Добрые люди, или Мяука и Хореста

Добрые люди, или Хориста и  Мяука.
И что только не бывает в нашей жизни, случаи всякие. Я от природы любопытна, особенно часто беседую со старыми людьми, что , да как. Вот , и сейчас вспомнила историю, очень далеких времен, которую мне рассказал, мой дядя. Его уже нет давно на свете, да и герои этого несколько странного рассказа, ушли в мир иной , и покоятся себе на старом заброшенном деревенском кладбище.  Там, в деревне, на севере, в Вологодской области,  так далеко от Москвы, что и выразить не возможно, проживали две сестры.  Хориста, да Мяука. Имена, надо сказать, довольно странные.  Хориста,  имя  одной из сестер, было настоящим , а Мяука, имя второй было ,  прозвищем , это уж  точно.  Настоящего имени Мяуки,  никто не знал, так в деревне ее звали все.  Хориста была слепой, высокая красавица, с черными блестящими глазами, толстой длинной косой, уложенной вокруг головы, с белой кожей, румяными щечками, настоящая северная русская женщина. Замуж ее никто не взял, что за хозяйка, слепая. Разобрали всех, в ход пошли неказистые, даже рябые. В доме мужику нужна работница, за руку тебя никто водить не будет.
Мяука была маленькой, не красивой, юркой как полевая мышь. Сватались к ней , конечно, а сестру то не бросишь, так они век,  и коротали вдвоем. Свое прозвище Мяука получила, из-за своего голоса. Голосок  у нее был тоненький, тягучий, словно кошка мяукает, что потерялась, да дороги домой не найдет. Так и пошло, Мяука, да Мяука.  Хозяйство у них, было маленькое, пара овец, куры, гуси, да коровка. На двоих хватало за глаза. Время бежало неумолимо. Зима на севере, была  лютая, волки  так донимали, что порой , спасу от них не было. Овец таскали, телят таскали, даже собаками, и то не брезговали. Волк животное хитрое, охотится, уходит  далеко,  за тридцать километров от своего логова, чтоб человек, не выследил щенят.  У волка шея со спиной сращена, он не может оглянуться, так , что если нападает на свою жертву, то поворачивается, всем корпусом, сбивает с ног тяжестью своего тела, а уж потом в ход  идут клыки.
Один парень в этот , как раз год, присмотрел в соседней деревне себе девчонку, видно по серьезному, все ходил к ней, говорили свататься собирался весной. В эту зиму, собрался как-то, да и пошел на танцы, чтобы встретиться со своей ненаглядной. Взял гармошку, тогда гармонисты в большом почете были, ну и отправился. Туда дошел благополучно, а оттуда… Стало смеркаться , идти надо было, километров восемь. Идет парень, снег под ногами, хруст, да хруст,  Луна светит ярко, дорогу далеко видать, вдруг волки, да целая стая.  Парень , достал из кармана полушубка гирю, она была припасена для парней из соседней деревни, те,  чужих не любили, что девок  уводили от них, а сейчас гиря ему была в самый раз. Он стал отбиваться , от  волка который     кинулся на него,  первым .   Гирей , парень снес пол черепа зверю, тот рухнул на снег, истекая кровью . Почуяв запах крови , волки кинулись на свою жертву, да разве устоишь, против целой стаи.  Один из зверей, подобравшись к горлу несчастного, рванул клыками,  и в один миг все было кончено.    Короче говоря, растерзали его, даже кости сожрали , ничего не осталось. Нашли того парня, только через пару дней. Опознали по валенкам, да по гармошке.  На дороге валялись валенки, в них ноги, а с ног было вырвано почти все мясо, только голые кости, то,  что волки не смогли достать.  Разбитая,  гармошка, рядом с ней здоровущий мертвый волк, да обглоданные кости в валенках.
 Опять же в эту зиму, выпустила Мяука , собаку из избы, тоже к вечеру, та попросилась, заскулила. Выпустить выпустила, а пустить забыла, Мяука то.
