БП-2009 Сергей Щипанов - Алые маки повсюду

На улицу страшно было высунуть нос: адова жара загоняла всякое  существо в тень. Но и в тени термометр зашкаливал за сорокапятиградусную отметку. Кондиционеры едва справлялись – их не выключали сутками.  Такую роскошь, конечно, мог позволить себе далеко не каждый: тарифы на электроэнергию, и так уже запредельные, поднялись опять, а за неуплату  отключали безжалостно. Одному Аллаху известно, как люди умудрялись не сойти с ума в этаком пекле.
Феликс потянулся за чайником. Налил полную пиалу и осторожно отхлебнул обжигающей жидкости. Утолять жажду горячим зеленым чаем его научили аборигены. Поразительно, но это помогало. Любые другие напитки, поглощаемые в немыслимых количествах, давали лишь кратковременное облегчение.
- Как вы здесь выживаете? Это ж все равно, что во включенную духовку залезть…
Каримов вздохнул, словно извиняясь перед гостем за местный климат.
- Так и живем. А куда денешься,.. привыкли.  Такой жары, правда, у нас еще  не было. Климат, говорят, поменялся… Глобальное потепление.
Он говорил на безукоризненно правильном русском, с едва заметным акцентом. На вопрос Феликса ответил:
- Я русскую школу закончил. Во времена Союза многие наши старались детей в русские школы отдавать.
Феликс держал горячую пиалу за верхний край большим и указательным пальцами, удивляясь непрактичности, с его точки зрения,  популярного здесь сосуда. Все у этих азиатов не как у людей: чашки без ручек, одежда без пуговиц, жилища без мебели…  Всё  не так. С первого взгляда то же, что и всюду, а приглядишься –  то, да не то. Другие они. И эта их непохожесть на европейцев не исчерпывается модным термином «менталитет» - здесь целая философия, иное мировоззрение…
Отставив пустую пиалу, и промокнув платком выступивший пот, Феликс продолжил изучение  папки «Личное дело». Так: родился, учился, окончил, женился, развелся… Пока ничего, заслуживающего внимания. Образование среднее техническое –  строительный техникум, работал,.. так,.. дорстрой,.. понятно, шараш-монтаж… Все обычное, среднее, не за что ухватиться. Словно специально  «легенду» подготовили. А может, так и есть? Что если этот,..  как там его,..  Халиков Юлбой, на самом деле нелегал?
- Когда он попал к вам в разработку?
- В начале девяностых. - Каримов говорил медленно, тщательно взвешивая слова, видимо опасаясь сказать лишнее. – Собственно, он «засветился» не у нас… В Узбекистане на него завели дело по подозрению в торговле наркотиками. Первый раз его задержали в Денау, это на узбекско-таджикской границе. Пытался провезти анашу. Его посадили, но сразу же выпустили, «за недоказанностью». – Каримов усмехнулся. – Видать откупился. В это время у нас началась гражданская война. Халиков был с «непримиримыми». Поговаривали, что он – правая рука Резвона.
- Это еще кто такой?
- О! Резвон –  наш «бен Ладен». Был одним из лидеров боевиков оппозиции. Про него – отдельный разговор. Так вот. Халиков был у них связным, или кем-то в этом роде. Везде успевал. Его видели, то в Афганистане, то на Памире, то в Душанбе. Он один из первых налаживал канал переправки героина из Афгана, через нас в Россию…
-А в Узбекистане он больше не «светился»?
- Как же! Два или три раза его там задерживали с наркотой. И каждый раз отпускали.
Феликс понимающе кивнул. Азия – плати бабки и делай что хочешь. Впрочем,  у нас, у самих-то…
- Я знаю, что ты подумал: «Все у этих азиатов «купи-продай»»… Может ты и прав,… отчасти. Это наша беда… Но, с Халиковым не все так просто. Понимаешь, он … «неуловимый» какой-то. Как бы тебе объяснить… Узбеки-то его задерживали – он знал, что их не стоит бояться, а у нас не отвертелся бы! Вот, чем хочешь клянусь! И не потому, что мы честнее узбеков. Просто достал он  всех!  Многие мечтали ему шею свернуть! Но поймать его нам не удалось. Раз, было дело, отряд Резвона блокировали в Тавиль-даре. Взяли в двойное кольцо: наши и ваши – из 201-й дивизии. Уничтожили или взяли  всех,… кроме Резвона и этого Халикова. Как им удалось уйти – Аллах знает! Какое-то время Резвон в Афгане отсиживался, а  Халиков продолжал нарко-торговую деятельность. Несколько раз его видели на нашей территории, и каждый раз он благополучно исчезал. Три года назад удалось ликвидировать Резвона. В Душанбе, в районе Старого Аэропорта у него была «конспиративная квартира». Короче, ему устроили засаду и, убили в перестрелке. Халикова тогда с ним не было… Может потому и отвернулась от Резвона удача.
Каримов замолчал, выстукивая  пальцами по столешнице какой-то восточный мотив. Феликс тоже задумался. С одной стороны, он, материалист до мозга костей, не допускал мысли о неких сверхъестественных особенностях, якобы присущих  отдельным личностям, а с другой – есть, есть нечто такое,.. лежащее за гранью рационального: интуиция там, пресловутое шестое чувство, да просто удачливость! Бывают такие, «везунчики», все-то им  дается так, за здорово живешь. Жаль он не из их числа…
- А ты лично, не встречался с Халиковым? – спросил Феликс Каримова.
