1. 4. Теневые операции и коррупция

1.4. Теневые операции и коррупция в народном хозяйстве современного Узбекистана

В истории Узбекистана следует делить два периода формирования и развития теневой экономики:
- в рамках социализма вплоть до распада Советского Союза в 1991 году;
- в рамках рыночных реформ в период независимости республики – с 1991 года по сегодняшний день.

Нужно сказать, что теневая экономика советского времени ярко отличается от сегодняшней благодаря качественным и количественным изменениям, которые произошли за эти годы. Прежде всего, нелегальные операции базировались на фундаментально противоположных основах, и поэтому он и не равнозначны, хотя следует признать, что нынешняя теневая экономика трансформировалась от социалистической, и ее корни лежат в прошлом. Однако практически все постсоветские республики имели единую основу для теневых операций – монополия государственной формы собственности, идеологии и планового административного управления, однако Узбекистан имел определенную специфику, которая в последствии усилила негативные процессы:
- республика являлась клановым в общественном устройстве, и интересы региональных элит всегда учитывались как в кадровом отношении, так и распределении национальных ресурсов;

- коррупция и теневые отношении не считались зазорными или недопустимыми, исходя из специфики восточной ментальности и мировоззрения, на негласном уровне это считалось само собой разумеющимся;

- в Центральной Азии в течение сотен лет господствовал азиатский способ производства, который сохъранился и при социализме. При этом доля частной собственности была незначительна, а государственная управлялась коллективно – через общины, и это наложило специфику в хозяйственных отношениях, а значит, вело к злоупотреблениям тех, кто осуществлял это управление;

- традиции оказывались выше законов, писанные правила были слабее неписанных;

- организованная преступность легко интегрировалась в правительственные структуры, бывшие бандиты стали парламентариями или легальными бизнесменами, поскольку и чиновники, и криминальные элементы, и милиционеры были увязаны родственными и клановыми связями.

По мнению экспертов Леонида Леветина и Джеймса С.Карлайла, «в этот период в Узбекистане были очень прочны позиции теневой экономики - главарей торговой мафии, акул в сфере распределения материальных и финансовых ресурсов, вожаков подпольных криминальных групп. Вкупе они представляли очень грозную силу, готовую в любой момент вмешаться в любые политические акции, в любые процессы, осуществляемые в высших эшелонах власти». Не учитывалось авторами только то, что именно они способствовали приходу к власти И.Каримова, а тот в последствии открыл им для хищения ворота в мир национальных ресурсов и экономических активов. Сложился прочный союз власти, криминала и кланов.

К 1991 году Узбекистан пришел с серьезными социально-экономическими диспропорциями, которые, впрочем, имели место по всему Союзу. На фоне разрушения технологических и кооперационных связей производств, нарушений объемов и сроков поставки товаров и сырья между регионами, падения жизненного уровня, наоборот, усиливалась коррупция, росли экономические преступления, мафиозные группировки срастались с кланами и партийносоветскими органами и активно продвигали свои интересы в народное хозяйство, политику, внешние связи. Согласно проведенным исследованиям в 1993 году, у 37% опрошенных узбекистанцев сложилось мнение, что криминогенная обстановка в республике ухудшилась, у 30% - осталась без изменения и 32% - улучшилась. При этом люди в 24% ответов указали: реальной властью в Узбекистане обладает мафия, тогда как предпочтение местным советам выразили лишь 3%, хокимам городов и районов – 19%, Кабинету Министров – 13%, милиции – 6%, армии – 2%. В итоге выяснилось, что 25,1% респондентов не доверяло судебно-правовой системе, в том числе милиции не доверяло 31,8%. Это означало, что каждый третий или четвертый житель не верил, что может найти защиту у государства. Такое положение вызывало тревогу у населения, и поэтому 78% граждан считали возможным создание частных сыскных агентств, наемных служб охраны с целью снижения криминогенной обстановки, а 35% - купли и хранении гражданами Узбекистана огнестрельного оружия[1].

Следует отметить, что уровень преступности в СССР в 1960-1990 гг. был в 5-8 раз ниже, чем в развитых зарубежных странах, хотя тенденции были те же. Волна преступности захлестнула страну в конце 1980-х - начале 1990-х годов, пик которой приходится на 1992-1994 годы. Именно тогда произошли радикальные изменения в сфере экономических отношений. Это период развала СССР, обвального разрушения органов прежнего контроля, приватизации государственной собственности, демагогических лозунгов, правового нигилизма, справедливой и несправедливой критики правоохранительных органов и судов, из которых стали уходить профессионалы, а место квалифицированных руководителей стали занимать преданные новым властям дилетанты. Значительные масштабы социально-экономических изменений отразились на динамике и направленности криминальных процессов в экономике. Основным их содержанием стало незаконное отчуждение государственной собственности в ходе приватизации и корыстные злоупотребления при управлении ею, а также противоправное перераспределение произведенного валового внутреннего продукта в пользу криминальных слоев, главным образом путем преступных махинаций в кредитно-финансовой и внешнеэкономической сферах, на валютно- денежном и потребительском рынках. В определенной степени это обусловлено тем, что реформирование экономики проводилось без адекватного механизма защиты государства и добросовестного предпринимательства от противоправных посягательств.

Частный бизнес оказался под серьезным административным прессингом. Так, согласно социологическому опросу, проведенного Госкомпрогнозстатом Узбекистана в 1992 году среди предпринимателей, 35,2% опрошенных заявляли о постоянном сталкивании в процессе своей деятельности фактами вымогательства и дачи взяток должностным лицам, работающих в органах регистрации и оформления; 36,4% - в финансовых органах; 15% - в органах милиции, 20% - в органах лицензирования (на вывоз); 17,3% - в подразделениях государственной таможни; 26,9% - в надзорных органах[2]. Сам же президент признавал: «Причина в том, что на пути предпринимателей ставятся искусственные преграды. В вопросах создания необходимых условий для предпринимателей, продажи им земельных участков и объектов на законных основаниях, строительства магазинов и пунктов бытового обслуживания допущено множество нарушений. В самом городском хокимияте и хокимиятах районов, которые непосредственно должны контролировать эту работу, встречаются случаи кумовства, самоуправства и, более того, корысти и взяточничества. Соответствующие органы должны обязательно принять меры по этим фактам»[3].

Современная теневая экономика практически выросла из тех реалий, которые сложились в результате проводимых реформ в рамках так называемой «узбекской модели развития». Нельзя сказать, что трансформационные процессы не принесли определенных результатов. Нет, они имеются, особенно, если смотреть на советский период. Однако, вместе с тем в целом не были решены сложные народнохозяйственные задачи, хотя официальная версия полеее позитивна. Так, согласно социологическим опросам центра «Ижтимоий фикр», проведенных в конце 2002 - начале 2003 года в Узбекистане, 98,3% респондентов позитивно оценивали экономическое положение республики, а каждый второй считал, что ход экономических реформ идет нормальными темпами. Между тем, уже тогда многие эксперты ставили под сомнение искренность и честность подобных исследований, поскольку к этому времени несколько иначе характеризовали трансформации начала 1990-2000-х годов:

- реформы были хаотичными, непрозрачными, не отраждали реальные тенденции, а больше реализовывались из персонального видения президента Ислама Каримова. При таких условиях была неясная стратегия, а тактические механизмы в большей степени позволяли снять напряженность на короткий промежуток времени, чтобы уплотнить проблему в среднесрочной и долгосрочной стадии. Таким образом, произошла деформация в добывающих и перерабатывающих отраслях, а сельское хозяйство, в которой занято значительное число граждан, впало в затяжную дипрессию из-за нерешенности вопросов с частной собственностью на землю, проблемами с материально-техническим обеспечением, госзаказом, кредиованием, льготами и ценообразованием на продукты, репрессивными методами регулирования экономических отношений между субъектами (в частности, власти с бизнесом);

- реформы по принципу «от простого к сложному» начались в тех секторов, которые приносят самую легкую и наибольшую прибыль (розничная и мелкая оптовая торговля, бытовые услуги, транспорт), однако в большей степени именно они были подвержены теневым отношениям и коррупции, становились объектами притязаний организованной преступности и кланов;

- процесс реформ носил двойной характер: с одной стороны, поддерживалась старая система управления и организации, чтобы не произошло временной «паузы», а с другой, формировалась новая, рыночная, что в общем отражало постулат президента И.Каримова «не разрушай старый дом, не построив нового». Между тем, трансформация происходила с натугами и перекосами, в итоге «пережитки» прошлых институтов власти «удачно» интегрировались в новую, превратив всю систему управления и регулирования экономики и политики в мощную государственно-корпоративную структуру, в которой коммерческие задачи переплетались с репрессиями и коррупцией, а политика строилась на интересах кланов и узкой когорты привиллегированных семей;

- теоретически модель циклического проведения преобразований гарантировала, что на смену периодов роста будут приходить периоды стабилизации. Однако подъем экономики не был масштабным, происходили позитивные сдвиги лишь в тех секторах, куда государство распределяло значительные инвестиции и предоставляло налоговые и иные льготы. Естественно, эти сектора контролировались кланами, мафиозными группировками и коррумпированными чиновниками. Рост наблюдался в высоколиквидных отраслях, таких как золотодобыча, нефте- и газопроизводство, химия и металлургия, продукция которых при благоприятной конъюктуре рынка обеспечивала сверхприбыли[4];

- реформы в основном носили однобокий характер и не были гибкими, что делало возможным сосуществование различных норм и стандартов, а вместе с этим вносило путаницу и сложности в ведении бизнеса. Постоянная смена налогового, таможенного кодексов, превалирование подзаконных актов ухудшало инвестиционный и предпринимательский климат и делало страну малоинтересной для зарубежных компаний.

Достижение относительно высоких показателей в некоторых секторах стало возможным благодаря наличию богатых природных ресурсов и значительной государственной поддержке некоторых предприятий, находящихся в сфере интересов кланов и группы заинтересованных лиц, именно эти производства получали в первую очередь льготные кредиты, объемные инвестиции и ресурсы. Данные мероприятия финансировались, главным образом, за счет дохода от экспорта хлопка и золота. Однако, несмотря на то, что они были успешными в краткосрочном периоде, для их осуществления потребовались значительные государственные расходы, что, в свою очередь, в среднесрочном периоде привело к протекционизму, отсутствию реальной конкуренции во внутреннем рынке, падению качества продукции, диспропорциям в создании рабочих мест и уровня заработной платы, увеличению кредиторско-дебиторской задолженности. Задачи реформ, которые были поставлены в первые годы независимости, были реализованы лишь на треть, да и то с большими сложностями и отдаленными негативными последствиями. Стимулы для экономического роста были подорваны коррупцией и репрессиями.

Таким образом, за 20 лет правления И.Каримова политика реформ носила неконструктивный, фрагментарный и диспропорциональный характер, и это привело к негативным сдвигам в экономике, в частности, исчезновению многих промышленных предприятий, определяющих научно-технический прогресс и способных обеспечить внутренний и внешний рынок технологической продукцией и товарами народного по требления (строительное и сельхозмашиностроение, авиация, электроника, швейная индустрия), а с другой стороны, возникли производства, продукция которого носила сборочный характер и значительная часть комплектующих для которых поставлялась из-за рубежа (автозавод в Асаке, тракторы «Кейс»). Такие перекосы превращали страну в зависимой от внешних факторов, к примеру, острый кризис в тяжелой промышленности Узбекистана возник в конце 1990-х годов с банкротством компании «ДЭУ», которая была соучредителем СП «УзДЭУавто».

Государство подставило перед собой ряд задач (во всяком случае, так декларировалось), достижение которых могло бы создать эффективную рыночную среду, однако в реальности получился совершенно иной результат (см. таблицу № 1.25).

 

Таблица № 1.25. Основные задачи государства на переходный период и их результат в Узбекистане

Задачи:


Итоги:

- поддержка и содействие в развитии частного бизнеса в рамках малых и средних предприятий;


Поддержка была в большей степени на бумаге, так как в течение переходного периода правительство, с одной стороны, снимало одни барьеры перед малым и средним бизнесом, с другой, создавала новые, не менее сложные. Официально декларировалось о либерализации рынка и открытости экономики, на самом деле без откатов, взяток, нелегальных операций невозможно было выжить. Чтобы получить кредит, подтвердить право на льготы требовалось все равно вступать в коррупционные связи с властями.

- реформирование банковского и финансового рынков;


Банк остался контролирующей структурой, тормозяйщей финансовую деятельность предприятия, ухудшающий его экономическое благополучие. Кроме того, он вмешивался в хозяйственную деятельность и требовал выполнения обязательств, которые навязывались органами власти. Существовала разница между офтициальным и неофициальным курсом валют, наличным и безналичным расчетом, легитимным и обычным сумом, что порождало теневую экономику и «черный» рынок.

- либерализация валютного рынка;


Валютный рынок так и остался закрытым, более того, сюда вмешались интересы кланов, правоохранительных органов, чиновников, что превратило эту сферу в одну из криминальных и коррумпированных. Остановка конвертации, наличие параллельных курсов валют привело к расцвету теневого бизнеса.

- развитие отечественного производства товаров народного потребления;


Политика импортозамещения и протекционизма с одной стороны, привело к появлению новых предприятий, а с другой, гипетрофировало рынок из-за отсутствия конкуренции и автаркичности развития. Не удалось заполнить рынок всеми необходимыми товарами, зато высокие пошлины на импорт стимулировали контрабанду.

- формирование рыночной инфраструктуры (биржи, страховые агентства, кредитные учреждения, рынки недвижимости, сырья, капиталов и пр.).


Несмотря на рыночный характер данных институтов, они остались регуляторами административно-командной системы, выполняли миссии по усилению теневых процессов и способствовали расцвету только коррумпированных экономических единиц. Противоречия в правовом пространстве позволяли этим структурам избегать исполнения своих обязанностей в отношении клиентов, но при этом держать под контролем их активы и ресурсы.

 

Безусловно, правительство стремилось провести экономическую реструктуризацию с наибольшей эффективностью, чтобы достичь позитивных сдвигов, но не учло тот момент, что активными игроками в политике и на рынке стали кланы и коррупция[5].

Экономические и политические реформы в Узбекистане в течение последних 19 лет протекали сложно, неоднозначно и противоречиво, что порой вынуждали экспертов сомневаться в реальности желаний президента И.Каримова обспечить республике достойное место в мире. Нужно заметить, что трансформация всех сфер жизни не могла происходит вне коррупции и теневых отношений, так как эти два явления сопровождали страну постоянно, и в любой аспекте выглядывали их последствия. В итоге, теневая экономика прошла вместе с официальной экономикой несколько этапов развития:

Первый этап охватывает август 1991–1993 годы, и он характеризуется свободной макроэкономической политикой и т.н. поэтапной реализацией рыночных реформ с ценовой и торговой либерализацией, проведения малой приватизации, изменениями в налоговой и законодательной сферах. Нужно признать, процесс разгосударствления носил массовый характер, особенно в отраслях торговли, общественного питания, услуг, мелкого производства, но при этом все осознавали, что невозможно игнорировать коррупционную среду, которая играет первостепенную роль во многих хозяйственных аспектах. Например, приватизация учитывает частные интересы и чиновников, которые регулируют вопросы изменения собственности и прав на эту собственность. На тот момент государство, с одной стороны, стремилось избавиться от огромного баласта, содержать которую не могла, с другой, рынок определял того, кто своей эффективной хозяйственной деятельностью мог быть владельцем, с третьей стороны, в бюджет поступали значительные финансовые ресурсы, и с четвертой, свои интересы проявляли мафиозные и клановые группировки, у которых было достаточно средств для выкупа предприятий. Чиновники благоволили именно тем учреждениям, которые были собственностью теневиков, поскольку получали ренту от них за свои услуги. Но при этом не забывали о возможностях платить взятки и со стороны мелких предпринимателей, также стремящихся осесть на рынках.

В этот период началась относительная либерализация валютного рынка, хотя осуществлялся строгий над ним административный контроль. Свой интерес к валютному рынку стали проявлять правоохранительные органы, в частности, МВД и ГНК, под «крышей» которых работали нелегальные валютные диллеры – в те годы это был необъятный источник нелегальных доходов, учесть размеры которых было весьма сложно[6]. «Черный» валютный рынок функционировал наравне с официальным, несмотря на то, что некоторые коммерческие банки открыли обменные пункты. В конце сентября 1991 года нелегальный курс доллара составлял 61,2 рубля, декабря – уже 210,5 рублей; на начало октября 1992 года – 567,1 рублей; в конце марта 1993 года – 1369,8 рублей. Государство трансформировало определенное число средних и крупных предприятия, владельцем которых оно являлось, в акционерные общества, при этом сохранив контрольный пакет акций за собой. Естественно, это предопределило то, что остальные собственники практически теряли свои голоса и не могли влиять на внутреннюю политику предприятий, сложен был их контроль за финансовой деятельностью. А поскольку во главе компаний становились управляемые коррумпированными чиновниками и кланами лица, то все ресурсы утекали в неизвестное направление, а сами предприятия начинали хиреть, пока не переходили в состояние банкротства[7].

В итоге, к концу 1993 года из общего числа приватизированных предприятий лишь 4,1% были промышленными. Чтобы улучшить ситуацию предлагалось западным инвесторам вкладывать свои капиталы и создавать совместные предприятия на базе экономически ослабленных промышленных объектов. Официально инвестиционный климат был благоприятным, но в последствии многие инвесторы столкнулись с такими барьерами, как необходимость совершения откатов на получение контракта и заказов, предоставления взяток на лицензии, растамаживание и право функционирования, постоянные контакты с контролирующими органами, вмешивающими в хозяйственную деятельность, бюрократизация банков и т.п. Коррупционная составляющая должна была учитываться при любом плане или программе развития, и кто это игнорировал в итоге оказывался на краю финансовой катастрофы и банкротства. Уже с этого периода республика получила негативные отзывы по реальному инвестиционному режиму.

С макроэкономической точки зрения благодаря концентрации ресурсов, принятия соответствующих решений на уровне правительства и органов власти на местах удалось избежать острых социальных конфликтов, снизить темпы падения производства. Так, ВВП в сопоставимых ценах составил 97,6% от уровня 1992 года, а произведенный национальный доход – 96,5%. К этому времени негосударственный сектор начал набирать обороты: стоит отметить, что его доля в структуре национального дохода превысила 38% (причем на кооперативный сектор приходилось 6,5%, арендные предприятия – 5,1%, колхозы – 12,0%), индивидуальный сектор – 13,1 (в том числе личные подсобные хозяйства – 12,4%). Нужно при этом не забывать, что формальные изменения собственности всегда сопровождались коррупционными выплатами. Так, согласно обследованию некоторых коммерческих предприятий в декабре 1993 года, 29% опрошенных руководителей признавались, что без взяток не обошлись вопросы приватизации, а 35% отмечали, что им приходилось оплачивать нелегально за право хозяйственной деятельности различным органам власти на местах. 12% говорили, что обращались к мафиозным группам, чтобы скорее разрешить бюрократические проволочки[8].

В Узбекистане быстрыми темпами началось формироваться фермерское движением: число данных хозяйств превысило 7,5 тыс. единиц, а площадь занимаемая ими – 70,6 тыс. га. Особое внимание государство уделяло развитию личных подсобных хозяйств, которые играли не последнюю роль в реализации продовольственной программы. Удельный вес ЛПХ в общем производстве зерна составило 11%, картофеля – 44%, овощей – 63,9%, мяса – 68,5%, молока – 76,0%, яиц – 42,8%, шерсти – 64,8%. Такие хозяйства находились под постоянным рэкетом местной администрации или колхозов, которые выделяли часть своих наделов под ЛПХ. При реформировании аграрного сектора правительство оставило за собой и рычаги производства и сбыта стратегических и основных видов сельскохозяйственной продукции, в частности, хлопка – именно этот продукт попал в разряд высоколиквидных и под интересы кланов. Безусловно, крестьянские рынки сразу оказались под контролем органов МВД, которые уже ставило свои проценты в торговле продуктами питания или промышлеными товарами.

Как заметили эксперты, характерной чертой 1993 года стало то, что приватизированные предприятия оказались на 7-8% прибыльнее, чем предприятия, остававшиеся в государственной собственности[9]. Однако такая ситуация складывалось из того, что происходил просто переток ресурсов из государственной системы распределения в частный, происходило открытое хищение экономических и материальных активов. Государственные предприятия оказывались без оборотных средств, вынуждены были за бесценок продавать оборудование, которое пополняло производственные мощности частных хозяйств[10]. Криминальные структуры начинали вкушать все прелести легального бизнеса, и часть «общака» переводили в уставные фонды ООО, АО, ТОО, кооперативы, малые предприятия и микрофирмы и т.д. Часть ресурсов они получали за счет внеэкономических методов – рэкета, «крышевания», бандистских налетов на предприятия.

К первому этапу следует и отнести проведение свободной бюджетной политики, обширной программы инвестиций и выделение централизованных кредитов госпредприятиям, что в итоге привело к бюджетному дефициту (-10,4 от ВВП). В свою очередь это подстегнуло инфляцию, в 1993 году она достигла 534%. Денежная масса ежемесячно увеличивалась на 18%, реальный ВВП сократился на 13%, а средний индекс розничных цен составил 21% в месяц. В этот период Узбекистан находился в рублевой зоне, и только с конца 1993 года правительство ввело переходную валюту – сум-купон с целью отсечения страны от нахлынувших ничем не обеспеченных советских денежных знаков, стабилизации товарного и финансового рынков[11]. Однако этот денежный суррогат также не был обеспечен необходимым объемом товаров и услуг, и также быстро обесценивался. На «черном» валютном рынке за 1 доллар давали в конце декабря 1993 года 4832,5 сум-купонов[12]. Реальная заработная плата в 1993 году составляла 17,8% от уровня 1989 года. Это приводило население в смятение и в отчаяние: так, коэффициент смертности мужчин в возрасте 15-19 лет в результате самоубийств увеличился от 8,2 на 100 тыс. человек соответствующей группы в 1990 году до 11,7 в 1992 году. Населению приходилось искать средства выживания нелегальными операциями в торговле, промышленности, секторе услуг. Подпитку от этого получали полукриминальные и неофициальные структуры, которые открывали фирмы-однодневки и осуществляли операции по обналичиванию финансов и хищения средств.

В политическом смысле происходил регресс, отход от тех демократических завоеваний, которые были достигнуты в период горбачевской «перестройки» конца 1980-х годов. Были запрещены оппозиционные партии и движения, под репрессиями оказались множество лиц, которые были не согласны с политикой президента И.Каримова. В этот момент власть воспользовалась моментом – для борьбы с криминалом началось наступление на политических оппонентов. Был вновь веден институт цензуры в СМИ. В демографическом плане наблюдается миграция населения: если в 1989 году чистая миграция (иммигранты минус эмигранты) составила –86,5 тыс. человек, то в 1990 году уже – минус 120,6 тыс., 1991 – минус 41,6 тыс., 1992 – минус 88,7 тыс., 1993 – минус 64,5 тыс. Уровень преступности среди несовершеннолетних возрос с 280 на 100 тыс. населения до 342 в 1992 году, а судимости с 136 до 217. Общий уровень преступности, соответственно, с 421 до 438[13].

Интересно мнение социолога Бахадира Мусаева, который отмечает: «Характерна в этом отношении оценка ситуации в Узбекистане на 1992 год, данная мне в интервью Шакасымом Шаисламовым[14] в мае того же года, который являлся заведующим отделом по парламентским связям Центрального Совета Народно-демократической партии. В частности, он сказал: «Говоря о состоянии политической жизни, активности партии и перспективах на будущее нам нужно правильно оценивать такой важнейший фактор, как интересы кланов, теневой экономики и административно-бюрократического аппарата всех уровней. Они не заинтересованы в углублении реформ, в демократизации и открытости намеченных руководством республики реформ, так как в этом случае они окажутся лишними и потеряют возможность реализовать свои интересы, обогащаться.Им выгодна обстановка хаоса, неопределенности…»[15]

Эти слова как нельзя лучше характеризуют ситуацию в стране в первый этап реформирования страны. И это учитывал Ислам Каримов во внутренней политике, когда начинал укреплять союз с мафией и кланами. В итоге, экономическая преступность укоренилась во всех отраслях народного хозяйства Узбекистана. Хотя следует признать, подобные процессы имеются и с других государствах. По расчетам российских экспертов, криминальные доходы в странах СНГ в экономической сфере  составили в 1993 году около $200 на душу населения, тогда как в среднем по миру - не более $ 100. Кроме того, теневая экономика в 1994 году стала также одним из самых значительных каналов перераспределения ВВП и существенным инфлятогенным фактором. Так, к примеру, в России фактический рост цен в 1992 году составил 26 раз, 1993 году - 9 раз, 1994 году - 3,1 раз, итого за три года - в 730 раз. Эксперты отмечали, что если же оценить рост цен в без криминальной эмиссии, то получался реальный рост цен в 1992 году не превышал в 17 раз, 1993 году – в 7,5 раз, 1994 году - в 3 раза, итого за 1992-1994 годы – в 390 раз, что относительно к фактическому росту составило 53,4%. То есть фактический (с криминалом) рост цен опережал реальный в 1,87 раз. В тоже время в Беларуси за эти годы фактический рост цен составил 1000 раз, реальный - 850; на Украине - 2250 и 1800 раз; Молдове - 420 и 340 раз; в Узбекистане - 1600 и 1300 раз[16].

Ко второму году независимости Узбекистана теневая экономика стала усиливаться с криминальной стороны. Так, согласно данным, только за 8 месяцев 1993 года число выявленных экономических преступлений увеличилось на 5% по сравнению с предыдущим годом, на 1,5 тысячи больше было возбуждено уголовных дел по подобным фактам. Больше чем в 5 раз выявлено хищений в крупных и особо крупных размерах, почти в 3 раза - фактов взяточничества, на треть больше - незаконных операций с валютными  ценностями, и в 7 раз - фактов фальшивомонетчества. Лишь за 1-ое полугодие 1993 года на обьектах торговли и потребкооперации было выявлено 535 хищений, около 50% из них - в крупных и особо крупных размерах, более 1,7 тыс. фактов уголовно наказуемой спекуляции. У спекулянтов изьято денег и ценностей, нажитых преступным путем, на сумму свыше 92 млн. рублей. Органами внутренних дел выявлено 735 нарушений правил торговли и почти 2,8 тысячи фактов обмана и обсчета граждан[17].

Второй этап распространяется на период с января 1994 по сентябрь 1996 годы, и характеризуется, как говорят официальные эксперты, проведением сжатой финансовой политики, ускорением темпов рыночных реформ, стабилизации ВВП и макроэкономической ситуации. При этом правительство проводило бюджетную политику так, чтобы увеличить объем бюджетных поступлений и укрепить систему бюджетного управления. Одновременно начался процесс налоговой реформы. В итоге было отмечено сокращение бюджетного дефицита по уровню ВВП. Следует отметить другое обстоятельство – достижение стабилизации обеспечивалось не за счет рыночных механизмов, а старых и проверенных методов – администрированием. Были наложены жесткие установки к деятельности банков, правоохранительные органы получили очередные права на контроль за экономическим сектором. Налоговые и иные инстанции стали применять практику, когда некоторые инструкции принимались задним числом, и бизнесменам приходилось готовить балансовые отчеты и другие документы заново, проходить через очередные проверки и ревизии, которые воспринимались как методы экспроприации. Правительство ввело ряд ограничений на некоторые экономические операции, например, бартер, что являлось нарушением Гражданского кодекса.

В течение второго этапа продолжилась либерализация потребительских цен и торговли, и были частично сняты ограничения на валютном рынке, хотя это не уничтожило «черный» рынок. Страна стала открытой для импорта, который хлынул из Китая, Турции, забивая местные рынки товарами широкого потребления. В этот момент МВД, таможня и налоговая службы, а также местная администрация взяли под контроль «челночный» бизнес, получая свои проценты. Приватизация малых предприятий была почти завершена и создана новая программа разгосударствления, которая касалась средних и крупных предприятий и с участием Приватизационных инвестиционных фондов. Кроме того, государство ввело институт долгосрочной аренды земли и официально упразднило систему государственных закупок всех видов сельхозпродукции, за исключением хлопка и пшеницы[18]. В июле 1994 года Центральный банк ужесточил денежную и бюджетную политику в период до и после введения национальной валюты – сума, увеличив ставку рефинансирования и размер минимального резерва. При этом были сокращены объемы централизованных кредитов, выделяемых отраслям промышленности. Усилился банковский контроль и усовершенствованы банковские требования. Стоит добавить, что в это же время были созданы Фондовая биржа и Национальный Депозитарий, которые также попали в сферу интересов кланов и мафии, стремящихся через эти институты получить доступ к прибыльным предприятиям.

Введенный высокий таможенный барьер на ввоз автомобилей вызвал рост цен на транспортные средства внутри страны. В 1996 году была введена в строй фабрика по производству автомобилей в Асаке, Андижанская область, которая производила автомобили «Нексия», «Тико», «Дамас». Если в первые годы продукция была относительно доступна, то в последующем схемы реализации были опутаны теневыми отношениями, что привело к необходимости выплат «шапок» в размере 20-30% от стоимости автомобиля. Узбекско-южнокорейское предприятие «УзДЭУавто» попало в сферу особых интересов коррумпированных чиновников промышленной ассоциации «Узавтосаноат» и кланов, в частности, Андижанского и Ташкентского.

В этом периоде правительство попыталось изменить негативное представление об инвестиционном климате, и это удалось благодаря активной внешней политике. По оценкам экспертов Госкомпрогнозстата Республики Узбекистан, общий объем прямых зарубежных инвестиций в капитальное строительство достиг в 1996 году почти $1 млрд. и возрос по сравнению с 1995 годом более чем в 2 раза. С привлечением иностранных инвестиций и кредитов велась реализация 30 крупных, 16 средних и значительного количества малых проектов. В данном году были введены в строй СП «Кабул-Тойтепа-Текстайлз» (текстиль), СП «Узсаламан» (обувь), текстильный комплекс в г.Карши, СП «Касмир-Дери» в Наманганской области по производству кожевенно-меховых изделий, а также ряд стратегически важных для национальной экономики объектов.

