Сказка о рыбаке и золотой карточке

Н. КЕНЗЕЛЬ
СКАЗКА О РЫБАКЕ
На правах рукописи
               
 Интернет-адрес автора   kenzel@yandex.ru


СКАЗКА  О  РЫБАКЕ
В давние - давние времена у самого синего моря, у моря Хвалынского  жил старик со старухой. И было у них три сына. Двое - умные, а третий - себе на уме. Старшие сыновья выросли, распрощались с отцом, матерью и отправились в дальние страны счастья искать. А третий сын остался со стариком и старухой у самого синего моря. И стал он там жить-поживать и рыбку ловить, да рыбку не простую, а с черной икрою.
Незнаемо-неведомо нашли ли счастье старшие сыновья в чужедальних стра¬нах, а младший жил себе припеваючи. И избенка у него стала трехэтажная с теремками узорчатыми да маковками золочеными, да окошечками косявча¬тыми . И в избенке той не пусто было. И колесница у него была из са¬рацинских  стран. Тяжким трудом, непосильным, трудился младший сын, много рыбки таскал  из моря, и кликали его люди за это рыбаком-бурла¬ком.
Долго рыбка в море плещется, да недолго молодец дома тешится. Собрался рыбак-бурлак к синему морю трудом непомерным рыбку добывать. Пушечку вороненую подмышку сунул, ножичек - за голенище, да не простой ножичек, булатный, в десять пуд . Бросил невод в колесницу, две удочки сверху, да, помолясь, и отправился.
Пришел рыбак к синему морю, да не совсем пришел, на колеснице подъехал. Взволновалось море синее Хвалынское. Поставил рыбак удочки, колесницу от дурного глаза в малиновых кустиках спрятал да и закинул невод.
Рыбы в море видимо-невидимо, а пришел невод с травою морскою. Прошептал рыбак про себя молитву рыбацкую-бурлацкую в три крепких сло¬ва и вновь закинул невод.
Еще пуще взволновалось синее море, рыбы видимо-невидимо, и пришел невод с рыбою, да с рыбою простою. Плюнул рыбак в сердцах и отпустил всю рыбу. Сотворил он молитву царю морскому и закинул невод в третий раз.
Пуще прежнего взволновалось синее море. Пришел невод с рыбою, да не простою, а с черною икрою. Рыбы видимо-невидимо. Как загалдела, как закричала вся рыба разом: "Что тебе, рыбак-бурлак, еще надобно! Все у тебя есть: и изба, и в избе, и при избе. Отпусти нас с миром к малым детушкам!"
Подивился рыбак. Долго ходил он к сине¬му морю, много рыбки выловил, сказку в детстве слышал, что говорить умеет золотая рыбка, но чтобы вся рыба разом говорила, такого не виды¬вал, не слыхивал. Но смекнул рыбак - неспроста рыба заговорила и
прокричал громким голосом:  "Что вы галдите как бабы на базаре, ничего
не поймешь. Пусть одна из вас говорит".
Подплыла к нему рыбка с черною икрою, да непростая... и говорит человеческим голосом: " Отпусти нас рыбак. Оставь невод. С нас тебе много не взять, а я выполню любое твое желание".
Призадумался рыбак. И то, взять-то с этой рыбки кое-что можно, но хлопотно.
- А что же ты можешь, рыбка? - затаив дыхание, спросил рыбак.
- Я все могу! Хочешь барином - думским боярином тебя сделаю, хо¬чешь - генералом-воеводою царским, хочешь - самим царем будешь. Хочешь
- злата-серебра дам - сколько унести сможешь, лишь отпусти нас, - взмо¬лилась рыбка.
- А не кинешь ли ты меня через левое-то плечо, не обманешь ли?
- Царское слово, не дурацкое. Оно свято! - отвечала рыбка.
- Тогда сделай вот что: хозяйку мою отправь в Сан-Ремо, на веч¬ное поселение, - обрадовано стал придумывать рыбак, - сынка в люди вы¬веди, посели его в деревеньку какую-нибудь университетскую под Лондо¬ном, а дочку - в монастырь, в Париж, а мне - сорок сороков  да по сорок тысячей зеленых..., - тут рыбак запнулся от испуга, - то есть баков..., - он еще больше испугался, - долларов, долларов, - уже закри¬чал он в страхе.
- А сколько же, по-твоему, это будет - сорок сороков? - спросила рыбка.
- Шестнадцать миллиардов долларов! - не задумываясь, отвечал рыбак.
- А унесешь ли ты, утащишь? - усмехнулась рыбка.
