Сумасшедший клей, Этгар Кэрет

                Этгар Кэрет

Она сказала мне:
- Не трогай.
- А что это? – спросил я.
- Это клей, - сказала она. – Особый, суперклей.
Я спросил:
- Для чего ты его купила?
- Мне нужно, - объяснила она. – Мне нужно склеить кучу вещей.
- В доме нет ни одной вещи, которую нужно было бы склеивать, - разозлился я. – Не понимаю, зачем ты покупаешь всякую ерунду.
- По той причине, что ты женился на мне, - сказала она сердито. – Чтобы перевести время назад.
Мне не хотелось ссориться, и я промолчал. Она тоже замолчала.
- Он хороший, этот клей? – спросил я.
Она показала мне рисунок на упаковке, на котором был изображен некто, свисающий вверх ногами с потолка, после того как этим клеем намазали подошвы его туфель.
- Нет такого клея, чтобы он мог удержать кого-нибудь в таком положении, - сказал я. – Это сфотографировано вверх ногами, на самом деле он стоит на полу. Они просто воткнули  люстру в пол, чтобы он выглядел, как потолок. Это видно даже по окну в комнате: защелка на жалюзи установлена вверх ногами, видишь? – Я указал на окно на снимке, но она даже не посмотрела.
- Уже восемь, - сказал я. – Мне надо бежать, - Я поцеловал ее в щеку и взял свою сумку. – Вернусь сегодня поздно, потому что …
- Я знаю, - прервала она меня, – сверхурочная работа.

Я позвонил Михаль из офиса.
- Я не смогу прийти сегодня, - сказал я. – Мне нужно вернуться домой рано.
- Почему? – спросила она. – Что-нибудь случилось?
- Нет… Вообще-то да. Мне кажется, она что-то подозревает.
Последовало продолжительное молчание. Мне было слышно дыхание Михаль на другом конце провода.
- Не понимаю, почему ты остаешься с ней, - прошептала она наконец. – Вы абсолютно ничего не делаете вместе, даже поссориться вы уже не в состоянии.  Не могу понять, что вынуждает вас продолжать, не могу сообразить, что вас держит вместе. Не понимаю этого, - повторила она еще раз, - просто не понимаю… - и она заплакала.
- Не плачь, Михали, - сказал я ей. – Послушай, кто-то вошел, точно, я должен прервать разговор, - соврал я. – Приду завтра, обещаю. Тогда и поговорим.


Я вернулся домой рано. Войдя, поздоровался, но никто мне не ответил. Я переходил из комнаты в комнату. Ее не было ни в одной из них. В кухне на столе я обнаружил совершенно пустой тюбик из-под клея. Попытался подвинуть один из стульев, чтобы усесться на него. Он не двигался. Попробовал еще раз. Ни на миллиметр. Она приклеила его к полу. Холодильник не открывался – и его она заклеила. Не понимаю, зачем ей понадобились все эти глупости - вроде, она всегда была в порядке, не знаю, что с ней случилось. Я направился в салон, к телефону. Может, она пошла к матери. Трубка не поднималась, и ее она приклеила. Я со злостью пнул телефонный столик и чуть не вывихнул ногу. Столик даже не сдвинулся с места. И тогда я услышал, как она смеется. Смех слышался откуда-то сверху. Я поднял голову и увидел ее там, висящей вверх ногами. Ее босые ноги были приклеены в высокому потолку салона. Я ошеломленно смотрел на нее.
- Скажи, ты что, сумасшедшая? – спросил я.
Она не отвечала, только улыбалась. Ее улыбка выглядела так естественно, когда она висела вот так, перевернутая, как будто губы были растянуты без всякого усилия, только под действием силы земного притяжения.
- Не волнуйся, я спущу тебя, - сказал я  и стал снимать с полки книги.
Я взгромоздил несколько томов энциклопедии один на другой и взобрался на них.
- Наверное, будет немножко больно, - сказал я, пытаясь сохранить равновесие на верху кучи.
Она продолжала улыбаться. Я потянул изо всей силы, но ничего не произошло. Я осторожно спустился с кучи книг.
- Не волнуйся, - сказал я. – Я позвоню от соседей, позову на помощь.
- Все в порядке, - засмеялась она. - Я никуда не денусь.
Я тоже рассмеялся. Она была такая прекрасная и нелогичная, свисающая так в перевернутом виде с потолка. Ее длинные волосы струились вниз, ее груди, как пара капель воды, падающих под белой трикотажной рубашкой. И это было так красиво. Я взобрался на кучу книг и поцеловал ее. Я почувствовал, как мой язык касается ее языка, гора книг под моими ногами рассыпалась, и я очутился в воздухе, не касаясь ничего, кроме ее губ.