Итогом второго этапа официальные эксперты считали то, что улучшилась экономическая ситуация, в частности, они ссылались на показатели роста ВВП в 1996 году, а также снижения уровня инфляции. Так, ее доля в численности занятых составила 71,6%, в объеме произведенного национального дохода – 68,9%, промышленной продукции – 53,5%, сельскохозяйственной продукции – 97,7%. По другим мнениям, инерционное движение, которое было запущено в конце 1980-х политикой М.Горбачева, прекратилось, и началось замедление всех трансформационных процессов. Хотя период криминального влияния на бизнес был перешагнут, однако появился новый вид рэкета – административный, который по масштабу и силе был более опаснее для экономики – рэкетеры действовали от имени государства. Правоохранительные органы начали передел рынка, причем обозначились явные противоречия интересов двух крупных «монстров» - МВД и СНБ. Прокуратура, налоговая и таможенная службы также хотели получить свою долю экономического пирога.

Несмотря на предпринятые меры по социальной защите не удалось избежать резкой поляризации населения по уровню доходов – это было и невозможно, так как основные финансовые рычаги находились у представителей кланов, которые направляли активы для решения иных краткосрочных задач. Соотношение доходов 10% населения, относящихся к наиболее обеспеченной группе, к 10% наименее обеспеченной ее части достигло 9,7 раз. Получение социальных пособий стало также предметом неофициального торга и платежей между их получателями и чиновниками. Реформы, проведенные И.Каримовым, ввергли население в стресс: только коэффициент смертности женщин в возрасте 20-24 лет возрос с 95,7 на 100 тыс. соответствующей группы населения в 19989 году до 108,7 в 1994 году, а общий коэффициент смертности – с 6,3 на 1,0 тыс. населения до 6,7. Рост реальных доходов населения, получаемых за счет деятельности в неформальном секторе, активизировал потребительский спрос и обусловил рост розничного товарооборота и платных услуг, соответственно на 121% и 109,9%. Между тем, как считают эксперты, в этот период не мнее 40% всего товарооборота было за пределами учета и доходы пополняли теневой сектор. Сложности периода вызвали очередную волну миграции: в 1994 году чистая внешняя миграция составила –141,2 тыс., в 1995 – минус 83,3 тыс., 1996 – минус 42,7 тыс.

Президент начинает чистки в регионах, смещая представителей региональных элит на других, более лояльных. Это вызывает определенное сопротивление, но И.Каримов запускает репрессивный аппарат. Однако официально причиной ротаций кадров в областных администрациях объявляются промахи в реформах. Так, в Самаркандской области при смене руководства 21 ноября 1995 года глава государства говорил: «Общая дебиторская задолженность организаций и предприятий достигла 4,1 млрд сумов, и предпосылок к их снижению не ощущается. Пятнадцать организаций и предприятий находятся на грани банкротства. Пять организаций системы «Узбексавдо» уже стали банкротами. Со стороны хокимиятов не оказывается должного влияния на решение таких актуальных проблем, как эффективное использование банковской сети, своевременный возврат кредитов, взаимные расчеты организаций, контроль финансового положения предприятий»[19]. Этим самым президент сам признавался, что его реформы не имеют продолжения. Одним из свидетельств этого – рост неофициального курса доллара: если в январе 1994 года $1 равнялся 8389,4 сум-купонам, то в начале апреля – уже 18986,5 сум-купонам. С 1 июля 1994 года была введена национальная валюта – сум, и еще один месяц в обращении находились сум-купоны, однако «черный» рынок успешно принимал обе валюты: за доллар давали 24164,3 сум-купонов и 15,1 сумов. Средний официальный курс доллара к суму в 1994 году равнялся 1:25, 1995 году – 1: 35,83, 1996 году – 1:53,18. В тоже время в конце 1-го квартала 1995 года доллар обменивался на сумы нелегальными диллерами по курсу 1:42,6; 2-го квартала – 1: 43,2; 3-го квартала – 1: 44,1; 4-го квартала – 1: 45,7. К концу сентября 1996 года курс был в соотношении 1:67,2. На разнице наживались правоохранительные органы, банковские работники и мафия, имеющая доступ к валютным ресурсам.

Третий этап (октябрь 1996 – 1999 годы) отмечался тем, что замедлились реформы в большинстве секторов народного хозяйства. В конце 1996 года ряд факторов оказал негативное влияние на экономическую ситуацию в Узбекистане, в частности, это понижение мировых цен на некоторые виды сырья – это хлопок, бензин и золото, а также снижение экспорта почти в 2 раза. Прекратилась конвертация валюты, зарубежные компании предстали перед неприятным фактом: имея финансовые средства в узбекских сумах на счетах банков они не могли конвертировать их в СКВ. Такое же положение сложилось и у отечественных фирм, импортировавших оборудование и сырье. Появился институт нелегальных посредников, которые за 30-50% от суммы обеспечивали этот процесс. Центральный банк стал на тот момент одним из самых коррумпированных органов. В этот период президент перевел контроль за золотовалютным резеровом СНБ, что привело к расширению паразитизма в этой структуре. Чекисты получили доступ к основному богатству страны, и теперь уже сами диктовали условия хозяйствующим субъектам, в том числе находящимся в собственности кланов и мафии. Тем пришлось считаться с силой СНБ, и принимать их правила игры. Так произошла «мягкая» интеграция интересов всех неофициальных участников экономического процесса.

В свою очередь, данная тенденция оказало давление на платежный баланс страны. В конце 1996 года бюджетный дефицит достиг 15% от ВВП. В 1997 году правительство сжало бюджетную политику, за счет репрессивных мер сумело снизить инфляцию и в результате темп роста валового внутреннего продукта составил 5,2%. Государство также усилило торговые и валютные ограничения, что привело к росту контрабанды в 4 раза и «черного» курса доллара. В январе 1997 года «черный» курс доллара составлял 118,9 сумов, а в конце декабря – уже 177,4 сумов; к начале октября 1998 года - 229,7 сумов, на начало декабря 1999 года – 850 сумов. Средний официальный курс доллара к сумму составлял в 1997 году 1:79,38, 1998 году – 1:109,38, 1999 году – 139,4. Между тем, банки в негласном порядке переводили валютные ресурсы на «черный» рынок, увеличивая этим самым сумовые средства и частные денежные запасы, часть сотрудников работало с теневыми валютными диллерами под контролем МВД и СНБ. Во время третьего периода органы власти и управления предприняли меры по контролю над ценами определенной группы товаров, увеличением ставки налога на импорт, установлением предварительной регистрации контрактов на импорт, кроме того, введением акцизных налогов на импорт и увеличением перечня импортируемых государством продукции. Это посхлестнуло черный рынок товаров и услуг. На товарно-сырьевой бирже появился новый вид денежной единицы – «легитимный сум», которым оперировались во внешней торговле.

Сократились объемы инвестиций, зато увеличились объемы кредитования за счет правительственных гарантий. Осуществляются ряд крупных и дорогостоящих проектов, экономическая целесообразность которых вызывает сомнения у экспертов, например, на реконструкцию аэропортов, строительства фабрик и заводов. Приобретаются по теневым схемам авиалайнеры западного производства. Как пишет эксперт Тошпулат Юлдашев, «иностранные инвестиции поступают благодаря наличию богатых природных ресурсов, исключительно дешевой рабочей силе. Их явно недостаточно. Страна продолжает испытывать острейшую потребность в новых инвестициях. Мобилизация даже крупных инвестиционных ресурсов в экономику отнюдь не гарантирует ее устойчивого развития. Производство, рыночные отношения могут успешно развиваться только на демократической почве. Учитывая это обстоятельство, западные державы начали ограничивать приток инвестиций и обусловили оказание дальнейшей финансовой помощи Узбекистану с необходимостью развития демократических процессов в стране. Правящий режим, принимая западную финансово - экономическую помощь, на словах заверяет о своей приверженности демократическим принципам, но не предпринимает реальных шагов для их реализации. Более того, он продолжает препятствовать становлению открытого гражданского общества в Узбекистане, не прекращает гонений на инакомыслящих, без стеснения пытается ввести мировое общественное мнение в заблуждение о складывающейся ситуации в стране»[20].

Продолжалось проведение реформы финансового сектора, в частности, был введен бухгалтерский свод счетов и созданы новые частные банки, а также официальные резервы переведены в Центробанк Узбекистана. Необходимо добавить, что в банковском секторе правительство демонстрировало свои намерения продать пакеты акций крупных государственных банков, снизить долю государства в других коммерческих банках, совершенствовать корпоративное управление и реструктуризировать банки с неэффективными кредитными портфелями. На деле это была попытка спихнуть ненужные производства с государственного баланса на плечи самих же трудящихся. В этот момент стали испытывать сложности такие флагманы промышленности как Ташкентский тракторный завод, Ташкентское производственное авиационное объединение имени В.Чкалова, Ташкентский завод сельскохозяйственного машиностроения, эскаваторный завод и многие другие. Таким образом, в этот период замедлился процесс разгосударствления и приватизации.

Между тем, позитивной тенденций можно назвать и то, что был принят Налоговый Кодекс, что позволило реформировать налоговый сектор, а также законы о естественных монополиях, об иностранных инвестициях. Вступили в силу сельскохозяйственные и земельные нормативно-правовые акты, парламентом страны были внесены существенные изменения в закон о банкротстве. Указом президента декларативно ограничивалось государственное вмешательство в деятельность частных предпринимателей, в частности, со стороны силовых ведомств. На практике были лишь изменены правила проверок, однако это не снизило их частоту, более того, они стали значительно интенсивнее и с большей коррупцией.

Сильный удар экономике Узбекистана был нанесен во второй половине 1998 года, когда страна попала под влияние мирового финансового кризиса. Как отмечают эксперты, несмотря на рост ВВП и снижение уровня инфляции, суммарный бюджетный дефицит составил 2% от ВВП. В этом контексте негативные изменения произошли и во внешнеэкономической деятельности – снизился экспорт и импорт, увеличился внешний государственный долг – только в 1998 году он достиг $2,8 млрд., хотя в процентном отношении к ВВП этот показатель сохранился на уровне 1997 года, и составлял 17,9%. В течение 1998 и 1999 годов давление на платежный баланс сохранялось. Это также привело к увеличению внешней миграции: если сальдо в в 1997 году составляло –43,2 тыс. человек, то в 1998 году – уже –57,1 тыс., 1999 – минус 51,3 тыс. человек. Огромное число сельских жителей, не нашедших достойную работу в аграрном секторе, устремились в крупные города, где столкнулись с коррупцией милиции. Из-за отсутствия прописки им запрещалось работать здесь. При этом такие ограничения имели легитимную основу: так, Указом президента Узбекистана за № УП 22-40 от 26 февраля 1999 года было введено в действие Положение о паспортной системе, согласно которому запрещается в Ташкенте принимать на работу граждан, проживающих за пределами города. Министерство труда и социальной защиты получило и распространило среди журналистов письмо от начальника управления въезда-выезда и гражданства ГУВД Ташкента А.С.Расулова за № 27/10-4791 от 10 июня 2002 года, в котором также ребром ставится запрет работодателям г.Ташкента принимать на работу иногородних[21].

По оценкам экспертов, из-за налогового бремени теневая экономика составляет почти 40% ВВП, однако в некоторых сферах (торговля, общественное питание, строительство) доля теневых операций зашкаливает за 60% валового оборота. Банкам преданы функции финансового контроля за хозяйственной деятельностью частного бизнеса, что приводит к увеличению коррупции в этой среде. В связи с этим правительство ввело более жесткие ограничения на импорт и осуществляло более строгие меры контроля над рынком иностранной валюты (что еще больше усилило коррупцию в банковской среде и в правоохранительных органах). В итоге удалось добиться положительного сальдо платежного баланса. В то же время снизился объем прямых иностранных инвестиций и увеличились объемы внешних займов.

В социальном плане президент стал испытывать особое давление со стороны кланов. И поэтому он признает: «В сложный период коренного реформирования общества у проживающих в ней меньшинств может возникнуть чувство ущемленности и неуверенности в своем будущем в этой стране. А если эти чувства сформированы на фоне разрастания местничества и клановой борьбы и, как следствие, дискриминации в экономической и политической жизни, резко повышается риск обострения межэтнической и межнациональной напряженности вплоть до неуправляемого взрыва насилия. История последних лет может привести много примеров конфликтов и трагедий, возникших на этой почве на постсоветском пространстве»[22].

В конце 1998 года происходит крупная кампания против коррупции в Самаркандской и Навоийской областях – самых развитых в стране. Президент, ощущая угрозу от Самаркандско-Джизакского кланового тандема, начинает чистку регионов и ряда министерств и ведомств. Позже смещается с должности вице-премьер Исмоил Джурабеков. 16 февраля 1999 года кланы при содействии спецслужб и экстремистской организации «Исламское движение Узбекистана» во главе с террористами Джумы Намангани и Тохиром Юлдашевым совершают теракты в столице. Погибает множество гражданских лиц, нанесен ущерб зданиям и транспорту. Президент осознает, что это дело рук кланов, и перед угрозой массового террора возвращает во власть И.Джурабекова, только в должность госсоветника. Тот продолжает курировать аграрный сектор, строительство, золотодобычу, обеспечивая активами свой клан и мафиозные группы.

В декабре 1999 года состоялись парламентские выборы, и на в них приняли участие Социал-демократическая партия «Адолат» («Справедливость»), партия «Ватан тараккиети» («За прогресс Родины»), Демократическая партия «Миллий тикланиш» («Национальное возрождение»), Национально-демократическая партия «Фидокорлар» («Самоотверженные») и Народно-демократическая партия Узбекистана. Незарегистрированные партии, движения, а также группы граждан не получили права на участие. 18 октября заместитель специального Советника Государственного департамента США по делам новых независимых государств Джон Бейрели на слушании в КБСЕ высказал точку зрения относительно предстоящих парламентских выборов в Узбекистане. В частности, он сказал: «Наш успех не постоянен. Правительство Узбекистана неохотно идет на конструктивное сотрудничество по основным вопросам демократизации, прав человека и экономических реформ». Более того, согласно его оценке, «Узбекистан продемонстрировал незначительный прогресс демократизации. Несмотря на усилия международного сообщества, существует мало шансов, что предстоящие парламентские и президентские выборы будут свободными и честными во всех отношениях…». В итоговом документе было заявлено, что «если сложившаяся ситуация вдруг не изменится, США, по всей вероятности, попытаются отговорить правительства других стран и ОБСЕ от решения направить в Узбекистан свои миссии для мониторинга этих вопросов»[23].

В итоговом документе БДИПЧ высказало свою точку зрения: «хокимы (губернаторы и мэры), прямо или косвенно назначенные президентом республики, и хокимияты (аппарат исполнительной власти) на областном, районном и городском уровнях были активно задействованы в избирательном процессе и оказывали на него преобладающее влияние, в том числе играли ключевую роль при выдвижении кандидатов и проведении выборов… Окружные и участковые комиссии не были беспристрастными и независимыми. С момента своего назначения эти комиссии оставались подверженными влиянию со стороны хокимов и местных законодательных органов». БДИПЧ также заявил, что «Закон о выборах в Олий Мажлис устанавливает дискриминационные условия выдвижения кандидатов, фактически создавая три категории кандидатов с различными требованиями. Они сталкивались с огромными трудностями при сборе подписей, если не пользовались поддержкой со стороны местных властей, и испытывали значительные трудности на этапе проверки подписей. В конечном итоге до дня выборов дошли 99 таких кандидатов, хотя независимость многих из них была сомнительной». По мнению БДИПЧ, «некоторые кандидаты подверглись неправомерному давлению со стороны хокимиятов, требовавших от них отказаться от участия в выборах, так как предпочтение отдавалось другому кандидату. Что более существенно, агитационные возможности были предельно ограничены за счет налагаемых законов ограничений, гарантирующих жесткий контроль предвыборных мероприятий избиркомами. Дополнительное и глубокое пагубное влияние на весь избирательный процесс оказали действующие в стране сильные ограничения на свободу объединений и свободу собраний».

Миссия ОБСЕ также не смогло обойти вопрос свободы печати: “отсутствие разнообразных и независимых средств массовой информации мешало в ходе выборов развитию подлинных политических дебатов и кампаний. Хотя цензура запрещена, на деле власти осуществляли весьма ее напоминающий жесткий контроль за средствами массовой информации. Вдобавок, самое широкое распространение получила самоцензура». Все вышесказанное позволило БДИПЧ сделать заключение, что «выборы депутатов не соответствовали обязательствам ОБСЕ по проведению демократических выборов, закрепленным в Копенгагенском документе 1990 года. В частности, были нарушены обязательства в отношении свободных, честных, прозрачных и подконтрольных выборов».

Центроизбирком не признал наличия давления на избирателей и участковые комиссии со стороны местных органов власти. Но как можно говорить не невмешательстве в данный процесс хокимиятов, когда от них прошло большее количество людей – почти 48%, тогда как, например, от «Миллий тикланиш» - только 6,5%, а «Фидокорлар» – 9%? Было бы странным утверждать, что представители местной администрации пользовались особой популярностью у местного населения. Но что ни говори, однако 72 хокима и 6 министров оказались в креслах парламентариев, что составило 31,2% от общего числа депутатов.

Во время четвертого этапа (с 2000 года по 2005), как заявляют официальные государственные институты, были сделаны определенные шаги в финансовой сбалансированности экономики, как на уровне государства, так и на уровне регионов и отраслей. Если в 2000 году бюджетный дефицит составил -1,2% от ВВП, то в 2001 году - 0,5%. За счет уменьшения налогового бремени и налоговых изъятий в бюджеты всех уровней доля налогов и обязательных платежей в ВВП сократилась до 26%. Одновременно укрепилась денежная система: уровень наличной денежной эмиссии составил 6,5%, при этом повысилась скорость оборачиваемости денег. В результате рост денежной массы не превысил 16,4% от ВВП, тогда как в 2000 году этот показатель равнялся 17,1%. Между тем, сохранилась тенденция неплатежей между предприятиями: дебиторская задолженность в 2003 году составила 4,53 трлн. сумов (это 1/2 часть ВВП[24]), кредиторская – 5,19 трлн. сумов (или более $5,2 млрд.). Согласно данным Госкомстата РУ, ВВП на душу населения (по паритетной покупательской способности) возрос с $2301 в 1999 году до $2422 в 2000, до $2460 в 2001, до $2532,8 в 2002 и до $2616,2 в 2003 году.

В 2002 году были вскрыты финансовые махинации семьи И.Каримова: его зять Мансур Максуди после развода с Гульнарой Каримовой был объявлен преступником, нанесшим экономический ущерб в особо крупном размере. Его торговая компания, а также иные смежные коммерческие структуры попали под прессинг, многие сотрудники были арестованы и осуждены за хозяйственные преступления. Нужно отметить, что в течение многих лет М.Максуди, будучи представителем «Кока-Колы» в Узбекистане, имел беспроблемный доступ к конвертации валюты, экономическим активам страны. Им была создана теневая империя из предприятий, торговли, банков, экспортно-импортных операций, с которой вынуждены были считаться многие представители кланов, в частности, Ташкентский.

5 сентября 2002 года президент подписывает указ «О мерах по поэтапному введению системы декларирования совокупного дохода физических лиц», в котором считается целесообразным осуществление в период 2002-2005 годы комплекса подготовительных мер по поэтапному введению в Республике Узбекистан системы декларирования совокупного дохода физических лиц, соответствующей общепринятым международным нормам. Документом определялось, что при разработке и реализации механизма декларирования совокупного дохода категорически не допускаются нарушение конституционных и имущественных прав граждан, разглашение сведений о размерах их доходов и имущества, вмешательство в частную жизнь граждан и другие злоупотребления и нарушения; должностные лица, допустившие нарушение порядка использования информации и материалов, связанных с доходами и имуществом физических лиц, привлекаются к ответственности, вплоть до уголовной.

Кроме того, президент указывал к сведению, что в соответствии с действующим законодательством в настоящее время подлежат декларированию доходы физических лиц, получаемые не по основному месту работы, а также доходы от осуществления разовых операций (торговля, работа, услуги) физическим лицом без его государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. При этом предоставлялось право Государственному налоговому комитету до введения системы декларирования совокупного дохода физических лиц выборочно проводить в порядке эксперимента работу по отработке системы добровольного декларирования доходов граждан. Также рекомендовалось ГНК «глубоко изучить практику декларирования доходов физических лиц в зарубежных странах и с ее учетом проработать механизмы стимулирования добровольного представления декларантами сведений о своих доходах, а также меры их ответственности, включая применение предусмотренных законодательством санкций, за не представление необходимых сведений и умышленное сокрытие доходов»[25].

Спустя несколько лет можно заявить, что данный указ имел узкий характер – его использовали в качестве борьбы с неугодными лицами, в частности, оппозиции и диссидентов[26], а также в разборках между кланами, мафиозными группами и чиновниками. В частности, ни один высший чиновник, включая и самого президента, не отчитывался публично о своих доходах, а также расходах. Между тем, в «Комментарии к закону» указывалось: «Декларирование доходов граждан является одним из действенных средств в борьбе с теневой экономикой, незаконным оборотом денежных средств, коррупцией и взяточничеством, другими преступлениями в экономической сфере. Надо признать, у нас, к сожалению, сложилась такая ситуация, когда много говорится о необходимости ведения решительной борьбы с коррупцией и незаконными доходами, сокрытием наличных денег, поступающих в результате торгово-посреднической деятельности, но в то же время не принимаются конкретные меры по внедрению общепринятого в мировой практике механизма, который подрубал бы корни взяточничества, содействовал ликвидации всех источников, которые создают почву для теневой экономики, питают внебанковский денежный оборот». Как видно из этого, законы имели избирательное свойство.

Несмотря на продолжающуюся неблагоприятную конъектуру мировых цен, Узбекистану удалось добиться прироста на 3,1% внешнеторгового оборота, а положительное сальдо достигло $128,0 млн. В 2001 году во всех регионах создано 90 предприятий с иностранным капиталом. В капитальное вложение доля зарубежных инвестиций составила 30% или $1 млрд. Между тем, общий объем инвестирования в национальную экономику составляет 24,5% от ВВП. Внешняя торговля на 70% контролируется клановыми и правоохранительными структурами. Сохраняется «черный» валютный рынок. В июле 2002 года Ташкентский клан наносит удар по «челночному» бизнесу[27], подконтрольный МВД (Самаркандско-Джизакский клановый тандем), купив правительственное решение о повышение таможенных пошлин на импортируемые товары на 90%, а для предприятий и физических лиц, занимающихся мелкооптовой торговлей, установив повышенные планки для уставного фонда (до $30 тыс.). Этим самым была сделана попытка сместить спрос населения с оптовых рынков в крупные магазины и супермаркеты, принадлежащие кланам и мафии. Однако это привело к иному результату – население переориентировало спрос в Казахстан, где скупало более дешевые в ценовом диапазоне товары. Это вынудило Ташкентский клан подключить СНБ, которая установила негласный запрет на пресечение границы для коммерческих целей[28].

С 1 января 2004 года ставка пошлины мясо и пищевые мясные субпродукты увеличились с 0 до 10% от таможенной стоимости, измеряемой в американских долларах. Ставка на пахту, йогурт, кефир, яйца, мед натуральный составляет 30%. На этот же процент возрослат пошлина на овощи и некоторые съедобные корнеплоды,, фрукты и орехи, живые деревья, луковицы, корни, арахис в любом свойстве, сахар тростниковый и свекличный, кондитерские изделия, шоколад, дрожжи, готовые пекарные порошки, продукты для приготовления соусов и готовые соусы, соль, макаронные изделия, экстракт содовый, хлеб. Что касается муки ржаной, крупы и муки грубого помола, зерен злаков, молока, сливок, сгущенных, масла, сыра и творога, соевых бобов, жиров и масла животных или растений, рыбы и ракообразных, то на них установлена ставка в 5%. 10% - это цифра для кофе, мате, лаврового листа, карри, солода, крахмала, какао-бобы, уксуса. Следует отметить, что эти товары являются предметами первой необходимости, и пользуются повышенным спросом в республике. Предпочтение всегда отдавалось импорту, поскольку она была качественной, а по ценам была или чуть выше или равной местному производству.

Повышение ставок затронуло не только продуктовые товары, но и промышленные. В частности, на 30% увеличатся ставки на краски, мыло, свечи, ваксы, готовые клеи, спички, фотопленку, мешки и сумки из полимеров, пробки, крышки, колпаки, шины и покрышки пневматические, ящики и коробки из древесины, столярные изделия, бумагу, в том числе туалетную,  ткани и нити хлопчатобумажные, текстильные материалы. В «черный» список попали транспортные изделия, оборудование, музыкальные инструменты, игрушки, произведения искусства, полуфабрикаты и многое другое, что производится в Узбекистане в малом количестве или вообще не производится. Безусловно, это также будет способствовать увеличению цен товары и услуги для конечного потребителя, коим является узбекский народ. Реакция последовала незамедлительно: лишились работы десятки тысяч челноков, повысились цены, исчезли с прилавков товары, соответственно, опустела государственная казна от нехватки налоговых поступлений. Зато увеличилась контрабанда, расширилась теневая экономика и связанная с ней коррупция.

Усиливался разрыв между официальным и неофициальным курсом: если 4 апреля 2000 года соотношение доллара к суму, установленный Центральным банком, равнялся 1:147,7, то на «черном» рынке он был на уровне 1:800 (то есть в 5,41 раз). Правительство осознавало искусственность официального уровня национальной денежной единицы и пошло на девальвацию, в итоге 1 мая официальный курс возрос до 231 сума за доллар, тогда как на теневые диллеры давали 805 сумов. 1 июля 2000 года был введен внебиржевой курс валюты, который учитывает колебания «черного» (официальные лица называли его мягче – параллельный) рынка, в итоге появилось три курса: так, 26 сентября курс Центрального банка равнялся 299,21 сумам за доллар, коммерческий устанавливался в размере 670 сумов, а на «черном» рынке давали 800 сумов; 10 октября, соответственно, 302,41, 690 и 820 сумов. Однако доступ даже к коммерческому курсу для населения был ограничен, что позволяло процветать теневым операциям с валютой.

В 2000 году средний официальный курс доллара к сумму составлял 1:325, в 2001 году – 1:688, в 2002 году – 1:970. К 2006 году соотношение коммерческого и «черного» курса сравнялись, несмотря на возможности конвертации в обменных пунктах население по-прежнему обращалось к теневым диллерам. Это объясняется тем, что правоохранительные органы вели тотальный контроль за обменными операциями и брали на заметку продавцов и покупателей иностранной валюты. К этому моменту был создан Департамент при Генеральной прокуратуре по борьбе с налоговыми и валютными преступлениями, принят закон по противодействию легализации преступных финансовых средств, которые стали самыми коррумпированными среди правоохранительных органов[29].

В начале 2000-х годов доля малого и среднего бизнеса достигла 24,5% ВВП, при этом более 53% всех занятых в экономике работает именно в этом секторе. С 1 января 2002 года введен новый план счетов бухгалтерской отчетности, который, как заявляли эксперты, был приближен к мировым стандартам. Объем предоставленных кредитов для малого бизнеса вырос в 2,4 раза, причем 70% из него – это среднесрочные и долгосрочные кредиты. Объем микрокредитов достиг 27 млрд. сумов. По некоторым оценкам, около 1/4 кредитов были расхищены или использованы не с высокой эффективностью. Неплатежи в экономики стали хроническими. В частности, население не расплачивалось за коммунальные услуги, поскольку не могло, в свою очередь, получить денежные средства с банков, а с другой стороны, основная часть их доходов шла на приобретение продуктовых и промышленныхз товаров. Начались эксперименты с платиковыми карточками, однако население негативно воспринимало их, т.к. отоваривалось на крестьянских рынках, а не в супермаркетах, где цены были на 20-40% выше. И.Каримов с трибун со злостью говорит: «Хочу обратить ваше внимание еще на одну проблему. Далеко не у всех руководителей предприятий и предпринимателей сложилось ответственное отношение за финансовые результаты своей деятельности. Иначе мы бы сегодня не имели такую высокую дебиторскую и кредиторскую задолженность». Все больше возрастают объемы налогов в государственный бюджет, например, за 2002-2003 годы акцизный - с 48,3% до 51,2%, на доходы физических лиц - с 45,6% до 46,7%, таможенная пошлина - с 2,9% до 3%, единый таможенный платеж с физических лиц - с 2,4% до 3,3%, налог на имущество - с 24,6% до 32,1%, то есть правительство снижает уровень изъятий в одном месте, но увеличивает в другом.

В эти годы появлялись новые виды отраслей и производств. Так, введена была линия на УзДЭУавто по производству автомобиля «Матиз», а на Ферганском заводе фурановых соединений и Янгиюльской целлюлозно-бумажной фабрике – по переработке линта и выпуску целлюлозы, на СП «Кабул-Фергана» и «Чиназ Тукмачи» – мощности по переработке хлопка, освоено производство медицинского стекла. Кстати, за 10 лет независимости доля собственной переработки производимого в Узбекистане хлопка возросла с 12% до 24%. Ее экспорт позволял кланам получать значительные доходы. Более того, на автомобили завода «УзДЭУ» авто на автосалонах устанавливались четыре цены, исходя из разницы валютных курсов: за доллары, за «легитимные суммы», за наличные сумы и за суммы по безналичному расчету. Такая ценовая дифференциация нисколько не смущало правительство и контролирующие органы, поскольку разница уходила в доход коррумпированным группам.

