Тема для диссертации

      - Лилька! – прогудела Люся из-под голубой маски, закрывавшей пол-лица. –  Глаза б мои тебя здесь не видели!
      Рыжая Лилька только  шевельнула уголком ярко-красного,  широкого и узкого, рта и фыркнула, как фыркает породистая лошадь, когда конюх хлопает ее по крутому крупу.
      Люся работала старшей медсестрой поликлиники центра детской онкологии. Лилька два раза в год, осенью и весной, приезжала в центр для сдачи контрольных анализов, прохождения рентгена, кардиограммы и исследования величины внутренних органов и окружающих их лимфатических узлов методом ультразвуковой диагностики.
      
      ...Пятнадцать лет назад, когда детского центра, как самостоятельной единицы, еще не было, а было только «детское» отделение во «взрослой» онкологии, пятилетнюю Вику, Люсину дочку, вместе с Люсей положили в него «для уточнения диагноза и дальнейшего лечения». Люся ни на минуту не сомневалась, что подозреваемый участковым педиатром «лимфобластный лейкоз?» всего лишь недоразумение и в больнице они долго не задержатся...
     ...Вика в больнице не задержалась. Она умерла через месяц, за день до Нового года.Смешной говорящий пупс, купленный Люсиным мужем в немецком городе Лейпциге, сидел под елкой до тех пор, пока хвоя не осыпалась с засохших ветвей. Тогда Люся елку выбросила, а пупса отнесла  в «детское» отделение, в котором, в отличие от дочери, она задержалась надолго...
     ...Сначала Люсю взяли на должность  санитарки, потом – курьера, а после окончания вечернего отделения медицинского училища перевели в палатные медсестры. Во вновь открывшемся центре Люсе предложили управление сложной поликлинической кухней в связи с профессиональной пригодностью, стажем работы и наличием свободного времени - детей у них с мужем больше не получилось. Муж тихо пил. Люся работала...
      
     ...Пятнадцать лет назад пятилетнюю Лильку привезли в детское отделение на старом детдомовском «рафике» и положили в палату к Вике и Люсе. Люся тихонько вздыхала, жалея рыжую сироту. Диагнозы у Вики и Лильки были почти что одинаковыми, но к Викиному «лимфобластному лейкозу»   уже без всяких вопросов добавился страшный, непонятный тогда Люсе довесок: «подтип В»...   
     ...Когда умирающую Вику перевели в реанимацию, Лилька долго плакала, кусая уголок пахнущей карболкой подушки. Стены в реанимационной палате были наполовину стеклянными, и рыжая Лилькина голова то и дело маячила в коридоре. Впрочем, волосы у Лильки в скорости выпали, и Люся с трудом узнала ее, когда после похорон вышла на работу. Люся отдала Лильке пупса и, в первый раз после смерти дочери, заплакала, некрасиво скривив губастый рот...
      В отличие от Вики, Лилька поправилась и вышла в «стойкую ремиссию», постепенно обрастая густыми рыжими кудрями, как полянка травой после холодной зимы. Через полгода Лильку выписали. Люся, провожая ее, поцеловала жесткие кудряшки и прогудела осипшим от волнения голосом:
      - Глаза б мои тут тебя больше не видели!
      С тех пор эта фраза, вызывавшая недоумение у непосвященных, стала для обеих не то девизом, не то паролем, не то заговором...
      
      ...- С учета снялась!- заявила Лилька, жуя бутерброд, сооруженный Люсей из купленной в буфете «сливочной» колбасы и «булочки для хот-догов». Люся кивнула.
      Лильке в июле исполнилось двадцать. Из рыжего вихрастого подростка она превратилась в гламурную девицу, до зеркальности  похожую на Милу Йовович в фильме «Пятый элемент».
      - Замуж выхожу, - прожевав очередной кусок, продолжила Лилька.
      - Некуда спешить!- прогудела Люся.
      - Пора уже! – съехидничала Лилька,- а то могу не успеть!
      - Дура ты, - глухо сказала Люся, с силой стукнув ребристой мужской ладонью по стеклу, лежащему на столе. Стекло треснуло. Какое-то время обе молча смотрели на струйку темной крови, стекающую из пореза на трещину.
     - Ребенка хочу, - выпалила Лилька, отвернувшись и изо всех сил стараясь «держать голос».
     - Дура ты! Какого еще ребенка?! Нельзя тебе!
     Лилька молчала, уставившись в стену за Люсиным плечом.
     - Мало ли что сейчас говорят! Ученые! Мало ли что! Не влияет! Еще как влияет! Беременность - это «фактор риска», понимаешь! Даже аборт нельзя! А роды?! – Люся  перевела дух и взмахнула порезанной рукой. – Лучше отказного возьми! Пятнадцать лет! Без рецидива пятнадцать лет! Вика через месяц, Светочка Нахимова – через два года! Валя Дубина, Сережа Кротов… Андрей Кузнецов... А ты – жива, понимаешь – жи-ва! Из них – только ты! И ты не можешь... даже слушать не хо-чу! Дура ты!
     - Извини, пошутила я, – тихо сказала Лилька и поставила кружку с недопитым чаем на окровавленный стол. - Пора мне, сейчас автобус будет...
     Она натянула на рыжие кудри вязанную лыжную шапочку и торопливо чмокнула раскрасневшуюся от волнения Люсю в запудренную морщинистую щеку...
    
     ...Люся вытерла губкой с дезинфицирующим раствором кровь со стекла и позвонила «по внутреннему» в отделение ультразвуковой диагностики. Трубку снял заведующий – Василий Дмитриевич Шагун.
     - Нам на завтра три места надо Митрич, сверх записи, - прогудела Люся, - век благодарна буду!
     - Лады, - миролюбиво отозвался Шагун, -  что-нибудь придумаем… А ты знаешь, Люси, что твоя Бекетова беременна? Шестой  месяц уже! Я вертел датчик, вертел, а он спиной лежит, архаровец! Но, скорее всего – мужик. А Бекетова-то! Бекетова! И не боится, бестия! Я с ней договорился – будет для контроля приезжать! Это ж готовый «дисер» – «Особенности развития плода у больной ОЛЛ в стадии стойкой ремиссии»! Бекетова-то!
     Люся, не отвечая, положила трубку на рычаги,  сняла стекло со стола и с силой швырнула его в угол. Со стены на осколки упал кусок зеленой штукатурки и рассыпался в мелкую пыль. Люся снова набрала Шагуна и, услышав в трубке игривый тенорок, пробасила отчетливо и громко:
     - Слышишь, Митрич! Пошел ты на х..! – и дала отбой.
    ... - Распустили медсестер, Елена Павловна, распустили! – жаловался Шагун сидящей у него в кабинете  заведующей приемным покоем...
   
    ...Люся молча смотрела в окно. За окном был лес. Лес готовился к весне и зеленел новой яркой хвоей. На остановке возле леса Лилька ждала автобус. И лес, и остановка были далеко, и Люся не видела Лилькиного лица...