Искушение

Титаны стали темными, проиграв олимпийцам. Олимпийцы пали, проиграв Инквизиции…

Знайте одно, святой отец! Ваша кающаяся – грешница, только ждущая своей участи и получившая милость на покаяние, дабы иметь возможность уйти по законам человеческим. Это греховное исчадие Ада погубило бедного юношу, повинного в лишь в том, что Господь наградил его внешностью ангельской и смущением человеческим. Слышите эти крики и топот? – аббат повернулся в сторону маленького зарешеченного каменного окошка, выходящего прямо на воды города. – Это горожане требуют ее смерти. Они готовятся к завтрашнему правосудию. Уже установлен крест, люди несут дрова и масло. На рассвете все и произойдет. Так что поторопитесь. У вас мало времени. Господом Богом, Кровью Христовой заклинаю вас не поддаваться чарам Ее! Ее тело – создание порока и греха, а устами Ее говорит сам дьявол! Помните это. Помните! Да пребудет с вами Господь, Сын мой! – аббат осенил священника крестным знаменем. – Идите же и исполните свой праведный долг не как ученик Божий, а как добрый христианин!...

…………………………………………………………………………………………………………………………..

Вы пришли, святой отец? Наконец-то! А то я уже думала, что так и не дождусь вас и умру без покаяния! – осужденная встала с угла, тонувшего в черной тьме, где она располагалась. Священник остановился перед Ней в нерешительности, внимательно разглядывая грешницу. Перед ним стояла красивая милая девушка, одетая лишь в одну сорочку. Ее огромные иссиня-черные волосы тяжелыми каскадами спускались вдоль крутых изгибов ее тела, а огромные черные влажные глаза ярко блестели на белоснежной матовой коже. Тишину нарушал только треск привнесенного священником факела, освещающего всю эту картину.
Ох, как Вы молоды!...Прошу меня извинить. – добавила грешница, заметив смущение священника. Ну что же, садитесь. Я постелила вам специально. Вот, тут. Не беспокойтесь, здесь сухо и не продувает…Ну, садитесь же. Вы пробудете здесь некоторое время, но постараюсь, чтобы недолго.
Пришедший посетитель подошел к выступу у стены и вложил в него факел, а потом молча, стараясь не смотреть на заключенную, подошел к Ней и протянул ей привнесенное им одеяло. После этого он прошел к предложенному ему месту и не спеша уселся по-восточному – привычка, приобретенная им во время миссии ко двору персидского шаха.
Благодарю Вас!...Святой…отец. Простите меня, но могу ли я называть Вас братом своим? Вы мне позволите? – она выжидающе посмотрела на священника, и в ответ на его кивок добавила. – А то вы такой молодой! Когда уже войдете в года, то, наверно, станете, небось, аббатом или даже епископом, как тот важный и суровый господин! – рассмеялась она и заметила улыбку своего молчаливого собеседника.

Хорошо… Я хочу исповедоваться Вам, брат мой. Я расскажу все так, как было, не тая от вас ничего, или почти ничего – покраснела Она. – Я надеюсь и знаю, что Вы сохраните эту исповедь в тайне, никому не рассказывая о том, о чем я поведаю Вам. Могу сказать, что я не жалею ни о чем и готова понести заслуженное наказание за те немногие минуты счастья, которые мне выпали на долю, и, которых, увы, лишены все дочери Евы! Виновата ли я, или нет – рассудит Бог…или Дьявол.

…………………………………………………………………………………………………………………………………

Я принадлежу к богатому и знатному роду, пользующегося всеобщим уважением и почетом в нашем городе, и не раз предки мои избирались главами города. Я - единственная дочь моих старых родителей, и, естественно, они души во мне не чаяли, стараясь исполнить все мои прихоти, пусть даже самые безумные и сумасбродные. Я была любима и богата, блистая на карнавалах и в салонах, вызывая зависть у других женщин, которых я презирала за их никчемность и мелочность, и сводила с ума сотни кавалеров, вьющихся вокруг меня, словно пчелы. Но, увы, ни один из них так и не тронул мое сердце – они все были слишком влюбленными, слишком поглощенными, слишком ревнивыми, слишком безумными. «Ох, как вы надоели мне!» – вот был мой каждодневный ответ им. Я откровенно скучала с ними, стараясь развлечь себя тем, что постоянно вызывала их ревность и страдания. Все заканчивалось как обычно – их намеки, мой ледяной холод, упреки, ревность соперников, ссора. А затем - дуэль на рассвете у моста…И утром опять находили молодой бездыханный труп бедного влюбленного…Ох, все это – расплата моя за те грехи прошлых лет!