Продолжался эксперимент под названием «реформа» в сельском хозяйстве. На 1 января 2002 года в стране преобразовано в ширкаты 1,9 тыс. хозяйств, а их членами стали 1,4 млн. человек. На конкурсной основе были реорганизованы 52 сельхозпредприятия в 3,4 тыс. фермерских хозяйств. Для повышения их эффективности, в них созданы финансово-расчетные центры и проводилась работа на основе чековой системы учета затрат. В действительности ширкаты были подконтрольные государству хозяйства, и интерес у занятых в них у работников был незначительным. Правительство продолжало устанавливать планы по заготовкам хлопка и пшеницы, репрессируя тех, кто не выполнял задания. Оплата происходила с большими задержками, фиксированные цены на продукцию не возмещала затраты и не обеспечивала устойчивую прибыль, особенно при истощении земельных и водных ресурсов. В итоге часть сельчан начали мигрировать в города для занятия иными видами труда. Чистая миграция в 2000 году достигла -57,1 тыс. человек, а в 2001 году – минус 72,4 тыс. С этого периода началась массовая трудовая миграция узбекских граждан в Россию, Казахстан, на Украину и дальнее зарубежье. Если в первые годы она составляла 200-250 тыс. человек, то к 2005 году достигла 0,9-1,1 млн.

В 2003 году, согласно милицейской сводке, по сравнению с 2002 годом увеличились на 16,7% преступления против основ экономики, в сфере хозяйственной деятельности, против порядка функционирования органов власти, достигнув 12590 фактов случая. Для сравнения: в 2002 году темп роста по отношению к 2001 году составил 17,2%. Возросло мошенничество на 20,7% (в 2002 году – на 8,1%). Число преступлений, совершенной группой лиц, увеличилось на 5,4%. Усилились криминальные проявления в экономически депрессивных регионах: в Кашкадарьинской области на 11,6%, Хорезмской – на 2%, Наманганской – на 4,8%, Ферганской – на 5,8%, Каракалпакстане – на 3,9%.

Происходили рокировки и в региональных элитах. Так, 25 мая 2004 года президент посетил Андижанскую область, где предложил на внеочередной сессии областного Кенгаша народных депутатов заменить хокима Кобилджона Обидова. как было сказано в информации агентства «УзА»: «...вместе с тем существует еще немало нерешенных проблем, которые вызывают у людей озабоченность и тревогу. Это связано, прежде всего, с ответственностью руководителей. На этом вопросе президент остановился подробно. Он отметил, что имеющиеся негативные явления требуют дать объективную оценку деятельности руководства области, принять необходимые меры»[30]. А 1 июня 2004 года на областной сессии Сурхандарьинского Кенгаша народных депутатов Ислам Каримов снял с должности хокима Тошмирзо Кодирова. В официальной прессе сообщалось, что «в области допускаются ошибки и просчеты во многих сферах, в том числе в промышленности, сельском хозяйстве, здравоохранении, образовании, культуре. В результате безответственности некоторых ответственных лиц, особенно занимающих высокие посты, в области создалась неблагоприятная ситуация, связанная с нарушением духовно-нравственного климата и принципов справедливости»[31].

В мае 2005 года произошел крупный гражданский мятеж в Андижане. По официальной версии было убито менее 200 человек, тогда как независимые эксперты называют цифру от 700 до 1,5 тыс. человек. Более 400 граждан вынуждено было бежать в соседний Кыргызстан, где были признаны мандантными беженцами. Попытки вернуть мятежников дипломатическими способами, а также операциями СНБ и МВД на родину для расправы завершились неудачей. Беженцы были переправлены в различные страны мира, где получили политическое убежище. Это вызвало ярость И.Каримова и новую политику в отношении западных компаний и организаций.

Как отмечал социолог Бахадир Мусаев, «реальная жизнь разрушает мифы сегодняшнего дня, включая миф об «очень светлом будущем». Повидимому кончилось время сказок, предназначенных для усыпления рациональных сторон общественного и индивидуального сознания, исключения возможностей становления в их содержании элементов сомнения, критичности в отношении институтов власти, персонифицированное в первую очередь главой государства. Тем не менее, сегодня с сожалением, следует констатировать, что исчезает из менталитета народа Узбекистана, присущая ему прежде потребность в уважении власти. Это в свою очередь порождает опасность ускоренной трансформации мифов о власти и становлении мифов, связанных с религиозной самоидентификацией, где значительное место в их содержании занимает архаика, соединенная с законами шариата, другими предрасудками традиционного общества. В совокупности все эти мифы на фоне маргинализации и пауперизации «низов» и политики двойных стандартов, лжи, лицемерия «верхов» ведут к взрывоопасным ситуациям, так как они (мифы) могут быть управляемы и направляемы идеологами нетрадиционных течений ислама. Неоправдавшиеся ожидания улучшения экономического благополучия привели к изменению общественных настроений в Узбекистане, в которых видна не вооруженным глазом утрата «верхами» морально-психологической власти - власти нормирующих сознание людей «общественных» настроений»[32].

Пятый этап начался с 2006 года и продолжается по сегодняшний день. Он характеризовался усложением внешних политических и экономических факторов из-за охлаждения отношений между Узбекистаном и Западом. Были закрыты многие западные компании, в частности, «Зерфашан-Ньюмонт», а также гуманитарные международные организации. В 2007 году против золотодобывающего СП, в которой была доля британской горнорудной Oxus Gold plc., узбекские власти возбудили уголовное дело в связи с неуплатой налогов. Oxus пришлось продать компании Zeromax 16% своих акций за $24 млн., и после этого суд снял основную часть налоговых претензий на $208 млн. в отношении СП. Уже тогда эксперты заявили, что И.Каримов использует карательную систему государства против иностранных компаний с целью получения определенных уступок. Между тем, произошла странная сделка – российский «Газпром» договорился приобрести основные нефтегазовые активы в Узбекистане у зарегистрированной в Швейцарии компании Zeromax GmBH, владелицей которой, как известно, является Гульнара Каримова. По данным прессы, эта структура имеет «быстро растущий бизнес в нефтегазовой, пищевой, текстильной, электротехнической и строительной отраслях с оборотом около $500 млн... Zeromax, основанная в 2001 году, контролирует около 10 проектов в нефтегазовой сфере Узбекистана, среди которых СП Гиссарнефтегаз по добыче углеводородов, СП Кокдумалак Газ по утилизации попутных газов, СП Шуртан Газ Махсулот по производству сжиженного газа, дочернее предприятие UzGazOil с сетью автозаправок»[33]. Получается так, что контракты с государственной компанией «Узбекнефтегаз» проходят через интересы семьи президента. У таких инвестиций просматриваются коррупционные «окна», через которые мимо государства в частные карманы уходят значительные финансовые ресурсы. По некоторым данным, связующим звеном между «Газпромом» и компанией Г.Каримовой выступил российский олигарх Алишер Усманов.

Следует признать, что в привлечении крупных иностранных инвестиций в экономику, Узбекистан находится в последних местах в регионе СНГ. Согласно данным UNCTAD World Investment Report 2007, в 2006 году Узбекистан занял 11-е место среди 12 стран СНГ в привлечении ПИИ. Если в страны СНГ было привлечено около $42,9 млрд., в том числе в Россию $28,7 млрд., в Казахстан - $6,1 млрд., в Кыргызскую Республику - $182 млн., то в Узбекистан $164 млн. Одной из основных причин, препятствующих росту притока прямых иностранных инвестиций в экономику, является неблагоприятная деловая среда в целом, в частности, чрезмерное вмешательство государственных  органов в деятельность хозяйствующих субъектов, несовершенство банковской системы и низкий уровень банковского обслуживания (в том числе неполная и несвоевременная конвертация национальной валюты на иностранные валюты), недоверие к банковской сфере, ограниченный доступ к статистической информации в принятии инвестиционных решений, нестабильность в законодательстве, высокие таможенные и налоговые платежи, и другие аспекты инвестиционного климата Узбекистана.

По данным Единого Государственного регистра предприятий и организаций, на 1 января 2007 года число зарегистрированных юридических лиц всех отраслей экономики достигло – 423,4 тыс. единиц, из них действующих – 382,9 тыс. единиц (90,5%). Наибольшее число зарегистрированных предприятий и организаций приходится на отрасли сельского хозяйства (59,7%), торговли и общественной питания (14,9%), промышленности (6,9%) и строительство (4,3%). Хозяйствующими субъектами малого предпринимательства было произведено 42,1% валового внутреннего продукта республики, в том числе малыми предприятиями – 5,4%, микрофирмами – 18,1% и индивидуальным предпринимательством – 18,6%. В опубликованном Всемирным банком докладе «Doing Business 2008» отмечалось, что Узбекистан достиг определенных успехов, в частности, принял специальную процедуру добровольной ликвидации частных предприятий и понизил до 10% ставку налога на доход компаний. В стране также была сокращена стоимость процедуры передачи прав собственности путем снижения нотариальных сборов с 10% от стоимости собственности до размера сбора, который рассчитывается на основании площади здания. Узбекистан также упростил процедуру оформления нового предприятия путем уточнения правил регистрации и устранения проволочек[34]. Вместе с тем, имеют место трудности в устойчивом развитии частного предпринимательства, и это определило то, что по уровню благоприятности экономического климата Узбекистан в 2007 году занял 138 место среди 178 стран. При осуществлении бизнеса в республике до сих пор проблемными остаются следующие: защита интересов инвесторов (в частности недостаточная степень защиты миноритарных акционеров от злоупотреблений со стороны директоров и руководства компании и использования этими лицами активов компании в целях получения личной выгоды), регистрация собственности (множество процедур, длительность и высокие затраты), получение разрешений и лицензий (множество процедур, длительность и высокие затраты), уплата налогов (число платежей в год, затраты времени на уплату, большой размер совокупного налога – 96,3% прибыли), международная торговля (длительность экспортных и импортных операций и операционные издержки по экспорту и импорту) и получение кредитов (низкая степень юридической защиты прав кредиторов и заемщиков, низкая доступность к кредитным ресурсам и кредитной информации).

Согласно данным статистики, объем ВВП в 2006 году достиг 20759,3 млрд. сумов или 107,3% к уровню 2005 года[35]. По мнению экспертов рост был достигнут за счет экспорта, который составил $6389,8 млн. (или 118,1%). Денежные доходы населения оценивались Госкомстатом в 12954,9 млрд. сумов (или 133,2%), что составляло 62,4% от ВВП. По данным International Fund for Agricultural Development, в 2006 году трудовые мигранты перевели в Узбекистан финансовых средств на $2.9 млрд., что составимло 17% от ВВП. Для сравнения: Казахстан получил $4,55 млрд. (6.5% ВВП), Кыргызстан - $846 млн. (31,4%), Таджикистан - более $1 млрд. (рекордные 36,7%), Туркменистан - $358 млн. (3,4%)[36].

Уровень капитализации банковской системы Узбекистана, как отмечают эксперты, остается значительно низким (в России этот показатель – 16,2%), чтобы отвечать возросшему спросу экономики в инвестициях. Поэтому банки и другие кредитные организации не играют сравнительно особо важную роль в инвестировании капитала в экономику. Доля инвестиций в экономику за счет кредитов банков и других заемных средств составила всего 2,4% всех инвестиций по всем источникам финансирования. Основная часть рынка сконцентрирована в государственных банках и других крупных банках, подконтрольных правительственным ассоциациям и компаниям. Общие активы 7 крупных банков (НБУ, «Асака», «Промстройбанк», «Пахтабанк», «Ипотека», «Галлабанк» и «Микрокредит») составляет 85,3% всех активов банковского сектора. Общая рыночная позиция частных банков на конец 2006 года достигала всего лишь 7,8% общих активов банковского сектора.

В 2008 году был принят новый Налоговый кодекс Узбекистана, который должен был упорядочить систему налогообложения. Между тем, как заметили эксперты, принятие этого документа не решает саму проблему высокого налогового бремени, так как ставки налогов не утверждается Кодексом, а подзаконными актами, которые издаются каждый год. В итоге вероятность снижения масштабы теневой экономики и увеличения доходов в бюджет в целом не столь велика, как может ожидаться. Более того, новые правительственные декреты способствовали тому, что ряд экономических операций опять уходят в «тень». Так, 28 января 2009 года Кабинет Министров принял постановление за № 25 «О мерах по организации ярмарочной торговли продукцией легкой промышленности», которое было подписано премьером республики Шавкатом Мирзиеевым. Данный документ принят «в целях содействия в проведении маркетинговых исследований и повышения экспортного потенциала предприятий легкой промышленности, продвижения отечественной текстильной продукции на внешние рынки». Кроме всего прочего в нем предусматривалось сокращение объемов импортируемых низкокачественных изделий, защита интересов республиканских производителей, увеличение уровня загрузки существующих и создание новых производственных мощностей для удовлетворения потребности внутреннего рынка в отечественных товарах легкой промышленности. По мнению экспертов, «большой спрос на импортную продукцию (главным образом, одежду и обувь) обусловлен в Узбекистане практическим отсутствием в республике собственного производства товаров широкого потребления, а также низким качеством имеющегося. А строгие ограничения неконтролируемого ввоза в Узбекистан зарубежных товаров народного потребления[37] направлены вовсе не на защиту отечественного производителя, а на концентрацию импортных потоков в руках одной бизнес-группировки, сращенной с властью»[38].

В политическом пространстве также не произошло значительных изменений, хотя законодательство определяло конечные сроки правления Ислама Каримова: 23 января 2007 года лигитимная власть президента была завершена, однако он продолжал руководить государством наперекор Конституции. 23 декабря И.Каримов участвовал в третий раз на выборах также в нарушении Основного закона, и был вновь избран президентом. Это продемонстрировало всему миру, что в Узбекистане с законом не считается ни сама власть, ни политическая элита, ни населекние. Поэтому в отличие от других стран СНГ реформы здесь застопорились и не имели логического завершения. Переходный период затянулся на неопределенное время, все больше скатывая страну к экономическому коллапсу. Одним из подтверждений этого стало изменение пенсионной системы страны. Так, постановлением президента от 29 декабря 2008 г. № ПП-1024 «О прогнозе основных макроэкономических показателей и параметрах Государственного бюджета Республики Узбекистан на 2009 год» установлено новое правило исчисления пенсий для лиц, обращающихся за пенсиями, начиная с 1 января 2009 года. Согласно этому документу, «…при исчислении пенсий для лиц, впервые обращающихся за пенсией, начиная с 1 января 2009 г., будут приниматься в учет реальная средняя заработная плата за одно из следующих друг за другом двух пятилетий последних десяти лет трудовой деятельности». При этом пятилетие за последние десять лет трудовой деятельности будет выбрано лицом, обращающемся за пенсией. По мнению экспертов Группы быстрого реагирования, данная «мера - грубейшее нарушение конституционных прав народа Узбекистана (право на труд и справедливое вознаграждение и право на социальное обеспечение). Новое правило введено без учета интересов будущих пенсионеров. Оно без какого-либо обоснования письменно изложено лишь одним маленьким абзацем в почти 15 страничном постановлении президента, которое регулирует целый ряд налоговых и финансовых вопросов. Население, права и интересы которого это правило непосредственно затрагивает, ничего не знает о нем»[39]. То есть существующая еще с периода СССР солидарная пенсионная система подверглась изменениям, тогда как вторая – накопительная, введенная в 2005 году, не получила признания у населения из-за непрозрачности финансовой системы Узбекистана, низкого доверия к банкам и чрезмерного вмешательства государства в экономику.

10 февраля 2009 года неофициальное соотношение доллара и суму составило 1:1750, тогда как Центрабанком устанавливался 1402 сумов за один доллар США при продаже и 1452 сумов при покупке. Таким образом, разница между официальным и «черным» курсом американской валюты составляет 20% от официального курса[40]. «Эксперты считают, что причиной обесценивания сума могло стать прекращение поставок валюты в обменные пункты. По некоторым сведениям, прежде каждый обменный пункт ежедневно получал для реализации $30 тыс., но были и такие, куда поступало по $60 тыс. каждый день. Однако рядовые граждане, как правило, доступа к этим долларам не имели. Им отвечали, что валюты для продажи нет. Дело в том, что на практике каждый обменный пункт находится под контролем «группы товарищей», которая и сколачивала капитал, используя разницу в официальном и неофициальном курсе доллара по отношению к национальной валюте Узбекистана. Разница составляла минимум 15-20% от ежедневного оборота. Таким образом, ежемесячный доход группы только от деятельности одного обменного пункта теоретически мог составлять почти $100 тыс. Подчеркиваем, в месяц»[41], - отмечал сайт «Узметроном.Ком».

В 2008 году вышли в свет два крупных декрета правительства, которые были связаны с решением сложных и противоречивых экономических проблем. Но в той или иной мере они увязывались с коррупцией и были направлены, скорее всего, на усиление теневых процессов, чем на их устранение. Итак, 28 ноября 2008 года президент И.Каримов подписал указ «О дополнительных мерах по обеспечению гарантий защиты вкладов граждан в коммерческих банках Республики Узбекистан», в преамбуле которого было написано: «В целях обеспечения надежных гарантий защиты вкладов граждан Республики Узбекистан от возможных негативных последствий мирового финансового кризиса, дальнейшего укрепления доверия населения к банковской системе страны, создания дополнительных условий для привлечения вкладов населения в коммерческие банки... установить порядок, в соответствии с которым гарантируется выплата возмещения по вкладам граждан на депозитных счетах в коммерческих банках в полном объеме независимо от размеров вкладов»[42].

Этот указ был направлен на повышение доверия населения к банковской системе, которая практически была парализована. Между тем граждане республики, повседневно сталкиваясь с проблемой доступа к наличности, в меньшей степени хотели пользоваться банковскими услугами. В Узбекистане действует 30 банков, имеющих 8000 филиалов и подразделений коммерческих банков во всех регионах и населенных пунктах страны. Официальные эксперты, давая комментарии к данному указу, сами себе противоречили. Они писали: «Только за последние годы коммерческими банками внедрено более 200 привлекательных видов депозитов с рыночными процентными ставками, развивается система расчетов на основе пластиковых карточек, в результате чего с 2000 года средства населения в коммерческих банках выросли в 55 раз и превысили 1 трлн сумов»[43]. Если банковская система пользуется таким доверием и гибко реагирует на ситуацию в экономике, то к чему президентские указы? Дело в том, что лишь 20% опрошенных граждан считают, что их денежные ресурсы защищены финансовой системой Узбекистана, и банки сумеют сохранить их вклады от инфляции. В то время как 77% уверены, что банки не выполняют взятые на себя обязательства перед клиентами, например, по выдаче средств по первому же требованию, перечисления средств, обналичиванию денег, принуждают переходить на пластиковые карточки и другие методы безналичного расчета, таким образом ограничивая права граждан. 81% респондентов уверены, что всю информацию по трансфертам и вкладам передаются в негласном порядке в правоохранительные органы, которые затем могут шантажировать или преследовать[44]. Более того, банки, работающие по системам денежных переводов, вывесили списки граждан[45], которым запрещено пользоваться такими услугами. В их числе политически активные лица, и подобные методы – это часть репрессий государства.

Между тем, правительство в курсе того, что население хранит значительный запас денежных ресурсов, причем в иностранной валюте, вне банковской сферы. Согласно данным экспертов, в мире уровень денежных переводов достигает более $230 млрд. В Узбекистане по итогам 2006 года, объемы денежных переводов превысили $1 млрд. При этом количество операторов, обслуживающих этот рынок, возросло с 3 в 2002 году до 11 в 2006 году. В тоже время средний уровень тарифов снизился в два раза, который по различным данным позволил сэкономить получателям порядка $50–60 млн., а всего в 2005 году по сравнению с предыдущим объемы денежных переводов выросли на 45%[46]. Таким образом, объем иностранной валюты, находящихся в руках населения, составляет, как минимум, $3-4 млрд. (а по некоторым данным, и $6 млрд., что составляет 1/4 часть ВНП республики). Именно эти суммы участвуют в операциях по купле-продажи недвижимости, земельных участков, выплат неофициальных вознаграждений, предоставления взяток проверяющим структурам, а также закупки товаров за рубежом. Данные суммы, естественно, вращаются вне банковского оборота, и являются частью теневых операций. Осознавая это, правительство ранее подготовило ряд механизмов по изъятию этих ресурсов, правда, пыталось это сделать «демократическими» способами – обещая их неприкосновенность. Так, президент И.Каримов 20 февраля 2008 года подписал указ «О дополнительных мерах по либерализации условий и обеспечению гарантий вкладов населения в коммерческие банки»[47], который, как было официально заявлено, направлен на дальнейшее укрепление доверия населения к банковской системе и стимулирование вовлечения свободных денежных средств населения во вклады в коммерческих банках. В соответствии с ним, любой человек мог в период с 1 апреля 2008 года по 1 апреля 2009 года открыть свой депозитный счет в банке, положить на него любую, без ограничения, денежную сумму в национальной или иностранной валюте без предоставления документов, подтверждающих источники их происхождения. При этом давалась возможность вкладчику внести средства как на свой именной счет, так и на счет на предъявителя, то есть анонимно, а сами средства могут быть внесены как в наличной форме, так и путем перечисления с персональных счетов вкладчика в зарубежных банках.

Правительство успокаивало тем, что не только не требуется предоставления декларации и документов об источниках вносимых средств, но и категорически запрещено их запрашивать. Причем такие запросы запрещены не только банкам, но и органам власти на местах, правоохранительным, налоговым и другим контролирующим органам. Более того, любые требования по предъявлению вкладчиком справок и другой информации об источниках происхождения денежных средств будут считаться незаконными, что обеспечивает строгое и неукоснительное соблюдение законодательства о банковской тайне. Еще одним важным положением указа является то, что денежные средства, внесенные физическими лицами в банки в период с 1 апреля текущего года по 1 апреля 2009 года, не подлежат проверкам налоговых органов – ведь они освобождены от всех видов налогов и других обязательных платежей. Данный указ – это попытка вкачать деньги в банки, где на них легко «наложить лапу» очередным коррумпированным правительственным решением.

Официальные комментаторы отмечали, что «в целях повышения доверия населения к банковской системе и вовлечения денежных средств из теневой экономики в реальный сектор в ряде стран проводилась легализация капиталов. В частности, в таких странах, как Российская Федерация, Казахстан, Швейцария, были проведены разовые акции по амнистии капиталов». Таким образом, они подтверждали, что данная мера И.Каримова – попытка легализовать денежные средства, находящиеся в «тени».

Скорее всего, такие мероприятия имели низкую отдачу. Понятино, что кланы и мафиозные структуры и не намеревались это делать, прекрасно осознавая последствия такого шага. Но и граждане, имеющие многолетний опыт общения с банками, не рискнули своими капиталами и свободой, которые могли потерять в результате «неожиданного» любопытства правоохранительных органов. Попытка в указе напомнить вкладчикам, что государство обеспечивает надежные гарантии соблюдения банковской тайны, применяет меры строгой ответственности к должностным лицам за ее разглашение, было воспринято не более чем хитрый ход. Иначе как понимать данный пункт в указе: «Генеральной прокуратуре Республики Узбекистан установить строгий надзор за неукоснительным соблюдением органами власти на местах, правоохранительными, налоговыми и другими контролирующими органами, банками, должностными лицами требований законодательства о банковской тайне». То есть, сами нарушители сами себя будут наказывать? А ведь вряд ли кто из них откажет себе в присвоении части таких средств.

Вот как комменитировали этот указ эксперты на сайте «Фергана.Ру»: «Известно, что общая ситуация в этой области без преувеличения критическая. Коррупция и вымогательство со стороны спецслужб практически полностью подорвали доверие к банковской системе Узбекистана. К примеру, человек, имеющий на своем счету более-менее крупную сумму денег, в любую минуту может подвергнуться допросу спецслужб на предмет того, откуда эти деньги взялись. Зачастую эти допросы заканчиваются убедительной просьбой «поделиться». Под наблюдение попадает каждый получатель крупного перевода из-за границы (в Узбекистане крупный перевод – это несколько тысяч долларов или евро). Сотрудники банков и спецслужб фактически срослись в единую мафиозно-криминальную структуру, специализирующуюся на шантаже и вымогательству денег у банковских клиентов.

Поэтому данный указ можно было бы счесть безусловно положительным и направленным на возвращение банкам их изначальных функций, если бы не одно важное обстоятельство, фактически перечеркивающее весь предполагаемый эффект. Дело в том, что в указе ничего не говорится о том, что будет с вышеуказанными счетами граждан и самими этими гражданами после 1 апреля 2009 года. Обходит своим вниманием указ и системы денежного перевода, также находящиеся под пристальным вниманием спецслужб. Напомним, что в последнее время независимые и западные СМИ неоднократно сообщали о том, что банки Узбекистана выборочно прекратили выдачу денежных переводов в свободно конвертируемой валюте, поступающих физическим лицам из-за границы. Сообщалось, что «Western Union» и прочие операторы по указанию Службы национальной безопасности раскрывают полную информацию о своих клиентах, многие из которых затем испытывают большие проблемы с получением денег, и нередко бывают вынуждены писать подробные объяснительные о том, кто и зачем пересылает им деньги. То есть, никаким законом о банковской тайне здесь и не пахнет»[48].

Вероятно, из-за невысокой эффективности документа, президент осенью 2008 года пытался второй раз «высветить» деньги, пугая население Узбекистана мировым финансовым кризисом. Между тем, итоги и последнего документа вполне предсказуемы. Как было отмечено в Интернете: «Таким образом, на деле президентский указ, несмотря на декларируемые добрые намерения, фактически оказывается пустышкой. Узбекистанские банки не существуют в отдельном, изолированном пространстве, а общая ситуация в республике такова, что открытое нарушение спецслужбами банковской тайны (как и остальных законов) приняло такие масштабы и стало настолько обыденным делом, что без коренного изменения ситуации вернуть людям доверие к банковской системе и побудить их в массовом порядке нести туда свои деньги просто невозможно. (Забавный казус – главный нарушитель конституции издает какие-то законодательные акты да еще предписывает их исполнять). Поэтому вызывает большие сомнения, что этот указ достигнет своей цели»[49].

Сама практика свидетельствовала о том, что с банками лучше не работать. «Между тем, частные предприниматели, неоднократно сообщавшие корреспондентам агентства «Фергана.Ру» о том, что с 2003 года практически лишились возможности свободно снимать наличные средства со своих банковских счетов, а потому были вынуждены уводить финансовые операции «в тень», утверждали, что именно Центробанк Узбекистана отдает коммерческим банкам указания ограничивать выдачу денег клиентам в размерах 10 минимальных зарплат, то есть чуть больше 50 долларов. Кроме того, руководители коммерческих банков и филиалов были вынуждены «экономить» живые деньги за счет сокращения их выдачи клиентам. Это происходило потому, что Центробанк установил своего рода «месячный план» по сдаче наличности, за невыполнение которого к банкам применялись различные санкции и наказания. Это и привело к тому, что, по словам одного частного предпринимателя из Ташкента, к 2004-2005 годам «положить деньги на банковский счет стало равнозначно тому, чтобы их потерять для себя». А любой возврат наличности с собственного счета стал сопрягаться с различными ухищрениями, использованием «личных связей», унизительными просьбами или беганием по инстанциям, вплоть до бесполезных попыток судиться с банком»[50].

Еще одна попытка с легализацией капитала была предпринята в декабре, когда стали ясны угрозы мирового кризиса на социально-экономическую обстановку в Узбекистане. Не делая особую ставку на денежные ресурсы населения, припрятанные в традиционных «кубышках», правительство решилось заинтересовать мафиозные и клановые структуры, располагающими необходимыми средствами, особыми условиями их вклада. Это была попытка возвратить теневой капитал в страну. Так, 3 декабря 2008 года вышел новый президентский указ «О создании свободной индустриально-экономической зоны в Навоийской области»[51].

Документом освобождались хозяйствующие субъекты, зарегистрированные в свободной индустриально-экономической зоне «Навои», от уплаты земельного налога, налога на имущество, прибыль, благоустройство и развитие социальной инфраструктуры, единого налогового платежа (для малых предприятий), обязательных отчислений в Республиканский дорожный фонд и Республиканский фонд школьного образования при объеме внесенных прямых инвестиций в следующих размерах: от 3 млн. евро до 10 млн. евро – на 7 лет; от 10 млн. евро до 30 млн. евро – на 10 лет. В последующие 5 лет ставки налога на прибыль и единого налогового платежа устанавливаются в размере на 50 процентов ниже действующих ставок; свыше 30 млн. евро – на 15 лет. В последующие 10 лет ставки налога на прибыль и единого налогового платежа устанавливаются в размере на 50% ниже действующих ставок.

Кроме того, был установлен порядок, в соответствии с которым хозяйствующие субъекты, зарегистрированные в СИЭЗ, освобождаются от уплаты таможенных платежей (кроме сбора за таможенное оформление) на завозимое оборудование, а также сырье, материалы и комплектующие изделия для производства продукции на экспорт на весь период деятельности СИЭЗ. Также указом определялось, что за сырье, материалы и комплектующие изделия, завозимые для производства продукции, реализованной на внутреннем рынке Узбекистана, таможенные платежи взимаются в размере 50% от установленных ставок (за исключением сборов за таможенное оформление) с предоставлением отсрочки их уплаты сроком до 180 дней, если законодательством не установлен более льготный режим.

Все вышеуказанные положения касались только крупных инвесторов, однако рядовым бизнесменам не под силу было выполнить такие условия. Но поскольку в условиях мирового кризиса мало какой иностранный инвестор собирался вкладывать ресурсы в экономически нестабильную страну, где было закрыто представительство МВФ, а Всемирный банк и Европейский банк реконструкции и развития имели узкосекторную деятельность, то становится ясным: указ направлен на легализацию теневых капиталов, вывезенных за рубеж в течение последних десяти лет. По некоторым оценкам, кланы и мафиозные структуры держат в зарубежных банках и в оффшорных зонах на счетах и в недвижимости до $10 млрд.[52] Перекачка денежных средств осуществлялась через экспортно-импортные операции, авиационные и туристские услуги, биржевые контракты, банковские трансферты и пр. Возможно, что созданием подобной «зоны» И.Каримов намеревался противопоставить Навоийскому клану мощный «генератор» в лице Навоийского горно-металлургического комбината. Ведь за последнее время был смещен практически весь руководящий состав комбината, а затем снят и хоким области. Стоит вспомнить, как пишет сайт «Пресс-Уз.Инфо», что в НГМК добывается 85% всего объема золота в стране.

