Палач

У меня сегодня особый день: я почувствовал его. Он где-то рядом. Может, и не совсем близко от меня, но достаточно близко, чтобы я мог ощутить его присутствие. Так уж устроено: мы и Палачи можем чувствовать друг друга на расстоянии, но до последнего момента Палач и Жертва остаются в неведении относительно того, кого именно следует опасаться и за кем охотиться. Это иногда помогает нам переиграть своего врага.

Впрочем, я мыслю слишком человеческими понятиями. А ведь я не человек. Хотя внешне выгляжу абсолютно таким же, как и мои соседи по лестничной площадке или прохожие на улице. Просто я уже так давно живу среди людей, что стал чем-то похожим на них. Это не запрещается. Даже напротив, поощряется, потому что служит гарантией безопасности. Говорят, некоторые из Жертв научились мимикрировать так, что Палачи перестали их ощущать. Но я не верю в эти байки.

Людям этого, конечно, не понять. Наш собственный мир устроен слишком иначе, чем их мир. В их мире все гораздо проще. Работать или воровать, чтобы жить. Жить, чтобы работать, растить детей, удовлетворять свои инстинкты. Здесь тоже встречаются палачи и жертвы, но мотивация совершенно иная. Деньги, любовь, голод, зависть, ненависть… Мы не знаем подобных страстей, и мотивы наших поступков совершенно иные, чем у представителей рода человеческого.

Людям трудно представить, что можно изначально родиться не мужчиной или женщиной, не богатым или бедным, а Палачом или Жертвой. И это полностью определит твою дальнейшую судьбу.
Жертва или Палач – это тоже понятия человеческие. На самом деле нас называют по-иному. Я не могу объяснить, как, потому что на языке людей этому нет определения. Палачи и Жертвы – части одной системы. И от их соотношения между собой зависит ее равновесие. Коэффициент выживания.

Так было всегда. Палачи охотились на Жертв, а Жертвы скрывались от них. Со временем мы научились проникать в другие миры, и это в какой-то степени расшатало нашу Систему. Но не разрушило ее. Потому что мы научились адаптироваться к чужой жизни и осуществлять свои функции в неестественных для себя условиях.

Можно задать закономерный вопрос: к чему же тогда эта игра в прятки, раз все равно ничего не изменишь? Дело в том, что инстинкт выживания – единственный, который нам присущ, заставляет нас искать все новые и новые возможности, просачиваться все глубже и глубже в различные слои реальности… Разумеется, первопроходцами являются Жертвы: мы повинуемся своему стремлению остаться в живых. А Палачи отправляются туда следом за нами, ведомые инстинктом охоты…

Люди верят в инопланетян и параллельные миры. Вероятно, они и нас отнесли бы к разряду пришельцев или обитателей параллельных измерений, если бы знали о нас. Но они не догадываются о нашем существовании. Им кажется, что «чужие» - это зеленые человечки, привидения или какие-то монстры. Но на самом деле все эти сущности принадлежат к их миру. К их слою. А вот мы для них действительно чужие. Хотя здесь мы выглядим так же, как они. А они, если попадут в наш слой, будут выглядеть точно так же, как и мы. Мы можем жить рядом с людьми, вступать с ними в контакт, можем делать для них добро или причинять вред – в их понимании. Но наши истинные цели никак не связаны с человеческим миром. Это для нас просто маскировка, антураж или, наконец, способ существования.

Пока я жил среди них, я научился понемногу мыслить как человек. Меня волновали проблемы на работе (как и все настоящие люди, мы тоже вынуждены работать), протекающие краны на кухне и в ванной, свидания с женщинами (здесь принято по крайней мере изображать любовные страсти) и многое другое, что может показаться странным в нашем «родном» слое. Как нам удается стать такими похожими на обитателей другого слоя? Очень просто: мы рождаемся в нем! Имеется в виду – рождаемся в физическом теле. Сознание остается прежним, хотя мы накапливаем информацию об окружающей среде и умеем пользоваться ею. Мы можем годами жить как обычные люди, но всегда знаем, что настанет день – и за нами явится Палач.

Мне приходилось встречать и таких, как я. На улице, на работе, в общественных местах. Мы всегда узнаем друг друга, но не показываем этого. Мы общаемся друг с другом как люди, мы играем по их правилам. Это меньше привлекает к нам внимание Палачей. Палач обычно вычисляет нас, когда мы сами себя выдаем. Поэтому мы, Жертвы, соблюдаем конспирацию.

Раньше я никогда не видел Палачей. Они нападают только на зрелых особей, а я покинул свой мир в еще незрелом состоянии. Палачей всегда меньше, чем Жертв. Но каждый за свою жизнь убивает несколько Жертв, поэтому рассчитывать, что он до тебя не доберется, довольно глупо. Рано или поздно это случается со всеми. Это лишь вопрос времени.

