Предновогодняя рыбалка

(Рассказ – быль)

(Памяти друзей и товарищей, живых и усопших, с которыми провел много приятных, счастливых и забавных, а бывало  опасных часов  на просторах великой реки  Амур)

Это было в 1987 году, когда ещё только начиналась великая перестройка  в нашей стране, все о ней много говорили, но ничего не делали во главе  с Генеральным секретарем и будущим первым Президентом нашей большой страны. Жизнь пока текла по старой накатанной колее к светлому будущему коммунизму, и никто не предвидел тогда, что вскоре эта ровная дорога круто свернет  почти в обратную сторону и начнутся такие выбоины  и колдобины, и мы окажемся в такой глубокой ухабистой колее, что вот уже десяток лет движемся по ней всё  дальше и глубже от светлого будущего, не имея возможности ни повернуть назад, ни выскочить из неё.

Я работал  начальником самого передового в научно-техническом смысле отдела в известном в Хабаровске проектно-изыскательском институте, который занимался проблемами земли и воды в сельском хозяйстве. Институт работал на главном направлении существования человечества – проблеме питания людей. А конкретно   решал вопросы, как прокормить и напоить население Хабаровского края и всего Дальнего Востока. Институт был большой и имел собственное десятиэтажное здание в центре города. Работало в нем много народа всяких специальностей и направлений. При институте было среднее по размерам автохозяйство, которое обеспечивало все транспортные и механизированные виды работ при изысканиях и проектировании "земноводных" объектов. В автохозяйстве работали в основном водители, влюбленные и преданные до мозга костей в своё шоферское дело.

Одним из таких водителей-профессионалов высокого класса был коренной дальневосточник Валера Колесник. Он мог работать на любом виде техники, которая предназначена была двигаться на колесах, гусеницах или другим способом. Он был способен в глухой тайге один отремонтировать любую поломку машины, вплоть до полной разборки и сборки двигателя, с заменой расплавившихся металлических коренных подшипников на деревянные, изготовленные из дуба по особой технологии. Опять же сделанных там, на месте, вдали от цивилизации, заводов, станков и специальных инструментов. И всё потому, что он морально не мог бросить машину в тайге, хотя бывало, что это уже была не машина, а куча металлома. А сколько раз он чуть сам не погибал, спасая машину, внезапно провалившуюся глубоко под воду или под лед. Другой бы бросил машину, утонувшую в глухой тайге, и ее бы спокойно списали в институте, благо новая техника ещё поступала из Москвы.

Кроме того, это был человек крепкого здоровья и сильной воли. Работая в долгих экспедициях с ранней весны до глубокой осени вдали от от  дома и вообще от цивилизации, он еще умудрялся учиться и получил образование. Любовь к жизни и технике он разделял с любовью к природе.

Известно, что любовь к природе у настоящих мужчин выражается страстью к охоте и рыбалке. Девственная природа тянула его в далекие экспедиции и  давала возможность удовлетворить эту самую первородную в жизни человека страсть.
Еще первобытный человек сначала охотился и ловил рыбу, а потом уже шел женщине и бросал к её ногам свою добычу, чтобы взамен получить от неё любовь и ласку. И в современном обществе этот уже задавленный цивилизацией, глубоко сидящий в человеке древний "инстинкт добытчика" играет очень важную роль в отношениях между мужчиной и женщиной. Каждая женщина инстинктивно понимает и борется за свою любовь, если её избранник является "добытчиком". Если её мужчина уходит на работу (охоту) и потом приносит добычу (деньги, вещи, продукты, подарки), то любовь к такому "добытчику"  обычно сохраняется надолго. И даже если любовь по каким-то причинам уходит, то в большинстве случаев женщина старается как-то примириться, сохранить семью и не уходить от добычи, которую приносит домой муж, так как  понимает, что мужчина способен прокормить не столько её, сколько её потомство, в котором она видит продолжение своей жизни.
   