- В том-то и дело, что встречался,.. и … упустил.- Каримов тяжело вздохнул. – Понимаешь, эта тварь была почти у нас в руках! Мы вышли на  его подручного, Садыкова. Тот держал «точку» на Зеленом базаре, вином торговал. Халиков должен был придти к нему в середине дня.  Садыков согласился с нами сотрудничать. Мы, на всякий случай, перекрыли   выходы с базара. Предусмотрели все,.. как нам казалось. Но, вот – упустили! Халикова я сразу узнал по фотографии, как только увидел его прогуливающимся по рядам. Ну, вроде, человек пришел зелени купить, фруктов-овощей. Мы решили его брать в будке Садыкова:  мог устроить стрельбу, а кругом людей – море. Халиков, видимо, почуял неладное – звериный нюх у этого «наркобарона», но паниковать не стал… Спокойно, так, гулял себе. Буквально на полминуты  потеряли  из виду – он в крытый павильон вошел, мы за ним. А там народу – не протолкнуться. И вот, ты понимаешь, какое дело… Пробираюсь сквозь толпу, высматриваю «клиента». Он был в кожаной куртке, в коричневой такой кепочке, на вид лет тридцать пять-сорок. Вижу мне на встречу старик, лет под восемьдесят, в чапане, на голове тюбетейка. И что-то знакомое в  лице, но  некогда им мозги занимать – мне Халиков нужен! Нет, ты понял!? Это он и был! Потом я уже догадался. Когда он успел сменить куртку на старый чапан – ума не приложу! Но главное – это гениальный артист! Знаешь, есть такие, безо всякого грима могут сыграть кого угодно. И еще,.. чертовщина какая-то… Как туману колдовского он мне в глаза пустил. Так и ушел, через  наши заслоны.  И все, кто его тогда видел, говорили, что  он будто  околдовал их!
- Гипноз? – неуверенно предположил Феликс.
- Шайтан его знает! Только на гипноз не похоже. Я немного в курсе,.. видел разных гипнотизеров. Нет, тут другое что-то.
- Ну, мистику мы оставим пока… Что известно о теперешнем местонахождении вашего «Неуловимого Джо»?
- После ликвидации Резвона мы на какое-то время потеряли его из виду. Около года о Халикове  не было ни слуху, ни духу. Затем появились сведения, будто он в России объявился. Ну, это уже твоя вотчина. Так?
Феликс взял фотографию из личного дела и еще раз внимательно рассмотрел. И внешность у «наркобарона» была самой заурядной – обычное азиатское лицо, ничем, на европейский взгляд, не выделяющееся среди других восточных физиономий, разве что  выражением… Обычно на таких фотографиях лица получаются «испуганно-деревянными», а здесь – довольная рожа, сияет, как медный таз. Ни какого сомнения, он уже видел  этого типа.
- Да, ты прав Вахид. Это, точно,  наш «клиент». Только у нас он фигурировал как Юсупов Мансур Ибрагимович, гражданин Узбекистана, уроженец Самарканда…
- Раздобыл «липу». И вас он обвел вокруг пальца. Как там, в русской сказке: «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…». Так вот, есть данные, что Халиков сейчас находится на Памире. У него там… ну, база что ли. Точно ее местонахождение неизвестно, где-то в Мургабском районе. Эту территорию, а она размером с небольшое европейское государство, мы практически не контролируем…
- Интересно. Давно хотел побывать на «Крыше мира».

* * *
Вечером желанная прохлада так и не наступила.  Стены домов, нагревшись за день, теперь излучали тепло, подогревая и без того горячий воздух в помещениях. Но, хотя бы, уже не было одуряющей жары снаружи. Феликс вышел из гостиницы, решив прогуляться перед сном. Не в пример европейским столицам, здесь, даже на центральных улицах, было немноголюдно. В ночных клубах, казино и дискотеках надобности, особой, не было: на какие шиши рядовому горожанину посещать злачные места? А  местные  богатеи предпочитали получать удовольствия на дому. Впрочем, своеобразные «клубы» все же существовали, причем в неимоверных количествах. Их роль исполняли павильончики, «забегаловки», «гадюшники», словом места, где торговали  вином на розлив. Всюду, где можно и где нельзя, лепились будки, вагончики, кое-как сделанные, в нарушение всех архитектурных норм, домики, оборудованные под «винные точки» - утеху местных алкашей.
Феликс остановился возле одного такого вагончика. Яркий свет лился из распахнутой двери. Выведенный на улицу динамик истошно вопил и, к удивлению россиянина, играл не обычное «тум-балеки-та», а ту же муть, что крутят во всех российских барах. Хозяин «заведения», толстый азиат в одних спортивных штанах и босиком, поливал из шланга асфальт. Вода высыхала прямо на глазах, успевая, однако, дать, хоть на несколько минут,  ощущение прохлады.
«Зайти, что ли?»,- мелькнула в голове Феликса сумасшедшая мысль. Не выпивка, разумеется, привлекала его. Феликс знал, что под названием «вино», в  «точках» часто продают ужасную бурду, с подмешенным, «для крепости», табаком или димедролом. Потолкаться среди забулдыг, послушать разговоры – мало ли, вдруг что важное услышит…
В тесном помещении вагончика воздух наполовину состоял из табачного дыма, который не состоянии был разогнать бешено вращавший лопастями вентилятор. Выпивохи, опрокинув стаканчик, не спешили уходить: курили, чесали языки, играли в нарды на деньги или на выпивку. Говорили в основном по-русски, если, конечно,  считать русской речью  дикую смесь таджикских, узбекских и исковерканных русских слов. На Феликса никто не обратил внимания: в его облике ничего не выдавало приезжего. Он, взял, для отвода глаз, порцию  «бормотухи» и сел в углу, поставив стакан на край стойки; не спеша достал сигареты – тянул время, прикидывая, как бы незаметно избавиться от подозрительного пойла.
