Невидимый город. Глава 14

– Придется ждать, Андрюша, – сказал Шлиман, выслушав грустную новость про профессора. – Я знал, что его в клинику поместили. Повезло профессору с Авдотьей Семеновной, преданная домработница ему досталась. А ты, Андрюша, продолжай изучать информацию, что тебе по электронной почте приходит. С профессором ты поговоришь, рано или поздно, а если почитаешь, лучше подготовишься к встрече. Может, какие-то материалы тебе интересными покажутся, а профессор сможет объяснить тебе все. Например, про световой поток в пустыне.
– Насколько я понял, он являлся лишь тем, кто собирался уничтожить город. 
– Кто знает. Может и так. Здесь много неясного. Неясно и то, было ли это на самом деле. Световой поток, убитые люди, которые вдруг оказались в этом потоке…
– Так это же террористы, расстреливая поток, убили тех людей.
– То есть тебе все кажется понятным и очевидным?
– Нет, конечно. Я это все, скорее, как выдумки воспринимаю. Может, убитые люди лишь показались тем, кто стрелял в поток. Совесть у них вдруг проснулась. Да-да, совесть и нарисовала в их воображении ужасную картину.
– Андрюша, ты по-другому стал разговаривать. Изменяешься.
Андрей Иванович удивленно посмотрел на Шлимана, затем опустил голову и задумался.
– Да ты не переживай. Все мы изменяемся в течение жизни. Я тут прочитал как-то про город. Я ведь тоже получаю материалы по нему и иногда их просматриваю. Ученые из одного известного университета пришли к выводу, что город – это просто аномальное явление природы. Да, оно есть, но попасть в то место чрезвычайно трудно, почти невозможно. Город, как загадочный бермудский треугольник. Только еще более странный. Люди его издалека чувствуют, слышат зов, и ничто уже не может их остановить. Хорошо, мы с тобой не в их числе. Хотя кто знает… Видишь, в чем опасность города: люди стремятся к нему, как рыба на нерест. И препятствия их не пугают, они не видят эти препятствия. И вот что интересно, люди по многу дней идут по пустыне, под палящим солнцем… и не нуждаются, вроде как, в воде. Об этом говорили те немногие, что вернулись домой. Они словно из сна выходили и с удивлением обнаруживали себя в незнакомой местности. Бывало, прямо в пустыне они выходили из того необычного сна. А дальше у них происходило все, как у обычных людей. Постепенно они начинали чувствовать голод, жажду, усталость... А пока в том сне находились, непонятно откуда у них силы брались. Словно город эти силы давал.
– Но почему эти некоторые выходили из странного сна?
– Кто знает. Можно только предполагать. Ведь не только город, но и человек очень загадочное явление, до сих пор не раскрытое. Мы самих себя до сих пор не разгадали. Может, город как-то связан с людьми? Может, это сердце человечества? Может, в какой-то момент он стал нуждаться в чем-то, вот и влечет к себе людей, чтобы они помогли ему, а значит, и человечеству. Кстати, может, и вернутся потом все исчезнувшие. А, может, и нет. А насчет аномального явления я вот что еще хотел сказать. Я прочитал, что ученые, изучающие местность, где приблизительно город должен находиться, фиксируют всплески какого-то странного поля непонятной природы. Все приборы иногда выходят из строя. Затем, через некоторое время, сами по себе, снова начинают работать, как и прежде. Сначала думали, это магнитные всплески творят такое с приборами. Но после оказалось, что нет. Не магнитной природы то поле. Вообще непонятно, что это такое: то ли поле, то ли нет. Но то, что некая территория в пустыне, кстати, довольно большая, аномальными свойствами обладает, вроде как научно доказано. И подтверждение – не только выход приборов из строя. Привозили туда разных птиц и животных. И они, во время всплесков, очень беспокойно себя вели. Бились в клетках, звуки странные издавали, с ультразвуковой компонентой. Ну и много что с ними еще творилось. Да, кстати, животные тоже вроде как исчезали и, причем, из разных стран, а не только из России. Собаки с поводков срывались и бежали от своих хозяев так, что догнать их невозможно было. Так и пропадали они, в конце концов. И с котами подобное же творилось: из форточек они выпрыгивали и исчезали навсегда. Кстати, мы уже говорили, что люди не только из России пропадают, но и со всего мира. А началось все с нашей родины.  Но если уход людей из России можно как-то понять, это ведь не вполне благополучная страна, то исчезновение граждан цивилизованных, благополучных государств никак не объяснить. А ведь исчезающих с каждым днем все больше и больше становится. Это уже не единичные случаи, это стало более серьезные обороты принимать. К тому же, как ни странно, пропадают часто люди, имеющие хорошие семьи и преуспевающие в своей карьере. Статистику и систематизацию как-то проводят, но вот разумной картины происходящего пока построить не удается.