Я знаю, что могу почувствовать Палача только, если он настроится на меня. Иначе он для меня безопасен. Значит, этот Палач охотится именно за мной, ему сейчас не нужны другие Жертвы. Ни один Палач не станет совершать массовых убийств, как часто делают люди. Это тоже нарушит связи нашей Системы.
Я подхожу к окну и смотрю вниз. Окна моей квартиры выходят во двор. У меня очень острое зрение, что редко встречается у людей. У подъезда на лавочке сидят две старушки, одна вяжет носки – наверное, для внука или внучки. По детской площадке с визгом носятся пацаны, гоняя мяч. Чуть поодаль мой сосед Толик возится со своей машиной. У нее вечно барахлит мотор, а на новую таратайку у Толика денег нет. Вот через арку во двор заехал джип, из него, виляя бедрами, вышла Светка из пятой квартиры. Ясно, нашла крутого ухажера. Кстати, вот и ухажер, скуластый парень в дорогом костюме вышел из машины, оперся о капот и курит. Может, он? Жаль, что я смогу почувствовать его только когда он окажется в непосредственной близости от меня. Сейчас этот тип слишком далеко. Но так безопаснее.

Вряд ли Палач – кто-то из моих знакомых. Иначе он давно бы вычислил меня. Значит, надо опасаться незнакомцев.
К счастью, я работаю дизайнером веб-сайтов и общаюсь с работодателями в удаленном режиме. Зарплату мне переводят на карточку. Поэтому я избавлен от необходимости часто выходить из дому. Потом, на улице, в магазине, в метро легче затеряться в толпе, чем, скажем, в офисе. Это мне только на руку.

Я продолжаю чувствовать Палача. Следовательно, он где-то в радиусе 500 метров от меня. Вновь оглядываю двор. Джип уехал. Следовательно, тревога со Светкиным ухажером оказалась ложной. Бабушки продолжают мирно беседовать на скамейке, Толик залез под машину, одни ноги торчат, мяч угодил в лоб одному из ребятишек, Славику из квартиры, расположенной прямо подо мной, и тот ревет во все легкие. Вон, из подъезда выбежала его мамаша Оксана, сейчас кому-то достанется на орехи…

Стоп! Во двор входит незнакомая девушка. Быстрой походкой направляется именно к нашему подъезду. Вот, остановилась, о чем-то спрашивает старушек. Те кивают. Неужели по мою душу?
Звук поднимающегося лифта почти физически отдается во мне. Повышенная чувствительность – одно из основных качеств, отличающих нас от людей. Жаль, что природа не дарует нам никаких других средств самозащиты.

Я уже почти готов облегченно перевести дыхание, когда на площадке слышится стук – лифт остановился на нашем этаже. У меня еще остается крохотная надежда, что это пришли к соседям. Но не успеваю я потешить себя этой спасительной мыслью, как раздается требовательный звонок во входную дверь.

Я на цыпочках крадусь к двери и смотрю в глазок. Она стоит там. Девушка как девушка. Курточка легкая, джинсы, лицо даже симпатичное… Я ничего не чувствую. То есть чувствую то же, что и минуту назад: Палач рядом. Но ничто не указывает на то, что девушка и есть Палач. Тогда что ей от меня нужно?
Если рассуждать логически (с точки зрения человека), то она не могла вычислить меня так быстро. По идее, она должна была обойти все квартиры в доме, чтобы обнаружить меня.

Поколебавшись, я решаю все же вступить с незнакомкой в диалог. Негромко кашлянув (чтобы она поняла – за дверью кто-то есть), я спрашиваю:
- Вы к кому?
- К вам! – звонким голоском отзывается она.
- Ко мне? По какому поводу?
- Меня прислала Неля. Просила забрать у вас ее зонтик.
Неля – это моя сестра. Конечно, в этой, человеческой жизни. Вовсе она мне, конечно, не сестра, но она-то считает меня своим родным братом и регулярно пытается познакомить меня, закоренелого холостяка, с кем-нибудь из своих подружек. Правда, с неделю тому назад она и впрямь оставила у меня дома свой зонт – дорогой, японский. Но Неля вполне могла бы сама заехать за своим имуществом или хотя бы позвонить и предупредить, что пришлет кого-то. Значит, опять интрига…

Я уже собираюсь открыть дверь, но вдруг мне приходит в голову: а что если Палач просто собрал обо мне информацию? Не так уж трудно логически вычислить наших. Как правило, мои соплеменники живут в гордом одиночестве, не имеют семьи и стараются как можно меньше времени проводить на людях. Сколько таких в нашем доме? Человека три, не больше. Выяснить точные адреса, сведения о родственниках – дело техники. Это случайность, что она начала с меня. Возможно, за нами даже следили, иначе откуда она знает про зонт?