Навоийская СЭИЗ – это грандиозная афера по перекачке капиталов. Именно под нее заложены параллельные проекты. В частности, превращения аэропорта Навои в международный и придания ему статуса хаба, что противоречит техническим характеристикам этой воздушной гавани. Однако при осуществлении нелегальных операций статусы СИЭЗ и хаба позволяют скрывать характер экспортируемых товаров или, наоборот, придавать им официальное положение при таможенном учете в зарубежных странах. Свидетельством тому, что СИЭЗ может стать «трубопроводом» для перекачки стратегических ресурсов является загадочная история, которая произошла еще в начале 1990-х годов. Как информирует политолог Усман Хакназаров, «летом 1993 года Ислам Каримов отправляет в США 90 тонн чистого золота, добытого Навоийским горно-металлургическим комбинатом. Из Ташкента в Вашингтон золотые слитки сопровождают сотрудники СНБ Узбекистана во главе с тогдашним начальником Ферганского областного отделения СНБ. Доставив груз в Вашингтон, ферганский снбшник приходит к послу Узбекистана Бабуру Маликову и передает, что Ислам Каримов просил оформить эти 90 тонн золота на его личное имя. Б.Маликов отказывается делать это, после чего процедурой оформления 90-тонной золотой «посылки» на личный счет Ислама Каримова занимается сам чекист... через год начальника Ферганского отделения СНБ Узбекистана, основного экспедитора той золотой «посылки», Ислам Каримов посадил в тюрьму, видимо, не желая, чтобы свидетель жил на свободе. Судьба этого человека, татарина по национальности, до сих пор неизвестна»[53]. Подобная история еще раз доказывает, что любые экономические проекты И.Каримова имеют теневую составляющую и реализуются они в угоду лишь узкой когорты лиц.

Между тем, И.Каримов осознавал, какую мощь представляет Самаркандско-Джизакский тандем и что он может стать детонатором власти президента. Поэтому в феврале 2009 года Центральный банк Узбекистана отозвал у частного закрытого акционерно-коммерческого банка «Парвина-банк» лицензию на право проведения банковских операций «в связи с нарушением законодательства». Изщвестно, что этот банк входил в финансово-торгово-производственную компанию «Парвина» (Самарканд), владельцы которой в 2008 году попали под подозрение в причастности к совершению экономических преступлений. Как пишет сайт «Фергана.Ру», «в ходе оперативно-следственных действий удалось установить, что для создания финансовой и производственной империи местного значения влиятельные самаркандские бизнесмены использовали капитал чеченских друзей, финансировавших террористические структуры на территории России, Афганистана и Пакистана. По мнению следствия, в работе бизнесменов были и типичные для Узбекистана финансовые махинации, позволявшие уходить от налогов. Так, к примеру, в Самарканд из-за рубежа ввозили не комплектующие детали для сборки холодильников, а уже готовую продукцию, на которую здесь только ставили клеймо местного завода-изготовителя»[54].

По мнению независимых экспертов, банк был одним из структур, через который Самаркандско-Джизакский тандем отмывал нелегальные финансовые средства, а также совершал операции по выводу капиталов за рубеж. Удар, который нанес президент «сердцу финансов» клана, естественно, не является смертельным[55], однако он вынудил теневые структуры изыскивать другие пути по работе с нелегальными денежными средствами, в частности, через хавалу. Кстати, ощутимый удар тандему был нанесен в рамках суда над экс-хокимом Агзамжоном Бахрамовым, арестованного в 2008 году. Сайт «Горизонт.Уз» отмечал о нем: «Он вообще чувствовал себя царем и богом в Самаркандской области. Например, когда правоохранительными органами был задержан его подельник Тапчаев, Бахромов без зазрения совести, незаконно вмешиваясь в деятельность правоохранительных органов... Всплыли и факты мздоимства, когда руководитель региона фактически продавал «места под солнцем» всем желающим и обладающим некоторой суммой денег. По показаниям М.Исматова, им в качестве взятки через посредников было передано Бахрамову $90 тыс., за решение вопроса о назначении его на должность председателя правления ОАО «Самарканд дон». Еще один факт получения взятки за должность сегодня проверяется правоохранительными органами. Речь идет о сумме в $160 тыс., которые вымогал Бахромов у М.Рахимова за назначение последнего председателем ОАО «Октош дон махсулотлари». И таких эпизодов в деле далеко не единицы.

Бахромов охамел и почувствовал свою безнаказанность настолько, что мог позволить себе нецензурную брань на совещании, в присутствии женщин, людей старше него по возрасту, мог позволить себе рукоприкладство вплоть до нанесения увечий. Да, было в практике первого лица области и такое. Свидетельств тому масса, ведь «порка» проходила прилюдно»[56].

Итак, с разрушением СССР в 1991 году Узбекистан отправился в мировое плавание в качестве независимого и суверенного государства. Однако, эта самостоятельность оказалась сложной в смысле полноценного политического и хозяйственного развития, так как разорванные экономические связи между республиками некогда централизованной системы привели к ослаблению государственных институтов, и как результат - увеличение доли теневой экономики; падении доли государственных доходов в ВВП; в неспособности государства выполнить свои обязательства по предоставлению коллективных благ (public goods) и налаживании работающих механизмов регулирования хозяйственной жизни. Кроме того, это проявилось в накоплении неплатежей - просроченной задолженности (налоговым органам, рабочим, банкам, поставщикам); демонетизации (падение отношения М2/ВВП, т.е. рост скорости обращения денег), долларизации и бартеризации экономики; а также в снижении доли банковского кредитования в ВВП. Правительство было не способно эффективно осуществлять процедуры банкротств, защищать контракты, права собственников и общественный порядок в целом; в конце 1980-х и начале 1990-х годов значительно возрос уровень криминогенности с проявлением крайне радикальных религиозных течений и т.д.

В те годы Узбекистан искал свой путь экономического развития. По мнению узбекского ученого Ахмеда Ульмасова, «существует три общечеловеческие пути формирования и развития рыночных ротношений: первый, классический путь – характерный странам Запада; второй – путь освободившихся от колониального ига стран; третий – путь бывших социалистических стран»[57]. Исходя из этого, Ульмасов сделал вывод, что «узбекскую модель перехода к рыночной экономике следует рассматривать в рамках третьего пути становления рынка, поскольку она предполагает переход к рынку от командно-плановой экономики, и это является общей исходной базой преобразований в постсоциалистическом пространстве». Другой ученый К.Ульджабаев писал: «отличительной особенностью национальной модели реформ в Узбекистане является еще и то, что продолжительность каждого этапа определяется не временными рамками, они могут быть совершенно различными для отдельных направлений реформ в разных секторах экономики, а зависеть от круга проблем, которые предстоит решить»[58].

В начале 1990-х годов было модно дискутировать на тему, какой механизм следует странам запускать – шоковой терапии или медленный, еще называемый «медикаментозный», чтоб сформировать рыночную экономику. Этот вопрос остается открытым и сейчас, хотя за десятилетия многие правительства постсоветского пространства уже определились с этим «медицинским» для экономики вопросом. Одни страны выбрали первый путь, другие – второй, и все получили разные результаты, которые сейчас оцениваются экспертами. По высказываниям президента И.А.Каримова, «каждая страна, добившаяся независимости, искала свой путь развития, вырабатывала свою модель построения нового общества. При этом исходными моментами были своя система ценностей и целевая ориентация, национальные традиции и исторические условия, реальная социально-экономическая и политическая среда, сложившийся уклад жизни и мировоззрение людей». Исходя из этой предпосылки, для Узбекистана предлагались различные варианты стратегии социальных и хозяйственных реформ. Между тем, Узбекистан определял собственный путь развития исходя из:

- национально-исторического уклада жизни населения, образа мышления, народных традиций и обычаев;

-специфики демографической ситуации и своеобразии национального состава;

- выгодного геостратегического положения;

- природно-климатических условий;

- наличия природных ресурсов;

- имеющегося материально-технической базы и экономического потенциала.

Как считал А.Ульмасов, «узбекская модель учитывает национально-традиционные черты экономических отношений и их влияние на рыночные реформы, в частности сохраняющихся новиков азиатской системы хозяйствования. Как известно, длительно воспроизводимые экономические отношения закрепляются в виде традиций, таких как издольная аренда, склонность к мелкому семейному производству, предпочтение оседлости и торговой деятельности, совместное выполнение трудоемких работ, экономия на потреблении большой семьи и т.д.»[59]. Другой эксперт Ровшан Охунов считает, что «понимание сути восточного мировосприятия явилось несомненным достоинством узбекистанской экономической политики перехода к рыночным отношениям, гармонично сочетающейся со структурой традиционного общества»[60]. По его мнению, Узбекистан относится к странам Востока, где сильны традиции и канонизированные стили мышления, и поэтому «традиционные общества в мировой истории изменяются крайне медленно». «На уровне индивидуальном и даже бытовом, например, такие человеческие качества, как суетливость, быстрая изменчивость, воспринимается негативно, - пишет эксперт. – Этнопсихологические стандарты, присущие узбекской ментальности на уровне общественного сознания – это поспешность в принятии решений, чрезмерная страсть к всевозможным новациям и нововведениям, рушащим устои и порядки, к непродуманным экспериментам, будоражащим массовое  сознание, в народе всегда осуждались». В связи с этим узбекские эксперты считали правильным первый путь, где «по восточным представлениям, ценятся сдержанные, умеренные натуры, склонные к упорядочению, устроению, реформе, а не к потрясениям и переворотам, которые не бывают гармонизатором, строителем, художником, завершителем человеческой природы».

С этими выводами трудно не согласиться. Однако поэтапный метод привел к тому, что многие важные институциональные задачи были отодвинуты на поздний период, рыночные реформы без них захлебнулись, и в качестве компенсатора выступила теневая экономика со своей инфраструктурой, производственными мощностями и контингентом занятых. В итоге, стали проявляться слабости государственного аппарата, неспособности его своевременно реагировать на угрозы и проблемы. Одним из признаков слабости государственных институтов – это уровень инфляции, она, как отмечает эксперт Владимир Попов, - «не столько следствие ошибочной политики, сколько слабости центрального правительства в отношении фирм, финансовых групп, отраслевых лобби, регионов, парламента и т.д. Эта слабость проявляется в неспособности, с одной стороны, собрать достаточно налогов для финансирования обязательств, а с другой - отказать группам давления в увеличении расходов. В итоге - рост бюджетного дефицита, который, когда становится слишком большим, может финансироваться только за счет займов уцентрального банка (т.е. за счет увеличения денежной массы), что неизбежно ведет к инфляции. Поэтому инфляция - довольно точный показатель расколотости общества и слабости правительства. Как иногда говорят, инфляция - способ избежать гражданской войны: если бы инфляционное финансирование было бы технически невозможно, противостоящим общественным силам (партиям, регионам, промышленным группам) пришлось бы вести открытую борьбу за свою часть общественного пирога. Инфляционное же финансирование дефицита бюджета (т.е. финансирования госрасходов за счет инфляционного налога на всех и вся, не платить который невозможно) позволяет на время спрятать проблемы «под ковер», но вместе с тем свидетельствует о бессилии правительства собрать нормальные (неинфляционные) налоги и урезать расходы конкретным адресатам»[61].

Если просмотреть ситуацию в Узбекистане, то можно увидеть рост инфляции в первые годы независимости: если в 1991 году она составляла 82,2%, то в 1994 году – уже 1568,0%. При этом ежегодно уменьшался объем ВВП и доля государственных расходов (см. таблицу № ). Все это было также отражением теневого сектора, укреплявшего свои позиции в стране. Слабость экономической системы порождало убыточность предприятий, которые не могли эффективно функционировать в новой системе, хотя, как не парадоксально, официально государство заявляло о создании благоприятных условий для бизнеса. Скорее всего, речь идет о том, что менеджеры или сознательно создавали нерентабельность с целью их реструктуризации и последущим разгосударствлением по низким ценам, или не желали участвовать в коррупционных сделках, предполагавших выплату определенной ренты чиновникам, и как следствие, имевших огромное количество непреодолемых барьеров. Так, по состоянию на 1 декабря 1997 года количество убыточных предприятий составило 121 (без учета находящихся на дотации), а сумма их убытка – 3,33 млрд. сумов. Необходимо отметить, что самыми убыточными оказались комплексы индустриального развития и потребительского рынка, коммуникаций, транспорта и связи. Как свидетельствует статистика, по сравнению с аналогичным периодом число дотационных предприятий увеличилось на 23 объекта, а размер убытка – на 1,71 млрд. сумов, или в 2,1 раза[62].

Одним из способов экономического выживание считалось техническое перевооружение предприятий, выход на рынок с новой продукцией. Это было возможно при наличии прогрессивных технологий. Однако практика показала, что менеджеры, работающие на кланы или коррумпированных чиновников, сознательно тормозили модернизацию и реконструкцию, ставя предприятия на грань убыточности и банкротства. К примеру, согласно данным обследования статистических органов, на 1 декабря 1997 года у 13,9% обследованных объектов было зафиксировано наличие неустановленного оборудования на общую сумму 5,9 млрд. сумов, из них приобретенных за валюту на $70,8 млн.[63] Понятно. что реальный собственник такого допустить не мог.

Как отмечал эксперт Кубат Умурзаков, «прогресс переходного периода в центрально-азиатских странах и России был различным. Казахстан и Кыргызстан, также как и Россия, находятся на более передовом этапе, Таджикистан и Узбекистан запаздывают, в установлении рыночно-ориентированной системы. В отношении прогресса в основных сферах, можно отметить, что все страны достигли меньшего прогресса в реструктуризации управления и предприятия, политики в области конкуренции, банковских реформах и либерализации процентных ставок (за исключением Казахстана), и реформы инфраструктуры (за исключением России). Хороший прогресс был достигнут в приватизации крупных предприятий, внешней торговле и системе обменных курсов (за исключением Узбекистана). Доля частного сектора в ВВП значительно возросла в Казахстане и Кыргызстане, также как и в России, в то время как Таджикистан и Узбекистан отстали»[64].

К.Умурзаков заметил, что «Узбекистан принял более осторожный подход в своей стратегии переходного периода, результат которой – медленный прогресс в установлении рыночно ориентированной экономики. В целом экономика остается закрытой для конкуренции, с высокой степенью прямого государственного участия и контроля. Потоки прямых иностранных инвестиций на душу населения самые низкие из всех транзитных экономик». Естественно, это предопределило то, что теневые процессы стали разрастаться с наибольшей масштабностью и интенсивностью.

Говоря об иностранных инвестициях, следует отметить их участие в создание совместных предприятий. Согласно статистике, на 1 января 2000 года в Узбекистане было зарегистрировано 3,5 тыс. предприятий с иностранными инвестициями, из них 53,8% - действующие. Так, в Узбекистане в 1998 году 15,3% СП не функционировало, в 1999 году – уже 20,7%. Если в 1998 году на 100 действующих СП приходилось 28 неработающих и 56 формирующихся, то в 1999 году эти соотношения составляли 100:38 и 100:47. Причем многие из зарегистрированных так и не вышли из состояния «на стадии формирования». В таблице № 1.26 даются причины бездействия СП, однако в неофициальном порядке многие учредители признавались, что не расчитывали на чрезмерную коррупцию власти и необходимости делать отчисления во внебюджетные фонды при министерствах и хокимиятах, а также постоянно меняющемся экономическом климате страны.

 

Таблица № 1.26. Динамика состояния СП в Узбекистане

Сферы деятельности


Количество предприятий


Удельный вес к итогу, %


Удельный вес к категориям, %

1998


1999


1998


1999


1998


1999

Всего зарегистрировано


3594


3554


100


100


 


 

В т.ч. действующие:


1951


1910


54,3


53,8


100


100

Временно не работают


550


739


15,3


20,8


100


100

Из них по причинам, приведшим к прекращению деятельности:


 


 


 


 


 


 

- Отсутствие договоров


151


243


 


 


27,5


32,9

- Финансовые затруднения


100


105


 


 


18,2


14,2

- Отсутствие сырья, оборудования


22


25


 


 


4,0


3,4

- Потеря взаимоотношений с инвестором


60


69


 


 


10,9


9,3

- Переориентация деятельности


17


8


 


 


3,1


1,1

- Подготовка к ликвидации


196


277


 


 


35,6


37,5

- Прочие


4


12


 


 


0,7


1,6

На стадии формирования


1093


904


30,4


25,4


100


100

 

Сам же президент, снимая с должности 3 июня 1998 года хокима Кашкадарьинской области Озода Пармонова, говорил о проблемах функционирования СП: «В области не функционирует треть из имеющихся 47 совместных предприятий. Не уделялось внимания работе по экспорту производимой ими продукции. Большинство совместных предприятий занимается коммерческой работой на внутреннем рынке. Забыта производственная деятельность, определенная Положением. Это не что иное, как добыча «легких» денег, обман и себя, и общества»[65].

Тут уместно мнение политолога Тошпулата Юлдашева, который говорит: «Иностранные инвестиции, внешние заимствования, где крутятся «живые» доллары, относятся к самой «взяткоемкой» сфере. Ее закрытость, заключение контрактов с иностранцами на внеконкурсной основе, келейно, привели к большим злоупотреблениям и ошибкам. Бытует мнение, что размер «комиссионных» и в этой сфере достигает 10% от суммы заключенных контрактов. Может быть, поэтому общая стоимость ряда возведенных в Узбекистане объектов в полтора - два раза дороже своих аналогов за рубежом. Хотя зарплата местных специалистов ниже, чем у их зарубежных коллег раз в 40-50, а стоимость стройматериалов - в 5-10 раз.

Из-за встречающихся трудностей совместные предприятия больше ликвидируются, нежели открываются. Часть СП числится только на бумаге, бездействует, дожидается лучших времен. Несмотря на принятые строжайшие меры, не удается остановить утечку местного капитала за рубеж, что связано с неуверенностью деловых кругов в завтрашнем дне. Узбекистан не случайно отнесен к числу стран с самой высокой степенью инвестиционного риска. Огромный урон его инвестиционной привлекательности наносят разгул коррупции, чиновничьего произвола, несовершенство рыночных отношений, налоговой и финансовой систем, законодательства. Учитываются также тяжелые условия работы местных предпринимателей, крайне низкая покупательская способность населения, узость внутреннего рынка»[66].

Правительство Узбекистана в первые годы независимости в действительности создало благоприятный инвестиционный климат. Как оказалось, это было всего лишь приманкой для последующего выдавливания теневых взносов. Как отмечает эксперт Александр Китаин, «приток ПИИ начал засыхать после решения правительства усилить централизованное принятие решений и, особенно, в результате введенных в 1996 году административных ограничений на валюту. В этих условиях, доступ иностранных инвесторов к иностранной валюте для репатриации доходов и приобретения комплектующих материалов более не был гарантирован. Доступ к конвертированной валюте был сильно ограничен после того, как объемы экспорта снизились, и валюта стала дефицитной. Из-за ухудшения деловой среды, существенное количество иностранных инвесторов, осуществивших инвестиции в середине 1990-х годов, прекратили деятельность и покинули страну. Действующие мультинациональные компании в основном осуществили свои инвестиции до 1997 года. У многих компаний продолжает уменьшаться производство из-за проблем с конвертацией, с доступом к наличности, имеющейся в банках, разрывом внешних и внутренних торговых связей и других бюрократических барьеров»[67].

Такая же сложная обстановка имелась и в отношении малого и среднего бизнеса. Государство так и не сформировало «правила игры», при котором каждому участнику хозяйственного процесса, а также правительственным структурам определялась своя роль, место и цели действий. В итоге происходит смещение акцентов в теневую сторону. Так, согласно опросам, проведенным независимыми экспертами в сентябре 1999 года в г.Ташкенте, из 200 опрошенных предпринимателей 36% выразили мнение, что несоблюдение законов осуществляются в двустороннем направлении, то есть как самими бизнесменами, так и чиновниками. 56% добавили, что нарушение с их стороны вызвано невозможностью соблюдения всех нормативных актов, число которых перевалило за сотню. Более того, получение на каждый «чих» разрешения хокимиятов превращает жизнь бизнесмена в охоту за справками, патентами, лицензиями. Между тем, зачастую сами чиновники не знают законов и требуют с частника лицензии за деятельность, которая не подлежит лицензированию, заставляют вступать в организации, не будучи членом которых предприниматель, якобы, не может заниматься своей работой. Как видно из этого, «правила игры» – совокупность законов, нормативных актов и механизмов взаимоотношений между всеми участниками хозяйственной деятельности (государство-предприниматель-потребитель) не приняли четкие контуры, из-за чего малый и средний бизнес не может получить динамичное развитие. В тоже время государство стремилось в какой-то степени упорядочить деятельность малого бизнеса и создало механизм ликвидации предприятий, что позволило за 1,5 лет закрыть более половины предприятий, которые фактически являлись «мертвыми», но числились в государственном реестре[68]. К примеру, в целом по стране из зарегистрированных субъектов МСБ действующими были 80,5%. Наибольшее количество бездействующих предприятий было отмечено в г. Ташкенте – 21,8% от общего числа, в Самаркандской области – 15,7%, Ферганской области – 9,6%, Республике Каракалпакстан – 9,3%. Причинами бездействия экспертами назывались разные: сложности с наличием первоначального капитала, получения банковского кредита, выхода на рынок сбыта и сырья, приобретения оборудования, освоения технологии, недостатки в проведении маркетинговых исследований, рекламы, слабые знания в бухгалтерско-статистической отчетности, прессинг со стороны контролирующих организаций. Кроме того, отмечались случаи, когда учредители и владельцы покидали страну, открывали новый бизнес, не закрыв прежний. Поэтому в течение 1999 года, когда механизм ликвидации был разработан и запущен, было ликвидировано 95,5% из числа бездействующих[69].

Безусловно, в Узбекистане имеются серьезные проблемы в развитии малого и среднего бизнеса, причем, эти проблемы создаются не только чиновниками разных уровней и инстанций, но и вполне на законном основании. Так, например, существует запрет на использование субъектами МСБ наличных денежных средств. Говоря об этом, необходимо затронуть многие аспекты, связанные с денежным обращением в стране. И дело не только в том, что наличные средства позволяют некоторым предпринимателям осуществлять финансовые операции без бухгалтерского и статистического учета (а это позволяет избегать налогообложения), но и в том, что зачастую им приходится вести нелегальный обмен национальной валюты – сума на СКВ с целью экспорта-импорта услуг и производимой продукции. Конечно, вся эта деятельность ведет к усилению теневой экономики, но в данном месте необходимо остановится на легальных причинах предпочтения бизнесменов наличных денежных средств безналичным.

Кстати, тенденция увеличения доли наличных средств в товарно-денежных операциях в Узбекистане (как, впрочем, и в СНГ) идет в разрез с общемировой практикой, где большинство финансовых операций ведется в безналичной форме. Порой этим пользуются и банковские сотрудники, которые способствуют конвертации безналичных в наличные платежи, но при этом значительная часть средств оседает или у банка, или у отдельных сотрудников. Между тем, данная тенденция возникла не сама по себе и не вдруг, у нее имеются глубокие корни в существующей рыночной экономике. И пока эти корни питаются благодатной средой, предприниматель будет всегда стремиться к использованию наличных денег. Какие же факторы способствуют этому?

Эксперты указывают на следующие:

Во-первых, банковская система не обеспечивает своевременных безналичных платежей. Конечно, многие учреждения уже ввели механизмы электронных платежей, только бизнесмены несут порой определенные потери из-за отрицательных сальдо на корреспондентских счетах коммерческих банков.

Во-вторых, банки порой осуществляют функции контроля за субъектами МСБ, которые им не свойственны. Скажем, они требуют от предпринимателей договора, контракты и другие документы, которые служат основанием для перечисления средств, но при этом не желают осуществлять платежи на основании счета.

В-третьих, по требованию различных инстанций (например, хокимията), в ущерб субъектов МСБ замораживаются их счета, проводятся различного рода длительные проверки, которые не способствуют развитию предпринимательства. В итоге предприятия терпят убытки, они платят штрафы из-за того, что вовремя не перечисляют средства партнерам.

С другой стороны, некоторые ведомственные и министерские решения также способствуют неравной ликвидности наличных и безналичных средств. Взять хотя бы такой пример, что право на конвертацию предоставлялось фирмам, которые вели торговлю и предоставляли услуги только за наличный расчет, а это, естественно, не укрепляло позиции безналичных расчетов. Более того, существовали проблемы в использовании таких денежных инструментов, как чековые книжки, кредитные карточки. Некоторые проблемы представлены в таблице № 1.27.

 

Таблица № 1.27. Проблемы малого бизнеса в Узбекистане (по опросам предпринимателей в 1998 году, в процентах)[70]

Проблемы


Нет проблем


Есть проблема


Не ответили

Недостаточность информации о конъектуре рынка, новых технологиях


32


41


27

Ограниченный доступ к отдельным видам стратегических сырьевых ресурсов


8


64


28

Ограниченные возможности доступа к валюте для приобретения сырья, оборудования и комплектующих, возврата кредитных средств по зарубежным кредитным линиям


10


58


32

Существенный налоговый пресс, большое количество бюрократических процедур, обязательных к выполнению


12


76


12

Затруднения с получением кредитных финансовых ресурсов из-за высоких процентных ставок


13


46


41

Нехватка профессиональных кадров


47


12


41

Незнание зарубежных рынков для экспорта собственной продукции


30


35


35

Недостаток в маркетинговых данных


29


31


40

Существование административного рэкета


10


45


45

Нерыночные методы конкуренции


25


39


36

 

И как следствие этих негативных процессов - стремление предпринимателей вести нелегальные расчеты с поставщиками и потребителями. Так, согласно проведенным в апреле 2000 года социологическим опросам среди частных бизнесменов г.Ташкента и Ташкентской области, 45% респондентов подтвердили такое желание. 78% из них сообщили, что такая тенденция предопределена действующим налоговым законодательством, которая недифференцированно подходит к наказанию за нарушения налоговых норм. 90% также заметили, что принимаемыми против них меры со стороны следственных (налоговых, правоохранительных) органов социально неоправданны. Как ни странно, но 34% респондентов хотели работать в исключительно в нелегальной сфере, так как официальная, открытая деятельность не дает ему надежной защиты. Более того, он несет такие же риски, как и фирма, работающая нелегально. Ведь за ошибки, совершаемые официальными и нелегальными предпринимателями, налоговые и другие службы наказывают одинаково.

Интересно следующее сравнение: так, если в целом по республике на 100 ликвидированных субъектов хозяйствования в 1999 году пришлось 70 вновь созданных, то в разрезе по размерам (статусу) выявилось, что данное соотношение у крупных предприятий – 100:75, средних – 100:52, малых – 100:62, микрофирм – 100:71. Как видно из этого, крупные и микрофирмы быстрее «втягивались» в рынок, поскольку за крупными стояли кланы и правоохранительные органы, а микрофирмы обладали меньшими оборотами, чтобы иметь значимый интерес для коррумпированных структур. Между тем, совершенно иное соотношение в других странах, например, в Индии такой показатель равняется 100:250, Китае - 100:310, Японии – 100:370, что свидетельствует о совершенно ином экономическом климате.

На 1 января 2009 года было зарегистрировано 483721 предприятий, в том числе за 2008 год создано 38633 и ликвимдировано 24953. Больше всего ликвидированных пришлось на г.Ташкент (4130), Ферганскую (2134), Андижанскую (2156) и Джизакскую (2273) области[71].

Социологические экспресс-опросы, проведенные в начале марта 2000 года группой экспертов Центра «С-Монитор» среди 100 частных фирм г.Ташкента, выявили следующие закономерности. Так, 56% опрошенных заявили, что реакция главы государства на неудовлетворительное развитие малого и среднего бизнеса вполне объективная и своевременная, но 12% посчитали это очередной кампанейщиной, которая вскоре «затухнет», а 22% не пожелали дать свою оценку. Постановление Кабинета Министров от 23 февраля 2000 года «О мерах по сокращению отчетности для предприятий малого и среднего бизнеса» положительно оценили 77% респондентов, в то время лишь 13% посчитали, что это простая формальность, которая ничего в реальности не даст предпринимателям, 5% выразили мнение, что еще рано давать оценку результативности данного правительственного документа. По мнению последних, чиновники все равно найдут какую-нибудь «лазейку», которая позволит им и в дальнейшем держать субъекты малого бизнеса в «ежовых рукавицах». Практика показала, что оно так и оказалось.

Социально-экономическая обстановка в Узбекистане в 1990-х годах была сопряжена с криминальной, а также ростом экономической преступности. Таблица № 1.28 характеризует состояние республики на тот момент. Можно заметить, что к середине 1990-х годов фиксировались рост преступности, инфляции и падение ВВП, заработной платы, охвата высшим образованием, государственных расходов, в том числе на здавоохранение и образование.

