Новичок

Всем известно, что самые нелепые курьезы происходят у нас в метро. Все ненавидят метро. Москвичи ненавидят метро. Иногородние жители столицы ненавидят метро. И даже уважаемые гости, после первого знакомства с подземкой, ненавидят метро.
Судите сами. Вы в поезде. Раннем утреннем поезде. Длинные очереди в туалет, где дамы меняют пижамы на что-то более подходящее к случаю прибытия. Проводники носятся с серыми наволочками и полотенцами, используемыми большинством пассажиров как губки для обуви. За окном - писающие у разрисованных заборов люди. В общем, по всему видно – поезд приближается к первопристольной.
Вы  такой в душе непонятно почему радостный. Может, потому, что пописали без очереди в соседнем вагоне. Или потому, что сунули ненароком хваленый настоящий «железнодорожный» подстаканник в рюкзак незаметно от проводника. Или потому, что носки не сильно пахнут и можно сегодня не менять. В общем, вы довольны. Или можно даже так сказать – счастливы.
И с какими-то своими счастливыми предчувствиями вы вместе с остальными пассажирами вываливаетесь на перрон. Хотя спешить вам, в общем-то, некуда. И им, тоже, если вдуматься, некуда спешить. Но битва у выхода завязалась нешуточная. И проникнувшись азартом этой битвы, вы вышли одним из первых. Тем более – вам спокойнее стало насчет стакана. Ну, подстаканника. Ну, того самого, что у вас в рюкзаке лежит. Да-да, того, что теперь стал, бесспорно, ваш.
Вы вышли на платформу. Вы прикурили сигарету. Шестую. Предыдущие выкурили в тамбуре, бросая окурки на пол. У вас небольшой такой рюкзачок. И симпатичный чемоданчик. Ну там, корзинка на руке болтается. С фруктами. И через плечо сумка с самыми важными документами. Там у вас туалетная бумага, которую вы предусмотрительно откатали в поезде. А то вдруг в туалет захочется, а народ ясно какой в плацкартах – за первые полчаса поездки все подчистят, а потом что – в туалет не ходи? В общем, налегке идете. Почти без багажа. Вокруг-то все нагрузились. Из-за котомок человека не видать. Сейчас ведь в метро впрутся, со всем этим.
Эта мысль вас подбадривает, вы ловчее подхватываете корзинку, перекидываете в другую руку чемоданчик, плечами устраиваете поудобнее на спине рюкзачок, пригибаетесь под всем этим, как лыжник, и чешете прямиком к бледной букве «М» впереди. Попрощавшись с рассветным розовым солнцем, увлекаемый чьей-то дорожной сумкой за правое колено и стукнувшись разок виском о засаленный деревянный косяк двери, вы попадаете в метро.
Резкой перемены вы не чувствуете, ибо на улице еще не рассвело и блеклость освещения вас не пугает, а что касается вони - за последние трое суток вы и думать забыли, что есть запахи лучше, чем запах хлорки в туалете, внушающий по крайней мере мысли о чистоте.
С определенным апломбом вы пытаетесь пройти напрямую к заветной лестнице-чудеснице. По понятным причинам это вам не удается, и, потирая друг о друга ушибленные турникетом коленки, съедаемый мыслями о потерянной минуте, так как вы уже заразились московским синдромом текущего сквозь пальцы времени, вы берете обратный ход.
Но не тут-то было. Пока вы возились у турникета, те самые, навьюченные, уже запустили процесс входа в метро. И вы как препятствие явно не входили в их планы. То есть никто не пропускает. Оттесняют к турникетам и стукают корзинкой о железо. А в корзинке – фрукты. Корзинка не то что бы новая. Дрянь корзинка, только для дороги и годится. Да и фрукты дрянь, мягкие, сок сочится по прутьям, и уже кажется по вашим штанам. Жалко. И фруктов, и корзинки, и штанов. И себя, почему-то вам становится жалко. И вы делаете резкий выверт и протараниваете бабульку впереди чемоданчиком. Бабулька охает, но отступает. Вы у цели. В конце длинной очереди к кассе.