Даже обычай дарить женщине цветы имеет корни от "инстинкта добытчика". Настоящий добытчик-охотник дарит своей избраннице меха. Нет красивее цветов, чем настоящие меха! Но меха – это очень трудная добыча. За ними нужно "побегать". И даже если их покупать,  то требуется поработать хорошо, чтобы было достаточно денег для их приобретения.
А цветы  являются довольно легкой  "добычей" для современного мужчины. Цветы не убегают и не прячутся. Если ты их увидел, то они уже твои, все равно, где ты их нашел, в цветочном магазине, в поле или в лесу. Лесные цветы даже предпочтительнее. Женская психология знает, что цветы, собранные мужчиной в лесу или даже сворованные в чужом саду, при дарении рождают гораздо более глубокие чувства у женщины, если она догадывается как были добыты эти цветы. Все также, как и в древности, мужчина, когда идет к женщине, добывает и дарит ей цветы, чтобы в виде благодарности получить от неё всё те же любовь и ласку или как минимум – хорошее отношение.

Мы немного отвлеклись в философию, но что же, просто я хотел сказать, что Валера Колесник был настоящий мужчина. Кроме прозаической добычи в виде зарплаты, мяса и рыбы, своей жене он дарил и меха и цветы.

Как в любом большом коллективе в институте был и маленький коллектив рыболовов-любителей зимней рыбалки. И вот в последние выходные дни уходящего года мы решаем выехать на рыбалку на свою институтскую базу отдыха в селе Вятском, что находится прямо на берегу Амура в семидесяти километрах от города. У всех нас рыба конечно  была – ещё с ноябрьской рыбалки морозилась на балконах. Но главное процесс! Страсть звала на охоту! Да и добыча в виде свежей рыбки украсила бы новогодний стол.

Как обычно, с утра в пятницу через профсоюз заказали автобус на выходные дни. Но теплый автобус нам не дали, так как директор института Ховалко пообещал автобус куда-то на сторону и выделил нам грузовую изыскательскую машину ГАЗ-66 с холодной будкой. К великому и постоянному сожалению всех рыбаков института наш директор не был рыбаком и охотником. Но делать нечего, "охота  пуще неволи" – согласились. Благо водителя искать не надо – это машина Валеры Колесника, а его долго уговаривать не надо! Порадеть коллективу он всегда был готов, тем более в таком деле, как рыбалка перед самым Новым годом. Считай, едем встречать Новый Год на природу! Соответственно к этому празднику и готовиться сразу начали – побежали за «подарками» в магазин.

К вечеру братва-водители (братва – тогда было хорошим словом) узнают, что на Вятское собирается ещё одна машина – легковой утепленный "уазик" главного инженера института Труля. Но сам он не поедет, так как тоже не рыбак, а его водитель Володя с двойной графской фамилией - псевдонимом Тресь-Тресь повезет на рыбалку начальника автобазы Кравцова, главного инженера проекта Киряева и начальника технического отдела Чачасова, который был назначен профкомом ответственным руководителем нашей временной рыбацкой группы.

Как водится у водителей, в пятницу в конце трудового дня они собрались на рабочее "совещание" по подведению итогов недели, и наряду с самокритикой и критикой ошибок начальства, вопросов проведения выходных дней и видов на удачную рыбалку, обсудили  вопрос неудовлетворительного обеспечения рыбаков транспортом. Вернее, проблему неравенства членов профсоюза. Особенно возмущался Слава Палькин, маленький но шустрый водитель директора. Он много и толково доказывал всем, что это не по человечески – чужим отдавать теплый автобус, а своим членам профсоюза выделять грузовик с холодной будкой. Он аргументированно говорил об охране здоровья и праве на отдых, в пылу выступления призывал не платить профвзносы и вынести этот вопрос на отчетно-перевыборное профсоюзное собрание и объявить выговор председателю профкома и указать директору Ховалко. Чем  указать народ не понял и вежливо попросил его закончить выступление и перешли к вопросу о женщинах, который обычно является на таких совещаниях предпоследним перед заключительным вопросом о взаимоуважении людей вообще и участников совещания конкретно. Тем более, регламент времени поджимал – надо было еще успеть собраться на рыбалку, так как собирались выехать рано утром. Заканчивая свое выступление, возмущенный несправедливостью Палькин обещал, что он это дело так просто не оставит и обиженный ушел с совещания, сославшись на то, что надо посмотреть и подладить свою машину. А надо сказать, что его директорская "Волга" и "уазик" главного инженера стояли рядом в одном теплом боксе. Совещание вскоре закончили, уточнили напоследок точное время выезда, и все  постепенно разошлись, тепло прощаясь и выражая друг другу величайшее уважение.