 

Таблица № 1.28. Криминально-экономические показатели Узбекистана, по данным «Социального Мониторинга, 2003)

Показатели


1989


1990


1991


1992


1993


1994


1995


1996


1997


1998


1999


2000


2001

Ощий уровень зарегистрированной преступности (число правонарушений на 100 тыс. человек населения)


421


432


425


438


412


330


295


285


284


288


310


300


298

Общий коэффициент судимости (число осужденных на 100 тыс. человек населения)


135


158


183


194


-


-


-


-


-


-


-


-


-

Уровень зарегистрированной преступности среди несовершеннолетних (число правонарушений несовершеннолетних на 100 тыс. человек населения в возрасте 14-17 лет)


280


324


327


346


291


239


188


164


157


143


144


129


119

Коэффициент судимости среди несовершеннолетних (число осужденных на 100 тыс. человек в возрасте 14-17 лет)


138


160


200


217


-


-


-


-


-


-


-


-


-

Реальный рост ВВП (индекс, 1989 год = 100%)


100,0


101,6


101,1


89,9


87,8


84,1


83,4


84,7


86,8


90,6


94,3


98,1


102,5

Годовое изменение ВВП (в процентах)


-


1,6


-0,5


-11,1


-2,3


-4,2


-0,9


1,6


2,5


4,4


4,1


4,0


4,5

Общий баланс государственного бюджета (в процентах от ВВП)


-


-1,1


-3,6


-18,3


-10,4


-6,1


-4,1


-7,3


-2,4


-3,0


-2,7


-1,2


-0,5

Общий объем государственных расходов (процент от ВВП)


-


-


52,7


49,7


46,4


35,3


38,7


41,6


32,5


33,1


32,0


30,4


32,5

Годовые темпы инфляции (среднегодовое процентное изменение потребительских цен)


-


3,1


82,2


645,0


534,0


1568,0


304,6


54,0


58,9


17,8


29,1


24,2


26,2

Процент занятости (отношение числа занятых к численности населения в возрасте 15-59 лет, в процентах)


72,0


73,9


75,3


73,7


71,9


71,3


70,2


69,4


68,6


67,7


66,5


65,3


64,4

Реальная заработная плата (индекс, 1989 год = 100%)


100,0


108,7


95,9


94,7


17,8


9,9


9,2


12,1


12,8


16,2


20,8


24,9


24,9

Распределение заработков (коэффициент Джинни)


0,257


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 

Коэффициент охвата высшим образованием (общие коэффициенты, процент населения в возрасте 19-24 лет)


15,0


15,2


14,8


13,4


11,3


9,4


7,6


6,5


6,2


6,0


6,2


6,6


7,3

Охват профессионально-техническим/средним образованием (общие коэффициенты, процент населения в возрасте 15-18 лет)


31,3


28,9


27,4


26,6


26,0


23,6


22,2


21,6


22,2


23,1


19,1


-


-

Коэффициент охвата общим средним образованием


36,3


37,1


36,0


30,8


27,6


27,2


26,3


26,2


28,0


29,6


30,9


22,7


21,2

Объем государственных расходов на здравоохранение (% от ВВП)


-


-


5,9


-


4,8


4,6


3,4


3,1


3,0


3,3


2,9


3,0


2,6

Объем государственных расходов на образование (% от ВВП)


 


 


 


10,2


9,5


8,3


7,4


7,7


 


 


 


 


 

 

На фоне таких тенденций единственным фактором сдерживания от революций и гражданской войны выступила теневая экономика, которая сумела смягчить сложности переходного периода. Формируемая правовая база не имела силы, так как не отражала реальные экономические процессы, более того, они шли порой вразрез с рыночной необходимостью, поскольку отражала интересы теневых структур. Как отмечают эксперты Петр Катышев и Владимир Полтерович, «доля теневого сектора, с одной стороны, отражает уровень искажений в экономике, а с другой – является мерой способности государства обеспечивать исполнение законов. Кроме того, этот показатель свидетельствует о степени готовности перераспределительных коалиций участвовать в процессах перераспределения богатства»[72].

В частности, правительство и парламент в течение 18 лет принимали различные законы, постановления, указы и распоряжения, направленные на поддержку малого и среднего бизнеса. Однако в реальности это не могло изменить статус-кво: предпринимательство оставалось находиться под прессингом административных органов и органов управления, а также в сфере притяжения криминальных структур. Даже зарубежные инвестиции не обеспечивались защитой[73], что в итоге привело к уменьшению притока внешних капиталов. А те участники рыночного пространства, что действовали в Узбекистане, вынуждены были в своих активах учитывать коррупционные выплаты для сохранения своих позиций и доступа к рынкам ресурсов, потребителей.

На фоне этих тенденций особую силу преобретала экономическая преступность. К 1993 году, по мнению специалистов, в Узбекистане наиболее криминогенными являлись агропромышленный комплекс, государственная торговля и потребительская кооперация: на их долю приходилось до 60% всех выявленых экономических преступлений и до половины хищений[74]. Нужно отметить, что сельское хозяйство так и осталось основным для проявления теневых отношений, и это обуславливалось следующими обстоятельствами:

- аграрный сектор остается одним из ведущих отраслей Узбекистана, производя в начале 1990-х годов 23,3% ВВП. В селе проживает более 60% населения, которое вовлечено в это производство. Низкая производительность труда и отсутствие свободных рабочих мест создает напряженность в данной отрасли экономики, проявляется скрытая занятость[75], неформальные отношения между смежными секторами (поставщики техники, энергия, переработка сырья), что накладывает свой процент на себестоимость продукции;

- изменение организационного статуса производств и их собственников больше происходило по указанию местных администраций и в рамках государственных программ по реформированию аграрной системы, чем исходя из реальной экономической целесообразности. Нужно сказать, что в 1993 году функционировало 1462 колхоза, 471 совхозов, 91 предприятий межхозяйственной кооперации, 327 коллективно-кооперативных предприятий, организованных на базе колхозов и совхозов. В Узбекистане насчитывалось 555 приватизированных ферм 105 арендных предприятий. Из общего числа хозяйствующих субъектов, перерабатывающих сельхозсырье, 762 относились к легкой промышленности по первичной переработке (в том числе 124 хлопкоочистительных завода), 358 – пищевой промышленности. Переводы их в ширкаты[76], дехканские хозяйства привело к раздроблению производства, имущества, при этом они так и не стали рентабельными из-за существующей системы закупок и госзаказов на важные продукты[77]. Манипуляции с ценами на конечный продукт, поставками горюче-смазочных материалов, семенного фонда, обеспечение водой и удобрениями изначально предполагали коррупцию и нелегальные отношения между поставщиками и потребителями, а также власти и дехканином;

- земля не стала частной собственностью, лишь передавалась в долгосрочное пользование. При этом лучшие земли доставались только тем хозяйствам, которые создавались группой чиновников и руководством бывших колхозов и совхозов; худшие – отдавались крестянам, вынужденным вкладывать на восстановление плодородия почв и обработку полей из собственных средств. При этом остались сложными вопросы полива, поддержки ирригационных систем – и это тоже падало на плечи крестьянства[78]. Государство могло в любой момент отнять земельный участок и передать его другим, например, как отмечает сайт «Узметроном.Ком», «отъем земли у фермеров с применением репрессивных форм воздействия при определенном стечении обстоятельств может спровоцировать если не массовый бунт сельского населения, то локальные конфликты точно. Напомним, что землю у дехкан отнимают, тупо и прямолинейно выполняя директиву главы государства об укрупнении фермерских хозяйств... Характерной особенностью кампании по принудительному изъятию земли у фермеров является то, что представители силовых структур республики (как правило, это работники прокуратуры и МВД) фактически настраивают население против президента страны. Фермерам говорят, что изъять у них землю поручил лично Ислам Каримов, а его приказы обсуждению не подлежат»[79]. Такие факты свидетельствуют о том, что происходит концентрация ресурсов у крупных латифундистов, к которым ныне относятся кланы и мафиозные группы. Сам же процесс «экспроприации» происходит с нарушением действующего законодательства, что может иметь место только при интересе властвующей элиты;

- существующий госзаказ на технические и зерновые культуры является директивным указанием на исполнение частным хозяйствам, отказ равносилен совершению экономического преступления с вытекающими отсюда последствиями. Те, кто не выполнял план заготовок и по сбору урожая, несли уголовную ответственность (т.н. «за нанесенный экономический ущерб» - скрытая форма вымогательства и грабежа) или имущественную (у них конфисковывались средства производства, скот или изымалась сама земля), но если план выполнялся, то фермер месяцами ждал оплаты, неся убытки за банковские проценты, пени и штрафы от неоплаченных счетов за услуги машинно-тракторных станций, химической обработки полей и т.д.[80] Объемы, выполненные сверхплана, также изымаются репрессивными мерами, лишая возможности фермеров искать иных покупателей, чем государство[81]. Нужно добавить и то, что сами эти культуры считаются убыточными для производителя[82], хотя огромный доход имеют внешнеторговые компании, продающие хлопок. Что касается зерновых, то их качество не позволяет производить нормальный хлеб, однако в гонке за «зерновую» независимость власти закрывают на это глаза. Постоянно идет манипуляция цифрами с объемами и качеством произведенного хлопка, которая играет на руку коррупции. По мнению экспертов, в хлопководстве не менее 20% объема сданного сырца являются приписками или результатом пересортицы, разница которой оседает у коррумпированных структур;

- сельское хозяйство, несмотря на декларацию о том, что оно на 99% является негосударственным, продолжает находится под жестким контролем государства. По мнению независимых аналимтиков, государственные органы по своему усмотрению взимают налоги непосредственно с поступлений. Местные должностные лица расходуют средства находящиеся на банковских счетах фермеров без их уведомления. Коммерческие банки контролируют счета фермерских хозяйств по расчетам за удобрение, горючее, оборудование и др. Государство практически удерживает монополию на оборотные фонды и полную монополию в секторе фермерских хозяйств на переработку и реализацию хлопка;

- кормовые, бахчевые и плодовоощные культуры являются наиболее прибыльными для сельскохозяйственного производителя, поскольку они более ликвидны на рынках, и затраты на их производство окупаются быстрее. Однако цепочка, начиная от производства и заканчивая реализацией, имеет связку с контролирующими структурами (налоговая служба, милиция, санитарная служба, таможня) и местной администрацией (выдающей разрешение на место для продажи), что также связано с наличием теневых отношений.

Как отмечают эксперты Международного экономического совета «Солнечной коалиции», «несмотря на структурные изменения (в т.ч. фермеризация ширкатов), сохраняются прежний механизм финансирования сельскохозяйственного производства, отсутствие независимости фермеров в выборе сельхоз культуры и реализации своей продукции, нехватка финансовых и технических ресурсов на улучшение мелиоративного состояния земельных участков. Действующая практика государственного заказа на закупку хлопка и пщеницы не отвечает принципам рыночных отношений. Производители этих товаров не имеют выбора в определении партнера-покупателя и прав в установлении цены товара. Цена на эти товары не формируется на основе спроса и предложения на рынке. Закупочные цены не совсем справедливы, так как монопольную прибыль получают государственные внешнеторговые компании»[83].

Сам же И.Каримов признавался: «К сожалению, в последнее время некоторые бывшие должностные лица, занимавшие высокие посты в сельскохозяйственной сфере, приучили хокимов к негодным методам. Одним росчерком пера, незаконной «фишкой», без предварительной оплаты, раздавали хозяйствам минеральные удобрения, горючесмазочные материалы и другие ресурсы. А когда подходило время сдачи урожая, приводились различные причины, типа «весна была очень дождливой, летом не хватало воды, хлопчатник побило градом или смыло селью». Подобные руководители и хокимы на местах сидят и просят Бога, чтобы осенью хоть раз пошел дождь, так как даже незначительные осадки служат для них оправданием своей бесхозяйственности»[84]. Естественно, он говорил лишь о части коррупционной среды, не желая признаваться о личном соучастии в таких формах управления.

Сфера торговли также была всегда высокоррумпированной из-за ограниченности товарных ресурсов, а также непрозрачных механизмов распределения. В советское время между торговыми базами и магазинами существовали нелегальные схемы распределения и оплаты за получение продукции, и разница возмещалась на повышенной продажной цене или обсчетах, обвесах и т.д. В рыночных условиях дефицит относительно был заглушен, хотя таможенные барьеры создавали сложности в доступе населения к некоторым импортируемым товарам, а местное производство не производило, или производило аналогичную продукцию в небольших объемах или некачественном содержании. И все же теневые отношения сохранились, так как торговля и общественное питание были связаны с наличными расчетами, но при этом наблюдалось применение ценовой дискриминации в отношении покупателей, приобретающих товары/услуги за банковский кредит или безналичный банковский перевод. Как обычно, за реализацию товаров по безналичному расчету торговые предприятия добавляют наценку как минимум 20–25% на стоимость реализации за наличный расчет.

Теневые отношения связаны и с отсутствием таможенных документов, сертификатов качества и происхождения на реализуемый товар, с продажей некачественных изделий, откатами крупным поставщикам, нелегальными оплатами налоговым инспекторам, другим проверяющим службам, банковским работникам при доступе к наличным средствам или инкассации и т.д. Поэтому эксперты считают, что торговля и общественное питание сохраняют второе место в Узбекистане по объемам теневых доходов.

В итоге, к 2000-м годам осущалось влияние криминального сектора в пяти важных сферах народного хозяйства Узбекистана:

1. Ресурсы страны;

2. Промышленное производство;

3. Сельское хозяйство;

4. Потребительский рынок;

5. Кредитно-финансовая система;

6. Здравоохранение;

7. Образование.

Ресурсы страны являются наиболее привлекательными для теневой экономики и коррупции. Одним из факторов является сохраняющее место в рыночной среде монополии. По данным Госкомдемонополизации, за последние 10 лет количество предприятий-монополистов сократилось в 3,5 раза, а количество видов монопольной продукции - более чем в 26 раз. Только за 2004-2007 годы доля монопольной продукции в общем объеме ВВП снизилась с 26% до 21%. В 2007 году в целях поддержки малого бизнеса и частного предпринимательства и развития конкурентной среды, были изучены рынки по 146 наименованиям товаров, в том числе цемента, шифера, нерудных строительных материалов, нефтебитума и нефти для дорожных работ, услуг фасовки и оптовой реализации растительного масла, услуг железнодорожных перевозок и др. В результате из Госреестра-монополистов исключено 42 предприятия по 63 видам продукции и услуг.

Благодаря принятым мерам удалось снизить цены на услуги по фасовке растительного масла, с включением всех поставщиков в госреестр–монополистов, а также комиссионных услуг товарной биржи на медь, минеральные удобрения и услуги МТП с 15% до 30%, на сжиженный газ и полиэтилен с 25% до 36 %. В целях создания равных условий для участия в тендерных торгах принято участие в 1078 тендерах, в результате чего 6 из них аннулированы в связи с выявленными фактами сговора, по 32 тендерам предотвращено искусственное завышение стартовой цены, что позволило сэкономить 7 млрд. сумов бюджетных средств. Также в целях предотвращения необоснованного роста цен (тарифов) на продукцию (услуги) субъектов естественных монополий и предприятий-монополистов установлены нарушения на сумму более 6,4 млрд. сумов, из них 4,3 млрд. сумов подлежали перерасчету убытки сельхозтоваропроизводителей и других потребителей. Помимо этого, в IV квартале 2007 года в целях предотвращения необоснованного роста цен на основные социально-значимые товары – хлопковое масло, муку и хлеб за нарушение дисциплины цен было возбуждено 400 дел, и возмещено потребителям 23,6 млн. сумов и 189 млн. сумов изъяты в бюджет[85].

По мнению экспертов, одним из фактов наличия теневых отношений является диспропорция соотношений индексов цен производителей и темпов роста предоставленных услуг или произведенной продукции. Если ценовые индексы выше, чем объем производства, значит, в самом производстве было допущено неучтенное производство или хищения материалов, что в итоге привело к повышению индексов цен. Так, к примеру, изменение индексов цен и тарифов в сфере услуг в 2008 году по отношению к декабрю 2007 года составило 27,2%, в то время как темп прироста объема услуг составил 21,3%; в легкой промышленности, соответственно, 16,8 и 6,6%; транспорта – 80,2% и 9,9%. Если тарифы электроэнергии возросли на 136,3%, то само производство электроэнергии – всего лишь на 102,3%. Это является одним из свидетельств того, что существуют неофициальные отношения между потребителями и инспекторами энергонадзора, которые выводили из-под контроля часть ресурсов, что в итоге отражалось на росте себестоимости электроэнергии. В мукомольной промышленности индексы цен производителей возросли на 120,1%, в то время как производство муки упало до 98,9% и крупы – до 85,4%. По мнению экспертов, часть продукции просто выводилось за пределы предприятий и реализовывались на рынках без соответствующих документов. Таким образом, ресурсы страны подвергались наиболее интенсивному хищению, и в этом участвуют как коррумпированные лица, так и простые граждане, скрывающие свое потребление от контроля.

Промышленный сектор. К 1994 году из общего числа промышленных предприятий, которых насчитывалось 1,7 тыс. единиц, к негосударственной форме собственности относилось 364. В 2007 году в промышленности действовало уже 22,7 тыс. предприятий, что составляло 5,2% ко всем предприятиям в экономике Узбекистана. Доля индустрии в создании ВВП достигла 24%. Более того, 79,9% промышленной продукции создавалось негосударственными субъектами хозяйствования. Однако, в настоящее время большинство промышленных предприятий используют устаревшее оборудования с низким качеством выпускаемой продукции и высокой себестоимостью. Отечественные продукции, в особенности продовольственные товары являются не конкурентоспособными, как и на внутреннем, так и на внешнем рынке. В результате чего преобладающая часть природных ресурсов и продукции экспортируются в виде сырья. Необходимость внедрения новых технологий особенно актуально в промышленных предприятиях, входящих в систему «Узмасложирпром», «Уззернопродукт», «Узлегпром». По мнению экспертов, только экспорт переработанной текстильной продукции вместо хлопкового волокна позволил бы увеличить экспортную выручку не менее, чем в 2 раза, а экспорт готовой текстильной продукции от 4 до 20 раз.

Процесс приватизации промышленных предприятий осуществляется медленно, несмотря на принятие программ приватизации сроки реализации госпакетов акций крупных предприятий не выполняются. Так не раз были продлены сроки приватизации крупных цементных и химических заводов, АК «Узбектелеком», Банка Асака и других. Механизм приватизации крупных предприятий (по решениям государственной тендерной комиссии) остается непрозрачной и требует много времени (заседания комиссии проводятся обычно раз в квартал) и согласований в различных инстанциях. Присутствует неопределенность в сохранении государственной доли в стратегических отраслях промышленности. Продукция некоторых промышленных предприятий попадает в разряд дефицитных, что приводит к коррупции. Речь идет, к примеру, об автомобилестроении: приотстутствии конкуренции на внутреннем авторынке из-за высоких таможенных барьеров между тем существует огромная очередь на автомашины завода «УзДЭУ», в то же время «шапки» за покупку составляют $3-6 тыс. сверх продажной цены. Попытки административным методом разрешить спекуляционную среду к успеху не привели – теневые диллеры нашли выходы и из этих ограничений, возведенных правительством.

Сельское хозяйство. На 1 января 2008 года в Узбекистане действовало 277,3 тыс. сельскохозяйственных предприятий, что составляло 63,5% от всей численности хозяйствующих субъектов национальной экономики. Аграрный сектор производил 21,7% ВВП, а 99,8% предприятий производили сельскохозяйственную продукцию. Монополия хлопка привела к зависимости от нее других отраслей, в частности, пищевой, текстильной промышленности, производство минеральных удобрений. 45% ВВП напрямую или косвенно связано с хлопковым сектором. Обеспечение рентабельности хлопководства в республике даже в условиях фермерских хозяйств является затруднительным. Чтобы  обеспечить уровень безубыточности при низких закупочных ценах фермерские хозяйства должны достичь урожайности, по крайней мере, 2,7 тонн хлопка-сырца с гектара. Но средняя урожайность хлопка по стране составляет чуть больше 2 тонн. Это ведет к припискам, хищениям, теневым операциям с продуктом, в том числе контрабанде.

Кстати, уже в середине хлопковой кампании 2003 года стали видны негативные последствия проводимой политики. Специальным декретом правительства «О дополнительных мерах по обеспечению сохранности хлопка-сырца урожая 2003 года» на органы внутренних дел возлагалась обязанность привлекать к ответственности, вплоть до уголовной тех граждан, которые осуществляли кражу и хищение хлопка, попытку его незаконного вывоза за пределы республики. Приводились примеры, в частности, в Сырдарьинской области в частном доме одного из жителей было обнаружено 2,2 тонны хлопка-сырца для продажи в соседнюю республику. Аналогичные происшествия были установлены в Мирзачульском районе Джизакской области, Учкурганском районе Наманганской области и в других регионах республики. Такими полицейскими методами власти хотели остановить контрабандный поток выращенного урожая в те государства, где за него оплачивают в несколько раз больше и сразу наличными. Правительство установило порядок, при котором собранный хлопок-сырец подлежало обязательной ежедневной сдаче в приемные пункты. Запрещалось его хранение в местах, не предназначенных для этих целей и не отвечающих правилам пожарной безопасности, в том числе в домах и приусадебных участках.

Однако плановые поставки хлопка государству в последнее годы не были достигнуты. Только под урожай хлопка 2003 года было засеяно 1,359 млн. га против 1,395 млн. га в 2002 году, но фактический объем собранного оказался меньше ожидаемого – 2,8 млн. тонн. Необходимо также добавить, что еще в 2001 году плановое задание составляло 3,79 млн. тонн при засеянных площадях 1,43 млн. га. В 2002 году Узбекистан планировал урожай в объеме 3,3-3,4 млн. тонн с площади 1,39 миллиона гектаров при официально утвержденном задании в 3,75 млн. тонн, в реальности было собрано 3,2 млн. тонн. В результате только в 2002 году производство хлопка-волокна в снизилось на 0,7% или до 1,0 млн. тонн. По данным официальной статистики, экспорт хлопка-волокна из Узбекистана в том же году составил $669,3 млн. (22,4% всего экспорта) против $744,5 млн. (24,3%) в 2001 году. Итоги же урожая 2008 года вообще попали под гриф «Секретно», однако эксперты уверены, что из-за низкой урожайности не удалось выполнить план госзаказа.

Существует версия, что это стало одной из причин смещения Уткира Султанова с должности премьер-министра. Согласно Указу Ислама Каримова от 10 декабря 2003 года, на нового руководителя Шавкат Мирзияев среди прочего возлагаются особые обязанности управления аграрной сферой. Более того, постановлением Кабинета министров были внесены изменения в структуре аппарата Премьер-министра. Так, при нем функционируют подразделения, которые курируют вопросы развития сельского хозяйства и обслуживающих его отраслей, водного хозяйства, землепользования, сельского строительства и охраны окружающей среды. Аппарат курирует ряд министерств и ведомств, среди которых Минисельводхоз, Узхлопкопром, Узагромашсервис, Гидрометеоцентр, Госводхознадзор, Узхлебопродукт, Госкомприрода, Ассоциация дехканских и фермерских хозяйств и другие. Усиление аграрного блока у руководителя правительства свидетельствует о том, что заинтересованная когорта лиц не намерена отказываться от прибылей, что дает хлопковый сектор.

В то же время независимые эксперты ставят под сомнение, что будут достигнуты высокие результаты. Проблема не столько в личности премьер-министра, сколько в слабой инфраструктуре аграрного сектора, нерациональном использовании итак ограниченных ресурсов и отсутствии реальной реформы в этой отрасли экономики, а также сильных теневых процессах и коррупции в этой отрасли. К тому же, наличие жестких фиксированных цен на хлопок, не отражающих реальных затрат на его производство, практических «изъятий» у крестьян по методу «военного коммунизма». Не случайно многие сельчане участвуют в хлопковой страде в соседних Казахстане и Кыргызстане, где за оплата труда значительно выше. В итоге в аграрном секторе сложилась ситуация, когда:

1) у фермеров отстуствуют реальные права и свободы в выборе размера площади земель, выращивания сельскохозяйственных культур, исходя из спроса и предложения на рынке, в выборе обслуживающих предприятий и поставщиков горюче-смазочных материалов;

2) существует вмешательство местных органов власти в хозяйственную деятельность частных фермеров;

3) неналажены на должном уровне отношения государства с фермером, в частности, только на основе коммерческих соображений. Коррумпированная часть власти стремиться помешать заключению договоров по государственным закупкам с сохранением прав и свободы фермеров, поскольку при этом теряются теневые доходы;

4) не обеспечивается верховенство закона, в том числе выполнения обязательств государством и фермером строго согласно заключенным между ними контрактов. Государство, в свою очередь, использует всю силу репрессивного аппарата против производителя, и только коррупция смягчает угрозы фермерскому движению. Так, в 2004 году Генеральной прокуратуре поручили контролировать сельское хозяйство, таким образом допустив ее в самый важный сектор экономики. По оценкам экспертов, хотя это внесло определенный порядок в выполнение договорных обязательств, однако следователи преследовали цель не столько разрешить ключевые проблемы отрасли, сколько наладить технологическую цепочку производства стратегически важных продуктов, основная прибыль от реализации которых оседает в частных карманах.

Безусловно, при анализе ситуации следует учитывать и интересы узкой когорты лиц к продуктам сельского хозяйства. Стоит вспомнить то, что в течение 20 лет этой отраслью руководил вначале министр, а потом вице-премьер Исмоил Джурабеков, представитель Самаркандско-Джизакского кланового тандема. Его в народе назвали «серым кардиналом», поскольку все теневые операции с хлопком, водой, землей, культурами, строительством и золотом курировал он лично. В середине февраля 2005 года в газете «Народное слово» была опубликована статья сотрудника Генеральной прокуратуры Эргаша Менглиева «Сельское хозяйство: долг и ответственность», в которой сообщалось, что И.Джурабеков, в январе 2004 года ушедший на пенсию с должности государственного советника по вопросам сельского хозяйства, находился под следствием. Оказалось, что против него в марте 2004 года было возбуждено уголовное дело по обвинениям: хищение в крупном размере, превышение должностных полномочий и другим. Согласно материалам следствия, «преступно-халатное отношение Исмаила Джурабекова к своим служебным обязанностям повлияли на снижение объемов производства в сельском хозяйстве». Более того, «серого кардинала» обвиняли в том, что во время своей работы на должности государственного советника по вопросам сельского хозяйства самовольно решал вопросы, входящие в полномочия правительства, безосновательно вмешивался в деятельность органов управления, давал незаконные указания, в результате все это привело к негативным последствиям. Но, несмотря на столь серьезные обвинения, как дальше указывается в статье, с учетом того, что Джурабеков признал себя виновным, его возрастом и состоянием здоровья, уголовное дело против него было прекращено согласно последней амнистии президента от декабря 2004 года. Дело даже не дошло до суда. И, по комментариям юристов, в итоге Джурабекова нельзя считать преступником, так как согласно презумпции невиновности только суд в праве выносить решение - виновен или нет.

Между тем, как считают эксперты, обвинения такого рода не попадают под амнистию. Как считал руководитель правозащитной организации «Мазлум» Агзам Тургунов, в действиях Генеральной прокуратуры проскальзывает нелогичность: согласно статье прокурора Э.Менглиева по делу о положении в сельском хозяйстве было привлечено 475 человек, значит, это масштабное преступление. «Во-первых, это не просто группа, это организованная преступная группа, а значит, не может попасть под амнистию; во-вторых, прокурор пишет «на протяжении долгих лет», а почему прокуратура долгое время наблюдала за этим делом», - задается вопросом А.Тургунов[86].

Как удалось выяснить Ташкентскому офису IWPR, все крупные чиновники, против кого было также возбуждено уголовное дело, отделались максимум штрафами. Бывшие хокимы в интервью с IWPR утверждали, что не виноваты, просто стали жертвами некой кампании, которая началась против руководителей регионов. С какой целью велась это кампания, они понятия не имеют. Например, хоким Пскентского района Ташкентской области Абдували Гофуров хотя и был осужден за неправильное распределение земли, выплатил штраф и сейчас работает начальником строительного управления района. Хоким Берунийского района Республики Каракалпакстан Аллаберди Жуманиязов, осуждён, снят с должности, сейчас работает заместителям ассоциации фермеров Республики Каракалпакистан. Бывший хоким Богдадского района Ферганской области Шакиржон Салижонов, после осуждения занимает должность начальника "Агромашсервиз" Ферганской области.

Экономическая преступность проявляется в аграрном секторе в разных формах. Так, в соответствии с решением правительства Узбекистана об усилении борьбы с потравами посевов сельскохозяйственных культур, принятого 12 декабря 2008 года, по республике были установлены 1338 наблюдательных постов. Врезультате проведенных рейдов по республике за неполный месяц выявлено всего 980 фактов потрав и порчи посевных площадей пшеницы. Лицами, допустившими это на 74 га площади, был нанесен ущерб фермерским хозяйствам на сумму 47 млн. сумов ($33,6 тыс.). В отношении 824 лиц судами приняты соответствующие меры. Следует сказать, что за последние годы в Узбекистане принят ряд законодательных актов, предусматривающих комплекс мер, направленных на организацию и усиление борьбы с подобными явлениями, в частности, установлена административная и уголовная ответственность в отношении лиц, допустивших потраву посевов сельскохозяйственных культур. В 2007 году было выявлено более 1600 фактов в отношении урожая 2008 года[87].

Потребительский рынок наиболее чутко регирует на изменения экономической среды. В течение многих лет государство создавала барьеры для импорта, желая развивать импортозамещение внутри страны. Однако это имело и отрицательные последствия. В частности, действующая практика применения «запретительно» высоких таможенных пошлин на товары, усугубляет состояние отечественных производителей, конкурирующих с аналогичным импортным товаром. Поскольку высокие таможенные платежи на импорт явно стимулируют контрабанду импорта, в результате контрабандный товар находится в конкурентном преимуществе. Эксперты отмечают, что режим импорта товаров весьма жесткий. Это, прежде всего, высокий размер таможенных пошлин и акцизного налога. Хотя размер среднеарифметической ставки импортных таможенных пошлин чуть ниже 15%, который подпадает под «не закрытый» режим согласно классификации МВФ, запретительной является практика обложения акцизными налогами. Количество подакцизных товаров, облагаемых импортным акцизным налогом (около 2000 товарынх позиций), намного больше чем количество производимых поакцизных товаров, облагаемых внутренним акцизным налогом (около 200 товарных позиций). Кроме того, ставки импортного акцизного налога по многим товарным позициям намного превышает ставки внутреннего акцизного налога. Явно нарушается режим национального режима в сфере обложения акцизным налогом.

Говоря о заполнении потребительского рынка, то следует сказать, что доля государства во внешнеторговых операциях до сих пор значительна. Основную долю экспорта составляют сырьевые товары, экспорт которых осуществляется через государственные компании (более 70% всего экспорта составляют хлопок-волокно, черные и цветные металлы, энергоносители, автомобили, драгоценные металлы). А в части экспорта услуг, основную долю также занимают государственные компании, в частности в сфере услуг воздушного, железнодорожного и трубопроводного транспорта. При этом, малый бизнес занимает всего 12,4 % всего экспорта[88].

