Политическая Сказка о трех сестрах

Н. КЕНЗЕЛЬ
СКАЗКА О ТРЕХ СЕСТРАХ
На правах рукописи
               
 Интернет-адрес автора   kenzel@yandex.ru

СКАЗКА О ТРЕХ СЕСТРАХ

          Русская баба танцует от печки, а русская сказка начинается с присказки о тридевятом царстве. Так вот, то ли в тридевятом царстве, то ли в тридесятом государстве жил баснословно богатый, но глупый царь Дем. Он сам пахал, сеял, убирал урожай, дома строил, а жены его и наложницы - стряпали, одежду шили, детей рожали да ростили. Глупый, конечно, царь  - потому, что сам работал и в работе никому не уступал. Такой вот царь был в тридевятом царстве. Нет, чтобы как у нас, - си¬деть целый день на завалинке и семечки лузгать, а кто мимо проходит - так в морду! Или как министру - целый день сидеть и ни хрена не де¬лать! Глупый царь был, глупый. Работал, а потому, наверное, в достат¬ке жил.
        Было у него три  дочери от старшей жены: Паура, Легия, Ло¬корта и одна дочь от младшей жены - Джорна. Царь больше всех любил свою старшую дочь Пауру, а она же его едва выносила. Пользуясь любовью и доверием отца, Паура притесняла не только своих сестер Легию и Ло¬корту, но и своего мужа Силосона, а свою сводную сестру Джорну ненави¬дела лютой ненавистью.
Болтушка и сплетница Джорна обожала своего отца Дема, хотела быть все время рядом с ним и рассказывать ему правдивые сказки о Пауре. Па¬уру, она не то, чтобы не любила, нет, - иногда побаивалась ее, а иногда упрямо шла ей наперекор. Короче говоря, сестры не находили общего язы¬ка.
Паура была жадная и обирала своего отца. А тот, ослепленный любовью к дочери, ничего не хотел замечать. Сколько ни стучалась к нему Джорна с доносами на сестру, он  не слушал её. Паура была полной хозяй¬кой в том царстве-государстве. Мужа своего Силосона она не любила, но терпела, так как он был сыном богини Фортуны. Удача никогда не отвора¬чивалась от Силосона. Он был настолько счастлив, что ему не нужно было работать, как царю Дему. Выйдет Силосон в поле прогуляться, а уж быки сами землю пашут, птицы поле зернами усевают, а заезжие люди за малую плату урожай собирают. Пойдет Силосон на охоту - самый жирный кабан к нему под копье бежит, а самый сильный лев для него оленя завалит. Вый¬дет Силосон в море - рыба сама в сети плывет, а не выйдет - так рыба на берег выбрасывается, только собирай ее. Пойдет Силосон по берегу моря, пнет ногой морской камушек, а он самоцветный! И не какой-нибудь, а чистейшей воды!
        Вот такой счастливый да удачливый был Силосон. Но жена его, Паура, все равно не была им довольна - то жемчуг мелкий, то кабан жест¬кий, то рыба тухлая!
Пожиная дармовые плоды, Силосон обленился, ожирел и начал глупеть на глазах. Придворные стали замечать, что он уже ничего не хотел, да и не мог делать. (Благо,  галушки сами в рот ему прыгали.) Но всему есть мера. И ветреная богиня Фортуна, увидев, как опускается ее сын, отвернулась от него. С этого дня Силосона стали преследовать неу¬дачи. Тут же на него обозлилась его властолюбивая и жадная жена, а Джорна мгновенно разнесла по царствам-государствам слухи, что царь Дем подыскивает нового мужа своей любимой дочери Пауре.
Ко дворцу царя Дема стали со всех щелей стекаться женихи, претен¬денты на руку Пауры, но никто открыто об этом пока не говорил. По¬селились женихи возле дворца и, как бы, между прочим, стали наведы¬ваться к царю.
Среди прочих женихов, коих было не счесть, особенно выделялись местные князья Анаст и Сит, заморские принцы Марк и Якоб и ловкий придворный Ном. Силосон тем временем становился все хуже,  почитай уже одной ногой на погребальный костер взошел. Осмелели женихи, начали разговоры заводить о сватовстве. Царю Дему намекали, что негоже ждать, когда Силосон сам преставится, нужно ему скорее отставку дать, а Пауре нового мужа выбрать. Особенно донимали царя Анаст и Марк.
