Фэнтези. Пока без названия. Эпизод 1

Эйнард ушёл ещё утром, непослушный, опять пропадает где-то, а ведь обещал вернуться до обеда. А скажешь – только огрызнётся в ответ.
Для усиления целебной силы мази нужны споры белого мха. Такой мох растёт на ясеневой коре, а до леса отсюда две минуты, это с его-то ногами. Почему надо быть таким непутёвым мальчишкой?
Эйнард примчался, как обычно, тогда, когда ждать его уже не было никакого смысла: за мазью от ожогов уже пришли и ушли.
Ворвался, толкнувшись всем телом в дощатую дверь, рухнул на лавку у стены, ничего не объясняя и не оправдываясь.
   - Что случилось? Ты принёс…- Мэйвин повернулся к нему не сразу, потому что сердит был, боялся сорваться на упрёки.
   - Я оставил… там оставил…- прошептал потерянно Эйнард, прощупывая запазуху.- Или потерял, когда бежал…- Медленно поднял глаза на деда, будто сейчас только до него дошёл смысл сказанного им же самим.- Но я собрал! Собрал, как вы велели, почти целый мешочек… Чтоб с запасом…
   - Что случилось?- Мэйвин сразу понял: что-то произошло, что-то нехорошее. Почему у парня кровь на губах и на правой скуле? Подрался, что ли, с кем-то из ребят местных?
   - Они сейчас придут за мной… Придут сюда…- Эйнард напуган был и очень нервничал, на месте не мог усидеть, вскочив, бросился к двери, где на деревянном гвозде висел его дорожный плащ.
   - Я спрячусь! Уйду в лес, хотя бы на время… Они не найдут меня здесь, и тогда ничего не будет…
   - Что ты натворил, Эйн?!- Мэйвин голос повысил требовательно, попытался удержать мальчика рукой за плечо.
Одного этого прикосновения было бы достаточно, чтоб «увидеть» все мысли, разделить эмоции, узнать, что к чему, но Эйнард, тоже зная это, увернулся довольно ловко, отступив на шаг, прошептал:
   - Вы ругать меня будете… А я помочь только хотел… Я не знал, что так всё получится… Что именно так…
   - Что ты сделал?- Не выдержал уже Мэйвин.- Убил кого-то, что ли?..
   - Они сказали, что меня судить надо… Кричали, что я колдун и ведьмак…- чуть слышно и не сразу заговорил Эйнард в ответ.- Но я же ничего плохого не хотел!.. А они камнями в меня… Даже Жаннус… Даже он…
Говоря, он отступал до тех пор, пока спиной в дверь не вжался, дрожащими пальцами пытался застегнуть бронзовую застёжку плаща.
   - Дедушка, вы скажи;те, что меня не было здесь… Пусть они думают, что я в лес сбежал… Я не хочу… не хочу, чтоб меня, как Макдел в прошлом году…
   - Тихо ты, подожди хоть немного!- Мэйвин сумел-таки схватить его обеими руками за плечи, так взялся – не вырваться, и они глянули друг другу в глаза и оба – со страхом.
Картинки только что пережитого вихрем пронеслись перед глазами, и Мэйвин отпустил мальчика, отвернулся, сам бросился собирать вещи.
   - Я столько раз предупреждал тебя, будь осторожнее. Столько раз говорил…
Так, что обычно может пригодиться в дороге и на первое время? Бежать и переселяться не впервой, с таким опытом они вдвоём быстро уложили все свои пожитки.
В отдельный мешок Мэйвин сам убрал каравай хлеба (ещё совсем свежий, вчерашней вечерней выпечки; им Висна расплатилась сегодня за мазь), вытряхнул из короба последних три головки лука, сгрёб с полки уложенные румяными боками яблоки. И соль ещё не забыть. И – главное – деньги, без них далеко не уйдёшь.
За суетой всех этих сборов он не сразу расслышал шум голосов на дворе.