– Получается, город… жестокий. Раз он забирает к себе людей, отрывает их от семей. Разве может бог быть таким?
– Почему не может? Бог любым может быть. Он тоже хочет совершенства, не только мы. И он стремится к этому. Бог, можно сказать, есть вечное стремление к совершенству. Но иногда он нуждается в помощи, прямо как человек: он не знает, как поступить ему дальше, что делать. То, что он манит к себе людей, не возвращая их обратно, может, конечно, показаться странным… Но что является не странным в боге? Бог – это сплошная странность, можно и так ведь сказать про него. Да возьми священные книги. Когда читаешь любую из них, столько непонятного обнаруживаешь… Кстати, именно читая эти книги, я понял окончательно, что бог – с изъянами и хочет совершенства. А тот, что в пустыне, просто катастрофически этого желает.
– Катастрофически… желает… А все-таки, какова цена этого желания? Ведь то, что город уже натворил, надо полагать, еще не предел?
– Да разве мы, люди, можем это понять? Мы менее совершенны, чем бог. И решив изучить невидимый город, мы, на самом деле, бросили вызов чему-то гораздо более высокому, чем мы сами. К чему приведут эти поиски, непонятно. Может, лучше было бы бросить все наши исследования? Может, со временем все само собой образовалось бы. А, может, наоборот, нужно еще более интенсивно и серьезно изучать город, пока он не приведет планету к непоправимым последствиям. Все здесь непонятно. Нам всегда казалось, что свою-то землю мы очень даже неплохо изучили. И вдруг на ней мы обнаруживаем нечто, не поддающееся никакой логике и объяснению. Знаешь, Андрюша, а я ведь только сейчас понял, как хочу жить. Тебе, наверно, странно слышать это от меня. Да я и сам был удивлен. Вчера я шел домой, задумчиво переходил дорогу. И вдруг услышал скрежет. Это машина прямо перед моим носом затормозила. Я, оказывается, и не заметил, что она мчалась по дороге. Я тут же сделал невероятно быстрый и очень длинный прыжок назад, на обочину дороги. Знаешь, я даже не ожидал от себя такой прыти. И только после, когда прошло какое-то время, когда я перевел дух и немного успокоился, я понял, я почувствовал, я, можно сказать, по-звериному осознал, как! как я хочу жить! Я необъяснимо, сильно, дико, даже болезненно хочу жить. Никогда раньше не задумывался над этим –  насколько глубоко это мое желание. А тут вдруг понял. И знаешь, моей первой мыслью, возникшей сразу после того, как я понял, что хочу жить, явилась мысль о городе. Я не хочу умереть, не узнав его тайны. Я не хочу уйти в мир иной, не поняв, кто же мой бог. Я это и раньше вроде понимал и говорил тебе об этом. А тут вдруг осознал с необычайной силой, это было похоже на вспышку молнии, но в душе, в сердце.
– Итак, мой третий визит к профессору откладывается как минимум на месяц, – задумчиво проговорил Андрей Иванович, вспомнив о своей работе. – Не думал я, что буду так зависеть от одного человека. Не люблю я зависимости, ни в какой форме. Надо же, он так болен, а его так ценят… даже странно.
– Что тут странного? Любой гениальный человек – хоть немного, но странный. А этот профессор особенный. И не только из-за бомбы. И не только из-за того, что несколько серьезных открытий сделал, которые помогли объяснить некоторые необъяснимые вещи, причем не только в физике и астрономии… Впрочем, это неважно. Может, только из-за бомбы им как раз и интересуются. Открытия, пусть даже важные, не так нужны людям, как очередная оригинальная взрывчатка. Хотя… Не слушай меня, Андрюша. Я ведь далеко не все знаю. Я вообще, можно сказать, ничего не знаю. Ладно, опять не слушай меня, Андрюша.