Финансовый сектор. Одной из важных существующих проблем в области денежно-кредитной политики стало фактическое отсутствие полноценного денежного рынка и определяемой им краткосрочной процентной ставки. Она, как известно, должна ориентировать коммерческие банки при установлении ставок по вкладам и кредитам и Центральным банком в качестве операционной цели. Между тем, как заявляют эксперты, ставка рефинансирования ЦБУ частично выполняет функции базовой процентной ставки в основном потому, что к ней привязаны существующие ограничения на процентные ставки, а именно, минимальный уровень ставок по вкладам и максимальный уровень ставок по кредитам малому и среднему бизнесу. Коммерческие банки, в свою очередь, вынуждены основываться на ставке рефинансирования ЦБУ при определении собственных ставок кредитования. Анализ данных мониторинга использования льготных кредитов, выделенных Бизнес-фондом, показал, что из 1,4 тыс. проверок в 228 случаях выявлены факты их нецелевого использования. В Джизакской области это нарушение допущено каждым третьим субъектом предпринимательства, в Самаркандской и Хорезмской – каждым четвертым, Бухарской, Сурхандарьинской и Сырдарьинской областях – каждым пятым.

В результате этого денежный рынок испытывает дисбаланс, подстегиваемый при этом неэффективным распределением и использованием имеющихся финансовых ресурсов. Более того, отсутствие определяемой рынком краткосрочной процентной ставки не позволяет Центральному банку эффективно проводить процентную политику. В результате наблюдался сильный разброс в ставках процента, как по депозитам, так и по кредитам. По этой причине расширение сферы действия рыночных механизмов распределения кредитных ресурсов, создание полноценного денежного рынка и либерализация процентных ставок коммерческих банков являются важными условиями повышения эффективности денежно-кредитной политики, распределения финансовых ресурсов и конкурентоспособности национальной экономики.

Вот что пишет один из экспертов: «Так называемое заемное финансирование (куда входят и банковские кредиты) в Узбекистане имеет свои отличительные свойства. В силу больших административных барьеров, сдерживающих развитие малого и среднего бизнеса, не удается создать мощный сегмент малого и среднего бизнеса. Тем самым, сужается база, благодаря которой можно пополнять государственный бюджет. Второе, затрудненный доступ к кредитным ресурсам. Во многом это обстоятельство заметно сказывается на динамике роста бизнеса внутри страны. Коммерческие банки несамостоятельны. Кредиты в Узбекистане выглядят зачастую как награда для тех, кто занимает высокое положение в обществе или имеет большие связи в банковской сфере. Поэтому финансирование сферы реальной экономики в кредитном портфеле банков мизерно. Непрозрачность банковской системы приводит к тому, что узбекские коммерческие банки фактически не могут привлекать финансовые ресурсы извне, хотя внутренние ресурсные возможности по вышеуказанным причинам весьма ограничены. Не имея шансов работать самостоятельно, они сегодня «варятся в собственном соку». Центробанк определяет не только процент рефинансирования по кредитам, но и активно вмешивается в стратегию подотчетных ему коммерческих банков»[89].

Не менее важной проблемой денежно-кредитной политики являются имеющиеся перебои с налично-денежными средствами, отражающиеся в затруднениях получения наличных денег со счета, в задержках выдачи заработной платы. Как следствие «безналичные» и «наличные» деньги имеют различную стоимость. Это не только оказывает дестимулирующее влияние на производительность труда занятых и возможности роста производства, но и снижает доверие к банковской системе. Сам президент И.Каримов несколько сместил акценты, уводя проблему в сторону, заявив: «Из-за того, что частные и коммерческие структуры не имеют договоров с инкассационным аппаратом Центрального банка, наличные деньги из торговой сети не полностью сдаются в банковские кассы. В результате создаются проблемы для своевременной выплаты зарплаты, пенсий и пособий. По состоянию на 1 октября 1995 года, общая сумма невыплаченных здесь зарплаты и пособий составляет 281 млн. сумов»[90]. Эксперты Международного экономического совета «Солнечной коалиции» подчеркивали, «уровень монетизации экономики остается низким (около 15% ВВП). В других развитых странах и странах с переходной экономикой этот показатель составляет 60%-100% ВВП (в некоторых странах данный показатель даже больше 100%). Испытывается явная нехватка наличности в денежном обороте. Поэтому «цена» наличных денег стоит дороже безналичных денег (на «параллельном денежном рынке» стоимость 100 сум безналичных денег стоит 80-95 сум наличных денег в зависимости от товара). Во избежание нехватки наличных денег хозяйствующие субъекты не заинтересованы в сдачи кассовой наличности в банк, так как предприятия не могут получить с банка наличности обратно в случае необходимости, например для выдачи зарплат. Кроме того, избежание сдачи наличности в банк объясняется тем, что коммерческие банки выполняют не свойственные им функции – передача коммерческой информации третьей стороне, прежде всего налоговым органам. По этой причине предприятия пытаются скрыть полный объем оборота».

Как пишет сайт «Узметроном.Ком», «частные предприниматели Узбекистана перестали сдавать дневную выручку в банки, решительно уклоняются они и от централизованного инкассирования средств, которое сегодня обязательно в республике для всех субъектов бизнеса. Причина тихого бойкота кроется в постановлении Центробанка, основанного на постановлении Кабинета Министров и указе президента о привлечении средств населения в банковскую сферу. Все три нормативных акта появились в разное время (правительственное постановление вообще датировано 1997 годом, но о нем вспомнили только сейчас), однако их объединяет стремление государства аккумулировать в банках максимально большие суммы денег, не возвращая их клиентам. «К примеру, раньше я сегодня мог привезти в банк выручку, а завтра забрать ее практически всю, исключая 3 процента за банковские услуги, - рассказывает частный предприниматель, по понятным причинам не пожелавший назвать свое имя, - сейчас я укрываю более половины наличных денег, четко понимая, что это противозаконно. Почему? Да потому, что обратно я этих денег получить не смогу. Центробанк запретил выдачу наличных средств, кроме тех, что предназначены для выдачи зарплаты. А мне необходимо за наличные закупать товар. Большинство ЧПэшников вообще не сдает деньги в банк, предпочитая разводить ситуацию с налоговыми органами традиционным методом взяток».

По мнению частных предпринимателей, обязательное инкассирование денег вкупе с невозможностью получить их обратно уже привело к тому, что банки лишились даже тех средств, которые имели ранее. Люди предпочитают идти на нарушения закона, не желая выполнять те решения правительства и Центробанка, которые на корню подрывают их материальное благополучие[91]. Более высокая покупательная стоимость «наличных» сумов, в свою очередь, снижает заинтересованность хозяйствующих субъектов в хранении наличной выручки на счетах в банках, усугубляя проблему нехватки наличных денег и увеличивая внебанковский оборот и нелегальную деятельность. Любые ограничения по свободному доступу к своему банковскому счету ведут к сокрытию наличной выручки, увеличению объемов производства неучтённой продукции при максимальном снижении показателей официально реализованной продукции и оказанных услуг.

С другой стороны, нехватка наличности является следствием недоверия населения к банковской системе, возникающего вследствие существующих проблем институционального характера. В частности, выполнение банками таких несвойственных им функций как изъятие налогов, контроль за дебиторской и кредиторской задолженностями, снятие денег со счета клиентов по требованию контролирующих органов являются главными причинами недоверия к банковской системе. По этой причине лишь обеспечение реальной независимости Центрального банка и внедрение реальных механизмов конфиденциальности и соблюдение банковской тайны способны повысить доверие населения и предпринимателей к банковской системе и увеличить спрос на банковские услуги, что и будет способствовать повышению финансового посредничества в экономике и более эффективному распределению финансовых ресурсов.

Между тем, 9 февраля 2004 года Кабинет Министров подписывает постановление «Об образовании Республиканской комиссии по сокращению просроченной дебиторской и кредиторской задолженности и укреплению дисциплины платежей в бюджет», осознавая, что проблема углубляется и расшатывает финансовую систему страны. При этом в расчет не берется коррупционная состовляющая, которая является, по мнению экспертов, одной из главных причин. Одновременно была упразднена Правительственная комиссия по совершенствованию механизма расчетов и укреплению дисциплины в бюджет с соответствующими подкомиссиями, что свидетельствует о бессилии огромного бюрократического аппарата. В составе новой организации – Республиканской комиссии - руководитель Центробанка Файзулла Муллажанов, министр финансов М.Нурмуратов и еще 19 человек из других министерств и ведомств, в том числе правоохранительные органы - таможня, прокуратура, суд, налоговый комитет. Одним из первых документов стало постановление правительства от 28 февраля 2004 года, согласно которому с 1 марта 2004 года ввоз в Узбекистан и вывоз за его пределы национальной валюты – узбекского сума – физическими лицами (как резидентами, так и нерезидентами) ограничивался пределами в 50 минимальных размеров заработной платы (на тот момент размер минимальной заработной платы в республике был установлен в 5440 сумов - это около $5,5). То есть гражданам и негражданам позволялось вывозить и ввозить узбекские деньги в размере, не превышающем 272 тыс. сумов. Разрешается вывоз сверх указанной суммы только с разрешения Центрального банка республики. По некоторым мнениям, такое обстоятельство было связано:

- с отсутствием наличности в коммерческих банках;

- не обеспеченностью деньгами необходимыми товарами и услугами;

- значительными объемами наличности, вращающихся вне контроля государства;

- различными обменными (чаще всего, более низкими, чем в Узбекистане) курсами на узбекский сум в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане и Туркменистане.

Кстати, по данным Министерства финансов США, в 2006 году на мировом рынке циркулировали американские доллары на общую сумму $5 трлн. в валюте, по сравнению с уровнем 2001 года эта сумма выросла на 150%. В общей сложности, на американскую валюту приходилось 64,7% мировых финансовых резервов. Второй наиболее популярной валютой мира является евро, составляющий примерно 25% мировых валютных резервов. Примерно половина международных торговых сделок заключается в долларах США. Валюты 60 государств мира «привязаны» к доллару, 40 - к евро[92].

Экономическая ситуация в США отличается от узбекской, где высоки теневые издержки. Согласно результатам опроса Международной финансовой корпорации, проведенной в 2006 году в Узбекистане, субъекты малого бизнеса не отражают в отчетности 60-70% своих оборотов. Основными причинами являются:

- уход от налогообложения (55% респондентов);

- невозможность своевременно снять наличность с депозитных счетов в банках (36%);

- нежелание привлекать внимание органов власти (15%);

- высокая доля контрабандного импорта и товаров, приобретенных за наличный расчет без соответствующих подтверждающих документов.

Сам И.Каримов отмечал: «Абсолютно не отвечает современным требованиям система банковских расчетов и платежей. Крайне сложно из-за бюрократизма и порой коррупции, высоких процентных ставок получить у коммерческих банков нужные кредиты, особенно инвестиционные. Это объясняется и тем, что отсутствует конкуренция на кредитном рынке. К большому сожалению, банки так и не стали пока реальными партнерами и помощниками для предприятий и предпринимателей»[93]. В своем Решении от 13 февраля 2009 года Кабинет Министров указывал: «...совместно с Министерством экономики (Ходжаев), Министерством финансов (Гуськова), Госкомдемонополизации Республики Узбекистан (Улашов) в двухмесячный срок тщательно проанализировать факторы, сдерживающие приток сбережений в банковскую систему, и внести в Кабинет Министров конкретные предложения по дальнейшему стимулированию привлечения свободных средств населения и хозяйствующих субъектов в депозиты; установить строгий контроль за обеспечением выдачи наличных денежных средств по вкладам населения всеми филиалами банков по первому требованию клиента. В случае нарушения установленного порядка выплаты наличных денег населению с их депозитных счетов принимать строгие меры, вплоть до освобождения от занимаемой должности руководителей коммерческих банков и их территориальных отделений и филиалов...»[94] Подобные документы свидетельствуют разбалансированности банковской и денежной системы, недоверия населению к ней и, естественно, об использовании исключительно административных форм управления экономикой.

Как было сказано выше, кредитно-финансовая система особенно была подвержена теневым отношениям, так как она являлась, если исходить из цитаты итальянского банкира Джановатти, «кровеносными сосудами экономической системы» и обеспечивала функционирование всех стадий производства. Сложности финансово-денежной системы спровоцировали возникновение «черного» рынка валютных операций. Практически с первых дней независимосчти в Узбекистане существовали нелегальные операции с иностранной валютой. Следует отметить, что происходил разрыв между официальным курсом и неофициальным. Между тем, Группа по разработке финансовых мер по борьбе с «отмыванием» денег (FATF, Financial Action Task Force) в июле 2008 года выразила претензии к Узбекистану по части приостановления действий базовых нормативно-правовых актов в сфере противодействия легализации теневых средств и «замораживания» деятельности финансовой разведки[95].

Теневой валютный рынок с первых же дней контролировало МВД, именно под «крышей» милиционеров в крупных городах, областных и районных центрах функционировали точки нелегального обмена. Практически, каждый 10 магазин, торгующий в Ташкенте предметами электроники и бытовой техники, мебели и ковровыми изделиями, охотно принимали СКВ по курсу «черного» рынка. С другой стороны, милиции противостояли другие ведомства, которые также хотели втянуть этот бизнес в сферу своих интересов, и поэтому зачастую теневым диллерам приходилось лаврирловать между различными силовыми ведомствами. Однако, не всегда это удавалось. Так, как сообщаетИА REGNUM, сотрудникам Учкудукского и Зарафшанского подразделений Департамента по борьбе с налоговыми, валютными преступлениями и легализацией преступных доходов при Генеральной прокуратуре Республики Узбекистан удалось пресечь деятельность крупного теневого валютного дилера - уроженку города золотодобытчиков. Женщина была задержана при попытке продажи $5 тыс., в отношении нее возбуждено уголовное дело по пункту "а" части третьей статьи 177 (незаконное приобретение или сбыт валютных ценностей) Уголовного кодекса республики. Между тем, сотрудниками Навоийского облуправления Департамента в 2008 году выявлено 18 случаев нарушения правил обращения с иностранной валютой. По 11 фактам возбуждены уголовные дела, семь человек привлечены к административной ответственности. У нарушителей изъято $311,2 тыс., 20,3 тыс. российских рублей, 24,0 тыс. казахских тенге, более 5,5 млн. сумов[96].

Система здравоохранения. К сожалению, такая важная отрасль, как здравоохранение, в Узбекистане повержена коррупции и теневым сделкам. В основном это касается нелегальной и полулегальной оплаты:

- врачам и среднему медицинскому персоналу за приезд на место вызова, операции, лечение, доступа к койкам, лекарствам, питание в больнице, своевременный уход и проведение обследования;

- среднему и низшему медицинскому персоналу за обслуживание и создание особых условий нахождения в клинике;

- за неофициальную или фальшивую выписку бюллетеней по болезни;

- за сокрытие болезни или предоставления фальшивых документов на инвалидность и прочее;

- за получение лицензии на частную медицинскую деятельность и последующие поборы со стороны проверяющих структур;

- за лечение болезни, которая на самом деле отсутствует у пациента.

Сюда также относятся:

- продажа фальшивых лекарств в официальных аптеках, а также на «черных рынках»;

- хищения и растраты бюджетных, материально-технических и иных средств, предназначенных для финансирования здравоохранение;

- взятки проверяющим из Министерства здравоохранения, в частности, санитарным службам или ревизорам.

Реализация некачественных или фальшивых медикаментов является бичом не только Узбекистана, но и многих других стран мира. Следует сказать, что объектами подделок становятся как лекарства, продаваемые под известными торговыми марками, так и «дженерики» - их более дешевые официальные «копии». Как отмечают эксперты, «в лучшем случае, потребители получают «правильный» набор ингредиентов, содержащихся в обычном лекарстве. В худшем - подделка состоит из субстанций неопределенного происхождения, не оказывающих вообще никакого воздействия на организм больного или оказывающих разрушительное влияние»[97]. Автор А.Таксанов в ноябре 2005 года имел беседы с двумя сотрудниками Министерства здравоохранения Узбекистана, которые отметили, что на фармацевтическом рынке 1/3 объема иностранных препаратов составляют «дженерики», а более 30% - это фальшивые медикаменты или с просроченными датами. Причем в большинстве случаев подделки завозят официальные диллеры, и лишь незначительную часть – «челноки». Следует особо сказать относительно гуманитарной помощи, что предоставляется Узбекистану международными организациями в виде препаратов, перевязочных средств: эксперты признали, что на 70% она разворовывается уже при доставке в страну, а 20% всего объема попадает в больницы и поликлиники, где она тут же продается пациентам[98], и лишь 10% выдается бесплатно гражданам[99].

Статистика свидетельствует, что в «богатых» странах наиболее часто подделывают новые и дорогие медикаменты. Лидерами по числу фальшивок являются антибиотики, гормоны, стероиды и антигистаминные препараты. Кроме того, традиционно высок уровень подделок препаратов, способствующих повышению потенции. В «бедных» странах мошенники чаще всего реализуют препараты, которые «лечат» серьезные болезни, такие, как СПИД, малярия и туберкулез. При этом внятная статистика такого рода в мире отсутствует - лишь 5% стран мира предоставляют международным организациям информацию такого рода, причем данные подобных отчетов весьма противоречивы[100].

По данным эксперта Роджера Бэйта, уровень распространения поддельных лекарств зависит от степени развитости экономики страны. К примеру, в промышленно-развитых странах на подделки приходится не более 1% местного фармацевтического рынка. При этом фальшивые лекарства в подавляющем большинстве случаев распространяются вне традиционных каналов продажи лекарств: они продаются через Интернет или, намного реже, на «черном рынке». Впрочем, в последние несколько лет в США были зафиксированы случаи, когда подделки попадали в легитимные торговые сети - их продавцы выступали под видом добропорядочных торговых представителей известных компаний и успешно сбывали контрафактные лекарства. Аналогичные истории были отмечены и в государствах Европейского Союза: так, по сообщению Европейской Комиссии, в 2006 году на таможнях Европы были конфискованы около 2,7 млн. фальшивых таблеток.

В свою очередь, в государствах «третьего мира» на подделки приходится до трети от общего числа продаваемых лекарств: при этом этими снадобьями торгуют полуофициально или даже официально - во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки контрафактные медицинские препараты составляют основу ассортимента аптек. В некоторых странах подделки составляют абсолютное большинство реализуемых лекарств: в 2004 году в Анголе на их долю приходилось 70% фармацевтического ассортимента. По данным Бэйта, во многих постсоветских государствах фальшивки составляют до 20% фармацевтического рынка, в России - 10-12%[101].

По данным Европейской Комиссии за 2006 год, 31% фальшивых лекарств, поступающих в ЕС, произведены в Индии, столько же - в ОАЭ, 20% - в Китае. Food and Drug Administration приводит схожие данные: примерно 20% контрафактных медикаментов и 40% фальшивых субстанций имеют индийское и китайское происхождение. Как считает ВОЗ, эпидемия подделок будет продолжаться в обозримом будущем. Год от года человечество тратит на лекарства все большие суммы. Еще одним фактором является бедность: люди часто предпочитают покупать более дешевые лекарства, часто с рук или у неизвестных продавцов.

Рассмотрим, какова ситуация с фальшивыми лекарствами в Узбекистане, и здесь можно воспользоваться данными Госкомдемонополизации. Согласно отчетности комитета, в первой половине 2007 года были проведены проверки в 496 аптечных учреждениях, из которых в 261 (или 53,6% от общего числа) выявлены фальсифицированные, некачественные, не вошедшие в государственный реестр, а также лекарственные средства запрещенные для реализации на территории страны. В частности были установлены: в 171 случаях факты реализации фальсифицированных лекарственных средств; в 174 - - реализации лекарственных средств, не вошедших в государственный реестр, а также запрещенных для реализации в Узбекистане; в 383 - реализации без соответствующего сертификата качества и без соответствующей лицензии на право фармацевтической деятельности; в 68 - продажа с истекшим сроком годности; в 1399 - не отвечающих техническим условиям реализации, а также противоречащим другим законодательным актам[102]. К примеру, в г.Наманган выявлены случаи продажи населению сорока физическими лицами лекарств, не имея на это право, в аптеке «Доктор Албум-Фарма» выявлены фальсифицированные лекарственные средства «Вольтарен 75мг/3мл в ампулах» и «Броментол 25 гр.». Аналогичные случаи установлены в аптеках «Умида Севинч» г.Газалкент, «Абдулла ота сулоласи» г.Ташкент, а также факты реализации лекарственных средств, не вошедшие в государственный реестр и запрещенные для реализации на территории республики, «Камагра 100», «Трихопол 500 мг 10», «Линкомицин 30%» и «Раунатин 10» в аптеке «Диасит Салевита Трединг» г.Гулистан[103].

В первом полугодии 2008 года из 812 аптечных учреждениях, продвергнутых проверке, в 292 (или 35%) были выявлены: в 16 случаях факты реализации фальсифицированных лекарственных средств; в 23 - реализации лекарственных средств, не вошедших в государственный реестр, а также запрещенных для реализации на территории республики; в 108 - реализация без соответствующего сертификата качества и без соответствующей лицензии на право фармацевтической деятельности; в 1355 - не соответствующих техническим условиям реализации, а также противоречащим другим законодательным актам[104]. Сайт «Узметроном.Ком отмечает»: «В каждой третьей аптеке Узбекистана, чья деятельность была проверена прокуратурой в 2008 году, обнаружены поддельные лекарства, свыше двух третей аптек страны торгуют лекарствами, не имеющими сертификата качества, в каждой пятой аптеке есть лекарства запрещенные к реализации на территории республики, в каждой седьмой препараты с истекшим сроком годности... Однако специалисты утверждают, что поток поддельных лекарств в Узбекистан не только не прекратился, но и не уменьшился. Причиной тому – коррупция пограничной и таможенной служб республики. К новым реалиям быстро приспособились нелегальные оптовики, снабжающие свыше 4 тыс. частных аптек Узбекистана. Правда, теперь за свои услуги они стали брать больше»[105].

В конце февраля 2009 года правоохранительные органы Ферганской области провели совместный рейд на стихийном лекарственном рынке в Коканде. В итоге задержано около 30 предпринимателей, занимавшихся торговлей контрафактными лекарствами. Как отмечает сайт «Пресс-Уз.Инфо», «бизнесмены продавали лекарства неизвестного происхождения и сомнительного качества, причем прямо с машины... силовики конфисковали лекарственных средств более чем на 100 млн. сумов»[106].

Следует отметить, что существующий «черный рынок» и теневые операции подрывают систему здравоохранения, а также генофонд страны. К примеру, возросли заболевания, передаваемых половым путем (новые зарегистрированные случаи сифилиса и гонореи на 100 тыс. человек) с 21,1 в 1991 году до 70,3 в 1999 году. Распространенность туберкулеза возросло с 46,1 новых случаев на 100 тыс. жителей в 1990 году до 64,6 в 1999 году. Лишь 4% ВИЧ-инфицированных в Узбекистане получают противоретровирусное лечение[107].

Коррупция в системе образования. Система образования была всегда коррумпирована, но начало массовой коррупции было заложено в начале 1960-х годов. Эпидемия коррупции охватила тогда практически все республики Союза, но особенно ярко она проявлялась в Центральной Азии и на Кавказе. С приоброетением независимости новые государства унаследовали и коррупционную составляющую в высших и средних учебных заведениях. С переводом школ на 9-летнее обучение с последующей учебой в колледже или академическом лицее создали новые условия для нелегальных отношений: теперь за поступление в престижные учебные учреждения взимают неофициальную плату», причем ставка колеблется от $100 до $500, а в некоторых и до $1000. Цены также росли и в высшие учебные заведения, причем речь идет не только об учебе на государственном гранте, но и за счет коммерческих отчислений. Цены здесь варьируются от $2,5 тыс. до $5,0 тыс., а в некоторые престижные вузы – до $15 тыс. Особые махинации проводятся с т.н. «добором», то есть вместо тех, кто набрал нужное количество проходных баллов и должны учиться на коммерческойю основе, однако не сумели изыскать средства для оплаты, идут учится другие, которые набрали меньше баллов, но имеют соответствующие финансы. Им же приходится доплачивать и за прохождение по «конкурсу» - до $3,0 тыс., естественно, нелегально. Такие операции проводятся ежегодно, и списки «дополнительного набора» утверждаются министерство высшего образования уже к декабрю, и именно с этого периода начинают учебу «новички». Как отмечают эксперты, система «добора» на 100% коррумпирована. В системе высшего образования включено 62 вуза, из которых 20 университетов. Высшие учебные заведения ежегодно на конкурсной (тестовой) основе принимают в среднем 64 тыс. человек. Число обучающихся студентов в 2006/2007 учебном году составило 286,3 тыс. человек[108]. Если учесть, что в среднем добор составляет около 3,0 тыс. человек, то нелегальная сумма, оседающая в карманах чиновников, достигает $9 млн.

Между тем, в конце февраля 2009 года, согласно данным сайта «Узметроном.Ком», «в Ташкенте по подозрению в систематическом получении взяток арестован начальник управления Министерства высшего и среднего специального образования Мирмухсин Акбаров. По предварительным сведениям, он специализировался на выделении квот вузам республики, позволяющих осуществлять дополнительный набор студентов на платную форму обучения. Совокупный размер теневого вознаграждения, полученный чиновником Минвуза за несколько лет деятельности, источники оценивают в сумму с шестью нолями и не в национальной валюте Узбекистана»[109].

Сайт также утверждает, что «родственники и друзья арестованного чиновника заняты реализацией респектабельной недвижимости, ранее приобретенной М. Акбаровым в самых престижных районах столицы республики, но оформленной на третьих лиц. Особняки, стоимостью до миллиона долларов США, предлагают продать за 250-300 тысяч долларов, однако желающих их купить даже по сниженным ценам, не так много. Потенциальные покупатели опасаются, что при неблагоприятном раскладе эти дворцы подпадут под конфискацию, как нажитые на средства, полученные преступным путем... Добавим к сказанному, что протекционизм и коррупция в системе высшего образования Узбекистана давно перешли все рамки приличий, став притчей во языцех».

Коррумпированы также тестовые и экзаменационные системы в вузах. Студенты признают, что преподаватели не дают необходимых знаний, поскольку сами не всегда квалифицированы. Однако существуют ставки нелегальных платежей за экзамены, курсовые работы, практику, зачеты и т.п. Если взять за расчет то обстоятельство, что нелегально оплачивает каждый четвертый студент, как минимум, в размере $100 за семестр, то общий коррумпированный фонд доходов превышает $7 млн.[110] Даже от участия в хлопковой страде, навязываемое административными методами властью, высшей и профессиональной школам, тоже можно откупиться соответствующей платой – от $100 до $300. Безусловно, такое положение ставит под сомнение качество образования.

В период 1997–2006 гг. Узбекистан ежегодно тратил на систему образования в среднем 9–10% своего ВВП и 23–39% расходов государственного бюджета. В системе функционируют 9,8 тыс. школ, обучаются 5,7 млн. учеников, работают 451 тыс. человек преподавательского состава. В системе среднего специального, профессионального образования. функционируют 1052 профессиональных колледжа и академических лицея на 624,2 тысячи ученических мест, обучаются 1,07 млн. детей, работают 67,3 тыс. преподавателей и 8,2 тыс. мастеров производственного обучения. Аналитический обзор, проведенный «Ижтимоий фикр» в 2006 году, показал, что 57,1% выпускников школ считают знания, полученные в школе, недостаточными для поступления в ВУЗ. 60,9% опрошенных твердо знают, что обратятся за помощью репетиторов для подготовки к поступлению в ВУЗ, еще 18,6% считают, что скорее всего обратятся за такой помощью. То есть около 80% выпускников, решивших поступить после школы в ВУЗ, фактически считают, что школа не дала им достаточных знаний для дальнейшего обучения. Опрос общественного мнения37 населения свидетельствует, что удовлетворенность уровнем работы учреждений образования выразила лишь половина опрошенных в Бухарской, Кашкадарьинской и Самаркандской областях, в остальных областях эти показатели ниже, а в Сырдарьинской области (28,3%) и г. Ташкенте (23,1%) эти показатели самые низкие по стране. Только 49,4% опрошенных считают, что уровень образования за годы независимости повысился, а более 19% населения считают, что уровень образования в стране за эти же годы, наоборот, понизился. Около 80% опрошенных выпускников школ считают, что взяточничество в ВУЗах имеет место, в том числе 54,4% считают, что это явление распространено широко. В результате студенты дестимулируются в получении высокого уровня образования, поскольку хорошую оценку можно получить и без знаний[111].

Как считают эксперты издания «Образование в Узбекистане: баланс спроса и предложения», «предпринимавшиеся до 2006 г. правительством меры по поэтапному повышению заработной платы были малоэффективны с точки зрения влияния на стимулирование труда преподавателей, так как абсолютный среднемесячный размер заработной платы учителей все равно не превышал 60–70% уровня среднемесячной заработной платы в среднем по стране и 40–50% от ее уровня в промышленности. Более того, низкий уровень заработной платы педагогов породил такое негативное явление, как неофициальные платежи со стороны родителей. К примеру, согласно отчету Всемирного банка за 2002 год, посвященному оценке уровня жизни в Узбекистане, приблизительно 10% семейств, по их признанию, совершали неофициальные платежи или делали подарки преподавательскому составу ради своих детей в начальной школе, 18% делали это ради своих детей, обучавшихся в средней школе, и более 20% — для старших детей на разных уровнях высшего образования. Размеры неофициальных платежей более значительны на уровне высшего образования. Отмечено, что взносы «бедных» семей в официальные платежи, установленные учебными заведениями на всех уровнях образования, меньше, чем взносы “не бедных” семей, но в сфере среднего специального, профессионального образования их неофициальные платежи больше по сравнению с «не бедными» семьями. В сфере высшего образования неофициальные взносы «бедных» отсутствовали, что скорее свидетельствует об ограниченном их доступе к этой ступени образования»[112] (см. таблицу № 1.29).