Пришли! Пришли за Эйнардом. Судить колдуна и мага.
Неужели они осмелятся судить сами?! По закону приговаривать к сожжению может только судья. Должен быть суд по всем правилам, с защитником и обвинителем.
   - Это они уже, да?- выдохнул Эйнард, бледнея ещё больше. Он стоял посреди комнаты с мешком, набитым одеждой, с седлом для мула в другой руке.
   - Не бойся ничего. Тебя они не тронут.
Мэйвин сам толкнул дверь плечом, не дожидаясь, пока люди на улице начнут кричать, требуя их появления. На пороге остановился, невольно расправляя плечи, а за спиной через разжатые зубы со всхлипом дышал его мальчишка-внук.
Тут половина всех жителей собралась, никак не меньше, несмотря на то, что август на дворе, работы много и на полях, и в огородах.
Иоахим Бродник – мельник и староста села – выступил вперёд, шапку снял с почтительным поклоном. В своё время, пять лет назад, он сам позволил поселиться в своём селе этому чудаковатому старику и его внуку.
   - Мы это… По праву, так сказать, своему… Требовать пришли…- староста заговорил первым. Тяжёлый, широколобый и угрюмый лицом, он слова подбирал так же медленно, со скрипом, как вращались колёса его старой мельницы.- Судить, вроде как, как по закону полагается… А ты… А с тобой…
Он так и не подобрал нужное слово, его перебил гончар Торвин:
   - Тебя, почтенный, трогать никто не собирается. Против тебя у нас нет никакого дела. А внука нам своего отдай! Отдай, как по закону положено. За волшбу, за порчу и  вред кара одна – смерть. У нас и свидетели имеются, вон, ребята наши поселковые…
Эй, Ланс, покажи всем своего Жаннуса! Пусть он скажет, как было. Пусть всем покажется!
Мальчик в порванной пыльной рубахе нехотя и с опаской вышел вперёд. Ему было всего лет десять, может, двенадцать, он не до конца понимал, что происходит, озирался кругом, ища глазами в толпе отца и мать.
   - Пусть сам всё расскажет!- крикнул кто-то из людей, опоздавший на начало сельской сходки.- Пусть расскажет, что случилось!..
   - Мы играли там, у колодца…- Жаннус не сразу заговорил, стоял, низко опустив разлохмаченную русую голову, смотрел на поджатые пальцы босых ног, а руками общупывал края прорехи на рубахе.- Там песок такой мягкий под деревьями… А потом Алек на каштане гнездо заметил. Мы только посмотреть хотели… посмотреть, есть ли там ещё птенцы…
Все люди вокруг стояли тихо, но даже в этой тишине голос мальчика еле различался, а потом и вообще смолк. То, что должно было быть сказано дальше, меньше всего походило на правду.
   - Ну, говори же, как было дело, все тебя слушают!- прикрикнул Ланс, выходя на открытое место. Сын его под этим окриком ещё сильнее сжался.
   - Да с дерева он упал!- другой мальчишка крикнул, проталкиваясь вперёд.- Расшибся… Мы все видели, как он помирал. У него и пена розовая изо рта пошла… А этот вон,- Сын крестьянина Гарема, сорванец и непоседа Алек руку выбросил в сторону Эйнарда, и все разом посмотрели на внука лекаря Мэйвина,- он вылечил Жанника… Просто руки на него наложил. Подержал ладони у него на груди, и тот поднялся. Я сам видел, и остальные ребята тоже… Все мы видели!
   - Разве плохо, Ланс, что сын твой живым остался?- Непонимающе улыбнулся Мэйвин, чуть отводя правую руку, сжимающую дорожный посох.
   - Живой-то это ладно, не в этом дело,- Ланс растерянно моргнул, в сторону мальчишки своего даже не глянул,- а вот каштан наш у колодца высох. Даже листья свернулись… С него все орехи брали, а теперь что? Это он испортил дерево… Навёл порчу…
   - Король наш суда над всеми колдунами требует, поэтому, Мэйвин почтенный, отдай нам своего Эйнарда, мы судить его будем. Колдунам один конец – очищение в огне.- Крестьяне все разом заговорили, зашумели обеспокоено.
