Рояль. Эпизоды

   Ни кто не мог себе представить подобную картину ещё минуту назад.Только что была стрельба,мат, кровь, смерть и, вдруг, рояль в комнате без крыши и стёкол.Кругом битая мебель, тряпьё, грязь, следы от пуль на ободранных сренах и звуки Штрауса, Моцарта, Вагнера и Глинки, вальсы, марши, сюиты, "Жизнь за царя" и "Лунная соната" перемешанные в дьявольское поппури, венигрет из мелодий дополняли отдалённая стрельба и треск горевшей школы.
   Медленно плывущие облака, разорванные дымом и пеплом, и мелодия знаменитого венца сливались в единную гармонию жизни и смерти.
   Магия музыки навеяла невнятные ассоциации с чем-то безвозвратно утерянным и подействовала ошеломляюще. Контраст между явью и миражами, возникшими из ниоткуда, из колебаний воздуха вызванных аккордами брошенного рояля, разбудил подсознание, похоронившее всё человеческое за толстым слоем " мужественности", и усадил на пол всех кто стоял, разгладил лица, расслабил руки, опустил плечи и по щекам потекли слёзы.
   Пять мужиков обвешенных аммуницией и оружием, только что мочивших всё, что шевелится в видимом диапазоне, тихо сидели придавленные беспощадной музыкой Великих.
   Это была самая тяжёлая контузия за всё время войны.
   Я уже не видел ни квартиры без крыши, ни рояля, ни Богом оставленного Города, перед глазами проносились яркие картины не доступного прошлого -- мелкое негоцианство,любимая жена, маленькая квартира в тихом районе с заброшенным парком, политические баталии и первые потери в почти ещё мирной жизни.
   Калейдоскоп из призраков прошлого сдавил грудь и резанул по сердцу, от внезапной боли я очнулся.
   За роялем сидел Андрей, стрелок и гранатомётчик, сапёр и повар, умница и сволочь, любимец публики и скандалист. Непостижимо -- он ещё и музыкант!
   Две вечности в одних руках. Это много, очень много для одного.
   Я, вдруг, почувствовал, что мы его потеряем и, он играл себе рэквием.
   Андрей этого знать не мог, и слился воедино с музыкой и роялем в комнате без крыши и стёкол.
   Я тщетно пытался прогнать невесть откуда взявшуюся мысль, добавилось лишь уверенности, казалось ещё немного и увижу как всё произойдёт, не выдержав, закричал надрывая связки: -- Хватит!!! Заткнись!!!
   Музыка оборвалась, Андрей в недоумении повернулся и опустил руки на колени. Только сейчас я обратил внимание на его на длинные холёные пальцы, и это на войне, пальцы
убийцы и пианиста.
   Все вздрогнули и облегчённо вздохнули, у каждого было гадко на душе, мы получили удар сопоставимый с разорвавшимся рядом снарядом, каждый пережил, что-то недосягаемо личное.
   А что пережил Андрей?
   Он был спокоен, умиротворён и тих, музыка ещё жила в нём, она в нём поселилась навсегда. Эх, если б он знал, что это за музыка... Знал только я, знал и то, что ничего уже изменить нельзя -- я чувствовал себя убийцей, его убийцей.
   Тяжело ступая мы уходили, оставляя за спиной рояль в комнате без крыши и стёкол.
                2008.