Отбивная с гарниром

                Отбивная с гарниром

-Миш.., - вкрадчиво окликнула молодого коллегу Коровина, - давно хочу спросить тебя… Зачем ты читаешь такие книги? – Гурко оторвал взгляд от раскрытой книги и с удивлением посмотрел на Коровину. В ее глазах он увидел смешанное чувство раздражения и пренебрежения. Старший редактор учебно-педагогического центра кивает на книгу «Творческое мастерство А.С. Пушкина».
Гурко с нетерпением ждал обеденного перерыва, чтобы после перекуса углубиться в текст, раскрывающий тайны творческого вдохновения поэта.
Вопрос прозвучал не вполне корректно, тем более, что Гурко старался соблюсти с Коровиной добрососедские отношения и терпел ее пустые разговоры с бухгалтершей Люсей, заходившей на чай по несколько раз на день.
Впервые за столько времени он и Коровина пытливо заглянули друг другу в глаза. Ничего приятного для себя Гурко не прочитал.
-Хочу научиться, - неожиданно соткровеничал Гурко.
-…То есть хочешь стать писателем?.. - Коровина напряженно поджала губы и по всему готовилась нанести Гурко удар под дых.
- Ну да… - как можно спокойнее ответил Гурко.
Коровина с каким-то странным облегчением вздохнула и продолжила, теперь уже, не скрывая пренебрежения и злости:
-Миша.., - прошипела она нравоучительно, - запомни, Толстым и Пушкиным хотел бы каждый быть… А кто вот эту работу будет делать?.. Кто будет справки, отчеты, методички редактировать ? Кто ?..
Гурко опешил от неожиданности.
- Елена Михайловна.., - несмотря на то, что Коровина лишь на несколько лет была старше Гурко, он называл ее на Вы, - Вы к чему клоните?.. Разве я не справляюсь с работой, или отказываюсь что-то делать?..
-Нет,- уже примирительнее заговорила она, - я так спросила. Мне просто странно, как ты, неглупый, на первый взгляд, человек тратишь время на такую ерунду…
Гурко дважды глотнул воздух, да так и не нашелся, что ей ответить.
В этот момент заглянула Люся и позвала Коровину в столовую.
* * *
Она ушла, а он читал и думал о ее словах. Весь день у него в голове кружились мысли: «Откуда у такая агрессия, злость к тому, кто стремится стать писателем… Или она считает, что это удел избранных…Но ведь никто не может запретить человеку пробовать себя в любом искусстве».
Вечером, шагая домой, он, сдерживая смех,  мысленно говорил Коровиной: «Хочешь быть Пушкиным – будь им, и получи пулю в пах. Хочешь быть Толстым, будь, но тогда стань изгоем и получи отречение от церкви… Все в комплекте. Так ведь, ты этого не хочешь, а хочешь признания, славы и особых льгот. А так не бывает: судьба писателя- это не отбивная с гарниром, который захочу съем, а не захочу не съем».