   - Он хотел помочь, он просто вылечил сына Ланса, разве он желал кому-то зла?- Мэйвин продолжал заслонять Эйнарда собой, хоть тот и порывался выступить вперёд.
Если он встрянет, начнёт что-то объяснять или оправдываться, со всей своей горячностью, то беды не миновать: его попросту разорвут напуганные поселяне.
Священник сельского прихода, отец Валент, быстрый умом и скорый на расправу, и сейчас нашёлся, что ответить.
   - Господь наш небесный только Сыну Своему такую силу Дал, лечить наложением рук, а внук твой на великое дело посягает. От дьявола в нём такая сила, потому и доброе дело у него без порчи не получается и не получится никогда. Сейчас он ещё мальчик, а потом что будет? Он земли наши иссушит? До голода нас всех доведёт? Продавший душу дьяволу должен раскаяться и получить очищение в огне…
   - Я не колдун! Я только помочь хотел!- крикнул, не выдержал-таки Эйнард, поверх плеча своего деда глядя на людей и на отца Валента.- Я не хотел ничего испортить! Я не знал, что так получится…
   - Зло способно принимать любое обличье и любит прикрываться благими намерениями. Невинное дитя может быть опаснее дикого зверя, если в нём воплотится злая воля Отверженного…
Насколько опасен твой внук, определит суд и положенные в таком случае испытания. Испытания водой, землёй и огнём… По воле Создателя будет решаться судьба отрока твоего, почтенный. Мы не требуем казни без суда, и не казни мы хотим, а спасения души оступившейся… А укрывая преступника, ты сам преступаешь закон. Ты сам в таком случае будешь наказан…
Отец Валент, выступивший из общей массы крестьян, ближе всех стоял к Мэйвину и его внуку. Прижимая к груди толстенную книгу Священного Писания с оттиском просветляющего знака, он, казалось, преградить им путь пытался собой и своей книгой. Будто могла Она остановить колдуна и его опасную силу.
   - Будет лучше, если вы позволите нам уйти, отец,- заговорил наконец Мэйвин. Испуганным он не выглядел, и голос его тоже оставался ровным.- Я не отдам вам своего внука ни на суд, ни на испытания. То, что он пытался помочь, это не одержимость дьяволом. Каких-то двадцать лет назад вы бы и слова не сказали, случись такое. Потому что это не колдовство – это магия. И я тоже маг, а не простой лекарь-травник. И все вы об этом догадывались. Все вы про это знали!
В ответ на эти слова народ в толпе обеспокоено зашумел, задвигался. Многие за прошедшие пять лет обращались к Мэйвину за помощью, всем он казался немного странным, но добрым стариком. А оказывается, вся сила лекарская в нём и знания его от магии, от волшебства.
   - Все вы ко мне приходили со своими болячками, я никому не отказал в помощи и платы никакой не просил. Справедливо будет сейчас просто отпустить нас. Мы уйдём прямо сейчас, и вы никогда нас не увидите.
Мэйвин шагнул вниз с последней ступеньки крыльца, посохом чуть повёл справа налево – и ветерок, пока ещё слабый, прокатился по лицам собравшихся людей, вставших перед ним плотной стеной.
   - Колдуна до;лжно судить по закону!- крикнул отец Валент, еле успевая прихватить шитый серебряной нитью шарфик.- Удержите их! Обоих держите!
   - Назад!- Нескольких мужчин, послушных приказу священника, Мэйвин сбил с ног невиданной силы ударом. Они на землю покатились, и женщины в толпе все разом выдохнули со стоном, а отец Валент побледнел до серого.
