За жизнь

За жизнь

Нюра и Клава часто делают косметический ремонт в своей квартире.

К празднику женщин 8 марта они обновили обои и побелили потолки.

Зайдёшь к ним — чистота и порядок. И очень красиво.

У Нюры пропал талант дизайнера. Вообще-то она специалист по проектированию электронных плат.

Когда проектный институт, где она работала,  закрыли, то пришлось выживать, как можешь.

Она нанялась в частный магазин продавцом. Работа была по её характеру.

Она очень бойкая, смелая и палец ей в рот не клади — откусит. И хорошо, что она такая.

В трудное время перестройки  это ей очень помогло выжить и ещё поддержать всю свою родню и близкую подругу, которая была   выброшена по работе и брошена мужем и дитё малое на руках.
Если б не Нюра, она бы с голоду пропала.

Да Нюра-то и в  магазин пошла работать, чтобы не ходить самой с протянутой рукой и своим помочь.

Тогда, в те годы, она не думала о своих талантах.

Выдержать, выстоять и поддержать — это было для неё самым главным.

Но уже тогда, в магазине, директор отмечал её умение красиво оформить витрину и ставил в пример остальным продавцам.

Сейчас, когда отработала своё, можно подумать и посмотреть на себя, а чтобы ещё смогла в жизни?

И, вдруг, совсем неожиданно в ней проснулся дизайнер. Они с сестрой Клавой прежде жили в коммуналке, и потому особенно красотой в квартире не было возможности заниматься.

Но вышивала всегда: и крестиком и художественной гладью. Так, для души, просто нравилось это занятие. И вязала всем и всё.

А потом их дом расселили,  и они получили хорошую двухкомнатную квартиру. Вот тут и началось.

Даже цветы она расставит так, что каждый смотрит на тебя и улыбается. Обои подбирает по настроению своему и по времени года. В общем, всё на своих местах и в лучшем виде.

— Вот думаю, — говорит Нюра, — как переставить мебель, чтобы  удобнее и краше было.

Это творчество дизайнера. Куда что поставить, как украсить, чтоб душа радовалась.

Себя они с Клавой тоже не забывают.  Смотришь, опять новая кофточка, новая красивая женственная курточка.  Покупают на распродаже. Пенсионерки. Но хило выглядеть не хотят.

Причёска в порядке всегда. Идут по улице как девочки, без головного убора, в мягкой меховой курточке и, если уж только, капюшон кокетливо накинут.

Любо на них смотреть. 

Они  из деревни забрали свою маму, которой девяносто  лет.

Мама уже ссутулилась сильно. Но голос  такой молодой и мысли хорошие.

Любит рассказывать о своих трудовых подвигах, как работала в колхозе, сколько медалей и орденов у неё, как дом строила, как деньги на дом зарабатывала. Они уже всё это слышали и не один раз.
 
— Мама, — говорит Нюра, — да мы уже всё это знаем.

— Нюра,— вступается Клава за маму, — пусть мама говорит, пришёл новый человек, ей хочется рассказать.

Очень трогательно это слышать.

Как-то пошли они на рынок.

— Девочки, далёко ли Вы?

— На рынок. Мама хочет  кисточку винограда, знаешь, такого крупного. Говорит: Хочу и всё! Вот пошли покупать,—  и смеются.

Ремонт закончили к 8 марта.

Праздник.

Зашла их поздравить. Купила цветы, звоню. Открывают дверь, а там у них гости, шум, песни.

— Оля пришла к нам,- радостно встречают. Обцеловали,
разобнимали,  и, конечно, к столу.

На столе всё своё угощение, свои выращенные овощи, салаты, всякие вкусные блюда.

Мама сидит за столом в самом центре.

И подруга со всем своим семейством: новым мужем, сыном, снохой.

Они уже хорошо приняли за праздник.

— Оля, пей, ну не можешь, тогда всё равно, чуть-чуть! Это же наш праздник!

В магнитофоне кассета, поёт Надежда Кадышева, их любимая певица. Они хором подпевают.

Всё однажды кончается,
Как случайный роман.
Не печалься, красавица,
Всё обман, всё обман.
Бабье лето растаяло
Журавлиной строкой.
Было счастье нечаянным,
Как костёр над рекой.

— Одну песню слушаем и все вместе подпеваем, а следующую танцуем! – руководит Нюра.

 Голос у Нюры сильный, грудной. Слушать её одно удовольствие!

Пропели с певицей, следующую —  танцуем. И подпеваем.

Течет ручей, бежит ручей,
И я ничья, и ты ничей.

Нюра танцует лучше всех, весело, легко, красиво и подолом юбки подначивает.

Тут и мама не выдержала.

— Ну-ка,  девки, выпустите меня из-за стола, — говорит девяностолетняя  мама,— тоже буду танцевать!

Я плясунья была, и певунья была,
И всю жизнь свою на горбу пронесла.

Поёт и пританцовывает, а сама одной рукой за стул придерживается.

И опять Нюра вместе с Кадышевой заводит всех:

Чем же я не такая, чем чужая другая
Я хорошая, я пригожая, только доля такая
Я хорошая, я пригожая, только доля такая


Радостно за них, за всех.

Нелегко в жизни было всегда.

А они умели и умеют  устраивать себе и другим праздник.

Живём ведь!

Встряхнёт Нюра своими кудрями и в бой за жизнь, за радость и счастье!

27.03.09