- Унесу, унесу, утащу! - громко закричал рыбак. И тут его могиль¬ный пот прошиб! В глазах позеленело, потом потемнело, и увидел он, что это будет сорок сороков да по сорок пуд.
- Постой, рыбка, постой царица! - закричал рыбак в страхе, - пого¬ди, дай слово молвить. А сам соображал быстро-быстро, как унести-то со¬рок сороков да по сорок пуд. И придумал. - Смилуйся, государыня-рыбка! - запел рыбак елейным голосом, - не сочти за труд, положи эти сорок-сороков на карточку, пластиковую кар¬точку, не простую, а золотую. Есть у меня такая карточка дома в ларце, да почти пустая.
- Будь по-твоему, - отвечала рыбка, - будет твоя хозяйка в Сан-Ре¬мо, детки твои будут за синим морем, а тебе карточка будет, как просил. Только сумел спросить, сумей и пользоваться! - добавила загадочно рыбка и исчезла, а за ней невод и вся рыба.
Постоял рыбак, опомнился, на колесницу вскочил, да и рванул домой с третьей скорости.  Лишь  кусты малиновые захрустели,  да море Хва¬лынское то ли зашумело, то ли засмеялось.
Прилетел рыбак домой, вошел в избу трехэтажную, забежал на верхний этаж, а навстречу ему хозяйка-молодайка его, да ласково так улыбается и говорит медовым голосом:
- Пока ты, муженек, рыбку промышлял, попала я на Поле чудес и су¬перигру выиграла. Вот путевочка бессрочная в Сан-Ремо, сегодня и уезжаю. Не знаю уж, свидимся ли?
- Батя, батяня, - подскочил к нему сынок в рваной рубахе да с си¬няком под глазом, - а меня в Кембридж берут без экзаменов и с повы¬шенной стипендией.
Едва рыбак повернулся, тут дочка навстречу ковыляет, в носу ко¬выряется:
- Папа, а меня на конкурс Мисс Вселенная пригласили, - прошепеля¬вила она. Вот билет, вот приглашение, а вот мое фото: анфас, в профиль.
"В профиль лучше бы не надо", - мелькнуло у отца-рыбака, но он уже никого не  видел и ничего не слышал.
Забрался быстро в чулан, ларчик бронированный нашел. Пока шифр многозначный набирал, весь запарился. Растворились дверцы ларца бесшумно, стал рыбак золотую карточку искать. Все бумажки государевы повыки¬нул - нет карточки, все червонцы золотые повыбросил - нет карточки, все карточки боярские-банковые повыметнул - нет золотой карточки.
Испугался рыбак, а в страхе забыл, что ларчик-то у него не прос¬той, а с секретом, с двойным дном. Нажмешь тайную кнопочку - тут тебе и донышко открывается, такой вот ларец. Взопрел рыбак.
Хозяйка-молодайка, что метла по избе носится, дети визжат, бес в них вселился, удержу нет. А рыбак ничего не видит, не слышит. Да вспомнил про кнопочку - тут и донышко открылось, а там карточка золо¬тая. Вроде бы его карточка, а вроде бы и не его.
Взял он ее в руки, присмотрелся - не его карточка, новая. И толь¬ко мелькнули перед ним не море синее Хвалынское, а море лазурное, не изба трехэтажная, а дворец белокаменный, не хозяйка-молодайка порто¬мойница , а королевны, да царевны заморские, как выронил он кар¬точку! И упала она на пол, проломила паркет мореного дуба, потолочки беленькие и упала глубоко в подкоп на сыру землю.
(Далее все  действующие лица заворожено слушают сказку)
Побежал рыбак в подкоп, а там без света светло. Лежит на земле карточка, золотым огнем горит. Подивился рыбак: легкая карточка, пластиковая, а проломила три этажа каменных. Знать не обманула рыбка -
непростая это карточка.  Хотел поднять карточку,  а не может, не берут
руки карточку.
Достал рыбак из-за голенища ножичек, да не простой ножичек, бу¬латный, в десять пуд. Хотел им карточку-то подковырнуть, ан нет, не цепляется карточка. Он и слева ее цепляет, он и справа - нет, не может зацепить карточку.
Схватил рыбак лопату, да не простую лопату, а титановую, весом в девяносто пуд. Стал он землю рыть вокруг карточки, где раз копнет - там улочка, где другой раз - там переулочек. Копает рыбак ямку глубо¬кую, сам по пояс в землю ушел, потом весь изошел: рубаха мокрая, порт¬ки мокрые, не может он ту карточку взять. Тут и силушка убавляется, не может он уже и ту лопатку титановую поднять.