И вот, в очередной раз пойдя как на праздник, вместе с другими дамами на утреннюю мессу, я откровенно скучала в компании очередного кавалера, подумывая о том, как бы побыстрее сбежать да так, чтобы не заметила матушка. Рассеянно разглядывая залитые светом утренние витражи и спускаясь взглядом вниз, я увидела…Его! И в этот миг я почувствовала, как земля уходит из-под ног моих, и как дышу я тяжело.

Кавалер мой заметил резкую смену моего состояния, и, испугавшись, склонился ко мне и предложил уйти. Но что он знал? Что он понимал? Я вытерла платком свой воспаленный лоб и выдавив улыбку, твердо сказала, что я не уйду до окончания мессы. «Все в порядке, moi mio! – добавила я. – Теснит в груди только». Естественно, мой деликатный друг понял все и украдкой взглянув на мое платье, обратился к своему другу.

А я…Я не могла отвести глаз от Него. Я только молча сидела, зачарованно смотря на Него, трогая глазами каждую его часть. Я внимательно вглядывалась в его грустные глаза, четкий нос с ели заметной горбинкой, уже, мягкие губы. Еле заметный пушок пробивался на его лице. Иногда непослушная прядь падала ему на лицо, и он легким движением убирал его со лба, продолжая сосредоточенно всматриваться в текст Книги. Руки его мягко и нежно перебирали страницы. Его лицо выражало сосредоточенность и концентрацию. Я так и просидела до конца мессы, прислушиваясь к его чарующему мягкому голосу, еле слышному в общем хоре…И дальше я не помнила, что происходило: как я уехала, нанесла визит вежливости моей дальней родственнице, машинально отвечая на вопросы гостей и проводя вечер в одиночестве. Перед моими глазами стоял Он…Тот, который никогда не будет моим!

…………………………………………………………………………………………………………………………………..

О, сколько бессонных ночей я рыдала навзрыд, пугая моих родителей моих, а затем, не в силах больше кричать и стонать, просто лежала, тихо орошая лицо слезами. Самые лучшие врачи города приезжали к нам, прописывая мне покой и тишину. Десятки кавалеров наносили мне визиты, тщетно пытаясь выяснить причину, а в действительности, умирая от ревности и силясь добиться у меня имени их соперника. Но как? Я не могла бы, даже если хотела…И вот, на вторую неделю моей неизлечимой болезни, не желая смириться с обстоятельствами, я посетила церковь в надежде увидеть Его. Но его там не было. Почему? Что случилось? Может, Он болен? Или, может быть, Его перевели в другой монастырь? Не в силах терпеть, я под удобным предлогом (якобы, решив постричься в монахини и основательно изучить Священное Писание, и для этой цели найти грамотного человека, разбирающегося в письме) спросила у отца святого об этом молодом послушнике. «Ибо по виду его видно, что он грамотен и может помочь мне постичь Слово Божие» - добавила я. «О да, наш брат действительно разбирается в грамоте. – добавил священник. – Он упорно старается и делает определенные успехи. Его цель – проповедование Слова Божьего на землях языческих. Скоро ему предстоит постриг. Он с нетерпением ждет этой минуты, ибо затем он последует с купцами ко двору трапезундского правителя. Так что, можно сказать, что Вам повезло, дочь моя. Из всех братьев наших грамотой владеют я да он, но в силу моей чрезмерной занятости его помощь будет Вам удобнее. Сейчас я Вас познакомлю с ним. Пройдемте внутрь, в нашу скромную обитель. Он сейчас занят на работах в нашем саду».
«Я увижу Его! Наконец-то я смогу подойти к Нему поближе! Так давайте же быстрее! Быстрее, отец!». Я едва не бежала по гулким коридорам, заставляя моего бедного спутника торопиться, еле поспевая за мной. «Ух, какое у Вас рвение, Дочь моя! – попытался пошутить он сквозь тяжелые вздохи. – Не торопитесь так сильно! Вы еще успеете!»
Мы прошли в большое патио монастыря, залитого солнцем, что резко контрастировало с полутьмой коридоров. Солнце заливало его, сплошь поросшего диковинными деревьями. Вдали, в самом конце земли, мы увидели согбенную фигуру над молодым кустом. Он сосредоточенно подрезал ненужные ветки, внимательно вглядываясь и стараясь придать кусту правильную форму. По мере приближения к Нему, я чувствовала волнение: шаг мой замедлился, дыхание участилось, руки дрожали.
«Подождите тут,… дочь моя. – выдохнул святой отец. – Я поговорю с ним». После этих слов он подошел к Нему. Он обернулся в ответ на его приветствие, аккуратно положив ножницы на землю, внимательно прислушиваясь. Затем тень удивления мелькнула на его лице, сменившаяся сосредоточенностью. Он взглянул на меня! О, сколько всего было в Его взгляде! Его глаза были полны любопытства, искреннего интереса и доброты ангельской. Оба они тихо подошли ко мне.

