Три дня длиною в вечность...

  Я сижу в тесной комнате на скрипучей кровати, покрытой багровым, с алыми, цвета крови, вкраплениями, покрывалом. За окном вечер. Низко летают самолеты, мелькая огнями и нарушая покой. Где-то далеко, изредка слышимые, мчатся по шоссе машины. А за лесом грохочут старые электрички и протяжно и грустно гудят грузные, длинные товарные поезда. За стеной сидят соседи и что-то громко поют под гитару. Сквозь их крики изредка доносится мирный гомон телевизора. На тумбочке, подогреваемая кипятильником, кипит вода в кружке. Кипит, кажется, уже целую вечность. И, несмотря на оживление, мне кажется, что жизнь остановилась. Секунды длятся долго, часы тикают слишком натянуто, слишком редко.
  Я встаю. Кровать подо мной жалобно скрипит, ворчливо дзынькает и умолкает. Я достаю кипятильник из кружки, открываю дверь и иду на балкон. На балконе я стою, крепко сжимая горячую кружку в руках. Вдыхаю. Холодный воздух обжигает нос и легкие, пробегая змейкой по телу. Выдыхаю. Изо рта вырывается длинная, белая струйка пара.
  Я стою и думаю. Думаю о том, что еще три вечера, три долгих вечера разделяют нас. Еще вчера казалось, что это так немного... А сейчас они равносильны вечности... Тягучей, медленно пересыпающейся из одной чаши в другую.
  Почему, почему ты звонишь всегда, кроме тех моментов, когда мне это действительно очень нужно? Нет, я не гордая. Я писала тебе. Но на телефоне сидит твой друг, который не может понять, почему я так настойчиво тебя требую.
  Вечность... Целая вечность. Лениво перекатывающаяся, серебрящаяся на солнце, как ртуть или галлий, прочная, неумолимая... Вечность. Медленно перекатывается она через маленькое отверстие песочных часов, обрываясь и падая, и превращаясь в такую же тягучую вечность, которая закончилась, которой больше никогда не будет. Так заманчиво она блестит, манит, как будто специально напоминая, какая она долгая.
  Гудит поезд, кричат соседи, бубнит ежедневные новости телевизор, машины шуршат резиной по влажному весеннему асфальту, мигают далекие огни самолета.
  Кружка выскальзывает из рук, на прощание обжигая руки горячими боками, и летит вниз. Летит медленно, наклонвшись и разбрасывая струйки воды, блестящей в лучах ночных фонарей, горящих белым, печальным светом.
  Опять вечность. Слишком уж дого кружка падает. Она летит как бы наслаждаясь последними мгновениями жизни. Звон. Протяжный, жалостный, тянущийся из одного конца вечности в другой.
  Но жизнь берет свое. На шоссе раздается громкий гул автомобильного гудка. Визг шин по покрытию и грохот. И все снова стихает. Снова пар изо рта, снова скрипучая кровать и одеяло цвета крови. Снова три дня, длиною в вечность...