Навеки молодые

Более полувека прошло с тех пор, как на нашу землю пришла война. Нет, наверное, такой семьи, которая каким-либо образом не пострадала бы от нее. Кто-то пропал без вести, кто-то погиб или пришел покалеченный.
Общие горе и беда не обошли стороной и мою семью, не вернулись с полей сражений три моих дяди. Я родился через 10 лет после победы, же сейчас я вдвое старше их, а они так и остались навечно двадцатилетними. Я все время пытался узнать об их судьбе, но документов, сведений, фотографий очень мало.
Самый старший брат моей мамы Николай Федорович Данилов родился в 1913 году. Женившись, он туг же ушел в Красную Армию, и где служил, точных сведений не имеется, очевидно, в районе Киева или Минска. Никаких бумаг о нем не сохранилось, даже фотографий. Известно только, что накануне войны он попросил у жены прислать ему гражданскую одежду (тогда было такое положение), так осенью 1941 года кончался срок его службы. И больше никаких известий о Николае Федоровиче не было, после окончания войны его жена получила похоронку...
Смирнов Виктор Николаевич - брат моего отца, родился в 1921 году. Ушел на службу в армию в 1939 году. Служил на литовской границе. От него осталось два документа той поры - извещение и фотография. В похоронке, присланной на имя сестры, сказано: "Сержант В. Н. Смирнов, уроженец Владимирской области, д. Круглицы, находясь на фронте, пропал без вести 6 октября 1941 года".
А на фото стоит парень в буденовке и шинели образца 30-х годов, на обратной стороне подпись: "На долгую и добрую вечную память фотография от брата В. Н. Смирнова сестре Александре Смирновой". Фотографировался в г. Режица 10 декабря 1940 года. Смущает, что служил он в Литовской ССР, а фото прислано из Латвии... На запрос в Подольский архив Министерства обороны ответили, что не знают о Смирнове. К сожалению, не сохранилось ни одного письма с фронта. Дома помнят, что в последнем письме домой Виктор Николаевич дал ясно понять, что приближается война, и не сегодня, так завтра враг нападет на нашу страну. Чтоб как-то поддержать дух своих родственников, живущих в тревожном ожидании, в последнем своем послании написал такие строки: "Я стою на границе советской и зорко смотрю я вперед, если враг попытается двинуть, покажу ему, самураю, как дерется советский народ, и не в силах выдержать удара, он назад без порток удерет". Эти немудреные стихи младший брат Виктора Николаевича часто читал на школьных вечерах...
Самый младший брат моего отца Петр Николаевич Смирнов оставил о себе память на довоенной фотографии и единственное письмо, присланное с фронта. В архиве Министерства обороны г. Подольска значится: рядовой стрелок 252 гвардейского стрелкового полка 83 гвардейской стрелковой дивизии П. Н. Смирнов погиб 16 января 1944 года. Захоронен воин на братском воинском кладбище в д. Евино Городокского района, Витебской области. Что касается призыва в армию и обстоятельств смерти моего дяди,  дело обстояло так: Петр не по годам был широк в плечах и выглядел старше своего возраста. Чтоб побыстрее начать учебу в ФЗУ, Петр приписал себе год, то есть во всех документах стоял 1925 год рождения, а не 1926 год, как было на самом деле. От этих махинаций Петр попал не на заводское обучение, а в армию, и на год раньше. В 1943 году он был направлен на курсы военного обучения во Владимир со старослужащими солдатами. После 6-месячного обучения отправлен на фронт и сразу очутился в самом горячем месте войны - под Великими Луками. Повоевать ему привелось недолго, его тяжело ранило в бою, и он скончался в госпитале где-то в Витебской области. Что Петр выживет, надежды не было: ему оторвало взрывом руки, ноги, и десятки осколков исполосовали его тело... А вот некоторые строки из его письма: "...Вы уже знаете, что 15 июля я уехал на фронт. И с 23 июля по 17 августа все нахожусь в боях. Каждый день продвигаемся вперед. Прошли через Брянск и Орел. 15 августа мы освободили г. Карачев, этот город был весь сожжен, остались одни сады... я накушался спелых груш и яблок. Писать больше нет мочи, я очень сильно расстроен. Прощайте, не поминайте меня лихом.." Эту бесценную фронтовую реликвию свято хранят в нашей семье. А пока человека помнят, он живет.