 

Таблица № 1.29. Неофициальные расходы семей на образование учащегося, сентябрь 1999 – май 2000[113]

 


7–15 лет


16–18 лет


19–22 лет

бедные


не бедные


бедные


не бедные


бедные


не бедные

На учащегося в среднем, сум


528


568


3369


2277


0


3271

Расходы домохозяйства, в %


3,1


12,8


19,3


17,5


0


28,0

Доля в численности зарегистрированных учащихся


11,1


11,0


55,0


74,0


29,3


1

 

За 1997–2006 гг. построена 881 новая школа, капитально реконструировано 670 школ, капитально отремонтировано 968 школ. В условиях реализации Программы развития школьного образования только за 2005–2006 гг. вновь построено 117 школ на 39,6 тысячи ученических мест. В период 2007–2009 гг. будет заново построено 185 школ на 68 тыс. ученических мест, проведена капитальная реконструкция 1,6 тыс. школ на 563 тыс. ученических мест, капитальный ремонт в 2,3 тыс. школ и текущий ремонт в 1,2 тыс. школах. Будет оснащено компьютерной техникой 6,2 тыс. школ и спортивным инвентарем — 4,8 тыс. школ, издано учебников и учебно-методических пособий для общеобразовательных школ в количестве 56,3 млн. экземпляров. В 2007–2009 гг. планируется построить 591 новый профессиональный колледж и 60 академических лицеев на 380 тыс. ученических мест.

Между тем, эксперты указывают, что не менее трети средств, выделенных на реконструкцию старых школ или строительство новых разворовывается. Благодаря различным схемам и уловкам увеличивается стоимость возводимых объектов, и разница утекает в теневой сектор. На бюджетных средствах паразитируют фирмы, которые являются собственностью коррумпированных чиновников или кланов, именно им, в большей степени, перераспределяются заказы на проведение строительных работ[114]. На этом фоне весьма циничным выглядит цитата из узбекского официального издания «Правда Востока»: «Национальная модель подготовки кадров Узбекистана получила признание в мировом сообществе и становится объектом всестороннего изучения. Национальная программа по подготовке кадров по своему содержанию охватывает все этапы непрерывного образования, реализуя принцип передовых образовательных систем — образование через всю жизнь. Но глобальной идеей программы является, на наш взгляд, то, что она будет основным фактором качественного рынка в социально-экономическом развитии республики в новом веке»[115].

В то же время сам И.Каримов признавался о наличии подобных проблем в строительства для образовательной системы: «С высоких трибун мы много говорим о реформах в системе образования, а вот на местах положение складывается, к сожалению, не лучшим образом. К примеру, в одном районе выявлены факты приписок в размере 30 процентов к объемам выполненных работ на строительстве колледжа и таким образом была присвоена крупная сумма. А построенный колледж при всем внешнем блеске имеет немало дефектов и недоделок. Не лучшим образом складывается и положение школ в этом отношении. Самое возмутительное - таким образом кучка нечистоплотных людей сводит на нет государственную политику в этой сфере. Между тем хокимы районов и областей не проявляют и малейшей озабоченности по этому вопросу. Почему никто не приструнит этих аферистов, не призовет их к ответу?»[116]

В этой связи приходится констатировать, что явление коррупции в системе образования не является специфичным или особым для Узбекистана или других республик бывшего Советского Союза. По данным ЮНЕСКО, коррупция в школах и университетах наносит серьезный ущерб системам образования во всем мире. Анализ ситуации в 60-ти странах показал, что незаконные поборы при зачислении в вузы, взяточничество на экзаменах, присвоение средств, подделка документов и другие злоупотребления распространены как в индустриально развитых, так и в развивающихся странах»[117]. По данным экспертов, в некоторых странах утечка из фондов, направляемых на нужды школ, достигает 80%. Широко распространены фиктивные вузы, предлагающие на продажу фальшивые дипломы. Причем их активно покупают молодые люди из стран бывшего СССР. Еще одна проблема, характерная для постсоветских государств - фактическая подмена бесплатного образования системой частных репетиторов. Для того, например, чтобы перейти из класса в класс, приходится брать платные уроки у своего же учителя. Чтобы поступить в университет, абитуриент вынужден брать частные уроки у университетских преподавателей, которые могут предоставить информацию о содержании вступительных экзаменов. По расчетам экспертов, в России ежегодная общая сумма взяток за поступление в вузы составляет $520 млн. В Украине подготовка в престижное учебное заведение обходится в $10 тыс. при средней зарплате $100. Частным учебным заведениям в Украине самим приходится платить взятки, чтобы получить лицензию.

Между тем, в 2008 году новый министр высшего и среднего специального образования Узбекистана Азимджан Парпиев обязал всех преподавателей вузов страны дать письменные расписки, что они не будут брать взятки. Этим самым он признавал, что в вузовской системе коррупция процветает пышным букетом. По сообщениям прессы, в 2007 году правоохранительными органами страны было возбуждено около 2 тыс. уголовных дел – в связи получением взяток преподавателями, сообщает сайт «Узньюс.Нет». Однако подобные меры – лишь видимость борьбы со взяточничеством. Как отмечает один из экспертов сайта: «те, кто брал, и впредь будут брать взятки, несмотря ни на какие обязательства. «Корень Зла» необходимо искать глубже. По моему убеждению, во всем виновата распущенность, халатность высокопоставленных руководителей, купля-продажа занимаемых должностей, гонка за количеством, а не за качеством, и т.д. С первых лет независимости Узбекистана сфере образования не уделялось должного внимания. Заработная плата профессоров и преподавателей вузов, учителей школ, была очень низкая, что толкало их на различные поборы, так как профессорско-преподавательскому составу тоже нужно было обеспечивать семью, нормально кормить и одевать своих детей. Это одна из основных причин, которая и привела к устойчивому факту коррупции во всех образовательных учреждениях республики»[118].

Некачественные товары и услуги теневой экономики. Нельзя с уверенностью сказать, что теневая экономика производит высококачественные или качественные на приемлемом уровне товары и услуги. Нерегистрируемые или подпольные предприятия стремятся снизить издержки за счет отказа от высокотехнологичного оборудования, создания системы контроля и проверки качества, использования некачественного и дешевого сырья, а также привлекая к труду малоквалифицированные кадры. Это, безусловно, удешевляет товар и делает его доступным для малообеспеченных слоев населения. Кроме того, такие цеха вынуждены накручивать еще «коррупционный» налог – плату различным контролирующим структурам с целью сохранения своей деятельности. Естественно, раз производство не имеет легального статуса, то, соответственно, изделия не имеют государственной сертификации. В итоге на рынки выбрасывается продукция, за безопасность использования никто не ручается, и спросить порой не с кого. Продавец не выдает порой квитанцию (товарный чек) за реализованную продукцию, не предъявляет сертификат качества, а покупатель берет ее по доступной цене, не будучи уверенным в ее нормальной работоспособности или наличии потребительских свойств.

Между тем, некачественная продукция может выпускаться и вполне официальным предприятием. Здесь так же стремятся экономить ресурсы и порой используют старые линии и сырье с низкими технологическими свойствами. Нужно отметить, что теневая экономика здесь генерирует немало некачественных товаров, причем, как произведенных в стране, так и импортируемых. Такой подход гипертрофирует рынок - менеджеры начинают ориентировать производство на выпуск дешевой и не соответствующей стандартам продукции. Оценить их объемы весьма трудно. В развивающихся странах, в частности, Африки и Латинской Америки их размер достигает 40-60% всех предложений на товарном рынке и сфере услуг, в развитых странах рынок некачественной продукции значительно уже – около 4-8%, причем им пользуются в основном люди с невысокими заработками, которые не могут себе позволить приобретать качественные изделия.

В Узбекистане объем некачественных изделий и услуг весьма значителен. Трудно оценить его масштабы. Одни эксперты предполагают, что его доля до 10% всей реализуемой продукции[119], другие – 20-30%[120], третьи – до 50%[121]. Считается, что не всегда товар или услуга соответствует требуемым стандартам или качеству, хотя она продана и выполнена без нарекания со стороны клиента. Например, сантехник починил трубу, однако ее дефекты могут проявиться через месяц. Купленное в магазине электробытовое изделие действует в течение двух месяцев, а потом выходит из строя. То есть качество определяется со временем. Потери со стороны потребителя явные. Бывает и так, что человек вовремя и в полном объеме платит за коммунальные услуги ЖЭКу или товариществу, однако годами ждет ремонта крыши или канализации[122]. Услуга ему не оказывается, хотя денежные средства поступили в распоряжение организации, которая обязана выполнить услугу согласно договору, и это уже есть факт проявления теневой экономики. Об этом вынужден был говорить и главва государства: «Однако с сожалением приходится отмечать, что несмотря на определенную работу, проведенную в истекшем году по ремонту и обустройству жилья в г.Ташкенте и Ташкентской области, работу ТСЖ по-прежнему нельзя считать удовлетворительной. Они практически мало чем отличаются от ранее существовавших ЖЭКов и кооперативов. Основной их недостаток в том, что из-за отсутствия должного контроля со стороны хокимиятов собранные коммунальные платежи используются не по назначению, при практическом отсутствии оборотных средств содержится необоснованно большой штат правления и обслуживающего персонала, из рук вон плохо обстоит дело с качеством текущих и капитальных ремонтов, допускаются факты обмана и присвоения средств. Во главе товариществ оказываются случайные люди»[123].

И поэтому эксперты говорят, что необходимо ввести соответствующие механизмы, способные противостоять такой негативной тенденции в экономической деятельности. И это необязательно должны быть карающие органы, например, милиция, прокуратура, таможенная служба, налоговая инспекция. Существуют другие государственные организации, в обязанности которым вменена задача заслона на рынок некачественных товаров и услуг – Государственный комитет по демонополизации и развитию конкуренции, а также Узбекское агентство стандартизации, метрологии и сертификации.

И они выполняют свои миссии. Приведем статистику деятельности вышеуказанных органов за первое полугодие 2003 года[124]. Так, из 321 предприятий торговли, бытового обслуживания и коммунального хозяйства, проверенных Государственным комитетом по демонополизации и развитию конкуренции Республики Узбекистан, у 87,5% были выявлены нарушения закона по защите прав потребителей. Общая сумма выявленных различного рода нарушений составила 474,8 млн. сумов. В результате были возмещены убытки потребителям в размере 63,9 млн. сумов, а за нарушения требований законов о защите прав потребителей к 452 хозяйствующим субъектам наложены штрафы в сумме 401,2 млн. сумов.

В том числе за несоблюдение требований Закона Республики Узбекистан «О рекламе» по отношению к 72 хозяйствующим субъектам применены штрафные санкции на сумму 29,4 млн. сумов. За недостоверную рекламу 13 предприятий и частных предпринимателей заплатили штраф на сумму 15,6 млн. сумов. По нарушениям порядка ценообразования и применения цен (тарифов) на товары и услуги было наложено штрафов на 7,4 млн. сумов. Следует сказать, что к 88 должностным лицам предприятий, где установлены нарушения, были наложены штрафы согласно Кодексу об административной ответственности на 2,1 млн. сумов.

В ходе проверок и мониторингов в 103 предприятиях торговли были выявлены просроченная продукция и товары без указания сроков годности на общую сумму 6,7 млн. сумов. Из примененных штрафных санкций за грубые нарушения законодательства по защите прав потребителей более 159 млн. сумов поступят в Фонд поддержки развития общественного движения защиты прав потребителей Узбекистана. Кроме того, в антимонопольные органы поступило 405 жалоб от потребителей, из которых были 360 решены в их пользу, 45 находились на рассмотрении. По рассмотренным письмам и жалобам направлено 138 предписаний и возмещен ущерб потребителям на сумму 101,7 млн. сумов. Кроме того, зарегистрированы 322 жалоб по телефону доверия, 147 из которых решены в пользу потребителя и по 175 проведены разъяснительные работы. 43 жалобы было направлено в соответствующие органы для рассмотрения в установленном порядке, в том числе 2 материала в суд, семь – в прокуратуру, 28 – в иные инстанции. По переданным материалам в пользу потребителей возмещено 81,8 млн. сумов.

Анализ рассмотренных жалоб показал, что 45,9% из них приходится на коммунальные услуги, 29,8% - на торговлю и общественное питание, 24,3% - на другие сферы обслуживания. Причем 41% поступающих жалоб по ущемлению прав в сфере коммунальных услуг приходится на г.Ташкент, по 15% - на Ферганскую и Ташкентскую области, от общего количества заявлений претензий на сферу торговли и общепита 21,8% приходится на Навоийскую область. В Кашкадарье областным антимонопольным органом была рассмотрена коллективная жалоба потребителей по поводу отсутствия горячей воды, но за которую все равно взималась плата. В ходе изучения жалобы сотрудники установили наличие такого факта, и областному управлению «Иссик манбаи» выдано предписание о необходимости перерасчета с потребителями, сумма которой превысила 11,7 млн. сумов. Похожая ситуация была выявлена в Сурхандарьинской области, где потребителям осуществили перерасчет за неиспользованный газ в размере 359,4 тыс. сумов. Кроме того, жалобы поступали и по нарушениям прав потребителей торгующими организациями. Так, гражданин, проживающий в Андижанской области, обратился в антимонопольный орган по поводу отказа торговым предприятием принять обратно купленный некачественный видеомагнитофон марки «Daewoo». В ходе вмешательства сотрудников управления предприятие выплатила потребителю стоимость покупки в размере 110,0 тыс. сумов.

Какие нарушения прав потребителей наиболее часто встречаются? Прежде всего, это статьи 5 Закона «О защите прав потребителей» – отсутствие информации об изготовителе (исполнителе, продавце), в частности, контролерами было зафиксировано 212 таких случая. Далее, статьи 6 – отсутствие информации о товаре (работе, услуг) – 275 случая; статьи 8 – измерительные приборы не прошли проверку в органах стандарта – 30 случаев; статьи 9 – нарушение правил продажи отдельных видов товаров – 58 случаев; статьи 10 – продажа товаров без выдачи кассового и товарного чека или не выдачи потребителю документов, подтверждающих о получении платы за оказанные услуги, в том числе транспортные – 277 случая. В 103 случаях это были нарушения статьи 11 – прием для реализации и реализация товаров без указанных сроков годности или с истекшим сроком годности или без гарантийных обязательств, в 17 случаях – статьи 19 – несоблюдение условий договора. Еще зафиксировано 57 случаев нарушения прав потребителей по другим статьям.

Антимонопольным органом Навоийской области в центральной аптеке Зарафшана было установлено завышение торговых надбавок на 2,2 млн. сумов. В связи с этим было принято решение об изъятии средств в фонд ценового регулирования, применив 100% штрафные санкции. Завышение предельных наценок на медикаменты было установлено в Бухарской области. В результате проверки частной аптеки «Амон-бобо-Д» выявлено завышение наценок на шприцы на общую сумму 41,9 тыс. сумов. Было внесено решение об изъятии средств на 83,9 тыс. сумов с применением штрафа в бюджет.

Другим направлением борьбы с теневым проявлением является контроль за ценообразованием. Так, 5288 объектов были подвергнуты мониторингу цен и анализу потребительских товаров со стороны Государственного комитета по демонополизации и развитию конкуренции Республики Узбекистан за шесть месяцев 2003 года. В том числе совместно с налоговыми органами осуществлялся мониторинг 1381 объект, обществами защиты прав потребителей – 560, другими контролирующими органами – 167. В 1423 случаях были выявлены нарушения требований постановлений правительства, - отметил он. – В 929 случаях нарушения фиксировались в магазинах, 459 – на рынках и 35 – на предприятиях, оказывающих услуги потребителям. Сравнительно много нарушений было в Бухарской, Джизакской, Кашкадарьинской, Самаркандской и Хорезмской областях. По выявленным нарушениям соответствующими органами снято с реализации товаров на сумму в 49,7 млн. сумов.

В целях устранения выявленных нарушений антимонопольными органами было направлено 519 предписаний, что на 12% больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Кроме того, направлено 35 материалов хокимиятам, 13 – налоговым службам, 437 – предприятиям и учреждениям, 34 – другим организациям. На 396 работников наложены административные меры наказания, что на 20% больше второго полугодия 2002 года. Также шесть должностных лица освобождены от занимаемой должности. Комитет совместно с таможенными и другими органами проводил мониторинг за уровнем и динамикой цен на основные потребительские товары на внутреннем рынке и в приграничных районах республики. Это позволило сопоставлять показатели и прогнозировать ситуацию в ценообразовании потребительской продукции и услуг.

Кроме того, антимонопольные органы осуществляли проверки и мониторинг по выполнению требований Закона «О рекламе» и Положения «О размещении рекламы», в 203 случаях из 319 установлены нарушения. По их итогам 174 хозяйствующим субъектам были выданы предписания по устранению выявленных нарушений. Так, за несоблюдение порядка размещения рекламы к 45 хозяйствующим субъектам были применены штрафные санкции на общую сумму 12,0 млн. сумов. За не предоставление уполномоченному государственному органу в установленный срок сведений, касающихся рекламы, семь предприятиям выплатили штраф на 1,6 млн. сумов. Еще семь предприятий были оштрафованы на 1,4 млн. сумов за неисполнение в срок предписаний о прекращении нарушений законодательства.

Отмечались следующие нарушения статей Закона: в 32 случаях – это статья 6 «Основные требования к рекламе», в 14 случаях – статья 13 «Недостоверная реклама», в 80 случаях – статья 20 «Внешняя реклама», в 61 случаях – статья 23 «Реклама табачных изделий и алкогольных напитков”, в 11 случаях – статья 25 «Реклама ценных бумаг и услуг, связанных с привлечением средств населения», в 15 случаях – по иным статьям. Д.Миртаджиев сказал, что кроме этого имелись 29 случаев нарушения Положения о рекламе, в частности 13 случаев - без сопровождения о сертифицировании, 6 случаев – о лицензировании, 10 случаев – по иным положениям.

Кроме того, комитет ведел мониторинг и за порядком размещения внешней рекламы. Только Ташкентским городским управлением к 33 хозяйствующим субъектам применялись штрафные санкции на 5,5 млн. сумов. При осуществлении мониторинга со стороны территориального управления Бухарской области в телекомпании «Истиклол-ТВ» было установлено, что реклама муки российского и украинского производства размещена фирмой «Кум-работ» без соответствующих сертификатов. Такого рода нарушений были выявлялись в 6 случаях в Самаркандской, 4 – Наманганской и 2 случаях – Бухарской областях. Кашкадарьинским территориальным управлением проводился мониторинг печатных СМИ, а также внешней рекламы, по результатам которых выдано 33 предписания.

Так, Антимонопольным комитетом в 2007 году при мониторингах и проверках было выявлено нарушения законодательства о защите прав потребителей на сумму 248,2 млн. сумов, из них в установленном порядке произведены перерасчеты и возмещены убытки потребителям в размере 131,1 млн. сумов. Кроме того, проведены мероприятия в 2564 аптечных учреждениях, и в 904 из них (что составляет 35,2% от общего числа) были выявлены фальсифицированные, некачественные, не вошедшие в государственный реестр лекарственные средства, а также лекарственные средства, запрещенные для реализации на территории страны[125]. Во время мониторинга качества сервисных услуг, предоставляемых клиентам ОАО «Узжелдорпасстранс», выявлены факты навязывания и взимания платы за дополнительные услуги. В результате, из действующих тарифов на железнодорожные билеты были отделены цены дополнительных услуг, которые в процентном соотношении варьировались в среднем от 16,8% до 33,3% от общей суммы, а в отношении должностных лиц «Узжелдорпасстранс» были применены административные санкции.

За 2007 год в Госкомдемонополизации и его территориальные органы поступило 941 обращений и жалоб от потребителей, из них 878 решены в пользу потребителей[126]. В течение 6 месяцев 2008 года в Госкомдемонополизации и его территориальные органы поступило 640 обращений и жалоб, из них 196 (31%) по коммунальным вопросам, 275 (43%) - по услугам торговли и общего питания, 108 (17%) - коммуникаций и 44 (7%) - прочие сферы[127]. По оценкам экспертов Госкомдемонополизации, рост жалоб в 2008 году было на 27% больше, чем предыдущим, и это не только за счет того, что граждане стали бороться за свои права потребителей, но и от того, что некачественные услуги стали угрожать здоровью, жизни и благополучию населения. В 2008 году, из поступивших жалоб и заявлений потребителей, 592 были решены в пользу потребителей, в данное время по 48 заявлениям ведутся рассмотрения и по некоторым даны соответствующие разъяснения. Нужно особо отметить, что в отчетном периоде потребителям за не оказанные и некачественно оказанные услуги были произведены перерасчёты на сумму 86,1 млн сум (около 30% в натуральном выражение), что больше на 73% показателя в соответствующий период 2007 года (23,7 млн. сум).

В феврале 2009 года Антимонопольный комитет по результатам плановых мероприятий возбуждил дело в отношении Республиканского объединения инкассации. Было установлено что при оказании услуг инкассации, между объединением и банками были составлены договора, которые имели дискриминирующие условия, ставящие одни банки в неравное положение по сравнению с другими; объединение не провело перерасчёт с потребителями или не перечислило сумму разницы в объемах фактической реализации и продекларированнго тарифа на внебюджетный счет «Фонд ценового регулирования» Министерства финансов Республики Узбекистан. По результатам рассмотрения дела было принято решение о возвращении потребителям излишне полученной суммы в размере 86,6 млн. сумов. Аналогичные нарушения выявлены в управлениях инкассации, осуществляющих деятельность в регионах. Так, размер излишне полученной суммы управлением г.Ташкента составил 101,6 млн. сумов, Хорезмской области - 26 млн. сумов, Ферганской области - 14 млн. сумов, Андижанской области - 13 млн. сумов. Всего по вышеуказанным нарушениям потребителям было возвращено средств на сумму 266,5 млн. сумов[128].

Узбекское агентство стандартизации, метрологии и сертификации (Узстандарт), также ведет контроль за качеством продукции. Приведем некоторые результаты его деятельности: так в первой половине 2003 года было забраковано и снято с реализации импортной продукции на 58,0 млн. сумов[129]. Всего агентством было проконтролировано 24 вида импортной продукции на 11 предприятиях республики на 1,5 млрд. сумов, в том числе территориальными органами - 1,07 млрд.  сумов, уполномоченными экспертами - 484,0 млн. сумов.

Заметим, что за 6 месяцев 2003 года Узстандартом было выдано 53,4 тыс. сертификатов соответствия, причем 24,2 тыс. - Республиканским центром испытаний и сертификации (РЦИС), 4,7 тыс. – серийным производствам, 19,4 тыс. сертификатов – партиям продукции, и все они выполнялись в рамках Законов «О сертификации продукции и услуг», «О защите прав потребителей», «О качестве и безопасности пищевой продукции», а также постановления правительства «О реализации мер по совершенствованию ввоза потребительских товаров в Республику Узбекистан». Кроме того, для оперативной работы по сертификации продукции организованы филиалы РЦИС на 12 таможенных постах, которыми выдано за первое полугодие 14,4 тыс. документов соответствия. В свою очередь, органами сертификации было признано около 6,9 тыс. сертификатов других стран. При проведении работ по сертификации было забраковано 1,5 тыс. наименований продукции на сумму 756,8 млн. сумов, причем среди них были товары народного потребления (игрушки, швейные изделия, столовая посуда), мужские сорочки китайского производства, электробытовые приборы (кипятильники).

В частности, при проверке ООО «Савдо уйи» Андижанского района установлен факт реализации смазочных материалов компании «Техасо» без сертификатов качества. Предприятию был выдан запрет на реализацию. При проверке городского колхозного рынка г. Ургенча (Хорезмская область) было установлено, что рулет «Абрикосовый» (Россия) реализовывался магазином № 1 без сертификата соответствия и накладной, с истекшим сроком годности, на упаковке «Крупы манной» не была проставлена дата изготовления.  Руководству магазина также было запрещено реализовывать товар.

Когда были проведены 84 комплексные проверки молока и молочной продукции, куриных яиц и мяса птицы на предприятиях агропромышленного комплекса и других министерств, то в 88,1% случаях из них были установлены факты нарушения стандартов. При осуществлении контроля 62 видов продукции в 66% она не соответствовала нормативным документам. В результате в 39 случаях была запрещена ее реализация, а в 7 случаях – ее производство. За нарушения нормативных требований были применены штрафные санкции на 26,7 млн. сумов, а за реализацию продукции вопреки запрета – 1,05 млн. сумов.

Приведем конкретные примеры: так, при проверке АОЗТ «Сардор» Алтынкульского района (Андижанская область) на упаковках 200 кг пастеризованного молока и 60 кг масла сливочного «Крестьянское» было обнаружена маркировка, не соответствующая стандартам. Кроме того, предприятие производило и реализовывало эти виды продукции без нормативных документов и сертификатов соответствия, причем контроль за качеством готовых изделий не осуществлялся, сама же производственная лаборатория не была аттестована. Было запрещена реализация молока и масла, применены штрафные санкции на 1,01 млн. сумов.

При проверке АО «Кувассай парранда» (Ферганская область) 43 кг мяса птицы на 56,5 тыс. сумов, 1,9 тыс. куриных яиц на 123,3 тыс. сумов не соответствовали требованиям государственного стандарта. Предприятие при этом реализовало без сертификата соответствия 730 кг мяса птицы на 876 тыс. сумов и 140 тыс. яиц на 9,1 млн. сумов. Как выяснилось, лаборатория АО не была аттестована, испытания проводились на неудовлетворительном уровне. К придприятию органы Узстандарта применили штрафные санкции на 9,9 млн. сумов, запрещена реализация проверенной партии и всей продукции. Из 102 предприятиях у 93% были обнаружены нарушения нормативных документов при производстве и реализации алкогольных напитков. Сумма взысканных штрафов достигла 6,0 млн. сумов, лица, ответственные за нарушения, понесли наказание в административном порядке на 901,5 тыс. сумов.

Узстандарт также вел контроль за импортируемыми изделиями: так, за первое полугодие 2003 года было забраковано и снято с реализации импортной продукции на 58,0 млн. сумов. Всего агентством было проконтролировано 24 вида импортной продукции на 11 предприятиях республики на 1,5 млрд. сумов, в том числе территориальными органами - 1,07 млрд.  сумов, уполномоченными экспертами - 484,0 млн. сумов.

В частности, при проверке ООО «Савдо уйи» Андижанского района установлен факт реализации смазочных материалов компании «Техасо» без сертификатов качества. Предприятию был выдан запрет на реализацию. При проверке городского колхозного рынка г. Ургенча (Хорезмская область) было установлено, что рулет «Абрикосовый» (Россия) реализовывался магазином № 1 без сертификата соответствия и накладной, с истекшим сроком годности, на упаковке «Крупы манной» не была проставлена дата изготовления.  Руководству магазина также было запрещено реализовывать товар.

Говоря о контроле над экспортируемой продукцией, то Узстандартом было проверено 99 видов экспортной продукции на 138 предприятиях Узбекистана, общая сумма которой составила 317,8 млрд. сумов. Только территориальными органами проверялась продукция на 23,7 млн. сумов, тогда как представителями заказчика – на 74,09 млрд. сумов, доверенными лицами – на 243,6 млрд. сумов. В основном отгружалось на экспорт хлопковое волокно, культиваторы, электрокабели, этиловый спирт, аммиачная селитра, газ, дизельное топливо, рафинированное хлопковое масло, бензин, авиакеросин, жидкий аммиак, карбамид, портланцемент, бязь и другая продукция. Из общего количества проверенной продукции экспертами возвращено на устранение недостатков 50 т лакричного корня стоимостью в 9,6 млн. сумов, подготовленного на экспорт АО «КК баян». Было установлено, что продукция не соответствовала нормативным документам, в частности, по геометрическим размерам. В результате эта она была возвращена на доработку, Узстандартом запрещен ее экспорт. Два ответственных лица привлечены к административной ответственности.

В то же время агентством были приостановлены действия аттестатов аккредитации ряда органов по сертификации и испытательных лабораторий за несоответствие требованиям. В частности, в Хорезмской области лишились аккредитации КП «Хонка дон махсулотлари» и испытательная лаборатория Госсемконтрольцентра. Учреждение сертификации «Сифат Калите Йунатим» из-за отсутствия методик проведения испытаний теперь не проводит проверку трикотажной продукции.

Особое внимание уделяется качеству алкогольной продукции. К примеру, на 102 предприятиях республики за январь-июнь 2003 года провела надзор за качеством алкогольной продукции Государственная алкогольная инспекция, и у 93% предприятий установлены нарушения нормативных документов. Сумма взысканных штрафов достигла 6,0 млн. сумов, лица, ответственные за нарушения, понесли наказание в административном порядке на 901,5 тыс. сумов.

В частности, партии бренди «Самарканд» и «Шердор» в 0,5 литровых стеклянных емкостях, не соответствующих требованиям по маркировке и внешнему виду, были изъяты из реализации на ООО «Хикоят» (г.Ташкент). Коньячный напиток «Оригинальный» также не соответствовал требуемым нормам, в результате чего было дано предписание о запрете выпуска этих продукций производителю ОАО им. Ховренко, которое выплатило штраф в размере 54,8 тыс. сумов. Аналогичная ситуация была выявлена у торгового предприятия «Булунгур шароб савдо» (Самаркандская область). На складе готовой продукции имелось в наличии виноградное вино «Портвейн Узбекистан», трехзвездочный коньяк без сертификата соответствия. Продукция была запрещена к реализации на данном предприятии, а изготовитель - ОАО «Булунгур», которое не придерживалось при их производстве к тому же требований норм по маркировке и упаковке, было оштрафовано на 1,06 млн. сумов.

Такие факты можно перечислять до бесконечности. Однако вполне ясно, что одним из причин проявления некачественных товаров и услуг является отсутствие серьезной конкурентной среды в Узбекистане. Производители не борются за покупателей, поскольку в республике еще испытывается населением дефицит на ряд важнейшей продукции и услуг, и поэтому качественный фактор уходит на последний план, уступая такому заурядному показателю советских времен, как вал - или увеличение физических объемов. Считается, что полуголодный клиент проглотит и то, что ему предлагают, не взирая на недостатки товара/услуги. Пока такая система будет функционировать, теневая экономика не сойдет с арены национальной экономики. Даже карательные меры не помогут, ведь ее истоки – в несовершенстве экономических механизмов, коррупции, административном менеджменте с упором на силовые способы управления, протекционизм и многое другое, что мы взяли с собой с советской системы. И плюс современный паразитизм с псевдорыночным оттенком.