Придет Анаст к царю, выпьют они разбавленного вина, а потом и не¬разбавленного. Царь Дем осовеет малость, тут Анаст и начинает песни петь, что царю Дему следовало бы выгнать Силосона, и заставит Пауру выбрать нового мужа.
- Да не слушает она меня, - говорит царь Дем, - сама, мол, уже взрослая-дорослая,  как хочу, так и буду жить! Когда захочу, тогда и буду мужа выбирать! Сама и с рабами, и рабынями управлюсь!
- Ты царь или не царь?! - спрашивает Анаст, - Если ты царь, то примени силу. А то заведет тебя Паура на край пропасти, нет предела женской жадности. Вспомни, даже когда Силосон в удаче был, ей богатств не доставало. А сейчас доходы твои втрое упали. Она тебя загрызет, совсем разденет, голодом заморит.
- Нет, - отвечает Дем, - Паура хорошая, вся в меня. Она меня лю¬бит, жалеет иногда. Ей трудно  одной с царством-хозяйством управлять¬ся. Может быть, она, когда и прижмет кого, так не корысти ради, а толь¬ко для пользы общего дела.
- Посмотри, как она сестер своих Легию и Локорту зажала,  совсем им жизни не дает.  Живут они в ветхих лачугах,  поля их  запущены, скот тощает,  числом уменьшается.  Чем они сыты?  Что люди или рабы им принесут,  и то втихую от Пауры.  А та готова совсем сестер со  света сжить.
- Нет, нет, не говори так, Анаст, - защищает дочь царь Дем, - Паура любит своих сестер, она души в них не чает, только и старается для них.
- Джорну она уже со света сжила, - продолжает настаивать Анаст, - Ты, царь, когда последний раз дочь свою, Джорну, видел, когда с ней разговаривал?
- А... не говори мне о Джорне. Хотя  она моя дочь, а не люблю ее: слишком много от нее беспокойства. Лживая она, болтливая, кому хочешь мозги запудрит,  лапши на уши навешает.  С ней надо  держать  ухо востро. Разговариваешь с ней, и нужно думать, соображать, где в ее ре¬чах правда, а где ложь; что она сказала и, главное, что она хотела сказать. А сплетница какая! Не успеешь из-за стола выйти, как все царство знает, что у меня на обед было! Как только сор в избе заметит, так на улицу его, на улицу! Разве можно все на улицу выметать?!
- Может быть, в доме чище будет?!
- Будет - не будет, а охота свое грязное белье показывать?
- Но иногда Джорна говорит правду, и довольно неприглядную правду, и говорит прямо, честно, без страха.
- Вот именно, что иногда! Знаю, ходят слухи, что я глупый царь: сам пашу, сам сею, сам урожай убираю, а дочери мои только коготки то¬чат, щеки румянят, да волосы кудрят. Может быть, я глупый. Под ста¬рость лет думаю, что я, действительно, глупый, так как не могу понять своих дочерей, особенно Пауру и Джорну.  Посуди сам, приходит ко мне Джорна и приносит сплетни обо всех и вся, при этом и соврет - не покрас¬неет. Она и про Пауру может наврать, и про Легию с Локортой. А я на старости лет должен выискивать, что Джорна врет, а что нет? Надо звать Пауру и как-то, чтобы  не обидеть её,  мягко узнать - а куда подевался золоченый кувшин с изумрудами, подаренный мне в прошлом году персидс¬ким царем? а где золотой гребень от скифского царя? а сколько у меня быков в стаде? а сколько ягнят принесли мои овцы и сколько овец съели волки? Ты думаешь, Паура ответит, если даже знает? Нет, конечно. А ча¬ще она сама толком не знает. Может быть, украли тот  кувшин, или ра¬бы пропили, или в хламе затерялся! И вот мне задача: после каждой встречи с Джорной разбираться кто прав, кто виноват!
- Да, задача, конечно, не из легких.
- Одно дело, когда Джорна врет. Можно и отмахнуться - треплет баба языком - ветер носит! А беда-то вся вот в чем. Приходит ко мне Джорна и выкладывает всю чистую правду! Что прикажешь делать?!
- Ну, ты на то и царь!