- Я вино проливаю, ты – кровь, так скажи, кто из нас милосерднее,- пробормотал, ни к кому не обращаясь, сидящий рядом мужик. Феликс покосился на него: обычный азиат-забулдыга неопределенного возраста - можно и тридцать дать и шестьдесят. То, что алкаш процитировал Омара Хайяма, правда, в несколько вольном изложении, заинтересовало Феликса. Он предложил мужику сигарету. Тот отказался, объяснив:
-  «Носовой» курю.
Любитель стихов достал из кармана бутылочку, наполненную едко пахнущим зеленым порошком. Это был жевательный табак – «насвай», или «носовой», как его в шутку называли азиаты. Мужик вытряхнул на ладонь щепотку зелья и закинул под язык. Феликс поморщился: запашок у этой дряни… Он придумал, что сделать с «бормотухой».
- Что-то сегодня не идет вино. Жара… Возьмите. – Протянул стакан соседу.
Тот кивнул, промычал нечленораздельно, подержал еще с минуту во рту «носовой», затем быстро прошел к выходу и там сплюнул. Вернулся на место.
- Рахмат (спасибо). А ты, джура (друг), не здешний. Точно?
- Почему ты так решил? – Феликс решил не церемониться и тоже перешел на «ты».
Собеседник сделал жест руками – мол, знаю и все тут. Отхлебнул половину стакана, скривился.
- Падар-налат (проклятье его отцу). Это разве вино? – Допил до дна. – Правильно делаешь. Не пей этот «бормотуло». Если хочешь – водка у него есть. Эй, Мамадали!
- Ляббай (чего хотите), - откликнулся из-за стойки малый лет семнадцати, сверкнув жуликоватыми масляными глазками.
- Арак (водка) есть?
«Бармен» с недоверием глянул на мужика, явно сомневаясь в его платежеспособности, но кивнул утвердительно:
- Найдем.
Феликсу ничего не оставалось, как взять сто граммов себе, а заодно уж и новому «приятелю». Алкаш  будто бы и не удивился щедрости приезжего: с отрешенным лицом проглотил водку, заел щепоткой соли. Феликс в качестве закуски взял ломтик лимона с тарелочки, услужливо пододвинутой «барменом».
- Кто пил вино – ушел, кто пьет вино – уйдет, а разве бессмертен тот, кто не пьет? – продолжил цитировать поэтов разных времен пропойца-философ.
- Пророк запретил мусульманам пить вино, - обронил, подзадоривая мужика, Феликс.
- Кто?- сразу взъерепенился пьяница. – Кто это сказал?! Это не пророк Мухаммед, а уже потом, разные ё… (очень сложно выругался по-русски) исказили его слова. Вино! Все поэты Востока воспевали женскую красоту и вино…  Хайям, Саади… «Если найдешь кувшин с вином и юную красавицу, то одно выпей, другую поцелуй, а затем…».
Он стал вдруг более грамотно выражаться по-русски. «Не иначе, спившийся интеллигент»,- решил Феликс. Словно отвечая на его мысли, выпивоха продолжил:
- Я университет закончил… Ты не думай, джура, что Юнус старый пьяный дурак. Это все они… - Он махнул рукой в сторону прилавка.- Оча <…>! (<…> мать!). Никому, теперь, не нужны  с высшим образованием… Торгаши все захватили. - Он наклонился к уху собеседника. – Знаешь на чем они сейчас делают деньги? Героин продают.
- Кто «они»? – заинтересовался Феликс.
- Да, все! Вся республика живет за счет наркотиков. Страшные люди появились… Порождение Иблиса (дьявола). Ты не смотри так… Юнус знает, что говорит. «И умножится зло на земле. И родит земля волчцы. Станут ходить злые люди с сердцем змеи и глазами гиены. И будут забирать у людей разум и станут пожирать их мозги. Прорастет семя маковое повсюду, и не будет других трав и цветов, а только красные, словно кровь, маки…».

* * *
Машину все время подбрасывало на ухабах: дорога пребывала в плачевном состоянии.  Пусто - ни встречных, ни попутных машин. И раньше-то, по свидетельству Каримова, Памирский тракт не был особенно оживленной трассой, а уж теперь… Вторые сутки в пути, и конца не видно. После местечка Джиланды дорога резко пошла вверх. Стало заметно прохладнее. Начиналось Памирское нагорье – местность, поднятая на высоту более трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. То и дело прикладывались к фляжке с коньяком – лучшим средством от «горной болезни», как уверял Каримов. «Что за болезнь такая?»,- поинтересовался Феликс. «Узнаешь, - хитро ухмыльнулся азиат. – У тебя было похмелье когда-нибудь?». Феликс рассмеялся: «Ну, ты спросил! Поинтересовался бы еще, учился ли я в школе». «Вот. Горная болезнь – «тутек», это то же самое, только раз в десять сильнее… Недостаток кислорода… Так хреново, бывает, себя чувствуешь – жить не хочется». «Значит, клин-клином?», - опять хохотнул Феликс, отхлебнув из фляжки. «Принцип гомеопатии, - важно ответил Каримов. – Подобное излечивается подобным».
