Женщина напротив

     Пришла Людмила Анатольевна — женщина, напротив которой я сижу на работе (впрочем, нас — незаметно для других — и еще кое-что связывает, только не то, о чем вы подумали). Так вот пришла она… как бы это сказать попроще… в белой кофточке на манер свитера и в черной, до пят, юбке. И моя душа упала. Не появлялась дня два. Потом появилась и все ей сказала. Громогласно.
     А еще моя душа, изнеженная… то ли жизнью, то ли самой собой… Так вот, глядя на Люсю, она вспомнила…
     Стоял какой-то месяц и год. Мы собрались в театр. Лет нам было… О, боже! Теперь нашему сыну гораздо больше.
     Все это я пишу о том, как падают (отвисают) челюсти.
     Моя челюсть тогда долго что-то говорила. Скажем, о том, что мы опаздываем, что сколько можно… И так далее. Чем-то она недовольна была. Но все устает, и моя челюсть устала, а то, что любит курить, сказало обреченно (с виду):
     — Я подожду тебя во дворе.
     Вот теперь, стоя во всех дворах, один, я думаю: «А какого рожна тебе надо было?». Ответить не могу.
     (Одна есть и сейчас. Нет, я любить ее не буду. Вернее, буду, но… не так. Не буду ее завоевывать.)
     И тут из разщербленного подъезда вышла девочка невиданной красы. Я всмотрелся — она. И моя челюсть… Всегда-то с ней неладно. То одно, то другое. Все-таки мужики любят женщин. Надо же…
     Я смотрел — не проходило. Я знал ее, по крайней мере, десять… нет, пятнадцать… не знаю, сколько лет. Я видел ее… Оказывается я ее не видел. Проглотил сигарету. Только и единственно не спросил: «Это ты?». Подал руку и, забыв о том, что надо ругаться, повез ее в театр. Обошел такси, когда мы приехали, открыл дверцу, как в западных романах…
     Я не помню, что мы смотрели. Я думал только о ней. Это — магия женщины.
     Она вышла в платье. Я (мужичье неотесанное) не помню, какой оно было длины. Я помню, что жить не хотелось, или — хотелось, но как бы, заново. Потому что это была женщина, которую я не знал. Нет, знал — слегка. Но, ведь, не такую — потрясающую. А она, при всем этом, относилась ко мне так, будто знакома была со мной давно. Будто я — ее муж.
     Мы вышли из такси. Я, как всегда, предложил ей руку. Но, боже мой! Если бы я мог понять — кому. Таксист отсчитал мне сдачу, копейками, а я не мог отвести взгляда… от своей жены.
     Не правда ли, смешно.
     Так вот. Теперь пришла Людмила Анатольевна, женщина, напротив которой я сижу…
     Впрочем, я, ведь, ничего не рассказал.
     Таня была в платье. Что-то привертела сверху, что-то сделала на груди и — снизу. Это — все.
     Так вот. Пришла Людмила Анатольевна. В кофточке, почти строгой, но кое в чем перечеркивающей эту строгость. И в юбке, длинной, до пят, оставляющей простор вооб-ражению. И, главное, ее глаза смотрели на нас хорошо.
      И тут я вспомнил… Всегда-то таксистов вспоминаю.