Утром, пока все собирались, несколько хмурые после вчерашнего совещания; пока залезали в холодную будку грузовика; пока выражали свое отношение к богу и всему профсоюзу в целом; пока обсуждали, продолжить совещание сразу здесь или немного отъехать - машина главного инженера быстренько собрала своих пассажиров, и они уехали вперед, приказав нам, чтобы догоняли.

Задерживались, как всегда, из-за Славы Палькина, у которого была патологическая привычка всюду опаздывать. Уже сколько раз бывало, дожидаясь его, обещали себе, что в следующий раз точно не будем ждать его и проучим, уехав в точно назначенное время. Но каждый раз дожидались его, оправдывая это тем, что без него будет скучно. И правда, он был легок на всякие шутки и забавные проделки. Как всегда дождавшись  и не злобливо пошучивая и ругая его, минут через двадцать тронулись и мы.

Мы не надеялись догнать "уазик", так как фора была большая и он был более скоростной машиной, тем более по асфальту. И, конечно, удивились, когда увидели через два десятка километров наш "уазик", который стоял на обочине со странно распахнутыми всеми дверями, несмотря на утренний мороз, и наших руководителей, которые стояли в стороне в распахнутых шубах и оживленно что-то обсуждали, размахивая руками и колотя себя в грудь и другие места. Подъехав, мы спросили, что у них сломалось и нужна ли помощь? На что Чачасов ответил, что с машиной все нормально, они просто решили облегчиться и проветрить машину, так как душно. "Поезжайте, мы вас сейчас догоним" - сказал он и пошел к "уазику". Действительно, вскоре они стремительно обогнали нас и умчались вперед.

 Но через пяток километров мы снова их увидели. Ехали они как-то странно - задние двери были распахнуты в обе стороны и было видно, что их придерживают руками и ногами. Глядя на это, мы сделали предположение, что у них вчерашнее совещание было более бурным, их, видимо, тошнит от запаха бензина и масла, которым обычно припахивает горячий воздух автомобильной печки в отечественных машинах. Поэтому они открывают двери, чтобы освежить воздух в салоне.

Валера увеличил скорость, пытаясь их догнать, но не тут то было. Заметив нас, они захлопнули двери, увеличили скорость и вскоре скрылись впереди за поворотами. Мы ехали с прежней скоростью и пытались разгадать странные маневры нашей "руководящей" машины. Через десяток километров история повторилась. Опять мы начали догонять наш "уазик", который с распахнутыми дверями был похож на представителя южноамериканской фауны - низко летящую птицу-гриф, странным образом оказавшейся на фоне дальневосточной зимней флоры. Опять при нашем приближении "уазик"  "сложил  крылья" и скрылся впереди. Повторение ситуации всех нас страшно заинтриговало, и все принялись бурно обсуждать, что бы это значило. Тем более, перед этим мы останавливались на пять минут разогреться и приподнять настроение перед рыбалкой. Все свято, даже больные язвой желудка, выполнили первый закон рыбака: "пока рыбак не клюнет – рыба не клюет". Но это так, к слову. Главное, никто не мог разгадать загадку "уазика" -  почему он распахивает на ходу двери? Мороз то ведь приличный  – 20 градусов ниже нуля!

Умный и осторожный Василий Купченко выразил мысль, что у них отказали тормоза, и они с помощью повышенной фронтальной парусности притормаживают машину на поворотах и спусках, решив отложить  ремонт тормозов до турбазы. Не "загорать" же посреди дороги, да и утренняя рыбалка пропадет.Институтский художник Вадим, заядлый рыбак и однофамилец знаменитого русского поэта и барда с хриплым голосом, предположил, что у них от похмельного влажного дыхания запотевают окна в машине и они открывают двери, чтобы просушить их. Василий Киселевский, самый опытный гидролог института, который разбирался в воде лучше любой самой большой рыбы, заключил, что таким образом они заранее выветривают верхнюю одежду от бензинового, похмельного, табачного и всех других запахов, чтобы не отпугивать рыбу, которая чувствует запах в воде даже через лёд.А самый теоритически подкованный главный специалист по любительскому рыболовству города Хабаровска Сергей Якубовский согласился с Василием и уточнил, что ценные лососевые речные породы рыб, такие, как сиг, ленок, таймень и некоторые другие редкие рыбы Амура, чувствуют запах через лед, притом за километр до источника запаха. И убедительно доказал это всем, рассказав о существовании в ихтиологии теории, о том, что такие лососевые, как горбуша и кета, возвращаясь через три года на нерест в свои дальневосточные родные речки, обратную дорогу из просторов мирового океана находят по запаху.

