветы, и водил по ресторанам.  А когда она однажды тяжело переболела воспалением лёгких, Владимир на свои деньги отправил её отдыхать на море.  Он оплатил ремонт в её квартирке. Он без раздумий бросал свои дела и мчался на помощь, если вдруг у неё возникали проблемы.
 Владимир только одного не мог сделать для Лизы. Оставить семью. И дело  упиралось не только в ответственность перед детьми,  немалую роль тут играла карьера Владимира, которая для него значила не меньше.
Когда они только начали встречаться, и Лиза наивно спросила, почему бы им и ни быть вместе, раз они любят друг друга?  Владимир тогда  мягко объяснил ей,  что семейное положение для делового человека очень важно. Когда у бизнесмена крепкий устойчивый брак, то он производит на возможных партнёров  впечатление человека серьёзного и надёжного. А тот, кто уходит из семьи просуществовавшей четырнадцать лет ради молодой любовницы, увы, такого впечатления не производит. Правда  любовницей  Владимир Лизу тогда деликатно не назвал, она поняла своё место сама. И смирилась.
Наверно, чувствовала  то, что не была для Владимира просто любовницей. Иначе не встречался бы он с ней целых четыре года, не делал для неё столько всего, не относился так нежно.
А какие слова она от него слышала!  Он часто брал в ладони её щёки, наклонялся близко-близко, пристально смотрел в глаза и шептал:
- Лизанька, у тебя изумительные глаза, изумительные, Лиза, они светятся!
Лиза смеялась, а Владимир горячо продолжал:
- Правда, светятся! На дне твоих глаз притаилось по звёздочке, где-то глубоко-глубоко, это их свет видно.  А когда ты счастлива и смеёшься, они просто сверкают. Вот как сейчас. Веришь мне?
Лиза верила, и смеялась, и была счастлива. Была безумно счастлива с ним, и каждый раз глубоко несчастна, когда он уходил. Владимир, конечно, это видел. Стоя на пороге, притягивал её к себе, обнимал, укачивал. Шептал:
- Не расстраивайся, звездоглазка. Я скоро снова приду. А вечером позвоню и пожелаю тебе спокойной ночи. Ну, давай, улыбнись. Сверкни звёздами.
И Лиза через силу улыбалась, и Владимир уходил. А раз в месяц, когда светила полная луна, и тоска становилась невыносимой, Лиза украдкой приходила к его дому, и стояла за углом соседнего дома, глядя, как её любимый гуляет с собакой. И таяла от нежности, не решаясь подойти.  Так продолжалась четыре долгих  года.

                ;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;

    А за неделю до этой ночи, Лиза случайно встретила на улице бывшую одноклассницу.  Та вела за руку ребёнка лет трёх, увидела Лизу и заулыбалась. Была эта девушка  известная болтушка, и Лизе пришлось минут двадцать выслушивать подробности чужой  жизни. О том, как удачно её одноклассница вышла замуж, как здорово им досталась трёхкомнатная квартира от бабки её мужа, как родился  мальчик, как муж хорошо зарабатывает. Потом вдруг спохватилась и бесцеремонно спросила:
- А ты то как? Замуж не вышла? Так и сидишь?
Подобный вопрос покоробил Лизу, но она беззаботно засмеялась и сказала, что ей и так хорошо, что вовсе не считает замужество неизбежным атрибутом счастливой жизни. Одноклассница округлила глаза.
- Лизка, но ведь тебе уже двадцать четыре! И на примете никого нет?
- Слишком много на примете, - буркнула Лиза, -  Выбрать вот не могу.
На том и распрощались.
Как ни странно, но именно этот дурацкий разговор и стал последней каплей переполнившей чашу её терпения. Нет, Лиза вовсе не была ханжой, боящейся засидеться в девках, и действительно считала, что для того, чтобы стать счастливой совсем необязательно выходить замуж сломя голову. Но она любила Владимира, и полюбить другого не смогла бы. Такой уж Лиза была человек. Однолюб.  А Владимир любил ее, и тянуть дальше было глупо. Они должны быть вместе. 