   - Я убью любого, кто хоть шаг ещё сделает!- предупредил Мэйвин. Непрозрачный камень-вставка на навершии его посоха засветился огненным светом. После того, как слабый свиду старик свалил на землю трёх крепких мужчин всего одним движением раскрытой ладони, проверять на себе силу его магии больше никому не хотелось.
   - Эйн,- шепнул Мэйвин внуку,- иди выводи мула. Меня не жди, иди в сторону Аннбурга, я догоню тебя.
Эйнард не решился спорить, боком-боком двинулся к крошечной конюшенке за домом. Слышал на ходу, что дедушка говорит что-то своим сильным твёрдым голосом. Оглянулся он, лишь на дорогу выбравшись.
Над зелёной ещё по-летнему стеной леса поднимался густой столб дыма. Как будто горело что-то как раз в той стороне, где остался посёлок.
Нельзя было, наверное, бросать его одного. Против стольких людей. К тому же ты сам виноват во всём, что случилось. Сколько раз тебе дед говорил: будь осторожен в каждом деле и в каждом слове. И всё равно не удержался. А как тут удержишься, когда рядом человек умирает? Ведь знал же Жанника Лансова не один год, вместе в речке купались, сколько раз рыбачили бок о бок.
Жалко его, хороший ведь парнишка. И у матери самый старший, любимец.
Мул глухо стучал коваными копытами по белой отсыпке тракта, уныло смотрел по сторонам, когда Эйнард останавливался передохнуть.
Он не стал садиться верхом, чтоб дедушка успел догнать их, хоть и напугался изрядно, часто сворачивал к обочине, отдыхая, ещё на раз перепроверял подпругу и седельный мешок.
Жаль, что собираться пришлось впопыхах. Всё, нажитое за пять лет, бросить пришлось. Опять крутись, как хочешь, денег-то в деревне, считай, не скопили. Деда всё больше за еду лечил, за хлеб да за крупы. Кто что сам нёс, тому и рады были.
Хоть и походили они по королевству порядком, где только ни жили, а в Аннбурге Эйнард не бывал ещё ни разу. Знал, что город этот небольшой, стоит на пересечении двух торговых дорог с севера на юг и с запада на восток. Там всё больше постоялые дворы для проезжих купцов, много торговых лавочек и ещё рассказывали, что в этом городе очень красивый храм с высоченной колокольней, оканчивающейся острым шпилем.
Если всё время идти пешком, до города и к ночи не доберёшься, а на ночь городские ворота всегда закрывают. Велика ли разница: спать в лесу или под стенами Аннбурга? Всё одно под открытым небом. Но когда ты один – это другое дело. Одному жутковато как-то ночью, хоть и знаешь, вроде, не меньше десятка охранных заклинаний; знаешь, как отогнать неприкаянную душу казненного разбойника или самоубийцы; сумеешь отвести глаза голодному зверю, а всё равно не по себе. Не по себе от одной только мысли о предстоящей ночёвке в полном одиночестве без зоркого присмотра и контроля деда Мэйвина. Никогда раньше он не оставлял одного так надолго.
Уже когда на лес спустились сумерки, а от солнца осталась лишь золотисто-розовая каёмка нагретых последними лучами облаков, Эйнард свернул с дороги. Первым делом расседлал мула и собрал в кучу все сухие ветки и сучья, какие сумел найти поблизости и поднять.
Дров никогда не бывает много, это правило он усвоил совсем ещё мальчишкой. А постоянный огонь – это главное. Это и тепло, и защита, и хоть какой-то намёк на устроенность.
Чтоб сработало заклинание, рождающее огонь, в правой руке нужно держать что-нибудь из железа. Эйнард вытянул из-за голенища своё единственное оружие - небольшой остро наточенный нож с отлично сбалансированной рукояткой. Стоя на коленях над сложенными для поджога ветками, удерживая нож за лезвие, Эйнард читал наизусть «Заклятие живого огня». Глаза закрыл, чтоб лучше сосредоточиться. Поэтому и сумел расслышать у себя за спиной тихий шорох. Шаги человека! Шаги живого человека! Ни призрака, ни духа.