Пока тряслись в машине Феликс не ощущал никаких признаков болезни, и только ступив на землю, почувствовал недомогание. Каримов не обманул – это действительно напоминало тяжелое похмелье. «Старайся не делать резких движений и не вздумай бегать! Сердце надорвешь,- инструктировал его попутчик. – Здесь почти четыре тысячи метров над морем». Феликс посмотрел вверх – сумрачное небо нависло над ними. И вокруг все серое, мрачное. Воздух холодный, очень сухой и пыльный. Да, заехали…
- Ну вот, Феликс Эдмундович. Это и есть Памир – Крыша мира…
- Вообще-то я Владимирович,- уточнил Феликс.
- Да? – изобразил удивление Каримов. – А я думал… На Железного Феликса ты очень похож.
Они стояли возле машины во дворе Погранотряда. Дежурный солдат отправился доложить начальству. Командир – майор Давлатбеков, вышел лично встретить гостей. Это был шустрый толстенький коротышка - колобок на ножках. Феликс, всегда более доверявший упитанным людям, сразу почувствовал к нему расположение. Начальник обнялся с Каримовым – давние знакомцы, и долго жал руку россиянина. Повел обоих в свои апартаменты, сразу же организовал импровизированный стол: чай, лепешки, свежая зелень, чакка, огурцы-помидоры, бутылка «Столичной».
Сначала прошел ни к чему не обязывающий восточный ритуал: вопросы о здоровье, семье,  родственниках, общих знакомых... После второй – «за тех, кто на задании» - разговор пошел было о деле, но вмешался фактор высокогорья. Феликс чувствовал себя очень скверно – горная болезнь, несмотря на «алкогольную профилактику», брала свое. Каримов, судя по всему, тоже держался из последних сил. Хозяин, поняв свою ошибку – гости еще не акклиматизировались - провел их в жилой корпус.
- Спать, дорогие, спать. Завтра и послезавтра  акклиматизация: гулять по аллейкам, дышать воздухом, больше ста граммов одной рукой не поднимать, ха-ха! Я сам, когда первый раз сюда приехал, пластом лежал…
Заснуть удалось с трудом. Феликс измучился: его лихорадило, мутило, голова – как чугун. К черту! Завтра первой же попуткой вниз! Пусть над ним смеются, ругают, отдают под суд, только убраться с этого треклятого высокогорья. Сам себе был противен – неужели он такая размазня. Другие, и не только местные, живут здесь и ничего. Утром, взглянув на осунувшееся бледное лицо Каримова, Феликс понял: он не одинок в своих мучениях. Казалось бы – азиат, более привыкший к горам, ан нет…
Человек - скотина выносливая, приспособится ко всему. Как утверждал один запойный, бухать подряд тяжело только первые две недели, а потом привыкаешь. Во второй половине дня гости Крыши мира приободрились, а затем и вовсе отпустило – хоть танцуй. Майор, весь день отсутствующий по делам службы, прибыл к вечеру и сразу пригласил их в свой кабинет.
- Сначала формальности, - объявил строгий хозяин.- Предписания,.. что там у вас имеется.
Каримов протянул ему несколько бланков, подписанных Высоким Начальством.
- Та-ак…, «…для выполнения специального задания…». Понятно. Личное оружие имеете?
Оба кивнули.
- Разрешение на ношение в порядке? Ну, вот. С формальностями покончили.- Майор вздохнул.- Не взыщите – вы на моей территории… Чуть что – спрос с меня. Теперь, как говориться, без протокола. С чем прибыли,.. если не секрет, конечно?
- От тебя какие секреты, дорогой!- Каримов постарался разрядить вызванную официозом напряженность.-  Ты только сперва введи нас в курс дел. Расскажи, не для рапорта, какая у тебя здесь обстановка.
- Эх, Вахид! Зачем на больную мозоль наступаешь! Обстановка… Я, ты знаешь, начинал службу при Союзе, московское училище закончил. Привык – граница на замке. А сейчас… Ты наш личный состав видел? Говно, а не солдаты! Гребут всякую шваль, тех, кто откупиться от армии не может. Половина из них дистрофики, им не на границе служить, а лечиться в санатории; другая половина – наркоманы, одно на уме – где бы «дури» на косячок раздобыть.
Майора прорвало – видать накипело. Он забыл даже, что один из его собеседников – гражданин другой страны. Феликс поразился: так откровенничать перед иностранцем…
Каримов в двух словах изложил суть проблемы, показал Давлатбекову фото «клиента».
- Что-то не припомню такого… - Майор вернул фотографию гостю. – Это раньше, ни одна зараза не могла попасть на территорию района без спецпропуска, а теперь они на нас кладут… И чего им, «наркобаронам» долбанным, здесь нужно?! Тут ни мак, ни конопля не растут!
- Ха! Ну, этого добра у соседей хватает.
- Новый канал переправки героина из Афгана в Россию? Это ж все равно, что из Питера в Москву через Петрозаводск ехать!
- Ну, да. Только иной раз сделать крюк выгоднее, чем напрямую переть…

* * *
С виду это был обыкновенный бомж: небритый, в мятых брюках, с черными от грязи манжетами и воротником рубашки. Его задержали в зале ожидания вокзала. Семенов, доставивший парня в отделение, доложил, что задержанный не имеет ни каких документов, не может назвать своего имени, фамилии, места жительства и вообще, производит впечатление ненормального или наркомана «под кайфом». Дежурный сразу же позвонил психиатрам – за последние две недели это был уже второй случай появления на их участке потерявшего память. В больнице парня осмотрели, расспросили и установили: 1. Пациент плохо ориентируется в окружающей обстановке. Не может сообщить никаких данных о себе. 2. На сгибе локтя у него обнаружен след от инъекции (возможно наркотического вещества). 3. У пациента случаются приступы сильного возбуждения; он становится беспокойным, рыдает, или выкрикивает одну и ту же фразу: «Остановите их!».
