Сказка о солдате

СКАЗКА О СОЛДАТЕ
И О НЕВОЗМОЖНОСТИ ЧУЖДОЙ ЖИЗНИ

     Жил да был солдат. И нашел он себе девушку, казалось бы, под стать. Долго сватался, девушка ломалась, колебалась изо всех своих девичьих причуд. Но из большого уважения к нему, которое она испытывала, пошла за него замуж. Замужем ей стало плохо. Правда, не сразу. И ему — тоже.
     Солдат, конечно, был российским фельдфебелем, а девушка — российской убежденной провинциально отточенной злыдней.
     Но кто же об этом знал!
     И все у них пошло миром и прахом: купили они машину, получили квартиру, родили дочку. Дочка, в силу кому-то непонятных причин, вышла какая-то однобокая. То есть на ее профиль смотреть было можно, а слушать — нельзя. Но так как в России, кстати, «пряников вряд ли хватает на всех», и так как солдат сам думал то же самое, и так как в этом же его убеждала жена, то работал он весь цельный день, один за другим. А ночью перебирал в мозгу своем всю свою жизнь, и все более забуривался в хозяйственную стать. Ему казалось, что чем лучше он будет ухаживать за своей женушкой, чем больше он посадит винограда, тем лучше жена будет его целовать, и тем лучше будет жизнь на Земле.
     А жизнь продолжалась своими неспешными складами. И однажды солдат обнаружил себя… накормленным, но не понятым. он постарался объясниться — из этого не получилось ничего. Он постарался приласкаться — из этого получилось хуже. Он еще что-то там постарался… И стали они жить в разных комнатах. Благо их было две.
     Так они и жили многие годы. Солдат при этом старался чинить всякие вышедшие из фельдфебельского строя водопроводные трубы, держал свою задницу верхом в верх на земле, где рос его виноград, сидел с дочкой на горшке, учил ее каким-то знаниям… И вдруг обнаружил, что его любимая женщина — жена, мама его любимого ребенка — спит в другой комнате, и то — не всегда.

     Наш мир лежит перед нами удивительным образом. Во-первых, он не лежит. Он стоит, как грозное препятствие, как тяжелое преодоление своей собственной глупости. Во-вторых, (это, конечно, слишком, и это я не одобряю) он карает тех, кто слишком зарвался.
     А кто зарвался-то? Кто зарвался? Никто. И я не зарвался в этом сказочном мире, и все хорошо, и все процветает, и все процветет.

     Ну (вы уж меня простите), ну и сказка.
     А вы знаете какие получились последствия?
                Ясень белый за окном,
                Показали нам кино.
                Ясень белый в том кино —
                Посмотрите за окно.
    
     Кажется, автор превзошел все превосходные степени и начал думать совершенно не сказочным образом.
     Вот ведь как.
     А на каждый «как» у нас найдется, что сказать. Вот, ведь, так.
     Но совсем уж малыми складами все это продолжалось. Вся эта сказка. Для всех этих взрослых, которые в беспамятстве продолжали оставаться…
     И вышло так, что наш солдат нашел женщину, которая готова была гладить его по голове. Но тут та женщина, что жила в соседней комнате, возмутилась. Она сказала…
     Лучше бы вам этого не слышать.
     Впрочем, что это мы? Это только сказка, такая, знаете ли, непорочная истина.
     Да…
     И вот вышел солдат, сел в машину и поехал к своей непорочной истине. Приехал — а там жена объясняется. Тоном и мыслями, которые нам неподвластны. Когда она замолкла, замолкло все на этом свете, белом. И птицы перестали щебетать.
     Ему бы сказать… Но он — в сказочной своей ипостаси – сказал:
     — Я остаюсь в семье.
     А я держусь за голову. И слабым образом пытаюсь обнаружить, есть ли голова?
     Они уехали. Та, третья, осталась. И они остались.
     Какие?
     Это все же сказка. Ничего этого не было. И пока я мед-пиво пил, все они помирились и умерли в один день.