   Услышала  скоро  тихий  писк, и  что-то как-бы,  стукнуло на крылечке,  выбежала на двор, да увидела, как волчица собаку в зубах, тащит, уж далеко, только след кровавый  по снегу тянется. В деревне без собаки, никак нельзя, первый сторож.  Что сделаешь, не  вдогонку же,  бежать.  Попросили ребятишек, щенка подыскать,  они щенка мигом доставили. Такой маленький, серенький, Хореста все играла с ним, правда щенок заиграется, да так  тяпнет  за руку, что кровь хлещет, не остановишь. – Сестра,  Мяука, что-то щенок больно кусается, посмотри на него получше, злой какой-то -  Мяуке некогда, хозяйство, щенок как щенок.  Но скоро, и она стала замечать, крупные клыки, короткая шерсть, да и характер, надо сказать не ласковый. – Сестра - Всплеснула руками Мяука – Это волк -  Ну что, не выкидывать, привыкли ведь, выкормили из соски, сканстралили  будку, да на цепь.  Волк подрос, превратившись в  «охранную» собаку, деревенские подсмеивались – И кто же вам подсуропил, гостинец такой - Мяука отшучивалась – Есть добрые люди -  Чужих , тот волк к дому не подпускал, долго прожил, так и был, вместо собаки. Больше любил Хоресту, хоть кормила его, Мяука. Хореста выйдет к нему ,к  волку , да и разговаривает с ним, чего говорит, не понятно.  Волк ластится к ней, мордой толкает, она ему припасет , чего- нибудь вкусненького. Баловала его, зверя. 
Прошло много лет, так много, что Хоресте  минуло, лет этак девяносто семь, а уж Мяуке, и того больше. Однажды Мяука не встала с кровати, и Хореста пару дней, не слышала ее кошачьего голосочка. Она бродила по избе, натыкаясь на стены.  Наконец, кое-как отыскав кровать сестры, она,  чуть пошарив рукой, наткнулась на тело Мяуки.  Оно было холодное, неподвижное, и Хореста поняла, что осталась одна на целом белом свете.
Редко, но иногда все-таки, соседи захаживали к ним, посмотреть, что, да как, живы или нет, сестрички-то.  Вот и на этот раз, заглянул один мужичок, что проживал по соседству. Он увидел, мертвую Мяуку, а рядом с ней на кровати, лежала и Хореста. Он выбежал из избы, и быстро помчался собирать народ.  – Померли, померли - Говорил мужик скороговоркой – Обоих похороним разом, на поминки,  там все есть, гусей зарежем, да кур, сами соберем , чего у кого есть -  Вы, не поверите, но в то далекое время, в деревне, что свадьба, что похороны, все одно, праздник.  Скорей, скорей, сколотили два гроба.
Пришли в избу, бабы Мяуку обмыли, обрядили во все чистое, узелок то был на смерть припасен был , в гроб уложили.  Взялись за вторую, начали обмывать, вода горячая, в чугуне, сразу из печи. Обмыли , взяли за руки, да за ноги, положить на стол, обрядить, да вдруг – Ох – Хореста охнула, и открыла глаза. Бабы со страху уронили лже - покойницу на пол. Хореста застонала еще громче. Что делать, сели вкруг советоваться. Мужик, что первый обнаружил это происшествие сказал – Ну, чего решим то, гроба два сделали, она всеравно помрет с минуты на минуту, сама -то слепая, на хрен кому нужна - Все молчали. Баба, в черном платке, ближняя соседка сестер сказала – Ох, грех то какой, живая ведь, а если с другой стороны подойти, мы гусей  порубили, порубили, холодец наварили, наварили, я вон телячью ногу свою кровную отдала, поминки настряпали на двоих, помрет вторая, все сызнова начинать -  Настала опять гробовая тишина. Поднялся, здоровый  мужик, он был старостой деревни, его мнение не оспаривалось. – Что ж мы люди злые, мы люди добрые, чего ей мучиться, Хоресте то слепой, эх, прости Господи, забивай обоих -  Мужики вскочили со своих мест, работа закипела. Бабы продолжили свое дело, обрядили в новое платье Хоресту, да и уложили в гроб.  Все как положено сестры лежали каждая в своем гробу, готовые отправиться на погост.  Забили крышки, погрузили на лошадь, да и повезли.
Почти до рассвета, поминки будоражили своими звуками округу, было много выпито, да съедено, и сказано жалостливых слов о покойницах. И вправду , добрые люди, и сколько вас по России, одному Богу известно.