- Вот тут-то таится самая главная загвоздка! Зачем она выложила мне всю чистую правду?! Ты думаешь с благородными намерениями?! Чтобы жить в нашем царстве стало лучше, чтобы жить стало веселее! Так?! А я в этом не уверен! Иногда мне кажется, что Джорна делает это с какими-то хорошо скрытыми, далеко идущими намерениями! И так может быть! Но понять эти намерения, раскусить ее хитроумные планы, доко¬паться до истины у меня не хватает ни ума, ни сил!
- Ну, что ты? Как можно? Ты все-таки царь! И уже не юный, а опыт¬ный, много на своем веку повидавший!
- Да, да! Много! Пытался я постичь суть вещей! Не получается! Говорит Джорна чистую правду. Я ей верю, принимаю меры: кого - на кол, кого - в подкоп, кого - на крест, ан проходит время, смотрю, а я-то от этой правды в еще большем убытке, чем, если бы я  не знал её! Вот так-то! А Джорна, я знаю это, пускает обо мне слухи, что я темный и глупый. Вот потому и не люблю ее. Видишь ли, мне с Паурой проще. Я знаю: она жадная, ненасытная, эгоистичная, лживая. Но, по крайней ме¬ре, я это знаю. Она же моя дочь. Да, она обирает меня, крепко обирает, но до нитки не обберет, на прокорм оставит. Мне много-то и не нужно. Я как-нибудь свое доживу.
- Вот тут ты не прав, - просвещает Анаст царя Дема, - ты терпишь своеволие и надругательства своей дочери. Знаю, велико твое терпение, но когда-то чаша его переполнится. Тогда ты изгонишь Пауру из дома, или же полностью подчинишь ее своей воле. Но самому тебе это уже тяже¬ло. Тут нужен сильный молодой помощник, чтобы изгнать Пауру из царс¬тва. Пусть на время! Но ты должен некоторое время пожить без нее, а она без тебя. А там посмотрим: вернуть ли Пауру в царство? Я думаю, что после хорошего холодного душа она будет больше уважать тебя, царь!
Такие вот, или примерно такие разговоры разговаривал с царем князь Анаст. Царь кивал головой, жаловался, плакался, соглашался, но ничего не делал.
Значит, время  не пришло.
Заморский принц Марк хитрее был. Он не только с царем разговоры говорил, но и к дочерям его, Легии и Локорте, салазки наладил. А осо¬бенно он Джорну обхаживал. Придет Марк во дворец, когда царь в поле или на охоте, принесет подарочков сестрам: брошек, тряпочек, да винца заморского сладенького. Усядутся они в тенистой беседке, попивают винцо, закусывают яствами нездешними. Сестры наряды примеряют, а Марк, как крот, тихой сапой, к их сердцам дорогу роет. Роет, а сам тайную мысль лелеет, что с помощью сестер охмурит он отца. Царь-отец будет считаться главой царства-государства, а он, Марк, править будет. Кто не согласен - на кол! Если Паура начнет вдруг взбрыкивать, как необъ¬езженная лошадь, - так вожжами ее, вожжами! Ранним прохладным утром вытащить ее в одном исподнем к колодцу, привязать к срубу, и вожжами, вожжами! Она голосит, кричит, причитает, народ от любопытства на ули¬цу высыпал, а ее при всем честном народе - вожжами, вожжами! Такие уроки бабы быстро усваивают!
Хитрый был принц Марк! И то сказать - иноземный принц!
Хитрый был иноземный принц Марк, но еще хитрее был тамошний князь Сит. Такую он хитрость придумал хитрую, что не во всякой сказке най¬дешь!
Подкатился он к царю Дему красным яблочком, да таким свежим и ру¬мяным, таким чистым и сочным, что не поднять его  невозможно. И поднял царь Дем то яблочко - усыновил он Сита. Вот тут-то Сит поти¬хоньку стал показывать свои острые зубки. Вначале осторожно вступил в спор с Паурой, какого быка принести в жертву, но тут же отступил. Второй раз вступил в спор с Паурой, и в третий, но пока уступал. Когда царь Дем увидел, что Паура, переча Ситу, совершает ошибки, он с ра¬достью и гордостью взглянул на своего приемного сына. Тогда Сит всту¬пил в совсем незначительный спор с Паурой и не уступил. Паура отступи¬ла всего на маленький шаг, но Сит не давал ей опомниться: все чаще вступал он с ней в споры, где отступал, где побеждал. Со временем при поддержке царя Дема Сит стал чаще одерживать верх над Паурой. И вдруг все увидели, что без Сита уже нельзя править царством-государством, все ниточки тянутся к нему. Этими ниточками Сит так ловко опутал Пау¬ру, что почти подчинил ее своей воле. Оставалось один-два шага - и все! Паура сомлела бы как муха в паутине. Может быть, Сит проглотил бы Пауру, кабы не случай.