Феликс, занимающийся последние годы исключительно борьбой с  «незаконным оборотом наркотических веществ», взял на контроль этот случай и сам провел  расследование. Прежде всего, нужно было установить личность человека. Помогло телевидение: его показали в известной программе и тут же отыскались родственники. Оказалось, что «беспамятный» - это Алексей Ильин, двадцати лет, демобилизованный из армии. Ильин служил в Таджикистане, в составе российской 201-й мотострелковой дивизии. Возвращался домой. Военно-транспортным «бортом» прибыл из Душанбе в Оренбург, где пересел на поезд и … пропал. Феликс подумал, что неплохо бы разыскать попутчиков Ильина с того поезда. Только где же их найдешь!? И тут в голову ему пришла счастливая мысль: «А что если в одном с ним вагоне ехали еще демобилизованные? «Дембеля» наверняка  перезнакомились… Билеты им выдают по предписанию, значит, есть надежда отыскать этих попутчиков». Ему повезло: обнаружился один из «дембелей», некто Глушко, рассказавший, что действительно ехал в одном вагоне с «Лехой из Таджикистана». Познакомились и, как водится, отметили это дело и конец службы. Ничего особенного в пути не произошло: выпивали, пели под гитару. Леха оказался компанейским парнем, никаких странностей у него не наблюдалось… Кто еще был с ними в компании? Два гастарбайтера из Молдавии и узбек. Что было потом? Леха сошел на нужной ему станции, вот и все. Кто еще сошел там? Молдаване, вроде бы дальше ехали,..  сошел узбек. Точно. «Как он выглядел, этот узбек? Что рассказывал о себе? Не предлагал ли чего-нибудь попутчикам?»,- продолжал расспрашивать Феликс. Ну, обычный азиат – все они на одно лицо… Говорил, что сам из Самарканда, кажется… В России у него небольшой бизнес. Предлагал? Нет, ничего… Феликс почувствовал – парень не договаривает. Пришлось нажать. Глушко признался: узбек угостил их «травкой». Анашой? Да. Всего-то один косячок выкурили, втроем.
Так Феликс вышел на «гражданина Узбекистана Юсупова», но… Прав был Каримов: сумел этот гад обвести его вокруг пальца, ушел, по выражению Розенбаума, как с трёхи сдача…
…- Анашой у нас баловались постоянно,- рассказывал Каримов россиянину. – Еще пацаном, помню, как ни выйдешь во двор – сидят взрослые ребята, папиросу по кругу пускают, и запашок характерный. Лица тупые, истерический смех: палец покажи – заржут. Милиция сквозь пальцы смотрела, случалось,  сами менты приторговывали «травкой». А, вот «кукнор» был редкостью. Это мак и зелье из него, ну, опиум, в общем, - пояснил он. - О героине тогда и не слышали.
- Зато сейчас… - усмехнулся Феликс.
- Это с Афгана зараза идет!
- Ну, конечно! Злые афганцы травят бывший советский народ, - бросил раздраженно россиянин, - а таджики не причем, да?
Каримов не ответил: знал, что в России таджиков считают, и не без основания, главными поставщиками этой «заразы». Они опять тряслись в старом раздолбанном «уазике» по дрянной дороге. Водила – парень двадцати трех – двадцати пяти лет сосредоточенно вел машину, не отвлекаясь на разговоры. Феликс с Каримовым привыкли к его молчанию и говорили, словно третьего и вовсе тут не было. «Опера» все чаще «гавкались» между собой – за две недели пребывания на Памире накопилось раздражение. Они устали от бесплодных поисков, равнодушия или откровенной враждебности местных: никто ничего не знал, не видел, не слышал, и вообще – «убирались бы вы отсюда, пока целы». Каримову с самого начала не понравилась идея Феликса отправиться на Памир. «Там нужен минимум полк, чтобы найти и задержать «наркобарона»», - убеждал он россиянина. «Полком вы его уже ловили»,- парировал Феликс. Скрепя сердце согласился Каримов на эту авантюру, главным образом из опасений, как бы «гость», один, не натворил дел.
- Ну-ка, останови! – приказал Каримов водителю. – Побеседую вон с тем дедом.
По склону бродили овцы. Возле дороги, на камне сидел старик-киргиз, приглядывая за отарой. У ног чабана, дремали две тощие – кожа да кости – собаки. Они вскочили и лениво тявкнули на подошедшего незнакомца, но тут же улеглись. Каримов беседовал со стариком несколько минут; дед что-то объяснял, показывал рукой на север.
- Он видел троих вооруженных людей, - сказал Каримов, вернувшись к машине. – Говорит, что они нездешние. Одеты в камуфляж, но не солдаты – небритые! Молодец старик, точно определил… Видел он их в районе Ранкуля, это озеро, километров тридцать отсюда, возле китайской границы. Шайтан! Как я раньше не додумался! Там же идеальное место для базы! Вот, смотри… - Он развернул карту. – Озеро. Дорога. Здесь раньше была погранзастава,.. сейчас ее убрали – людей не хватает. А вот здесь и здесь натянута колючая проволока, в несколько рядов.  Проход на северный берег озера, и весь участок за ним, закрыт. Там есть заброшенные, еще пятидесятых годов, горные выработки  - золото, кажется, добывали… Видишь? Безлюдные места, граница под боком… Наверняка эта гнида там и окопалась!