Вышел рыбак из подкопа глубокого на свет белый, а хозяйки-моло¬дайки с детками и след простыл.
Вскочил рыбак в колесницу свою, рванул с места на четвертой ско¬рости так, что шины наполовину стерлись, помчался к кузнецу.
- Кузнец, а кузнец! - говорит рыбак кузнецу, - хатенка моя поко¬силася, с третьего этажа накренилася, сломай ее к чертовой матери!
Удивился кузнец. Знал он ту хатенку трехэтажную с оконцами косяв¬чатыми.  Непростая работа - сломать ее. Пораскинул умишком, да и отве¬чает:
- Дорого же  тебе это станет, рыбак-бурлак.
- В деньгах ли счастье? Сговоримся! - ответил рыбак.
Взял кузнец молот, да не простой молот, а паровой, в двести пуд. Подошел он к рыбачьей хатенке, подивился на окошечки косявчатые, да теремки узорчатые. Хоть и жаль избенку трехэтажную, да куш не малень¬кий. Размахнулся кузнец молотом один разок: где была избенка - там пустырь стоит. Открылись им погреба глубокие, а карточка как лежала, так и лежит на сырой земле.
Взял кузнец лопаточку, да не простую титановую в девяносто пуд, а заморскую, гидравлическую, с телескопической стрелой. Хотел он зацепить карточку, а не цепляется она, зубки - то заморские на лопа¬точке ломаются, выщербляются. Была лопаточка как молодушка, стала как старушечка. Разгневался тут кузнец:
-Никакого от тебя, рыбак-бурлак, куша нет, одни убытки - молото¬чек мой паровой погнулся, лопаточка выщербилась, чем малых детушек кормить буду?
- Эх, кузнец, - отвечал рыбак, - нам бы лишь карточку взять, да в палаты боярские-банковые донести, уж в обиде не останешься!
Стали они думать - гадать, как дело сделать. Вспомнил тут кузнец, и говорит: "Проезжал тут ко Святым горам, Араратским, мужик крутой, то ли Святогор, то ли на "Святогоре" . Слыхать большой мастер по та¬ким делам. Поклонимся ему, авось не откажет".
Долго ли, коротко ли, нашли они этого мужика, в ноги поклонились:
- Пособи нам, - говорят, - с карточкой.
- Что ж, - говорит мужик, - это дело привычное, а процент возьму немаленький.
- Сколь хочешь, бери, - отвечает рыбак, а сам-то смекает, что му¬жику этому и половина того процента не снилась.
Пришел мужик, то ли Святогор, то ли на "Святогоре", к подземью рыбака-бурлака, увидел карточку - глаза у него разгорелись, ноздри по¬раздулись, изо рта дым повалил. Схватил он ту карточку, поднатужился, на спине рубаха треснула, сам по колено в землю ушел. Не поддается карточка. Второй раз схватил он карточку, весь красный стал, еще под¬натужился, аж портки лопнули, по пояс в землю вошел. Лежит карточка, как лежала, не шелохнется. Не стал мужик в третий раз браться, смекнул - уйдет в землю по голову, без портков останется.
Пригорюнились наши старатели, грусть - тоска их заедать стала. Ничего с карточкой сделать не могут.
Шел тут  старичок мимохожий с торбой на палочке через плечо.
- Что, - говорит, - вы, братцы, пригорюнились, аль подкоп копаете, аль избу ставите?
Обругали они старичка:
" Шел бы ты, старый, своей дорогой, без тебя тошно".
А старичок настырненький такой, все выспрашивает. Долго гада¬ли-думали, да и рассказали старичку все как есть. Посмотрел на них стари3чок, пожалился, слова не сказал, взял ту карточку, бросил в торбу перехожую и пошел себе дорогою прямоезжею.
Остекленели все трое, остолбенели. Да спохватились, бросились за старичком тем  вдогонку - не догонят, на колесницу вскочили, уже пятую скорость включили - не догонят старичка. Колесница по кочкам несется, подпрыгивает, с бугорка на бугорок перелетывает. а не догонят старич¬ка. Включили они сирену призывчатую, заголосила та сирена, что Змей Гориныч, в три голоса. Остановился старичок. Затормозили они около не¬го, аж стекла на колеснице повысыпались.
- Кто ты такой, - говорят, - зачем карточку нашу взял?
- А карточку взял я, детушки, что не ваше добро там лежит, а зо¬вут меня Микулой Селяниновичем .
И пошел себе дальше, и след его простыл.
Остались наши старатели ни с чем. Сидят, дым пускают, меж собой переговариваются. Спрашивают рыбака-бурлака, а много ли на той карточ¬ке? Долго рыбак таился, да видит - делать нечего, рассказал все.