Тут дискуссия перешла в симпозиум, так как водитель Петр Любавин выразил сомнение, что в текущей воде реки запах три года не может сохраняться. На что ему возразил его постоянный соперник по количеству выловленной рыбы Любованов Валерий, который тогда был в нашем рыбацком коллективе главным специалистом по маркетингу любительского рыболовства. Он напрямую спросил Петра, помнит ли тот жар и запах первой в своей жизни женщины? На что Петро с мечтательным выражением лица прикрыл глаза и через шесть секунд подтвердил этот тезис памяти запаха, признав, что помнит, хотя с того момента прошло несколько раз по три года и утекло много воды. Остальные тоже согласились с этим тезисом и пришли к общему выводу, что "первая любовь не ржавеет", естественно выраженный на профессиональном языке людей, работающих с техникой. Но дальше этот вопрос не развивался, так как вспомнили о главной теме – странных манипуляциях "уазика".

Обоснованных аргументов больше никто не выдвигал, поэтому после некоторого обсуждения пришли к слабо согласованному выводу, что пассажиры "уазика" вчера, видимо, хорошо заседали и сегодня с утра сразу же продолжили, ведь недаром они спешили выехать. Наверное, вопросы остались острые, атмосфера в машине жаркая, не то что у нас в холодной будке, и они распахивают двери, чтобы проветрить салон и остудить выступавших или привести в чувство "заплохевших". Правда высказывались мнения скептиков-трезвенников, что ни автомобильная печка, ни сорокаградусный жар выступлений не могут поднять температуру в машине до такой степени, чтобы её нужно было охлаждать на ходу, распахивая все двери в двадцатиградусный мороз. Проще печку выключить.

Только Слава Палькин, как всегда, выразил свое особое мнение, что они уже начали тренировку и адаптацию к суровой ледовой обстановке предстоящей рыбалки, так как прогноз погоды предвещал сегодня  днем мороз до 17-18 градусов и ветер с порывами до 20 метров в секунду. Вот они и распахивают двери на ходу, тем самым имитируя порывы сильного ветра при низкой температуре. Все согласились с разумностью Славкиных заключений, хотя были и скептические высказывания, что наши начальники не такие уж фанаты зимней рыбалки, чтобы так издеваться над собой, да еще заранее. Тем более, сама по себе  зимняя рыбалка представляет собой жестокое испытание - попробуйте пробыть восемь часов подряд на морозе на открытых всем ветрам ледовых просторах замерзшего Амура. Но скептикам Палькин популярно доказал  свою правоту, потому что в жизни начальства он хорошо разбирался, так как всю жизнь возил директоров. Так как все пассажиры "уазика" были кабинетными работниками и привыкли сидеть в тепле, то к морозной и ветреной обстановке зимней рыбалки они не готовы. А всем известно, что руководящие работники у нас самые занятые и времени на тренировку у них нет. Поэтому им приходиться адаптироваться на ходу, используя время переезда от кабинета к месту рыбалки и искусственно имитируя обстановку на льду. И тут же предложил очередную свою идею. В следующий раз для полного соответствия природе посреди "уазика" поставить полное ведро с ледяной водой и бросить туда селедку, чтобы они по очереди ловили ее в ведре на скорость, тем самым осваивая навыки выхватывания голыми руками на морозе из ледяной лунки настоящей рыбы, когда она срывается с  крючка  и быстро изворачивается в лунке, стремясь в родную стихию под лед.
Так мы ехали, с восторгом и смехом  слушая и обсуждая неистощимого на шутки Славу Палькина, который опять был в центре внимания, и забавные идеи из него сыпались , как пшено с порванного полиэтиленового пакета.

Каково же было наше изумление, когда наша машина вдруг затормозила и мы увидели наш "уазик", который стоял, как и в первый раз, на обочине с распахнутыми всеми дверями и поднятым капотом, как будто его только что капитально помыли и теперь сушат под горячим солнцем и теплым ветром. Но кругом то был снег с леденящим утренним еще слабым ветерком, и  горячей водой не пахло за десяток километров. Но самое интересное было позади "уазика". Что открылось нашим глазам – мы никак понять не могли!

