глава 3

***
Вот 5 марта я возвращалась домой в самый тяжелый день недели, в понедельник. Открывая дверь в квартиру, почувствовала дрожащую слабость в правой руке. Я решила, что это не спроста. При в ходе в квартиру сразу бросился в глаза ковер, прислоненный к стене. Я протянула руку – хотела дотронуться, но резкая боль в предплечье заставила меня передумать. Я схватилась за руку, морщась от сильной ноющей боли от шеи до кончиков пальцев. Желание приближаться к нему отпало у меня надолго и основательно. Тут мелькнула мысль, что это ковер из квартиры Костиной матери. Но ведь Гюльнара сказала, что её вещи привезут через две недели. Странно. Быстро скинув куртку, я влетела в свою комнату, из середины третьей книжной полки вытащила три книги и швырнула их на кровать. Запустив руку в глубь полки, за книги, я нащупала знакомый сверток. Тот сверток, что дала мне Гюльнара в лифте. Я положила его на стол и развернула шелковистую светлую ткань. В свертке были пять маленьких свечек и пузырек масла из темного стекла, от него шел приятный запах. «Зачем я это делаю? – подумала я вдруг. - Ведь я не знаю наверняка: её это ковер или нет!» Я застыла в нерешительности.
- И интуиция у тебя не плохо развита!
Я резко обернулась на уже знакомый голос. Меня жутко раздражало, когда вот так люди берутся, кажется, из неоткуда. Я понятия не имела, как гадалка попала ко мне домой. Эти её эффекты неожиданности наводят на мысль, что в молодости она была профессиональным вором-форточником.
- Подъезд ещё ладно, но как вы сюда-то попали?! Через окно что ли?!
Гюльнара залилась звонким не по её годам смехом.
- Шутница ты, красавица! Ты правильно решила, достать свечи.
- Откуда вы знаете? Может, я решила просто посмотреть?
Моя ироническая интонация явно не понравилась Гюльнаре, она в раз посерьезнела и поднялась с дивана. Она за локоть вытащила меня в коридор и указала на ковёр.
- А это что по-твоему? Подстилка для твоей собаки?!
- Ну, допустим.
- Да ну? И почему же у тебя от этой подстилки рука чуть не отнялась?
- …
Я не нашлась, что на это ответить. Я вообще была в ступоре.
- Это её вещи. Если бы ты могла видеть черноту, сгустившуюся вокруг. … Это она обожгла тебе руку.
- Подождите, вы сказали, что её вещи привезут через две недели!
- Ой, золотая моя, хиромантия очень не точный источник. По ладони можно сказать, какие события произойдут, а вот когда произойдут – это зависит от каждого участника события в отдельности.

Повисла пауза.