Но об этом позднее.
А сейчас еще о двух претендентах.
Придворный царя Дема, визирь Ном, в силу своего характера и дол¬гой преданной службы царю, полагал, что придет время, Силосон отойдет в мир иной и тогда царь Дем, помня заслуги Нома, отдаст ему в жены свою дочь Пауру. Сладостные, но глупые мечты, непозволительные для царед¬ворца. Тем не менее, Ном был в их власти, вероятно, из-за своего прек¬лонного возраста, малости сил и энергии.
Не таков был молодой и энергичный иноземный принц Якоб. Окинув глазом обстановку, он своим хитрым не по годам умом сообразил, что в открытой борьбе с такими титанами придворных интриг ему не выиграть. Якоб пришел к простому, но эффектному и эффективному решению - он за¬думал выкрасть Пауру! Женщины любят, когда их крадут! Когда их заво¬рачивают в ковер, или в соболью шубу, бросают в колесницу или карету, и уносят со скоростью ветра от бессильной погони! Дух захватывает, сердце женское тает!
Но украсть женщину из царского дома - дело непростое! Якоб стал плести заговор, вовлекая в него дворцовую челядь, мамок и нянек. Все свои происки Якоб тщательно скрывал, действовал он через подставных лиц и в темное время суток. Днем же ходил мрачный и неразговорчивый, иногда упражнялся с крепкими молодыми людьми в стрельбе из лука и ме¬тании копья.
Так  все основные претенденты были заняты своими заботами, а ос¬тальные - ухаживали за будущей невестой -  дело, конечно, совершенно бесполезное.
При дворе царя Дема расцвело сплетничество, доносительство, шпио¬наж и шпиономания. Все  следили за всеми, но, как водит¬ся, главное действующее лицо проморгали!
Из краев неведомых и незнаемых, от самого конца света, из страны Тартарии, где кончается грешная земля и начинается ужасный Тартар, а может быть, из самого Тартара, явился доблестный рыцарь Тиррен. Тяже¬лой решительной поступью вошел он во дворец царя Дема, огромной десни¬цей поверг в прах Силосона, и этой же десницей ласково похлопал сестер Легию и Локорту чуть ниже спины, а Пауру без предисловий и  долгих раз¬говоров схватил за загривок, поставил в положение "зю" и сотворил с ней грех на глазах у царя Дема! И тишина...
Никто и не пикнул!
- Вот так, - сказал рыцарь Тиррен царю Дему, - именно так надо поступать с этими капризными бабами! Сила, только сила! Если, конечно, она у вас есть!
Царь Дем настолько опешил, что тут же с радостью осенил свершив¬шийся факт законным браком! Принцесса Паура вне себя от счастья разог¬нала всех женихов, сестер Легию и Локорту заковала в кандалы, а Джорну посадила в темные погреба на веки вечные. Размечталась Паура, что с новым мужем, сильным и грозным рыцарем, станет она полновластной хо¬зяйкой царства-государства. Но рыцарь Тиррен как возложил на нее свою тяжелую десницу, так уже не отпускал. Поначалу Пауре нравилось быть под рукой сильного и грозного рыцаря, но скоро она почувствовала, что сама она - только орудие в руках Тиррена. Опомнилась Паура, выпустила сестру Джорну из темницы, расковала сестер Легию и Локорту, надеясь, что они помогут ей освободиться от слишком плотной опеки рыцаря. Но при первых же поползновениях старших сестер возложил рыцарь Тиррен и на них железную десницу, а на Джорну и внимания не обратил - собака лает, ветер носит!
Стал рыцарь Тиррен править в той стране железной рукой. И была Паура ему верной женой, а Легия, Локорта и Джорна сами напросились к нему в наложницы!
Вот и вся сказка!
А теперь не плохо бы меда выпить да огурцом закусить!
Н.Кензель               
Сказка о трех сестрах