Посредине на снятых унтах, без шубы, но в шапке и носках, с голыми синими ногами стоял начальник автобазы Кравцов, так как голубые теплые  штаны его нижнего белья были спущены ниже колен, и наш временный руководитель Чачасов почему-то с интересом заглядывал ему под спину и во внутрь спущенных подштанников. Кравцов же, натягивая подол нижней рубахи на низ живота, плачущим голосом матерился, повторяя: "Мужики, это не я…"
Рядом стоял главный инженер проекта Киряев с ватными штанами Кравцова и с помощью сачка для очистки лунок от льда старательно выворачивал их наизнанку.
Чуть в стороне стоял водитель Тресь-Тресь с кравцовской шубой, с интересом разглядывал ее, а в отдельных местах особенно внимательно что-то рассматривал, почти тыкаясь носом в мех шубы, как будто проверяя ее на наличие паразитов.Все это сопровождалось плачущим пьяным матом Кравцова с соответствующими ответами и комментариями остальных. Картина напоминала садистскую сцену допроса способом раздевания человека догола на морозе. Не хватало только еще  того ведра с ледяной водой  для обливания, о котором говорил Слава Палькин.

Через все окна и двери нашей будки мы с изумлением наблюдали эту сцену, совершенно ничего не понимая, онемев от увиденного. Первым опомнился самый старший среди нас, спокойный и рассудительный Анатолий Седых, который был в институте главным специалистом по превращению северной тундры в высокоурожайные сельскохозяйственные угодья. Он спросил: "Вы что, товарищи, решили избавить его от  паразитов  дедовским методом вымораживания?" Правда, сказано это было всего тремя словами, из которых первых два совпадают, а все остальные заменял глагол, образованный от общеизвестного существительного из трех букв. На что получил сразу вразумительный ответ: "Что вылупились?…Езжайте дальше!" И далее, что без нас обойдутся, и мы можем катиться на рыбалку и еще дальше! Ответ был конечно гораздо длиннее и содержал много непереводимых слов, но смысл сохранен.

Наш водитель Валера попытался заступиться за своего начальника, что так можно оставить человека без потомства и вообще даже без половых признаков. Тогда еще у нас не знали слово транссексуал. Поэтому он, также ошарашенный увиденным, выражался натурально, несмотря на полученное образование и абсолютную трезвость. Но его начальник Кравцов в ответ почему-то приказал ему немедленно катиться дальше, не то он его лишит не только тринадцатой зарплаты, но и всех будущих квартальных премий в наступающем году! От такого новогоднего подарка наш Валера онемел и внезапно рванул машину так, что все мы повалились на пол кузова.

Остальные пятьдесят километров до базы отдыха мы гадали, почему пытали  Кравцова? Что у него искали? Неужели, бутылку? В объемной зимней амуниции рыбака незаметно можно спрятать и четыре бутылки! Приедут ли они сюда, или нет? Что будет с Кравцовым? Смеха было уже мало и решили, что если они приедут, то все выяснится.

Когда приехали на базу, естественно, не стали ждать их приезда, так как день уже вовсю наступал и страсть звала на лед. Быстренько разгрузили свои вещи, прихватили снасти и рванули через Амур, твердо зная второй закон рыбалки, что вся рыба, особенно крупная, всегда плавает у противоположного берега!

База отдыха стояла на горе, со стороны Амура отовсюду была видна, поэтому мы заметили, как минут через сорок  подъехал "уазик". Машина с растопыренными дверями почему-то встала на обширном дворе у самых ворот, подальше от нашего грузовика, который стоял почти у дверей дома. А пассажиры зашли и довольно скоро вышли в светлых голубых и кремовых нижних костюмах и зачем-то развесили всю теплую одежду, включая унты и шапки, на проволоке, на которой техничка обычно сушила профсоюзное постельное белье после стирки.

Посмотрев издалека на это немое "кино", мы сделали предположение, что, от Кравцова паразитами заразились все пассажиры "уазика", и сейчас все они вынуждены с помощью мороза избавляться от них. Не везти же их домой! А на кухне дома, наверное, устроили баню, так как из трубы интенсивно повалил дым.

В обед, собравшись у костра,  приняв для согрева на грудь положенную норму рыбака, находящегося в экстремальных зимних условиях целый день на улице, и закусывая чем бог дал, мы спокойно рассуждали на тему, где начальник гаража мог за ночь "раздобыть" столько паразитов.  И хорошо, что он ехал не с нами, а то заразил бы   всех! Нет худа без добра – сделали мы философский вывод, подразумевая под "худом" холодную будку грузовика.