- Чайку не желаете?
- Давно бы так, свет очей моих!
Чай у нас дома всегда был в наличии, поэтому его приготовление заняло у меня не больше пяти минут. Гюльнара довольно взялась за полную кружку, от которой шел пар, обеими руками и закрыла глаза, шевеля губами.
- Что вы делаете?
- Тут слишком много мрака, золотко, нельзя чтобы он проник внутрь!
- Вы что, заклинание читали что ли?!
Гюльнара бесцеремонно схватила мои руки и положила их на кружку.
- Ай! Горячо же!
Я резко дерулась.
- Терпи и повторяй за мной! Excitare fluctus in simpulo!
- Не буду я ничего повторять!
Я дернулась ещё раз, но руки гадалки были сильными.
- Повторяй! Мне не надо, чтоб в тебя вошло зло!
- Зло через чай не входит!
- А ну, цыц! Ещё как входит! Хочешь проверить?
Я промолчала.
- Вот то-то же! Повторяй: Excitare fluctus in simpulo!
- Excitare fluctus in simpulo!
После того как прозвучало последнее слово, кружка стала нагреваться сильней, и, когда стало совсем нестерпимо, Гюльнара перестала сжимать мои руки. Дуя на обожженные ладони, и попутно вытирая навернувшиеся слезы, я спросила, что значили эти слова.
- Это, Викуля, латынь – мертвый язык. А значило это «поднять бурю в стакане воды».
Цыганка задумчиво отхлебнула из чашки. Оставалось какое-то чувство недосказанности. Я смотрела на неё в ожидании продолжения. Встретив мой взгляд, Гюльнара встрепенулась.
- Ах, да, красавица! Я ж к тебе не чай пить заявилась! – она снова отхлебнула, я решила промолчать, чтоб уже наконец перейти к делу. – Я узнала, что эта твоя названная бабка была черной колдуньей и присягала на верность ордену люцифера. Вообще, сам факт её смерти практически невозможен!
- Почему это? Все люди умирают!
- Вот именно, золотко, - люди! Чермаги, присягнувшие на верность ордену люцифера, за людей уже считаться не могут. После клятвы их сущность заполняется мраком до краев. Они становятся безвольными рабами. В принципе, они и не живут даже, а существуют, питаясь злом этого мира.
- К чему вы клоните?
Столько невозможной, казалось бы, информации за один раз окончательно меня запутало. Я представления не имела ни о каком ордене люцифера, ни о чермагах. Но, тем не менее, я решила не перебивать цыганку и дослушать всё это до конца.
- Дак вот, значит, я подозреваю, что смерть её была не случайна и преследовала определённые цели. Какие – ещё не знаю. Но оставаться здесь больше трех дней тебе опасно. Подумай, куда бы ты могла съехать на недельку.
- Эх! Пойду бомжевать на вокзал.
- Опять твои шуточки?!
- Ну что вы! Я совершенно сурьёзно!
- И как с тобой родители живут?!
- А куда им деваться?!
Я начала осознавать, что изрядно наглею. Но, с другой стороны, наглость – второе счастье и, тем более, я хоть и упрямилась, но твердо решила, что не ослушаюсь Гюльнару. Тут она поднялась из-за стола.
- Викуль, я у тебя на полке видела одну вещицу, которая может помочь.
Мы вернулись обратно в мою комнату. Гюльнара приблизилась к полке над столом, где у меня стояли иконы. Она указала на серебряное кольцо, которое я, помнится, купила на Белой горе.
- Дай-ка мне его в близи посмотреть.
- Дык, возьмите!
- Не могу! Оно освященное, а я пусть и не чермаг, но гадалка все-таки!
Я сняла кольцо с полки и положила на стол. Гюльнара долго, пристально всматривалась в него, потом, наконец, оторвалась от созерцания с довольным видом.
- Я так и думала! Это кольцо не просто освящено, оно было приложено к плащанице самого Христа! Ведь так?
Я кивнула. Гюльнара в тот момент была похожа на заядлого следователя-криминалиста, который раскрыл первый мелочный грабеж за сорок пять лет службы.
- Отлично! Надень его и не снимай даже ночью: оно тебя защитит. Главное. Не давай никому постороннему его касаться. Это важно! Да, и если вдруг надумаешь медитировать, лучше не рискуй, красавица.
Последнюю фразу я пропустила мимо ушей. Ну, не то чтобы даже пропустила, а не предала ей значения. А зря …
Гюльнара весело подмигнула мне и ретировалась в коридор, закрыв при этом за собой дверь. Я её маневр не оценила и поспешила выйти за ней следом. Коридор был пуст. Я пробежалась по остальным комнатам – Гюльнары нигде не было!
- Блин! Как она это делает?!


Ещё некоторое время по негодовав, но уже в мыслях, я завалилась на кровать, разглядывая кольцо. Мне надо было кому-то выговориться. Маме – нельзя: она решит, что я спятила, сталкерам1 – тем более. Вопрос. Одноклассникам тоже не желательно. Оставалось два варианта: моя подруга с раннего детства Лариса или друг семьи Никита (кстати, о бобрах, Никитой его никто не называл, даже родители предпочитали звать сына коротко и ясно – Ниш). Вообще родители Ниша были друзьями Кости, но с тех пор как мама вышла замуж, мы дружим семьями. И, так или иначе, он может проболтаться. Лучше просветить человека, никак не связанного с Костей, то есть Ларису.
Я подняла трубку и набрала уже давно знакомый номер. Проговорив полтора часа о всякой ерунде, я, наконец, вспомнила, зачем звонила. Рассказав Ларе все как было, я её изрядно озадачила. Она несколько раз переспрашивала, не «гоню» ли я. Но, убедившись в том, что я говорю правду, сказала: будет у меня через час.
-----
1Сталкеры – это название используется только, пожалуй, в узком кругу моих родственничков, оно означает бабушка с дедушкой. Причем название это придумали себе непосредственно бабушка с дедушкой. Они вознегодовали на подростков, мол, видите ли папу с мамой мы шнурками называем, а их подобными кличками обделили.