Сказка о сером человеке

     Жил да был серый человек. Однажды, серым днем, вышел он из своего серого жилища с надеждой найти что-нибудь такое, чем можно было бы жилище подмазать, подкрасить, подпереть, подоткнуть, потому что жилище его разваливалось. Шел он по дороге, но пригодного ему не попадалось ничего.
     Зато попался странный человек — белый.
     — Ты кто? — спросил серый человек.
     — Я твой белый человек.
     — Какой-какой?
     — Белый.
     — А это как?
     — Не знаю, как тебе объяснить… А, может, этого и не надо. Ты сам-то куда идешь?
     — Иду за чем-нибудь — дом подлечить.
     — Ты живешь в доме?
     — А где же еще?
     — Где угодно. Человек может жить даже на ветру. Но в доме — лучше. Неважно живешь ты в доме или нет. Важно какой у тебя дом. И снаружи, и внутри.
     — Не знаю, как это — внутри, но снаружи мой дом разваливается, — сказал серый человек.
     — Почему?
     — Знаешь, я сам не знаю. Я его построил, и он стоял, а потом… — он пожал плечами.
     — Но почему?
     — Как это — почему? Время пришло.
     — А что такое время?
     — Ну не знаю. Ты, вообще, какой-то странный. Задаешь странные вопросы и хочешь, чтобы тебе отвечали.
     — Нет, —  сказал белый человек, — не хочу, чтобы отвечали мне. Ответил бы ты сам себе.
     — Слушай, что за ерунда такая! Иду я по своим делам, встречаю тебя, и ты меня грузишь и грузишь. Все это мне — до фонарного столба. Мне нужно что-нибудь найти… чтобы дом по-править.
     — И что ты нашел?
     — Пока ничего.
     — Ну иди ищи… Что ж тебе сказать.
     Странным взглядом посмотрел серый человек на белого: говорит, говорит, а что — не понятно.
     —Я пойду, — сказал он в некоторой неуверенности существования, — но ты бы мне объяснил, напоследок, о чем ты — все это?
     Белый человек успел отойти от серого шагов, эдак, на десять. Повернулся и посмотрел на другого очень грустно:
     — А зачем тебе?
     — Ну… не знаю. Потому что непонятно.
     — А если объясню — станет понятно?
     — Конечно, — оживился серый человек, — обязательно будет понятно. Я люблю понимать.
     — Хорошо. Я скажу, а ты — как хочешь.
     Я тоже строил в этом мире. Не только дома. Но и дома тоже. Каждый дом я возводил так, чтобы, какие века ни прошли, он стоял прочно: и на земле, и в небе. И в каждом моем доме был очаг. В доме должно быть тепло, если не тебе самому, то всем, кто в нем живет и в него прихо-дит. Через его крышу уходило в небо дерево — долгое дерево — дуб или лиственница, и по стволу его ползали муравьи — труженики большие, чем мы с тобой. А за столом сидела семья: ты, женщина, дети, родители. И все они смотрели друг на друга ясным взглядом, радовались тому — радовались заранее, — что все мы есть, радовались тому, что и как говорит другой, радовались бесконечной муравьиной дороге и — каждое утро — тому, что восходит солнце.
     Если бы оно не взошло, я не знаю, смогли бы они порадоваться хоть чему-то.
     — Постой, сказал серый человек, — и много у тебя таких домов?
     — Не знаю, — ответил белый. — Я строю, а черный идет по пятам.
     — Кто такой — черный?
     — Ты его не встречал?
     — Нет.
     — Ну и хорошо. Иди себе с Богом. И пусть утреннее солнце согреет тебя, полуденное не прожжет спину, а вечернее оставит надежду.
     — Опять ты о чем-то непонятном.
     — Да нет, все о том же: желаю тебе построить хороший дом, самый лучший на Земле.
Белый человек повернулся и ушел к своим делам-домам, а серый человек постоял, казалось бы, в несуетной нерасторопности, и решил: а — хренотень все это, надо дом подправить, чтоб было, как у всех. И пошел он по той же дороге, только не в ту сторону куда белый, а, конечно же, в другую и за ближайшим поворотом увидел еще одного человека.
     Тот трудно дышал и сказал:
     — Постой! Ты не встречал здесь такого человека — белого?
     — А ты-то кто?
     — Я твой черный человек.
     — Ага,  — сказал серый человек. — Проходил здесь один умник, наговорил такого — не поймешь никогда. Да и не в этом дело — и понимать нечего. То про муравьев, то про очаг. Дурак он. Печку я знаю, камин — хорошее дело. Но очаг — это что, когда костер прямо на полу? И, говорит, чтобы семья сидела прямо с муравьями. Нет, ты послушай: для укрепления здоровья, я понимаю, — голой задницей — в муравейник, но чтобы дома бегали… Вот у меня сейчас как раз бегают. Так я иду найти чего-нибудь такое, чтобы все это заткнуть…
     — Заткнись! — сказал черный человек. — Он давно здесь проходил?
     — Да нет, буквально пару поворотов…
     — Фу! А то гонюсь, гонюсь… Не успеваю. Мое-то дело какое: разрушить все, что он по-строил.
     — Это еще зачем? — удивился серый человек.
    — Зачем, зачем… Все вы умники теперь, все-то знаете. Я тебе скажу, а ты захлопаешь крыльями и скажешь: «Знаю, знаю!»
     — Какими крыльями?
     — И верно, — осматривая его, сказал черный человек, — крылья — только у нас, у белых и у черных.
     Он расправил крыла и, взлетая, повернул голову и сказал слова, кажется, из какого-то пророка:
     — Не попадайся больше, а то сгною, дурак.

     Так они и жили пока мы мед-пиво пили: один строил, другой крушил, третий подпирал. А разница между ними была… догадайтесь, какая? А вот та: белая жизнь, черная или серая. К тому же — еще некоторые мелочи: то, что белый построил, черный не всегда успевал разрушить, а на серого они внимания не обращали — само рухнет.