Но тут Слава Палькин, до этого молча жующий поджаренную на костре колбасу и как будто не слушающий нас, произнес вещую фразу: "Мужики, это я им в КПП  наср.. !"  Мы уставились на него  и с отвисшими челюстями переводили в уме его слова, медленно осмысливая результаты его действий, выраженных этой сакраментальной фразой. То есть, эта короткая фраза содержала следующую информацию: что вчера, покинув досрочно   "совещание", он отвинтил и снял крышку коробки переменных передач, что расположена на полу кабины "уазика", выполнил в коробку потребность, обратную еде, и крышку привинтил на место.

Через минуты три  кто-то произнес: "Представляю, что было в кабине!" И все профессионально представили, как "чудесно" запахло в салоне, когда при движении масло в коробке постепенно разогрелось, а крутящиеся с бешенной скоростью внутри нее шестерни перемешивали и взбивали Славкин "подарок" с горячим маслом. А выход для газов из коробки только один – через отверстие рычага переключения передач в салон!
Тут все поняли странные манипуляции с дверями и сушкой одежды на  улице. Поняли, что тренировка и адаптация здесь ни причем. Была просто борьба за обыкновенный свежий воздух!
Долго мы хохотали, разливая водку и чай, чуть не падая от хохота в костер, и в конце поклялись, что ни за что до гроба не выдадим Славку!

Вечером, конечно, выяснилась полная картина поведения пассажиров "уазика". Кравцова они "пытали" прямо на дороге потому, что он больше всех подозревался, так как сразу после выезда из города  пожаловался на свой живот, попросил остановиться, взял у водителя газету и сбегал почитать ее в кусты. Газету он потом "забыл" вернуть. К этому моменту в машине уже немного попахивало. Но остальные понимали щекотливое положение начальника гаража. Но дальше запах обострялся все сильнее и сильнее. Вначале все посматривали друг на друга, потом обратились к совести Кравцова. Он отнекивался, сам  обвинял остальных. Когда становилось совсем невыносимо, распахивали на ходу двери. Они несколько раз останавливались, осматривали и обнюхивали друг друга. Но ничего понять не могли, даже когда устроили виденный нами форменный допрос Кравцову, обоснованно подозревая его в том, что он нечаянно испачкал свою одежду, когда бегал в кусты по поводу недержания содержимого своего живота. От нашей помощи они, естественно, отказывались, так как прекрасно понимали, что от них "несет", как от десятка ассенизаторских машин, и что от нас этот феномен будет известен всему многочисленному  коллективу института.
 
Мы им, конечно, посочувствовали, потом посмеялись вместе, причем мы смеялись громче их, так как знали истинную причину. Несмотря на некоторый запах, вместе сели за стол, и с помощью мужских напитков и сочного юмора вскоре забыли про него  и  прекрасно поужинали.
Всю ночь их одежда висела на дворе, и они несколько раз выходили и выколачивали ее, так как Якубовский с Киселевым убедили и их, что с таким запахом рыба к ним и за километр не подойдет!

На следующий день все было нормально, вот только из "уазика" своего Володя Сыранцев, конечно, не смог выколотить полностью запах, ехал домой один, потому что его пассажиры предпочли ехать с нами в холодном грузовике. Только ему, да богу известно, как он объяснял главному инженеру, почему его машина припахивает несколько специфически, и что он возил на рыбалку известных в институте людей, а не то, что говорит главный инженер! После этой рыбалки он три дня "ремонтировал" машину, вставив в салон три мощных вентилятора. Заменил по совету Славы Палькина все эксплуатационные жидкости, какие только используются в машине.

После этого случая мы всегда ездили на рыбалку в теплом автобусе !
Да, забыл сказать о самом главном. Все мы вернулись домой с добычей, и пассажиры "уазика" в том числе,  хотя от их шуб сильно припахивало. Видимо, под Новый год они стали тем исключением, которое обычно подтверждает теорию, в том числе и в  ихтиологии.

В новогоднюю ночь мы угощали своих гостей экзотическим амурским блюдом - талой из свежемороженой рыбы. Прелесть! Тает во рту..! Кто пробовал, никогда не забудет этот одновременно острый и нежнейший вкус дальневосточной талы из амурских сигов! 


Декабрь 1998