- И что, теперь, ты собираешься делать?
- Сейчас – в Отряд! Давлатбеков свяжется с Душанбе, пусть пришлют людей…
- Ага! Пока вы соберетесь, Халиков десять раз успеет слинять,.. в тот же Китай.  Поди уже доложили, что мы  по его душу прибыли.
- А ты что предлагаешь? С этими уродами –  «личным составом» Давлата - операцию проводить?
- Операцию!? – усмехнулся Феликс. – Войска подтянем, окружим их логово,.. а он уйдет, как в Тавиль-даре, когда вы их в кольцо взяли.
Каримов насупился.
- Эх, Феликс, зачем ты так! Ну, верно. Армия у нас еще та! Спецвойска – одно название. Им до вашего спецназа, как до луны. И ты прав. Уйдет «наркобарон».
- Не уйдет. Нужно только узнать точное местоположение базы…

* * *

Дорога, вернее то, что от нее сохранилось, шла вдоль озера строго на восток, теряясь где-то у подножья Сарыкольского хребта, за которым уже Китай. Ближний берег  пологий и настолько плавно переходит в дно, что граница воды не видна с дороги. Противоположный берег, напротив, крутой, скалистый. Возможно, где-то там устроил «наркобарон» свое логово.
За машиной клубилась пыль, образуя длинный шлейф.
- Нас, наверное, за десять километров видно, - проворчал Феликс.
- Это точно, - согласился Каримов. – Давай вон туда, - приказал он шоферу.
Они свернули в боковое ущелье, где едва намеченная дорога запетляла между скалами. Собственно, дороги, как таковые, на Восточном Памире, практически отсутствуют – они не очень-то и нужны – при желании можно проехать всюду, где имеется свободный от скал, и не слишком крутой склон. Поднялись на небольшой перевальчик. Ехать дальше не было смысла.
- Вон на той скале отличный наблюдательный пункт можно устроить, - указал Каримов. – Оттуда и дорога и озеро должны хорошо просматриваться.
На вершину скалы вела «козья» тропка. «Опера» осторожно, боясь сорваться, поднялись наверх. Открылась удивительная картина:  узкая долина с озером и дорогой была видна почти от края до края. Необычная раскраска окружающих гор: желтоватая, кирпично-красная, местами даже с фиолетовым оттенком и полное отсутствие растительности создавали ощущение неземного пейзажа. Каменистая пустыня, поднятая на головокружительную высоту… «Здесь только фантастические фильмы снимать»,- думал Феликс, с восхищением осматривая «инопланетный» ландшафт. Никаких признаков жизни. Заброшенный, неживой уголок земли. Даже вода в озере – мертвая, стерильная, тускло поблескивающая, подобно масляной пленке на каменистой поверхности. Каримов устроился на валуне, достал армейский бинокль.
- Есть! – воскликнул он, спустя несколько минут. -  Вон там, у подножья скал… Старые строения, но, похоже, кто-то в них живет… Точно! Ходят люди! Трое, нет четверо…
Он передал бинокль Феликсу. Россиянин с трудом разглядел два приземистых домика, по цвету совершенно не отличимых от скал на заднем плане; заметил движение – действительно, ходили люди. Во что одеты, не разобрать – далеко.
- Вахид, дай карту.
Феликс поколдовал над топоосновой, делая замеры и вычисления. Достал из кармана и включил портативную рацию.
- На всякий пожарный. Мало ли,..- пояснил он. Быстро наговорил текст, состоящий, большей частью из цифр, нажал, по очереди, две кнопки. – Все! Удобная штучка – пишет текст на диктофон, а затем передает в цифровом режиме…
Каримов печально вздохнул: он о такой роскоши и не мечтал; поднялся, сказал:
- Феликс, ты понаблюдай пока. Я к машине схожу, нужно кое-что…
Россиянин не ответил. Он лег поудобнее, опять взял бинокль; услышал как посыпались камешки из под ног Каримова…
«Чего он там возится,- раздраженно подумал Феликс спустя сорок минут, - давно пора…».  Со стороны, где они оставили машину, донесся звук одиночного выстрела, и, затем, треск «калаша». Феликс вскочил на ноги, обернулся и… замер. Метрах в десяти от него стоял человек в камуфляже. Феликс узнал  Халикова. «Наркобарон» держал руки в карманах и ухмылялся. «Опер» схватился за «макаров» в наплечной кобуре и … опять застыл. На месте Халикова стоял Каримов – бледный, напуганный… «Что за дьявол»,- подумал Феликс, заворожено, как кролик на удава, глядя в глаза азиату. Тот, не торопясь, достал «ствол» и прицелился…
…Бывает, во сне, хочешь бежать – ноги делаются чугунными; нужно защищаться, а на руках «гири»… Так и Феликс, двигался, как в густом киселе. Раздался глухой щелчок и «опер» получил оглушительный удар. Медленно, подобно свалившемуся с телеги кулю, осел он на землю…

* * *

Запах. Тошнотворный, приторный, такой знакомый запах. Что это? Ну, конечно – пахло анашой («планом», «марихуаной», «гашишем», «травкой», «дурью» - как не назови, а смысл один). Феликс никогда не курил анаши, но сразу узнал  запах. Открыл глаза. Маленькое  яркое пламя ослепило его. Свеча. Это всего лишь свеча… По стенам и потолку прыгали гигантские тени.