                ;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;
 
И наверно потому, что она очень волновалась, на этот раз ожидание показалась ей долгим-долгим. Лиза походила по двору, не сводя взгляда с окон Владимира,  не забывая всё время держаться в тени кустов. Она несколько раз сверялась с луной, но та будто прилипла к одному месту. Значит, прошло совсем немного времени, а казалось, что не меньше часа.
И когда от нестерпимого ожидания Лизе захотелось скулить, наконец, скрипнула дверь подъезда.
Лиза повернула голову и замерла натянутой струной.  При виде Владимира у неё как всегда учащённо забилось сердце.  Вот он, её любимый мужчина, с проседью на висках, с весёлыми морщинками вокруг глаз, с уверенной поступью человека, который сам себя сделал. Как можно не любить его, не восхищаться им? И как можно не желать, чтобы он всегда был рядом?  Лиза  и любила, и восхищалась, и желала. И  от всей души надеялась, что он её простит за то, что она собиралась сейчас сделать.  Ибо это только ради их любви.
  А Владимир  не торопясь, сошёл с крыльца, спустил с поводка собаку и, медленно  пошёл вдоль дома. Его пёс, здоровый ризеншнауцер, обрадованный свободой, большими скачками побежал впереди. Прямо туда, где в тени сирени стояла неподвижная  Лиза. Только сейчас она сообразила, что в те другие ночи, когда она приходила к дому Владимира, то стояла за углом соседнего дома и  его собака не могла её учуять. Теперь учует обязательно. Хотя это уже не имеет значения. 
  Но пёс  приближался к ней с подветренной стороны, и поэтому Лиза учуяла его первой. Резкий собачий запах всегда её раздражал, поэтому сейчас она не сдержалась и довольно громко фыркнула.
 Пёс встал, как вкопанный.  Они замерли в двух метрах друг от друга, неподвижные, как статуи, просто  ещё две тени среди других ночных теней.  Но длилось это недолго.  Спустя секунду пёс понял, с чем ему пришлось столкнуться в темноте ночного двора и,  издав жалкий полувизг, полувой, с поджатым хвостом, бросился назад к подъезду. Владимир изумлённо оглянулся, остановился.  Несколько раз  окликнул пса, который, сжавшись в комок, дрожал и скулил, прижавшись к подъездной двери, потом направился к нему.
И тогда Лиза поняла, что медлить больше нельзя. Пёс не успокоится, а это значит, что сейчас растерянный Владимир откроет дверь и вместе с собакой зайдёт в подъезд. А в следующий раз  Лизе может уже  не хватить решимости на задуманное.
  Эта мысль подстегнула её, как удар хлыста. Она издала короткое рычание, поставила уши торчком  и рванулась вперёд с такой силой, что когти на задних лапах вырвали клочья травы из газона.
 Ты поймёшь меня, думала она, стремительными широкими скачками сокращая расстояние между собой и Владимиром, ты поймёшь меня, любимый, и простишь.
А Владимир, наклонившись, гладил дрожащего пса и не видел метнувшейся из кустов тени. Зато её увидел пёс. Издав истошный вой, он рванулся прочь, вдоль стены. Только тогда Владимир оглянулся, как раз в тот момент, когда Лиза прыгнула на него. От удара лапами в грудь, мужчина повалился на асфальт, издав приглушенный вскрик, который перешёл в вопль боли, когда длинные и тонкие клыки Лизы до кости прошили его руку.
Лиза не хотела причинять Владимиру боль, но необходимо было, чтобы укус оказался глубоким, так больше шансов, что  слюна попадёт в  кровь. А без этого ничего не получится.
 Но оно,  скорее всего, получилось, потому что кровь из раны тонкими упругими струйками брызнула Лизе в рот. Та поперхнулась, глотнула… и в ту же секунду сознание залила волна первобытного, тёмного инстинкта. Что-то смутное и зловещее  поднялось со дна души Лизы, горячая красная пелена застила ей глаза и на какой-то ужасный миг ей показалось, что она не сможет противиться искушению ещё раз вонзить зубы в эту податливую человеческую плоть. А потом ещё… и ещё…  Но тут Владимир опять глухо вскрикнул от боли, вырывая руку из пасти Лизы. И услышав любимый голос, Лиза опомнилась.
Спружинив на всех четырёх лапах она отскочила, от лежащего на асфальте человека и, припав животом к земле, прижала уши, как нашкодившая собака. От того, что она только что чуть  не сделала, шерсть Лизы встала дыбом по всей спине. На пару секунд она замерла, потом  метнулась обратно в кусты, так же быстро и бесшумно, как полминуты назад выпрыгнула из них. 