Кто это может быть? Вор? Разбойник? А может, путник? Он один, это Эйнард по шагам смог определить, и нож в руке переложил поудобнее, приготовился к броску, и потом только обернулся, вставая.
   - Тихо, Эйн, это я.- Мэйвин прошёл вперёд своей лёгкой, совсем нестариковской походкой, почти незаметным движением пальцев послал горячую искру, зажигая огонь.
   - Дедушка…- радостно выдохнул Эйнард, опуская в смущении руку с ножом.- Я не слышал, что это вы…
Обычно обращённые хорошо чувствуют друг друга на довольно приличном расстоянии. Исходящая от них сила магии у дружелюбно настроенных магов вызывает чувство радости и удовлетворения. Но сейчас Эйнард не почувствовал ничего, и это его удивило не меньше, чем само появление Мэйвина.
   - Я шёл за тобой почти целую лигу… Но ты и не мог меня слышать, я отгородился от всех, и от тебя тоже…
Эйнард понимающе повёл подбородком, больше ни о чём не спросил, хотя узнать хотелось о многом, и особенно о том, что случилось в посёлке после его ухода. Неужели дедушке удалось убедить поселян и отца Валента? Тогда почему был пожар?
   - Ты выбрал не очень хорошее место для ночёвки,- заметил Мэйвин, проходя ближе к огню.
   - Я разложил корни тикса через каждые пять шагов. Всё так, как вы показывали. Никто не прошёл бы…
   - Но я прошёл!- Мэйвин чуть-чуть голос повысил, и Эйнард промолчал, лишь губы поджал с обидой. Он был рад появлению деда, был рад тому, что не придётся ночевать одному, но строгость Мэйвина его удручала.
   - Тикс и заклинание «тесного кольца» помогают только когда земля не освящена…
   - А разве…
   - Так ты не видел?!- Мэйвин плащ запахнул поплотнее, перехватил посох в другую руку.- Пойдём, я покажу, и ты сам всё поймёшь.
Меньше всего Эйнарду хотелось куда-то идти, ночью в темноте и добровольно, да ещё и бросить свой костерок с таким тёплым, таким уютным пламенем. Но Мэйвин шагнул в темноту, властным движением руки заставляя идти следом. Засветившийся тусклым светом камень в навершии его посоха слегка потеснил темноту, но Эйнард всё равно чуть не упал, споткнувшись о корень сосны, отстал, как последний растяпа. Но подождать не попросил, не позвал, не крикнул – знал, что с дедом это бесполезное дело. Он только обругает за нерасторопность, или – что ещё хуже! – взглядом строгим из-под седой широкой брови окинет с ног до макушки, и всё. В такую минуту сам себя начинаешь ненавидеть, и слов никаких не надо.
Они вышли почти к самой дороге, и Мэйвин остановился возле каменного грубо отёсанного креста с еле-еле намеченным резцом распятием. Если наискосок по прямой идти, то от креста этого до костра всего ничего. Эйнард, понимая свою ошибку, лишь губу закусил. Он и не подумал даже, что под крестом земля может быть освящена. А сейчас, стоя от него в трёх шагах, и сам чувствовал, как земля сквозь подошву лёгких сапожек ощутимо греет ступни. Это тепло ни с каким другим не спутаешь. В нём сила, опасная древняя сила, разрушающая любое магическое влияние. Вон, и камень в посохе Мэйвина, и тот потускнел.
   - Кто здесь похоронен?- спросил Эйнард, нарушая молчание ночного леса.