- Очухался!?
Феликс приподнялся, оперся о стену. Он сидел на полу; руки заведены за спину, скручены волосяной веревкой.
Свеча была воткнута в пустую бутылку, стоящую на грубо сколоченном из оструганных досок столе. За столом сидел «наркобарон». Перед ним, аккуратно разложенные, лежали: документы, карта, два «макарова», бинокль и рация Феликса. По бокам разместились несколько человек восточной наружности, все, как один, в новеньком камуфляже. Над ними вился дымок от папирос, заправленных крепким зельем – смесью табака с «первосортной» анашой.
- Ну, как, Железный Феликс, оклемался?
Он выстрелил не пулей, понял Феликс, а специальной иглой с парализующим составом, вроде той, что применяют для оглушения львов, слонов и прочих зверей, когда хотят обездвижить их на время.
- Ха-ха! А ловко я тебя наколол, а? Ты ведь видел перед собой Каримова, так?... Твой дружок сейчас на дне озера, рыб кормит… Хотя, там рыбы не водятся. Ну, ничего – его неразложившийся труп обнаружат… лет через сто. Ха-ха-ха. Рядом с твоим.
«Суки,- выругался про себя Феликс. – Не иначе  шофер – подсадной».
- И этот недоносок, ваш водила… Вздумал, сопляк, сопротивляться. Теперь пусть полежит в холодной водичке.
Напрасно Феликс подумал плохо о шофере… Что еще за… Из-за стола глядел на него… сам Феликс.
- Гы-гы-гы, - громко заржали подручные Халикова.
Их лица вдруг стали преображаться - то ссыхались, как у мумий, то расплывались, наливаясь жиром. Маски менялись, словно в неком бесовском шабаше: парад невообразимых уродов, иногда даже с женскими чертами. Феликса едва не стошнило.
- Что «опер», боишься? Ха! Не веришь в колдовство? И, правильно – не верь!
Это был опять Халиков. Улыбка исчезла с его лица. Колючие глаза буравили Феликса.
- То, что ты сейчас видел, происходило не с нами, а с тобой, с твоим сознанием. Боюсь тебе этого не понять – жалкий ты червяк! Мы – новая раса Земли! Я могу потреблять любой наркотик,  в любых количествах, но никогда не стану наркоманом. Я не жадный, делюсь  с любым желающим. Вы называете меня «наркобароном»… Обижаете - я король! Я даю людям иллюзию счастья, забирая их сознание. Нет, конечно, не все идиотские мысли, что присутствуют в каждой голове, а лишь нужные мне: знания, опыт… Ты никогда не задумывался, почему у вас стали появляться люди, потерявшие, внезапно, память?
«Станут отбирать у людей разум и пожирать их мозги…». Феликсу опять стало дурно.
- Сейчас я свободно говорю на четырех европейских языках, знаю юриспруденцию, химию, неплохо разбираюсь в медицине.  Перед тобой – Сверхчеловек! Ты читал Ницше? Да, где уж тебе…
Надутый индюк… Хвастливый, как все азиаты.
- Хотите марихуаны – пожалуйста! У нас ее много, хватит на всех! Ширяться желаете – ради бога! Вон сколько у меня героина. – Он указал на сложенные в углу, тщательно упакованные матерчатые тюки. – Я засыплю «белой смертью» всю Россию от Москвы, до Владивостока! Скоро грядет новая эра…
«… только красные как кровь маки». А ведь эта сволочь не врет. Завалили они нас наркотой, и в Афгане еще тонны героина, готовые к отправке.
Халиков умолк. Достал из картонной коробки шприц, иглу и «пенициллиновый» флакончик.
- Ты же не думаешь, «опер», что я не убил тебя сразу, для того, чтобы похвастаться своими способностями? Мне нужны твои знания… Не пугайся, это не больно. Ха-ха-ха! Ты не пробовал раньше? Все когда-то бывает в первый раз. Не дергайся, а то придется колоть еще.
Ему развязали руки, закатали рукав и вкололи «дозу»; затем  связали снова.
-  Ну, как? У нас отличный героин. Афганский. Подействовал? Вот и хорошо. Начнем.
Хреново… Паршивое положение,.. но не безнадежное. Пока этот краснобай распинался, Феликс готовился - в свое время прошел курс специальной тренировки. Не бог весть, какая защита, но в его положении выбирать не приходиться. Главное – концентрация воли. Не дать зелью опьянить, превратить в безвольную тряпку…
Он не ощущал эйфории, а только навалившуюся на мозг тяжесть. Феликс знал, что не все испытывают «кайф», особенно когда пробуют наркотик впервые; ведь и первая в жизни сигарета часто вызывает лишь отвращение. Перед глазами все плыло, в ушах – как вода налита. Голоса подручных Халикова слились в одно сплошное «бу-бу-бу». Сам «наркобарон» сидел, опираясь локтями о стол, наблюдая за Феликсом с брезгливой ухмылкой.
- Феликс, я здесь. – Голос прозвучал прямо в мозгу.
- Пошел ты! – мысленно ответил «опер».
Острая боль пронзила мозг раскаленным прутом. Феликс согнулся в пояснице так, что коснулся лбом холодного бетонного пола, вырвал желчью и, обессиленный, завалился на бок. Он почти физически ощущал, как под черепной коробкой шевелиться нечто чужое, ощупывает, выискивает брешь в «обороне», стремится ворваться внутрь и подчинить себе его рассудок. Не выйдет, гадина! ... Как больно-то, о-о…
-  Что Феликс? Плохо, да? Это с непривычки. И напрасно сопротивляешься, тебе это не поможет…
Телепат хренов… Феликс не отозвался.   Голова теперь гудела, словно по ней ударяли литым каучуковым молотком. «Бу-бу»,- бубнили голоса.