Теневая экономика, порождая некачественные товары, делает убыточными сами предприятия. Как отмечал президент Ислам Каримов: «В 2006 году мы были вынуждены пойти на крайние меры - закрыть 200 убыточных предприятий текстильной промышленности, работавших на безвозвратно устаревших станках, которые превращали высоколиквидное сырье - хлопковое волокно в низкосортную пряжу и вату, спрос на которые практически отсутствовал. Однако, эти предприятия продолжали функционировать, в первую очередь, из-за безответственности руководителей районных, городских и областных хокимиятов.

За счет ликвидации этих предприятий и перевода работающих на другие производства было высвобождено и реализовано около 20 тыс. тонн хлопка-волокна, реальная стоимость которого составила свыше $22 млн. Или взять все еще сохраняющиеся в республике масложировые предприятия, не имеющие экстракционного оборудования и выпускающие с большими потерями некачественное растительное масло, вредное для употребления. И таких негативных примеров, когда в реальной экономике страны сохраняются десятки и сотни предприятий, работающих по устаревшей технологии на физически и морально отжившем своей век оборудовании и станках, можно привести много. Только затраты на их поддержание порой обходятся дороже, чем покупка нового современного оборудования, не говоря уже о больших потерях производства»[130].

В 2003 году Узстандартом проводился метрологический надзор на 1,8 тыс. предприятиях и организациях, было обследовано состояние 393,8 тыс. средств измерений. Надзор был направлен на анализ состояния и применения средств измерений, используемых при учете и контроле расхода топливно-энергетических ресурсов, оценке качества продукции, выполнении торговых операций и взаиморасчетов с потребителями, обеспечении жизни и здоровья населения. По результатам проверки на 1,2 тыс. предприятиях обнаружены непроверенными, неисправными, неверными по показаниям 40,1 тыс. приборов, к административной ответственности привлечено 555 лиц на сумму 4,03 млн. сумов. В 2002 году 54,8% обследованных предприятий нарушали метрологические нормы, в 2003 году их доля возросла до 67,9%. Основными причинами такого положения является несоблюдение сроков на проверку средств измерений из-за низкой платежеспособности предприятий, отсутствие лиц, несущих ответственность за состояние приборов, незнание законов «О стандартизации», «О метрологии» специалистами, использующих измерительную технику.

Только в рамках надзора по экономии топливно-энергетических ресурсов в республике было обследовано 978 предприятий, где используются приборы по учету и расходу нефтепродуктов, проверено 281,7 тыс. средств измерений, из них непригодными признано 9,1% (тогда как в 2002 году таких оказалось 30,5%). Однако проверки показали, что предприятия по прежнему не обеспечены необходимыми средствами измерений, нормативной документацией по учету ГСМ, отсутствуют или просрочены калибровочные таблицы на резервуары. Метрологический контроль 820 предприятиях, выпускающих продукцию, выявил нарушения в 64,15% (в 2002 году их доля составляла 48,2%). В производстве использовалось 10,9% непригодных приборов. В частности, в коллективном хозяйстве «Жалолобод» Учкурганского района применялось 62,5% неисправных средств измерений, в кооперативных хозяйствах Кашкадарьинской области «А.Холиков» – 80%, «А.Турсунов» – 87,5% и «Пахтакор» – 89,1%. На ООО «Бизинтруд» Туракурганского района и «Бизинтруд-Чуст» Наманганской области, в коллективном предприятии «Асарчилик» Андижанской области, АО «Кувасайпарранда» Ферганской области все приборы признаны экспертами непригодными к использованию.

Торговля - это сфера, которая находится под особым наблюдением, и здесь в2003 году из 497 предприятий 55,5% нарушали метрологические нормы. Из 20,3 тыс. измерительных приборов 21,9% имели неправильные показатели. Следует заметить, что в предыдущем периоде такими считались 42,4% предприятий и 10,5% средств измерений. Многие рынки и торговые точки по-прежнему не обеспечены в достаточном количестве весоизмерительными механизмами, часто используются суррогаты или бытовые весы. Только на АО «Ташлакский дехканский рынок» Ферганской области 82% приборов были неисправными или непроверенными, на предприятии «Найман ХДУ» Папского района – 62,5%.

Учреждения, входящие в систему здравоохранения, также подлежат государственному надзору. Здесь из 46 проверенных объектов на 63,1% из них выявлены нарушения, из 5,6 тыс. проверенных средств измерений 17,1% оказались непригодными к употреблению. Видны улучшения, поскольку в 2002 году нарушения были на 72,1% лечебных учреждениях и 36,3% средств измерений считались непригодными. Так, в Сырдарьинской районной больнице 63% медицинских приборов использовались с истекшими сроками проверки, в подобном учреждении Нарынского района таковыми оказались 77,3% приборов. С виновных взысканы штрафы в административном порядке.

Нужно сказать, что к качеству товаров уделяют внимание граждане многих развитых стран. Почти 2/3 американцев считают небезопасными для здоровья товары, произведенные в развивающихся странах. Восемь из каждых десяти жителей США выражают беспокойство наплывом подделок. Опрос компании Harris Interactive показал, что 64% американцев считают опасными для здоровья пищевые добавки и витамины, произведенные в государствах «третьего мира» (к ним организаторы опроса отнесли и Китай). 63% выражают аналогичное беспокойство в отношении подобных лекарств, 61% - продуктов питания, 55% - предметов личной гигиены (таких, как зубная паста, мыло и пр.), 48% - детских игрушек. Опрос показал, что многие жители США уже предпринимают простейшие методы предосторожности. 61% из них более-менее внимательно изучают информацию, содержащуюся на упаковке товаров. Лишь16% не обращают на эти данные абсолютно никакого внимания и покупают те товары, которые им нравятся.

Кроме того, большинство американских потребителей убеждены в том, что власти обязаны предпринимать какие-то шаги, чтобы обезопасить население от «художеств» недобросовестных иностранных производителей. Наиболее популярный вариант действий - тотальный запрет на реализацию в США товаров, признанных небезопасными (его поддержали бы 22% опрошенных). 16% предпочли бы наказывать недобросовестных производителей крупными штрафами. 10% считают правильным наказывать таким образом не компании, а государства, позволяющие подобным товарам попадать на мировой рынок. 14% считают, что лучший способ решения этой проблемы - более активные действия надзорных служб в государствах, где опасные товары производятся[131].
Таким образом, теневая экономика в Узбекистане в течение периода независимости страны оставалась спутником всех хозяйственных реформ и трансформаций, нисколько не умеьшая свои масштабы и размеры.

[1] По материалам Института философии и права АН Узбекистана и Института стратегических исследований при президенте Республики Узбекистан за 1993 год.

[2] Данные материалы А.Таксанов получил от сотрудников Госкомпрогнозстата РУ в 1994 году. ФИО сотрудников в целях из безопасности не приводятся.

[3] Жить с народом, жить заботами народа. Речь на внеочередной сессии Ташкентского городского Кенгаша народных депутатов, 22 апреля 2005 года.
[4] Так, с 1 июня 2004 года была введена ставка налога на сверхприбыль для ОАО «Алмалыкский горно-металлургический комбинат», которая установливалась в объеме 30% от налогооблагаемой базы - от $1901 до $2100 за тонну меди. Она увеличивается до 50% при размере базы с $2101 за тонну и выше. Средства от суммы, превышающей $1,9 тыс. за тонну, планировалось оставить в распоряжении комбината после уплаты налога на сверхприбыль, они аккумулировались на специальном счете для последующего целевого использования на реализацию инвестиционных проектов. Однако при отсутствии транспарентности процесса вероятность хищений и нецелевого их использовыания была высока.

[5] Здесь предполагались такие шаги, как развитие национальных экспортноориентированных производств и освоения новых мировых рынков, так и совершенствование импортозамещающих производств, в частности, по таким направлениям: сельское хозяйство (пшеница, картофель), электроэнергетика, химикаты и сельхозмашины. Несомненно, одновременно правительство стремилось создать соответствующую инфраструктуру для развития производственного, финансового и коммерческого секторов.

[6] По некоторым расчетам объем нелегального вал.ютного рынка Узбекистана доставлял $100 млн. в год. Такое мнение высказали в 1994 году автору А.Таксанову сотрудники Центрального банка республики. ФИО не публикуется в целях из безопасности.

[7] По некоторым мнениям, их сознательно банкротили, чтобы затем выкупить по остаточной стоимости.

[8] Опросы проводились сотрудниками Института стратегических и межрегиональных исследований при президенте Республики Узбекистан. Было опрошено 329 субъектов хозяйствования.

[9] Чжен В.А. Основы приватизации. Ташкент, Шарк, 1996, с.8

[10] В эти хозяйства принимались необученные люди, которые затем получали травмы при работе со сложной техникой. Так, смертность в возрастной группе 15-19 лет в результате травм и телесных повреждений возросло с 24,7 на 100 тыс. человек соответствующей группы в 1989 году до 37,1 в 1991 году.

[11] Национальная валюта – до 1.11.1993 – рубль СССР, с 1.11.1993 по 1.08.1994 – сум-купон и с 1.07.1994 – узбекский сум.

[12] Составлялась экспертами в столице Узбекистана на основе опроса семи нелегальных валютных дилеров, реализующих валюту на Алайском, Фархадском, Куйлюкском и Паркентском рынках, а также вблизи аэропорта, Центрального железнодорожного вокзала, гостиниц “Ташкент” и “Россия”.

[13] Социальный мониторинг, 2003 год. ЮНИСЕФ, 2003, с. 67, 97, 98.

[14] Шоисламов Шокасим станет потом заместителем министра иностранных дел, послом Узбекистана в России и в Таджикистане, и он будет одним из тех, кто начнет проводить реакционную политику в отношении соседей. Кстати, по мнению некоторых, Ш.Шоисламов один из ставленников Ташкентского клана.

[15] Мусаев Б. Узбекистан независимый: реформы или бунты? Глава 2. Иллюзии и Реальность. 21.01.2004. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1074636540.

[16] Статистические материалы. К заседанию Совета глав правительства СНГ. 9 декабря 1994 г. в Москве. Статкомитет СНГ, 1994, декабрь.

[17] Экономика и статистика, 1993, N 9, с.67.

[18] Однако контроль за иными сельскохозяйственными культурами в административном порядке продолжал сохраняться, фермеры и ширкаты отчитывались перед местными органамивласти по производству и реализации продуктов.

[19] Каримов И.А. Жить заботами народа. Речь на сессии Самаркандского областного Совета народных депутатов, 21 ноября 1995 г.. http://2004.press-service.uz/rus/knigi/9tom/4tom_12.htm.

[20] Юлдашев Т. Инвестиции (XYII).TRIBUNE-uz, 17.12.2004.

[21] Подобные документы противоречат Конституции Узбекистана, где декларируются равные права граждан, а также право на свободное передвижение по стране и выезд за ее пределы. Однако никогда Конституционный суд не оспаривал решения МВД или главы государства.

[22] Каримов И.А. Узбекистан на пороге XXI века: угрозы безопасности, условия и гарантии прогресса. http://2004.press-service.uz/rus/knigi/9tom/6tom_5_5.htm.

[23] Официальный текст. Подготовлено отделом Посольства США в Узбекистане, 26 октября 1999.

[24] Валовой внутренний продукт Узбекистана в 2003 году составил 9,664 трлн. сумов, доходы населения - 6,43 трлн. сумов.

[25] http://2004.press-service.uz/rus/documents/uk09052002.htm.

[26] В частности, Генеральная прокуратура получила информацию из Национального банка ВЭД о том, что на расчетный валютный счет № 545640 автора книги Алишера Таксанова в течение трех лет поступали суммы в размере 2 тыс. ежегодно от Международной кампании по запрещению противопехотных мин. Они предназначались для приобретения авиабилетов и участия в международных конференциях, и не являлись доходами А.Таксанова. Соответствующие справки были предоставлены в ГНК Мирзо-Улугбекского района. Однако Генпрокуратура без всякого на то основания зачла эти суммы как доходы и обвинила А.Таксанова в их сокрытии от налогообложения. В итоге было открыто уголовное дело, хотя уже тогда стало ясно - это политический заказ правительства, которое проявляло недовольство статьями А.Таксанова о коррупции в государственной системе власти.

[27] В 1998 году сборы с физических лиц за ввоз товаров составлял 2,2 млрд. сумов или 0,2% ВВП; в 1999 году, согласно прогнозным оценкам, эти показатели должны были достигнуть 3,0 млрд. и 0,2%; в 2000 году – 3,5 млрд. и 0,2%.

[28] Это касалось также и пересечения по семейным, учебным и прочим целям, что привело к коррупции в системе КОГГ. Пограничники получили новый источник дохода. Контрабанда возросла в несколько раз.

[29] В феврале 2008 года сотрудник этого подразделения сообщил Тамиле Абдуллаевой, сестре автора Алишера Таксанова, что его брат находится под уголовным преследованием, и он должен описать имущество, в частности, жилье. В ответ Т.Абдуллаева заявила, что квартира принадлежит ей по завещанию матери, а брат только прописан. Сотрудник попросил нелегально оплатить его «расходы» за составление протокола в размере 50 тыс. сумов, что составляет $45. То есть даже такая смехотворная сумма была притягательной для этих структур (по оценкам экспертов, ниже чем $100 тыс. взятки работники Департамента не брали).

[30] Народное слово, 2004, 26 мая.

[31] Правда Востока, 2004, 2 июня.

[32] Мусаев Б. Узбекская модель развития, или ускорение в никуда. 07.04.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1049699160.

[33] Газпром скупает профильные активы в Узбекистане. 01.02.2007. http://www.nr2.ru/102530.html.

[34] Делать бизнес. 26.09.2007. http://www.washprofile.org/ru/node/6958.

[35] Индекс-дефлятор ВВП по отношению к ценам предыдущего года составил 121,4%.

[36] Деньги для дома. 18.10.2007 http://www.washprofile.org/ru/node/7033.

[37] Постановление № 25 продолжает цепь документов, призванных ограничить импорт товаров в Узбекистан. Так, к примеру, ранее была снижена предельная норма беспошлинного ввоза потребительских товаров физическими лицами с $50 до $25. Все, что будет ввезено сверх установленного лимита, облагается таможенным налогом, акцизным налогом, НДС.

[38] Узбекистан: Власти ограничат импорт ширпотреба, чтобы защитить местных производителей. 25.02.2009. http://www.ferghana.ru/news.php?id=11375&mode=snews.

[39] Пенсионеры оказались крайними. 11.02.2009.
[40] Узбекистан: Курс доллара на черном рынке резко вырос. 11.02.2009. http://www.ferghana.ru/news.php?id=11276&mode=snews.

[41] Девальвация + деноминация = ? 12.02.2009.
[42]
[43]
[44] Из частных исследований, проведенных в Ташкенте в марте 2008 года. ФИО экспертов не приводятся в целях из безопасности.

[45] В их числе и автор А.Таксанов.

[46] Конкуренция на рынке денежных переводов в Узбекистане сэкономила потребителям около 50-60 млн. долл. 04.06.2007.
[47]
[48] «Не прячьте ваши денежки». Амнистия капитала по-узбекистански. 25.02.2008. http://www.ferghana.ru/article.php?id=5609.

[49] Там же.

[50] Постановление Ислама Каримова о гарантиях наличных выплат с банковских счетов пока не изменило положения частных предпринимателей в Узбекистане. 16.08.2005. http://www.ferghana.ru/article.php?id=3916.

[51]
[52] Таково мнение бывшего сотрудника Генеральной прокуратуры Узбкистана, с кем автор А.Таксанов имел телефонную беседу в июле 2008 года. Данное лицо ныне находится вне республики, однако по его просьбе ФИО не публикуется в целях безопасности его родственников, оставшихся в Ташкенте.

[53] Хакназаров У. 12 лет потребовалось некоторым из нас, чтобы понять, кто такой Ислам Каримов.  12.01.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1042361640.

[54] Узбекистан: «Парвина-банк» прекратил свою деятельность. 27.02.2009. http://www.ferghana.ru/news.php?id=11397&mode=snews.

[55] По данным интернет-прессы, председатель правления ЗАО «Парвина» Абдурашид Абдусаломов, директор завода по производству холодильников «Сино» Фуркат Ниязов, несколько других бизнесменов, а также чиновники, обеспечивавшие им прикрытие, находятся в бегах.

[56] Бесславный конец самаркандского царька. 03.03.2009. http://www.gorizont.uz/cgi-bin/main.cgi?raz=1&id=350.

[57] А.Ульмасов. Концептуальные аспекты узбекской модели перехода к рыночной экономике/ Узбекская модель построения основ рыночной экономики. Институт макроэкономических и социальных исследований Минмакроэкономстата РУ. Ташкент, 1999, с.4.

[58] Там же. К.Ульджабаев. Принципы реформирования экономики Узбекистана, с. 13.

[59] Указ. Соч., с.7

[60] Р.Охунов. Узбекская модель Ислама Каримова/ Узбекская модель построения основ рыночной экономики. Институт макроэкономических и социальных исследований Минмакроэкономстата РУ. Ташкент, 1999, с.15.

[61] Попов В. Динамика производства при переходе к рынку в Китае, Восточной Европе, СНГ. Москва, Российская экономическая школа, 2007, с.2.

[62] Социально-экономическое развитие Узбекистана в 1997 году. Статсборник. Ташкент, Минмакроэкономстат РУ, 1998, с. 27.

[63] Там же, с. 28.

[64] Доклад «Последние изменения в улучшении инвестиционного/ делового климата в отдельных странах Центральной Азии». / Международная конференция «Усиление регионального сотрудничества для управления глобализацией» 28-30 сентября, 2005 года, Москва.

[65] http://2004.press-service.uz/rus/knigi/9tom/7tom_4.htm.

[66] Юлдашев Т. Инвестиции (XVII).TRIBUNE-uz, 17.12.2004.

[67] Alexander Kitain. Uzbekistan: Creating an environment for enterprise development. World Bank, 2003.

[68] Речь идет о 1998-2000 годах. Факты закрытия таких предприятий свидетельствуют о том, что государство так и не создало благоприятные условия для развития бизнеса, а также то, что значительная часть фирм являлись по сути однодневками, то есть их открывали с целью вывести из-под контроля какую-то часть ресурсов.

[69] По данным Торгово-промышленной палаты Узбекистана в 2000 году.

[70] По данным Независимого центра политических исследования Центральной Азии “S-Monitor”.

[71] Статистическое обозрение, 2008. Статсборник, Ташкент, Госкомстат РУ, 2009, с. 48.

[72] Катышев П., Полтерович В. Политика реформ, начальные условия и трансформационный спад. Экономика и математические методы. Том 42, № 4, 2006, с. 24.

[73] В начале 1990-х годов И.Каримов заявил, что в зарубежных банках хранится 100 тонн золота, как гарантии иностранным инвестициям. Однако после 1996 года об этих суммах никто не вспоминал и они нигде не фигурировали во время скандальных процессов по замораживанию конвертации и активов иностранных компаний в Узбекистане. По мнению экспертов, эти 100 тонн золота просто были переведены на личные счета представителей кланов и самой семьи президента И.Каримова, что является фактом открытого хищения ресурсов страны.

[74] Экономика и статистика, 1993, N 9, с.67-68.

[75] Сезонные рабочие, неучитываемые статистикой, или на 1 рабочее место приходится 2-3 реальных работающих без оформления соответствующих документов.

[76] В 1993 г. колхозы Узбекистана были преобразованы в «кооперативные хозяйства» (ширкаты), все члены которых, теоретически, имели свою долю в прибыли. В действительности, ширкаты в значительной степени воспроизвели все старые недостатки бывших колхозов, что объяснялось сохранившимися прежними административными методами распределения материальных и финансовых ресурсов. В результате большинство ширкатов стали убыточными. В 2003 г. 45% ширкатов были убыточными из-за чрезвычайно низкой урожайности.

[77] В начале 2007 года процесс преобразования ширкатных хозяйств был завершен. По состоянию на 1 апреля т.г. в республике осталось лишь 120 ширкатов, преимущественно в каракулеводческих и племенных хозяйствах. Общее количество действующих фермерских хозяйств на 1 апреля 2007 года составило 207,9 тыс. С этим очередной этап структурного реформирования в сельском хозяйстве был завершен. Выращивание стратегических сельскохозяйственных продукций возложено на фермерские хозяйства. Уже в 2006 году фермерскими хозяйствами было произведено 86,3%, всего хлопка-сырца против 66% в 2005 году, зерновых - 72,8% против 55%. Несмотря на преобразование ширкатных хозяйств основные проблемы в хлопководстве не нашли свои решения. Сохраняется прежний механизм установления цен на продукции фермерских хозяйств. По-прежнему фермеры не имеют право выбирать сельскохозяйственные культуры и покупателя.

[78] Вопрос воды является номером один в сельском хозяйстве Узбекистана, и распределение водных ресурсов осуществляется зачастую в интересах коррупции. Практически каждый фермер должен выплачивать помимо официальных плат и отступные службам, регулирующим водные стоки.

[79] Узбекская арифметика: отнимать и делить. 05.11.2008.
[80] При прежней системе государство списывало образовавшиеся долги ширкатных хозяйств, так как при низких государственных закупочных ценах ширкаты с трудностью содержали хозяйство. В настоящее время государство вряд ли будет списывать долги. Просубсидированные материально-технические ресурсы могут также утечь за пределы сельскохозяйственного производства, в частности минеральные удобрения, могут контрабандно вывозиться в соседние страны. Возможность получения нелегальных доходов за счет такой утечки приводит к чрезмерному спросу на материально-технические ресурсы.

[81] Иногда фермеры сдают контрабандистам хлопок, которые вступают в сговор с програничниками и таможенниками и вывозят его в сопредельные республтики, где закупочная цена в 2-3 раза выше и оплата осуществляется сразу же.

[82] Финансирование закупок основных продуктов аграрного сектора – хлопка и зерна осуществляется через Фонд по финансированию закупок сельхозпродукции при Министерстве финансов Республики Узбекистан. По мнению экспертов, закупочные цены по двум стратегическим продукциям сельского хозяйства остаются на уровне ниже рыночных. Цены являются низкими, поскольку среди покупателей нет конкуренции, и государство все еще фактически удерживает цены на искусственно низком уровне.

[83] Analysis of the economic situation in Uzbekistan. One of Six Reports Prepared by The International Economic Advisory Council, Sunshine Uzbekistan USA, NFP, December 2007.

[84] http://2004.press-service.uz/rus/rechi/r02072005.htm.

[85] Состоялось расширенное заседание Коллегии Госкомдемонополизации по итогам деятельности в 2007 году. 21.02.2008.
[86] Заслуживает ли Исмаил Джурабеков амнистии, кто ответит за развал сельского хозяйства Узбекистана. 26.02.2005.
[87] МВД Узбекистана выявило 980 фактов порчи посевов урожая 2009 года. 08.01.2009. http://regnum.ru/news/fd-abroad/uzbek/1107797.html.

[88] Analysis of the economic situation in Uzbekistan. One of Six Reports Prepared by The International Economic Advisory Council, Sunshine Uzbekistan USA, NFP, December 2007.

[89] Инвестиционный климат в Узбекистане. 12.12.2006. http://www.cainfo.ru/article/opinions/2248?print=1.

[90] Каримов И.А. Жить заботами народа. Речь на сессии Самаркандского областного Совета народных депутатов, 21 ноября 1995 г.. http://2004.press-service.uz/rus/knigi/9tom/4tom_12.htm.

[91] Бизнес ложится на дно.
[92] Дисбаланс мира. Коллекция фактов. 30.05.2008 http://www.washprofile.org/ru/node/7730.

[93] Каримов И.А. Последовательность в реформах – фактор обеспечения интересов человека. /Выступление на заседании Кабинета Министров,посвященном итогам социально-экономического развития Узбекистана в 1996 году и приоритетным направлениям экономических реформ на 1997 год, 26 февраля 1997 г. http://2004.press-service.uz/rus/knigi/9tom/5tom_40.htm.

[94] http://uza.uz/ru/documents/5450.

[95] FATF не будет применять санкции к Ирану и Узбекистану до октября. 25.07.2008. http://www.rosbalt.ru/2008/07/25/507483.html.

[96] Правоохранительные органы Узбекистана пресекли деятельность крупного теневого валютного дилера. 21.12.2008. http://regnum.ru/news/fd-abroad/uzbek/1102542.html.

[97] Эпидемия фальшивок. 19.06.2008. http://www.washprofile.org/ru/node/7791.

[98] Автор А.Таксанов был сам свидетелем, когда его больной матери в Ташкентских больницах продавали лекарства, завезенные по линии гуманитарной помощи. Продажу осуществляли как медсестры, так и врачи.

[99] В 2004 году автор А.Таксанов в качестве журналиста принимал участие по приему гуманитарного груза от американской организации «От сердца к сердцу» в Ташкентском аэропорту. На вопрос, как и кто будет контролировать доставку лекарств до назначения заместитель министра здравоохранения сказал, что представители ведомства и иностранной организации проследят, чтобы груз не ушел «налево». Однако не было сказано, что уже из больниц и поликлиник эти лекарства могут быть переправлены в частные аптеки или продаваться пациентам на месте.

[100] По оценкам Всемирной Организации Здравоохранения\World Health Organization, лишь в 20% государств мира существует хорошо разработанное законодательство, призванное бороться с подделкой лекарств. Еще в половине стран подобное законодательство присутствует, однако оно имеет зияющие бреши. У 30% государств законы такого рода вообще отсутствуют, или подобные нормативные акты имеют зачаточный характер.

[101] Roger Bate. Making a Killing: The Deadly Implications of the Counterfeit Drug Trade. 2007, р.10.

[102] В более 50% из изученных аптеках выявлены фальсифицированные, некачественные и т.п. лекарства. 11.05.2007
[103] 26.01.2007
[104] Результаты работы по недопущению реализации фальсифицированных и незарегистрированных лекарств. 20.08.2008.
[105] Лекарства поддельные, смерть настоящая. 31.01.2009.
[106] Задержаны торговцы контрафактными лекарствами. 03.03.2009.
[107] Социальный мониторинг, 2003, с.36, 127.

[108] Образование в Узбекистане, с.157.

[109] Вузы гниют с головы. 27.02.2009.
[110] По оценкам эксперта из Министерства высшего образования, нелегальный фонд оплаты за оценки в Узбекистане превышает $15 млн. в семестр. Безусловно, от таких денежных ресурсов трудно отказаться, и в существовании такой оплаты заинтересованы многие преподаватели, поскольку официальная зарабьотная плата не высока. ФИО эксперта не публикуется в целях безопасности.

[111] Образование в Узбекистане, с.162-163.

[112] Там же, с.148.

[113] См. Всемирный банк «Оценка уровня жизни», 2000, сентябрь.

[114] Согласно информации бывшего сотрудника Министерства финансов в 2006 году, высказанное автору А.Таксанову в частной беседе. ФИО не публикуется в целях безопасности.

[115] Новое время — и учиться по-новому. Национальная модель образования: десятилетие поисков и свершений./ Правда Востока, 2007, 29 мая.

[116] http://2004.press-service.uz/rus/rechi/r02072005.htm.

[117] Взятки в храмах науки. 07.06.2007 http://www.washprofile.org/ru/node/6531.

[118] Коррупция в сфере высшего образования: болезнь или эпидемия? 18.06.2008.
[119] Таково мнение эксперта из Узбекского агентства стандартизации, метрологии и сертификации, высказанного им в апреле 2003 года. ФИО эксперта в целях его безопасности не приводится. Свою позицию он основывал на том, что в общем около 10% производимой в республике промышленной продукции и сельского хозяйства с промышленной переработкой не соответствуют принятым эталонам качества.

[120] По мнению сотрудника Торгово-Промышленной палаты, в Узбекистане в среднем 25% производимой продукции малыми и средними предприятиями считаются браком или реализуются по низким ценам из-за невысокого качества. Беседа имело место в августе 2005 года. ФИО сотрудника в целях его безопасности не приводится.

[121] В беседе с автором А.Таксановым сотрудник Государственного комитета по демонополизации и развитию конкуренции признался, что по их оценкам объем некачественной завозимой и производимой продукции может достигать от 1/3 до 1/2 всего потребительского рынка.

[122] С этим практически сталкивается каждый второй собственник жилья.

[123] Каримов И.А. Наша главная цель - демократизация и обновление общества, реформирование и модернизация страны.
[124] Автор получил данные непосредственно от начальников соответствующих служб осенью 2003 года, когда работал в Негосударственном информационном агентстве «Туркистон-пресс». В частности, информация была любезно предоставлена начальником управления надзора за соблюдением законодательства по защите прав потребителей и о рекламе Антимонопольного комитета Давранбека Миртаджиева.

[125] Согласно беседы автора А.Таксанова с сотрудником Министерства здравоохранения, доля фальшивых или некачественных лекарств, завезенных из-за рубежа и не прошедших контроль и серотификацию, достигает 50-60%. Беседа проходила в мае 2006 года в Ташкенте. Со слов сотрудника Минздрава, в 1/3 всего завоза участвуют мелкие фирмы и частные лица, в остальных случаях такие операции выполняют средние и крупные организации, находящиеся под «крышей» кланов и коррумпированных чиновников. ФИО сотрудника в целях его безопасност не приводятся.

[126] Состоялось расширенное заседание Коллегии Госкомдемонополизации по итогам деятельности в 2007 году. 21.02.2008.
[127] Вышеуказанные показатели за соответствующий период 2007 года составили 472 обращения и жалобы, из них: 255 (51%) - по коммунальным вопросам, 100 (19,9%) - торговли и общего питания, 31 (6,2%) - коммуникаций и 86 (18,2%) - прочие сферы; 2006 года, соответственно, 626, из них: 396 (63%), 94 (15%), 23 (4%), 109 (17,4%).

[128] Госкомдемонополизации возбудило дело в отношении Республиканского объединения инкассации. 09.02.2009.
[129] К сожалению, на официальном сайте Узстандарта нет подобной статистики, и автору А.Таксанову приходится ссылаться на отчетность, которая им была получена во время работы в НИА «Туркистон-пресс» в 2003 году.

[130] Каримов И.А. Гарантия нашей благополучной жизни - построение демократического правового государства, либеральной экономики и основ гражданского общества.13.02.2007.
[131] Вторжение в США. 23.07.2007. http://www.washprofile.org/ru/node/6727.