Мэйвин громко хмыкнул в ответ, казалось, больше и не скажет ничего, но он заговорил, поворачиваясь к мальчику лицом:
   - Если б ты не ленился сосредотачивать свою волю и свою силу так, как я тебе показывал, ты бы и сам мог всё видеть и знать…- начал с упрёка и потом только добавил:- Это могила монаха-микаэлита. Я тебе рассказывал про этот орден, да мы уже сталкивались с ними. Они выступают против таких, как мы с тобой, против магов и колдунов. Наш епископ Крисби из этого ордена, это он и объявил поход против еретических знаний и всякого волшебства… Против всего, что, по его мнению, не угодно Богу…
А этот монах умер в дороге, потому что простыл под дождём. Бог не помог ему, а знахаря-травника поблизости не оказалось. Перетопили всех знахарей и посожгли. Потому что не различают, где магия, а где знания и опыт. Хотя иной раз одно от другого отделить очень сложно…
Эйнард ничего на это не сказал, да ему и нечего было сказать. То, что многое в мире изменилось, он и сам видел. И в первую очередь изменилось отношение людей к таким, как он и его дедушка Мэйвин.
Лет пять-шесть назад их бы в любом посёлке приняли с почтением и страхом. Не знакомые с магией люди всегда очень осторожные. Слово грубое сказать боятся, взгляда неосторожного. И при нужде всегда о помощи попросить готовы. Скотину подлечить, снять сглаз или порчу с себя и детей, погадать на будущее или помочь советом.
Так было до того королевского указа о запрете магии и колдовства. После этого всех, кто мог лечить, колдовать и знахарить, судили и казнили огнём или водой.
Мэйвин, до указа проживший на одном месте почти восемь лет, вынужден был теперь постоянно переезжать с места на место. Как только люди начинали что-то подозревать, как только появлялись разговоры, слухи и сплетни, он снимался, бросая всё нажитое, и уходил подальше. Он научился быть осторожным. Многие знали его как знахаря и травника, но не мага.
То, что случилось с ними сегодня, не было единственным случаем, поэтому и обсуждать тут было нечего.
Эйнард так и не решился ни о чём спросить, сам же Мэйвин не спешил ничего рассказывать. В полном молчании они вернулись к костру, занялись приготовлением ужина и места для ночёвки.
   - Куда мы теперь?- спросил всё же Эйнард, не сдержав своего любопытства.
   - В город,- коротко ответил Мэйвин, разливая на две кружки горячий травяной чай.
   - В Аннбург?!- Эйнард аж привстал.- Но ведь вы же… Вы всегда говорили, что в городе опаснее всего… Там судья и королевский гарнизон… Там нас найдут очень быстро…
   - Мы не будем долго.- Мэйвин чуть-чуть улыбнулся в седые усы, лицо его тут же смягчилось, приобрело такие редкие черты миролюбивого добродушия и ласки.- И, надеюсь, ты больше не сделаешь никакую другую глупость…
Даже после всего, что случилось, Эйнард не назвал бы это «глупостью». Он не жалел о том, что спас своего друга от гибели. Повторись всё заново, он бы помог ему всё равно, даже если после пришлось бы снова отбиваться от напуганных и разъярённых поселян.
   - Это не глупость,- буркнул себе под нос, упрямо склоняя голову, исподлобья бросил взгляд на деда, но тот лишь улыбнулся в ответ, покачал головой, отпивая чай из своей кружки.
   - Нас могут начать искать по всей округе. Наверняка начнут,- произнёс Мэйвин, он сам заговорил о произошедшем и глядел немного в сторону, мимо костра. В свете огня было особенно видно, какое усталое у него лицо. Он даже постарел ещё больше как будто, осунулся и похудел.
Магия всегда забирает много сил, а сегодня Мэйвину её помощь понадобилась особенно. Если бы не заклинание огня и не метаморфоз, позволивший под личиной другого человека в суматохе пожара покинуть посёлок, всё могло закончиться очень плохо. Но Бог спас и на этот раз, а теперь нужно найти какое-нибудь спокойное, тихое место и отдохнуть, подкопить растраченные силы и проверить, не объявят ли на них двоих охоту.
Мэйвин знал лишь одно такое подходящее по всем параметрам место: у своего старого приятеля Кревиса, книгочея и просто отличного человека.