« Наш брат согласился помочь Вам в вашем деле, Дочь моя! Несмотря на высокую занятость, он все же искренне готов содействовать Вам постичь Священное Писание Господа нашего и поделиться своими знаниями» - сказал святой отец, выжидающе смотря на меня и на Его. Он же не проронил не слова.
П-приветствую Вас, …сестра моя, – сказал Он, немного смешавшись и смущенно смотря на меня.
….Приветствую и Вас, брат мой, - добавила я, не в силах сдержать волнение, в свою очередь, забывшись представиться.
Наступила неловкая пауза. Молчание нарушал только соловьиный трель и ветер, играющий в деревьях. Я же не отводила глаз от Него, как и Он, между прочим.
Знаете…Вы можете подойти завтра утром – я со своими братьями будем находиться в келье, где мы заняты перепиской и росписью книг – тогда, я думаю, будет самое удобное время для постижения Писания. Подходите…Буду ждать Вас…с нетерпением, - добавил Он.
Благодарю Вас, брат мой. Я подойду непременно завтра утром! – ответила я, уже полностью овладев собой.

Так мы и познакомились….
 
…………………………………………………………………………………………………………………………………..

И вот, я каждое утро, вставая ни свет ни заря, чем изрядно удивляла своих родителей и тем паче своих салонных подруг, привыкших это время проводить в кроватях после ночных визитов, ехала в монастырь. Нужно добавить, что на туалет каждодневного моего посещения уходило не менее часу, и я готовилась к посещению святой обители не менее тщательно, чем на светский вечер, а может, даже и более. Странное это было зрелище: роскошно одетая молодая дама каждое божие утро, выходя на мостовую, спешила к монастырю, распространяя вокруг тонкий аромат духов, мимо суровых аскетичных стен, не видевших ничего, кроме серых однообразных одежд монахов и черных сутан отцов святых…Я спешила к Нему. Для Него я была самой красивой, самой милой, самой обаятельной, самой привлекательной. Для Него я часами мучилась у зеркала в полусне, пытаясь потуже стянуть свой стан и выбирая самые красивые и изысканные наряды. Видя меня, Он робел, и, казалось, порой стыдился своей серой одежды, пытаясь не смотреть мне в глаза…Он знал очень много, и не только Священное Писание. Он рассказывал мне о дальних странах, которые он собирался посетить, об их обычаях, традициях, показывал мне иллюстрации побывавших там путешественников. В этот момент его глаза горели огнем, а голос его дрожал от восторга, а потом переходил на мягкий шепот, уходящий вглубь его мыслей. А я…Я просто сидела и смотрела на Него, разглядывая каждый сантиметр Его. Он же, видимо, смущаясь меня, и стараясь не смотреть в мою сторону, смотрел в окно, в даль, в небеса. Он рассказывал мне о звездах, которых не было видно утром, и о том, как это прекрасно – изучать мир, познавать Творение Господа! В этот момент он снижал тембр своего голоса, наклоняясь ко мне, т.к., по его словам, аббат и остальные монахи не любят, когда он упоминает об этом. «Настоятель, отец наш, считает учение о звездах происками дьявола, ибо ученые доказали, что мир все же не так уж и тесен, и Земля наша не является центром. Мы с моим братом, будучи единственными грамотными людьми, имели возможность постигать знания, читать в оригинале произведения неверных. Мой брат испугался их и рассказал все настоятелю, и тот приказал сжечь их…Но одну книгу я сумел сохранить, припрятав его под полой. Я читал ее уже раз десять и до сих пор не могу ею насытиться. По книге этого ученого я изучаю небосвод втайне от всех, вставая по ночам и поднимаясь на колокольню, где наблюдается хорошая видимость. Но тсс...Никто не должен знать об этом!»
«Как интересно! Пожалуйста, можно и я тоже вместе с вами буду изучать небо? Я абсолютно ничего не знаю!» – попросила я. «Вы? – смешался Он. – Но…я изучаю небо по ночам. Разве разрешат Вам ваши родители выйти в такое позднее время и…, разве пристало ли вам быть одной…со мной»,. – он густо покраснел.
«Не беспокойтесь, мой брат! Все в порядке. Я скажу матушке своей, что я поехала на намечающийся завтра бал, а тем временем я приеду сюда… Нууу, я очень-очень хочу! Хочу постичь, узнать что-то, а то моя глупая и никчемная жизнь так и пройдет!».
«Да, хорошо…Раз Вы очень хотите, - смешавшись, сказал он. -…Приходите сегодня вечером к боковым воротам. Я уговорю своего брата уступить мне черед дежурить у ворот и впущу Вас».

Знал ли Он…Знала ли Я, что нас ждет? Скорее всего, Он догадывался, но отметал всякую мысль об этом, но тем не менее Его свободолюбивая душа рвалась наружу…Я же…Я боялась, но не могла сопротивляться этому…

