Господь, мама и мы

                К дню крестин моей внучки,
                Екатерины Алексеевны, Катеньки.

     Жил-был Господь. И стало ему скушно. А кому бы ни стало скушно — совсем одному? И создал он человека — по своему образу и подобию. Человек этот, в силу непонятных причин, вышел мужиком.
     Мужику, в свою очередь, стало скушно. Ну что за веселье меж двух мужиков (а Бог, как известно, — мужик, кто же еще?), разве что выпить, но Бог не пьет, это мы — грешные перед ним и перед собой. И вот, чтоб мужик не пил (здесь он ошибся — поводов стало больше не на один, а на больше; но, ведь, ошибаются не боги) он создал женщину для увеселения мужика и для присмотра за ним.
     Женщина открыла глаза и принялась за обязанности. Впрочем, как мужик, созданный по образу и подобию Божьему, я сомневаюсь, по крайней мере, с похмелья, хотя бы в одном — открыла ли она глаза?
     Но мы промахнулись оба. Он думал о моем увеселении, я думал об удобстве этой жизни, когда стирают, убирают, готовят, а она, народившаяся позже всех, задумала свое — народить других.
     Откуда она их берет — тайна сия велика есть. Говорят, после того, как мы Богу надоели — надоедают, ведь, любые игрушки — люди, оставленные, на произвол своей души, придумали матриархат. Эта вещь очень простая, многие мужики до сих пор пребывают в этом состоянии. Наверное, с тех пор, каких-то давних пор, никто не задумался их переделать. А переделы-ваться надо, хотя бы для того, чтобы понять: а Бог-то для чего все это сделал?
Ну… матриархат матриархатом, мужики мужиками, а Богу — богово.
Так они и жили: спали врозь, а дети были. Сие и есть матриархат.
     Позже — и намного — мужику пришла в голову мысль, кажется, первая, что дети — от его семени.
     Не уверен.
     Современная кому-то наука все это уже употребила, то есть доказала. И разложила все яйцеклетки и сперматозоиды по своим полочкам. Но мне, почему-то, здесь видится только и единственно амвон всеобщей веры. Хотя и не веры, в доскональном рассмотрении, а желания выдать то, что мы знаем о мире — мы, покинутые Богом, — в данный момент.
А если тихо, спокойно и осторожно посмотреть на ту, которая сделана после всех?
Теперь она приходит в этот мир так же, как мы. Мучается его глупостью, не говоря о несовершенствах, и все же… Каждый Божий день, не задумываясь о том, Божий он или не Божий, старается родить нам нового Бога.

     А мы? Мы — не понимаем. Мы думаем, упорно, что она рождает нам отпрыска, причем, нашего. Мы, что, наделены такими совершенствами, что наше продолжение на этой Земле хоть что-нибудь да значит?
     Вряд ли.
     Это инстинкт. Мы должны (кому и зачем?) заложить семя в какую-нибудь из женщин, созданных для нас. Для нас?
     Да они бы, будь на то их воля, обошлись без нас великолепно. И рожали бы своих сыновей и дочерей вдохновенно. Потому что они — в отличие от нас — все еще надеются родить Бога.

     Нового или старого?
     Нового не бывает.
     Возможно…
     Ну хватит...