                ;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;   

 Стремительным галопом покинула Лиза двор Владимира, перебежала улицу и, не замедляя хода, задрав морду к луне  издала высокий пронзительный толи волчий вой, толи ликующий женский крик, в котором вылилась всё одиночество накопившееся в её душе за долгих четыре года.
  Переполняемая счастьем  бежала она по ночному городу.  Держалась тёмных дворов, глухих переулков,  подворотен, но делала это машинально, не задумываясь, мощный звериный инстинкт вёл её в эту ночь. Как и во все другие ночи приходящиеся на полнолуние.  Она срезала углы по газонам, перепрыгивала невысокие заборы, пролезала под воротами ограждённых территорий, напрямик прорываясь к дому, почти не разбирая дороги. Потому что полная луна щедро вливала силу в её поджарое, мускулистое тело, а переполнявшее душу ликование требовало хоть какого то выхода.
В  маленьком заросшем парке она вдруг выскочила на не совсем трезвого молодого человека, который похоже только что справил в кустах малую нужду и теперь одной рукой застёгивал штаны, а другой держал полупустую бутылку пива. Видать, он спьяну принял Лизу в темноте за крупную собаку. Сначала вздрогнул от неожиданности, потом видимо рассердился на это и замахнулся на неё бутылкой.
- А, ну, пшла отсюда!
И тогда Лиза повернула к нему голову.
Парень вскрикнул и отшатнулся, еле устояв на ногах. Лиза ещё секунду сверлила его взглядом, потом побежала дольше, слыша позади удаляющийся треск веток. Это вмиг протрезвевший парень ломился сквозь кусты в противоположную от Лизы сторону. Потому что те звезды, что прятались в её  глазах, и свет которых в обычные дни можно было разглядеть, лишь заглядывая в глаза Лизы близко-близко, как это любил делать Владимир - эти звёзды в ночи полнолуния  разгорались и  сияли в полную силу. Холодным, серебристым огнём вырывался их мёртвый свет из Лизиных глаз, чуть раскосо сидевших на узкой  серой морде.
Случай с парнем развеселил Лизу, и слегка умерил её пыл. Она остановилась и несколько раз крутнулась на одном месте, как щенок, ловящий собственный хвост, после чего  дальше  побежала уже лёгкой трусцой, характерно по-волчьи сильно пружиня задними лапами.
Лиза  думала о Владимире. О Владимире, который сейчас наверно уже обработал и забинтовал её укус. Но об укусе  можно  не беспокоится, он заживёт неестественно быстро, не останется даже шрама. Вот только через месяц, перед следующим полнолунием  Владимир почувствует себя странно. Очень странно. Но тогда рядом окажется Лиза и всё ему объяснит.  Всё покажет.  Всему научит. И он простит её. Он поймёт, что Лиза хотела, как лучше. Ведь Владимир слишком яркая и неординарная  личность, чтобы прожить скучную человеческую жизнь. Она подарит ему нечто большее.
Вот только в семье он остаться теперь не сможет и Лизе даже не придётся говорить ему об этом.  Владимир сам поймёт через какое-то время, что отныне, раз в месяц станет опасен  для  жены и детей. Он мужчина. И в ночи полнолуния ему будет труднее сдерживать свои инстинкты, чем Лизе.  Да и в городе им оставаться  не захочется.  Лиза и сама  жила здесь только из-за Владимира. А  теперь они уйдут вдвоём далеко-далеко, где их никто никогда не найдёт.  У них будет своя семья. И её сердце, наконец, успокоится.
Лиза бежала по  спящим улицам большого города и видела перед собой заснеженную тайгу. Стеклянные звёзды в морозном небе.  Пологие сугробы на широких полянах. И золотые ковры, которые расстилает на них  полная луна.  И косматые тени вековых елей, протянувшиеся по этим коврам.
Там они с Владимиром  будут охотиться на грациозных  оленей и шустрых  зайцев. Пировать на забрызганном кровью снегу. Валяться,  насытившись в пушистых сугробах.  И протяжным воем благодарить полную луну за удачную охоту, А когда звёзды на востоке поблекнут, и их волчье солнышко покатится к закату, они отправятся домой.
  Простые волки в стае обычно ходят цепочкой, когда один ставит лапы в следы другого.  Но Лиза и Владимир  всегда будут ходить  совсем рядышком, плечом к плечу, ногу в ногу, слыша дыхание друг друга, соприкасаясь мохнатыми  боками.
Сверкая звёздами в глазах.