Мои подозрения укрепляются – уж слишком напряженное у незваной гостьи лицо…
- Вы ошиблись, - как можно тверже заявляю я. - Я не знаю никакой Нели, и зонта ее у меня нет.
- Но вы же… - она называет мое имя.
- Меня зовут совершенно по-другому. Девушка, вас кто-то довольно глупо разыграл!
- Извините, - тихо произносит она и поворачивается к двери спиной. Я вижу, как она входит в лифт и уезжает. Уф!

Я обедаю вчерашними котлетами, пытаясь решить вопрос о том, что делать дальше – ведь не факт, что девушка-Палач не подкараулит меня где-то в другом месте. Как же мне теперь выходить на улицу?

Стоит мне бросить в раковину грязные тарелки, как раздается звонок по телефону.

- Простите, - слышится в трубке виноватый голос моей соседки снизу, Оксаны, - можно, я сына вам ненадолго оставлю? Мне срочно надо уйти, а он и так уже сегодня сотрясение мозга чуть не получил! Боюсь его одного оставлять!

Оксана – мать-одиночка. Мне кажется, она имеет на меня виды, но я делаю вид, что этого не замечаю. Ее шестилетний Славик мне нравится, если это понятие применимо к нам: он озорной, но смышленый и куда более развит умственно, чем положено ребенку его возраста. Правда, с ним постоянно происходят неприятности вроде сегодняшней, с мячом. Понятно, почему мать боится оставлять его без присмотра.

- Что ж, Оксана, приводите, постараюсь развлечь вашего Славика.
Не дослушав слов благодарности, я кладу трубку. Через пять минут в дверь звонят. Это Оксана со Славкой.

- Ну вот, я побежала. Слушайся дядю, - соседка машет рукой, а сама уже на пороге. Свидание у нее, что ли?

Лоб Славика щедро вымазан зеленкой.

- Кто это тебе так заехал? – спрашиваю я, как и положено нормальному взрослому дядьке.
- Валерка. Он большой уже, ему восемь.
- А ты маленький, что ли?

Он не отвечает. Я смотрю на него внимательнее и вдруг натыкаюсь взглядом на глаза. В них нет ничего детского и вообще человеческого. Они смотрят спокойно, не моргая, зрачки совершенно неподвижны. Так умеем смотреть только мы. Палачи и Жертвы. Жертвы и Палачи…

Страха нет. Только безмерное удивление.

- Но ведь я тебя знаю всю жизнь!

Мы говорим на человеческом языке, потому что здесь мы люди.

- Мы научились не только рождаться людьми, но и вселяться в людей.
- А где тогда… настоящий Славик?!
- Там же, где и был. Я стал Славиком. Он – мною. Мы срослись с ним. Ты не ожидал этого?

Я отступаю к окну. Интересно, как он будет меня убивать? У него что, есть оружие?

- Когда это случилось? Когда ты стал Славиком? – спрашиваю я, чтобы отвлечь его.
- Сегодня, когда меня ударило мячом, - охотно отвечает Палач. – Этот мяч… Его тоже послал я. Специально. Иначе не получилось бы.

Я гадаю, что будет, если резким движением вышибить стекло (благо, решетки на окне нет) и броситься вниз. Четвертый этаж. Внизу газон с травой. Уцелею или нет? Это только в фильмах у героев так здорово все получается. Действительность порой гораздо трагичней.

Палач смотрит на меня.

- Почему я тебя не почувствовал сразу?
- Я поставил блок. Ты ощущал только мою человеческую сущность.
- Ты убьешь меня прямо сейчас?
- А у меня есть выбор? Но ты можешь защищаться. Или пытаться убежать. Ты имеешь на это право.

И тогда я хватаю его легкое мальчишечье тельце и поднимаю над полом. Я хочу выбросить его в окно. Чтобы он, а не я, упал на газон, весь в порезах от осколков… Ну и чего я этим добьюсь? Я представляю себе скорбное лицо склонившейся над сыном Оксаны. Палач найдет себе другое тело, а мальчик может остаться инвалидом. Почему я думаю об этом? Разве я человек и мне свойственно сострадание?!

- Ты упустил свой шанс, - слышу я голос Славика-Палача. Он подходит ко мне и касается моего бедра чем-то острым и металлическим. Не нож, нет. Я чувствую, как в тело входит игла шприца, наполненного какой-то гадостью.

- Когда придет мама, я скажу, что играл и не видел, как тебе стало плохо, - говорит мальчик.

Сознание начинает угасать… А ну-ка, последнее усилие… Может, и у меня получится, как у него, и я смогу покинуть это отравленное тело? Я же имею право спасать себя…


Рецензии