- Тише вы! Мешаете! Саттор, проверь посты. Остальным – спать.
Они остались тет-а-тет с Халиковым. Повисла гнетущая тишина. Феликс опять сидел неподвижно, закрыв глаза. Он впал в полудрему, оставив только «сторожа» - кусочек сознания, следящий, чтобы «чужак» не захватил, внезапной атакой, его разум. Халиков, казалось, тоже задремал. Прошло с полчаса, наверное.
- Юлбой, все в порядке. Ты еще долго с ним будешь?
Это вернулся Саттор – здоровенный детина с «калашом»,  все время перекидываемым им с руки на руку.
- Пожалуй, все на сегодня.  Никуда он не денется, завтра я выпотрошу его мозги. Сейчас – отдыхать, устал, ноги не держат. Ты смотри, стереги эту русскую собаку, как следует… Мало ли… Хотя, я ему вколол дозу – до утра не прочухается.
Он поднялся и сгреб со стола оба пистолета и документы. Уже в дверях обернулся:
- Саттор, спрячь рацию.
Детина сунул передатчик в карман, уселся на место хозяина.
- Ты, свинья, не вздумай дергаться. Я не Юлбой, мне твои мозги не нужны – я их просто тебе вышибу! Ха-ха! Спишь? Вот и спи.
Он извлек из кармана пачку «Беломора», щелчком выбил из нее папиросу; достал спичечный коробок, из которого высыпал на ладонь порцию зеленовато-коричневой трухи. Долго и тщательно разминал большим пальцем зелье вместе с табаком, не спеша набил пустую гильзу. Было заметно - этот процесс доставляет ему истинное удовольствие, словно гурману, готовящему любимое блюдо.
Феликс наблюдал за ним из-под полуприкрытых век. Его сильно клонило в сон; держался из последних сил. Саттор шумно, как принято у анашистов, втягивал дым, затем делал глотательное движение, закрывал затуманенные глаза. Похоже,  не обладал еще способностями своего хозяина – наркотик действовал на него, как и на всякого другого.
Руки. Главное – освободить руки. Феликс, когда его связывали во второй раз, максимально напряг мышцы и теперь пытался осторожно расслабить веревки. Саттор, занятый любимым делом, казалось, забыл про него. Он часто пил воду, раза три выходил наружу – видимо помочиться. В его отсутствие Феликсу удалось, неимоверными усилиями высвободить правую руку. Детине приспичило в очередной раз. Как только он вышел за дверь, Феликс вскочил, скинул с себя веревки и встал к стене у входа. Саттор наклонился, входя в дом, чтобы не удариться о косяк. В ту же секунду рука «опера» сдавила его горло. Феликс резко дернул голову противника в сторону и вверх – раздался  хруст. Тело медленно осело на пол. Феликс оттащил его в угол, ощупал карманы, достал свою рацию. Автомат он не взял: мешать будет, а если дело дойдет до стрельбы – шансов у него никаких. Приоткрыл дверь, выглянул. Тишина. Змеей выскользнул наружу. Короткими перебежками, стараясь держаться наиболее темных участков, направился к ущелью, сбоку от домов. У входа в ущелье едва не столкнулся с часовым; вовремя заметил его по огоньку папиросы. Охраннички, мать вашу! Благополучно проскользнул мимо сторожа.
Сухое русло извивалось между отвесными скалами.  Короткая схватка с Саттором и бросок к ущелью забрали все силы. Теперь каждый шаг давался «оперу» с неимоверным трудом. В голове  бухали колокола, к горлу опять подступила тошнота и встала комом – не продохнуть, ноги непослушные, будто  чужие. Отойдя шагов на сто, Феликс присел, отдышался, включил рацию; стараясь не шуметь, надиктовал текст, отправил послание. Все! Теперь вопрос времени. С левой стороны открылся неширокий проход в боковое ущелье, дно которого плавно поднималось вверх.
Небо на востоке начало светлеть, когда Феликс, задыхаясь,  ободрав в кровь руки и посбивав колени, выбрался на горный гребень. Вокруг чернели скальные выступы, ущелье внизу – словно залитое смолой. Морозный воздух тих и неподвижен. 
Тишину вдруг разорвал свист и характерное шипение. Огненная черта прорезала воздух у Феликса над головой. Со стороны базы «наркобарона» оглушительно грохнуло. Содрогнулись скалы. Посыпались, отовсюду камни.    На фоне розоватой полосы восхода  поднялось черным грибом облако дыма…
18 августа 20… года в 4 часа 11 минут местного времени с военного аэродрома «Кант» под Бишкеком поднялся самолет СУ-27 российских ВВС и взял курс на юг. В официальном протоколе было записано: «… для совершения планового тренировочного полета». Во время разворота, как указывалось в том же протоколе, произошел «самопроизвольный пуск ракеты «воздух-земля», которая упала и разорвалась на территории Таджикистана в безлюдном районе на северном берегу озера Ранкуль». Инцидент не стал достоянием широкой общественности.
Майор Федеральной службы безопасности Казакевич Ф.В. спустя полгода получил очередное звание - подполковник. Денежного вознаграждения ему не начислили.



© Copyright: Сергей Щипанов, 2009