Я подъехала на наемной карете поздно вечером к монастырю, когда уже совсем стемнело. Мрачный, огромный, он четко выделялся на лунном фоне неба и подавлял своей чернотой и массивностью. Я же, бывшая тут только днем, на мгновение оробела и почувствовала в глубине души суеверный страх, сразу вспомнив страшные рассказы моей матушки….Но разве могло что-либо угрожать мне здесь, в святой обители Бога? Я понимала, что нет, но чувства мои не контролировались разумом.
Подойдя к двери, сплошь сливающейся со стеной, я тихо постучала три раза. Услышав Его тихий голос «Это Вы?» и дав утвердительный ответ, я ждала, пока с тихим скрипом откроется массивная дверь и увидела Его, стоящего с фонарем в руках. Он был возбужден и взволнован.
«Заходите быстрее, пока никто не проснулся!». Я торопливо прошла внутрь и ступила на территорию монастыря, когда Он тем временем закрывал дверь на засов. Я подождала, пока он закончит. Он обернулся ко мне.
«Ну вот…Вы не мерзнете?». В ответ на тихое «нет» он продолжил. – Тогда пойдемте. Сегодня великолепная ночь!. Звезды видны очень хорошо! Пойдемте на колокольню». Он двинулся в направлении колокольни, и я пошла следом за ним, обуреваемая различными чувствами: волнением, страхом и смятением.
Мы подошли к колокольне. Я подняла голову и разглядела его во всю высоту. Высокая башня, заметно превосходившая главную часть обители, терялся в высоте, а высокий шпиль колокольни, казалось, врезался в самое небо.
Мы вступили внутрь колокольни и начали подниматься по тесной винтовой лестнице. Он шел впереди, освещая лестницу. Весь путь мы молчали, каждый думая о своем. Наверное, каждый из нас в эту минуту задавал себе вопрос, что мы делаем здесь и что же будет дальше? Я на мгновение посмотрела на него: он был насуплен и встревожен: его лицо, обычно такое спокойное, выражало сосредоточенность и беспокойство.
Наконец, мы поднялись наверх и вышли на маленькую площадку, откуда открывался великолепный вид.
«О, Господи!» - смогла лишь прошептать я. Вдалеке, на многие версты вокруг, были видны многочисленные дома и каналы, освещаемые еле лунным светом еле заметной луны. А звезды на небе были такими большими и такими яркими, что захватывало дух! Я так и простояла некоторое время, завороженная открывшейся передо мной картиной. Мой спутник только молча стоял и улыбался моей реакции, дав мне возможность сполна насладиться зрелищем.
«Да, когда я ступил сюда первый раз, я тоже, как и Вы, был зачарован…В тот миг я чувствовал прикосновение Божие. – добавил Он, взглянув на меня.- Ну что же, садитесь,-  Он указал на стоящую неподалеку скамью. – Мы начинаем путь в страну небесных творений».
