Death Feast

Roma. Colosseo. Folla. Creek. Sangue. Jubilance. Morte. Vacanze. Сombattimenti gladiatori! *
* Рим. Колизей. Толпа. Крики. Кровь. Ликование. Смерть. Праздник....
Гладиаторские бои!

Человеку свойственно устраивать из всего зрелище. Любовь превращается в похотливое лобзание, недостатки становятся публичным унижением, смерть становится праздником, посмотреть на который приходят сотни.

-Маркус, все ждут только тебя, - прокричал худощавый парень, одетый в легкую тунику, подпоясанную широким кожаным поясом смотрящий за решетку, ведущую прямо на арену.

Джамал, как и Маркус был рудиарием (заслужившим свободу). Они оба могли бы бросить к чертям эти кровавые игры, но вместо этого решили остаться играть с фортуной. Один от безысходности, другой от одиночества.
-Ну, Марк! Ты скоро?
-Да, подожди немного.

Маркус затянул повязки на руках и стал закреплять на плече галерус.
Сто девяносто девять побед говорили о многом. Толпа любила его. Каждый его бой заканчивался новой кровью на руках. Толпа ликовала, держа то пальцы вниз, то отгибая большой символизируя взмах меча. Люди любят смотреть на чужие муки, люди любят шоу.

-Я готов. Поднимай решетку, Джам!
Эфиоп послушно крутанул колесо, со скрипом поднимая металлическую сетку.
-Удачи, друг! Это юбилейная победа, это твой бой!
Он улыбнулся желтой, прогнившей улыбкой и хлопнул гладиатора по мускулистой, оголенной спине.
Маркус решил всё уже давно. Он думал об этом не первую ночь и сегодня утром наконец решился. Плутон не получит пиршества коего он желает!
-Знаешь, что, - Маркус стоял уже за пределами каменной комнаты и шум трубящих рогов заглушали любой звук, отчего он стал кричать, чтобы Джамал мог его услышать, - спасибо. Я передам привет Архусу!
С этим словами чемпион шагнул на арену, отчего трибуны взорвались шквалом аплодисментов, свиста и топота.
Он сделал пару шагов и, подняв голову,  увидел уже поднявшегося с накрахмаленного трона  сенатора.
Толпа тот час же смолкла, слушая его глас.
-Жители Рима! Вы собрались здесь, чтобы увидеть не просто бой! А бой чемпиона!
Толпа взревела и вновь стихла.
-Когда он был рабом, который обрел свободу. Он победил больше половины чемпионов! Он здесь и готов убивать!
Сенатор сел, поправляя лавровый венок, а толпа не умолкала, выкрикивая имя: Маркус! Маркус! Маркус!

Тебе кажется, что ты герой? Ты просто клоун. Ты бьешься за славу? Ты бьешься за похвалу со стороны обрюзгших падонков. Ты ничего больше не умеешь? Ты дурак…

Он дошел до середины арены, как вдруг с другого конца послышался звук поднимающейся решетки. Блестя доспехами на солнце, его соперник уже разъяренно бежал к нему навстречу.

Кто-то торгует, кто-то давит виноград, кому-то приходится со стимулом погонять стадо, кто-то кует железо, а кому-то приходиться убивать. Убивать себя изнутри.

Маркус метнул один из двух кинжалов в незащищенное бедро врагу. Но тот успел увернуться от орудия. Следом полетело второе, но и тут неудача. Клинок отскочил от доспеха защищающего торс.
Арена вновь наполнилась людским шумом и не пониманием, что же творит чемпион.
Безымянный гладиатор настиг рудиария, размахиваясь палицей. Стальной набалдашник коснулся металла галеруса, с хрустом сминая его.
Ошметки наплечника впились в шею Маркусу, от чего тот упал на колени, пытаясь вытащить мешающий элемент доспеха.
Толпа взревела, крича не все те же: Маркус! Маркус! Маркус!  Они кричали: Смерть! Смерть! Смерть!

Вот так всегда. Когда ты на коне – ты всадник, ты наездник, кавалерист. А стоит свалиться, и ты уже недостоин даже взглядов. Удача будет на твоей стороне, если тебя еще кто-то пнет, кинув что-нибудь оскорбительное в твой адрес.

“Смерть! Смерть! Смерть”, - звучало с трибун.

Маркус с трудом поднял голова, перебарывая боль в шее. Яремная вена – ему в любом случае конец. Осталось чуть больше пары тройки секунд, чтобы что-то сделать.
Безымянный торжественно взметнул оружие, кверху показывая свое превосходство и готовность к завершению боя.
“Дай мне еще пару секунд Плутон. Я просто еще раз взгляну на них.”
Плюнув кровью на раскаленный песок, он поднял голову, глядя на толпу, чьи пальцы взметнулись книзу, точно так же, как тогда, когда убивал он. Все хотели увидеть кровь, увидеть смерть, увидеть слабость некогда сильного. И лишь где-то в передних рядах, маленький, неизвестно как забредший сюда мальчонка держал кулачок, из которого перпендикулярно остальным пальцам торчал большой.
Рудиарий улыбнулся окровавленной улыбкой и прошептал губами: “Не бойся, малыш. Всё хорошо”.
Мальчонка опустил руку, но продолжил смотреть, не отрывая взгляда.
Маркус повернул голову к триумфатору и прокричал:
- Vieni! Uccide me!

“А вот теперь, я готов…”

Он гордо поднял голову, смотря в небо, но рана все, же не давала держать голову ровно. Теплая кровь струилась из неё, спуская тепло до груди и немного до живота. Солнце продолжало припекать,  но вдруг что-то прохладное и влажное упало на грязную щеку гладиатора.
Маркус поднял правую руку и провел по щеке.

“Дождь…”

Еще одна, еще одна и еще…
Капли падали одна за другой, толпа недовольно забурчала, палица взметнулась вверх, а он улыбнулся и прошептал, прошептал в последний раз:
“Не плачь дорогая, я иду к тебе…”