Только теперь вы успокаиваетесь. Вы думаете отдышаться и приобрести, как все люди, билеты. Вы ставите у ног корзинку и тут происходит невероятное – очередь двигается. Вы к такому поведению очередей непривыкшие, вы удивляетесь и хлопаете  ресницами. За что получаете пару комментариев сзади и внушительный пинок по корзинке. Вы хватаете корзинку и двигаетесь вперед. Вы хотите оглянуться, но тут очередь двигается вновь. Совершенно отчетливо вы понимаете, что скоро окажетесь у окошка кассы. К горлу начинает подкатывать тошнота. Деньги, вспоминаете вы,  делаете неопределенный жест рукой и останавливаетесь. Чуть не попался, думаете вы. Сейчас бы как последний простачок, достал свои кровные ворам на радость. Известное дело – в Москве прямо неловко говорить, из каких мест деньги вытаскивают. Особенно в метро. И на  рынках. Но на рынках еще ладно, понять можно, а вот метро – это да. Достану прям перед окошком и быстро туда суну, думаете вы и – оказываетесь перед дырой в грязном куске пластмассы, за которым на вас взирает неприятного вида желтое женское лицо. Болеет, наверное, сочувственно успеваете подумать вы, как тут чья-то рука мимо вас суется в это самое окошко и неприятное желтое лицо протягивает в ответ этой руке билет. Вы решаете думать обо всем после, после, только не сейчас и лезете за деньгами. Вы, не стесняясь, достаете деньги из потаенного местечка, вы, по всей видимости, от окружающих ждете некоторого такта что ли, и прямо не готовы, что они будут так реагировать. Смех окружающих немного даже смущает вас, но больше злит. Вы протягиваете купюру к окошку, желтое лицо брезгливо берет ваши кровные, кладет на краешек стола, а вместо них выплевывает на железный поддон сдачу и невзрачный картонный билетик.
Ваш приятный доселе цвет лица играет теперь всеми оттенками бурого. Смешки толпы подгоняют вас поскорее засунуть этот несчастливый билет в правильную щелку, протиснуться в узкий проход турникета и ступить на волшебную лестницу. Все позади, - думаете вы, и готовитесь вздохнуть свободно. Не тут-то было. Сверху начинают спускаться люди. Которые пешком. Которые торопятся. Которые останавливаются и покрывают на чем свет стоит ваш скромный багаж. Которые, задевая корзинку, пачкают об нее свои одежды и это слабое утешение помогает вам дожить до конца лестницы, сохраняя разум. Фрукты вам теперь совсем не жалко. У вас поменялась, так сказать, система приоритетов.
В этой боевой ситуации ваш разум работает четко и быстро. Вы почти мгновенно, за какие-то пять минут, соображаете, в какую сторону вам нужно ехать. Вы заскакиваете в подъехавший вагон с разбегу, сбив с ног пару школьников, ибо помните – застрять в дверях скоростного поезда небезопасно. Вы становитесь ровно посередине, крепко держась за свой несчастный багаж, но почему-то вас сильно шатает. С ненавистью, непонятно откуда взявшейся в вас, вы смотрите на сидящих людей. Нет, в Москве нельзя сказать, что поздно встают. Вон, полный вагон их набился, а ведь едва рассвело. Скорее – встают, но не просыпаются. Едут и прямо спят. Вон, у одного аж рот открылся, так заснул крепко, думаете вы, глядя на равномерно склоненные головы сидящих на лавках людей. И как они могут спать в таком шуме и грохоте, язвительно думаете вы.
Поезд останавливается, вы стараетесь следить за равновесием, а тот самый мужчина, у которого рот был открыт, внезапно закрыл его и выскочил из поезда так быстро, что вы ничего и не поняли, только почувствовали вдруг под собой неудобное, но зато надежное и теплое сиденье.
Одной ногой вы придерживаете корзинку с фиолетовой кашей из фруктов, которые не жалко, другой – чемодан с самыми необходимыми вещами, руками крепко обхватили сумку через плечо, которую как раз очень жалко, спиной почувствовали рюкзак, и даже, ой, ручку от подстаканника. Успокоенный разум тихонечко замурлыкал от наступившего резко спокойствия, вы улыбаетесь, улыбаетесь, вас уютно покачивает привычный уже ритм поезда, вам можно теперь больше не волноваться, ехать вам далеко, далеко, подбородок опускается на грудь, глаза медленно закрываются, и глубокий спокойный сон счастливо принимает вас в свои ласковые объятия.