Мы сели, и Он начал рассказывать о звездах, увлеченно показывая на небо, чертя в воздухе четкие  линии и указывая на звезды. «Созвездие Скорпиона…Пояс Ориона…Млечный Путь»…Как все это было ново и неожиданно, как непонятно и восхитительно! В небе ярко, как алмазы, светились звезды, словно смотрели на нас немигающим светом. Я не могла отвести глаз от Него! …Я наклонилась к Нему на плечо, ласково теребя его мягкие волосы, заплетающиеся в непослушные пряди…Он посмотрел на меня тихо, не отводя своих глаз… Глубоко-глубоко, заглянув мне в самую душу, в самое сердце…Я наклонилась к Нему и поцеловала его в мягкие губы. Он дрогнул. Я обвила Его шею руками, и Он ответил на мое движение…Я была настойчива и отметала любые преграды, прямо чувствуя, как ломается его хрупкая и иллюзорная вера об властный зов плоти…Мы были опьянены друг другом, жадно поглощая друг друга. Мы погрузились в сладостный сон. В этот миг Вселенная остановилась для нас, а Бог и Дьявол молча наблюдали эту картину, не зная, кому отдать предпочтение…


И вот, брат мой, так я нарушила все нормы, существовавшие в нашей жизни. Он не смог перенести своего грехопадения – Его тело обнаружили утром, на острых как бритва, скалах утеса в той части монастыря, выходящего в море…Узнав об этом, аббат проклял меня, проклял мой род. Родители мои, несмотря на свое могущество и влияние, ничего не смогли сделать против святой системы Папы, осуждающего любые отклонения от нормы Священной. Вы присутствовали на публичном осуждении. Аббат лично проследит за выполнением всех процедур. Думаю, он метит еще выше – я слышала, его рвение будет по достоинству оценено, и его вызывают в Рим… Приговор суровый, не спорю, но я готова к любым мучениям, ждущим меня завтра…
Кто может сказать, права я была или нет? Неизвестно. Но я ни в чем не раскаиваюсь. Думаю, и Он тоже…Да, Он теперь не попадет в Рай, как и я…Мы встретимся с Ним в Аду…Но лучше быть вместе там, чем быть одиноким в Раю! Вот и все, брат мой. Благодарю Вас, что Вы нашли время и выслушали меня! Да хранит Вас Господь!

Осужденная отвернулась и закуталась еще глубже в принесенное святым отцом одеяло. Несмотря на это, ее бил озноб – было холодно, и сырая, темная камера сплошь покрыта была конденсатом…Она ничего не говорила, а лишь только молча смотрела в узкую бойницу камеры, откуда лился мягкий лунный свет. Святой отец, поняв, что это все, встал и выпрямился…

Выходя из камеры, он оглянулся еще раз на сидевшую узницу, жалея ее Красоту и Юность, которая завтра развеется как пыль под безжалостным огнем Судьбы…Тихо и сосредоточенно осенив дверь крестным знамением три раза, Он пошел навстречу выходу, освещая себе факелом Путь…