- Там, - говорит, - сила несметная, сорок сороков да по сорок ты¬сячей  и все в долларах.
Как услышал мужик, что на "Святогоре", те слова, так у него чуть глаза не лопнули, а кузнец как сидел, так и в землю врос. Сидят они, горюют, пуще прежнего думу думают. Взыграло у них неистовое. Говорит тут мужик:
- Много ездил я по горам, Святым, да Северным. Много богатырей в земле русской встречал, не слабенькие богатыри, да мне не чета. В русс¬кой земле никого мы не найдем. А слыхал я , что в земле Хазарской, есть силен-могуч богатырь, Жидовиным прозывается. Он уж всех бога¬тырей русских через левое плечо бросает, а уж сарацинских богатырей да аглицких так просто кидает. Многих он кинул королей да бояр думских, князей да воевод царских, а уж сколько народишку простого перекидал, то и счету нет. Поклонимся ему, поделимся, авось нас не кинет, поможет нам за хороший процент.
Долго ли, коротко ли нашли они богатыря Жидовина. Сильно могуч богатырь, сидит на троне высоком, ключи от света белого держит. Как
повернет  ключик  - так свет кругом,  а не повернет - то тьма на земле
русской.
- Ваша правда, - отвечает им богатырь Жидовин, - много я людишек кинул через левое плечо: и королей сарацинских, и бояр думских, и во¬евод царских, а уж народишку простого - то не счесть числа. А знаете ли вы, братики, что за работу я беру гонорары  немалые, да по девя¬носто тысячей , да деньгами заморскими, зелеными.
- То нам ведомо, - отвечают просители, - да мы не поскупимся, и девять раз по девяносто тысячей рассчитаемся. Ты лишь пособи нам.
- Славное дело предлагаете, братики. Помог бы я вам, но не носит меня земля русская, в тягость я ей стал. Только шаг ступлю на землю русскую, провалюсь в подземья глубокие. Вот лишь ключики у меня и ос¬тались от света белого, да и сам я им не волен. Чую идет богатырь из земли русской, отберет их у меня, а меня на вертел посадит. Нет у ме¬ня уже той силушки.
- Что ж, что силы нет по-прежнему, - говорят друзья, - ухватис¬тость да хитрость остались. Может быть, присоветуешь нам чего.
- Совет-то дам, да за гонорары немалые.
- Согласны, мы на все гонорары согласны, - обрадовались ходатаи. Однако поторговались, сошлись, получилось меньше четверти процента!
- Вам, братки, - говорит богатырь Жидовин, - в другую сказку ид¬ти надобно. Здесь  уже не осталось прежних богатырей.
- В какую же? - спрашивают ходоки.
- Сказка та не помню, как называется, но есть там мальчиш-плохиш и мальчиш-кибальчиш. Мальчиш-плохиш хотя и жив там остался, а весь, как я, выдохся. Нет у него силы, один гонор остался. А вот мальчиш - ки¬бальчиш, хотя и похоронен в сказке той, но чего в сказках не бывает - он живее всех живых. Но силой вы его не возьмете. Лишь лаской, да хит¬ростью. Научу вас как мальчиша-кибальчиша взять. Как придете в ту сказку - найдите могилу мальчиша-кибальчиша. Станьте лицом к солнцу, отдайте салют мальчишу-кибальчишу и запойте песню о том, как тяжело народу в земле русской, что теснят его поганые буржуины. Тут же маль¬чиш - кибальчиш восстанет из могилы. А дальше сами смекайте, как вам с ним дело справить.
Долго ли, коротко ли ходили-бродили друзья, а нашли ту сказку. Нашли и могилу мальчиша - кибальчиша. Стали лицом к солнцу, отдали са¬лют, а как песню спели, так сыра земля сама отворилась, отпустила ма¬льчиша-кибальчиша.
Завертелся мальчиш-кибальчиш быстрее вихря черного, вскочил на коня красного,  помчался за старичком,  нагнал его быстро.  Кинул он Микулу Селяниновича через левое плечо,  обратил в бел-горюч камушек.  На кар¬точку даже не посмотрел. Нет ему к ней интереса. А карточка вспыхнула синем пламенем, взвилась кометой и в поднебесье исчезла.
Взобрался мальчиш-кибальчиш на горку высокую, стал в горн тру¬бить. Громко трубил, красиво да правильно, радостно да самозабвенно, но не удержался на горке той и сгинул. Где он теперь? - не сыскать! Да и не надобно!
 Тут и сказке конец.

   Н. Кензель            
 
   Сказка о рыбаке